Одна секунда. Два шага. Книга 1. До школы

Такой уникальный шанс Лада упустить не имела права. Полностью открытая душа, готовая на всё. Родная, любимая и любящая. Готовая принять любое вмешательство, вплоть до гибели, лишь бы узнать счастье. За такое состояние души сына нужно поблагодарить семью сестры. Поблагодарить жёстко!

СТОП! Это ещё что? Ну ка, ну ка... Странно и не понятно. Ещё одна связь на душе ребёнка. Ясно, что ни чего не ясно. Немедленно, остановить усиление этой связи. Жаль, не понять, какая связь и с кем. И не оборвать. Хотя... Всё равно сейчас большего сделать мне не дано. Решать проблемы придётся позже.

Уже рассвет по времени. Ба-а. Да неужто это сестрица моя к чулану направляется? Тихо, тихо родной. Отдыхай пока. А мамочка встретит злую тётю и скажет ей пару слов. Ты ведь не будешь бояться больше её? Не просыпайся пока, тише, а то маме будет труднее.

Утром в доме 4 на Тисовой аллее произошло необъяснимое. Из чулана вышел Гарри с новой причёской. Густые волосы почти до плеч. Цвет сменился с чёрного на очень тёмно кровавый. Кровь на лице. Вернон и Дадли ещё спали и не видели как племянник серьёзно взглянул на возмущённо задохнувшуюся тётку и сказал только одно:

— Прокляну. Ты Туни, перешла черту. -Гарри развернулся и ушёл обратно в чулан, не обратив внимание на кровоточащий шрам на лбу.

А Петуния Дурслей, в девичестве Эванс на подгибающихся ногах с трудом дошла до кухни, где и почти рухнула на стул.

— И что это было? Как это?

Было в движениях, взгляде ненавистного мальчишки такое, от чего мороз пробирал. А слова! Так могла сказать только мать Гарри, колдунья Лили. Которая уже несколько лет мертва. Петунья и не заметила, как початая бутылка бренди показала дно.

Такой свою жену Вернон Дурслей видел только раз, после нахождения на пороге подкинутого Гарри Поттера. Петуния довольно быстро пьянела. Вернон понял из несвязной речи, что виноват опять мерзкий мальчишка. Но вот чем ещё он напугал жену, выяснить не удалось. На желание разобраться немедленно Петунья отреагировала крайне отрицательно.

— Давай сделаем вид, что не заметили ни чего.

Вернон погладил Петунью по спине.

— Отрасли волосы говоришь? Опять острижёшь.

— Нет! -Петунья вцепилась в мужа.

— Ну нет, так нет. Успокойся дорогая. Мы что нибудь придумаем, как получше наказать мерзавца. Хорошая порка...

— Не-ет! Постой. — Мозг Петуньи, затуманенный алкоголем срочно искал оправдание, лишь бы не сказать правды об увиденном.

— Органы опеки! Дорогой, на людях должно быть всё очень прилично. Никаких побоев, их могут обнаружить. Мы даже купим ему одежду в школу. Простую, да. Простую на выход. Раз в год. Пусть видят, что мы стараемся для неблагодарного. Для этого... Этого... Ненормального! Пусть и дальше живёт в чулане. А труд заменяет порку не хуже...

Рождался план вытравливания так пугающей Дурслей в мальчике "ненормальности", унаследованной от родителей. Волны пьяного вдохновения затмили на время события утра. Да и не было страшных слов. Привиделось. Слишком напомнил на миг мальчишка ненавистную сестру. Ведьму. Не было ни чего.

Глава 2

Почти десять лет минуло с тех пор, как супруги Дурслей проснулись рано утром и нашли на крыльце собственного дома своего племянника, а Тиссовая аллея совершенно не изменилась. Солнце, встав утром, освещало все тот же аккуратный садик, зажигало бронзовым светом табличку с номером четыре на входной двери дурслеевского дома, прокрадывалось в гостиную, нимало не переменившуюся с тех пор, как мистер Дурслей смотрел по телевизору судьбоносную программу новостей о совах. Одни лишь фотографии на каминной полке позволяли понять, как много воды утекло. Десять лет назад здесь стояли десятки снимков подобия большого розового надувного мячика в разноцветных чепчиках — но Дадли Дурслей уже не был младенцем, и теперь с фотографий глядел упитанный светлоголовый мальчик, впервые севший на велосипед, катающийся на карусели, играющий на компьютере с папой, обнимаемый и целуемый мамой. В комнате не было никаких признаков присутствия в семье еще одного ребенка.

И все же Гарри Поттер по-прежнему жил здесь. В настоящий момент он спал, но спать ему оставалось недолго. Тетя Петуния уже встала, и это ее голос стал для Гарри первым звуком наступающего дня:

— Вставай! Вставай! Быстро!

Гарри так и подскочил в постели. Тетя забарабанила в дверь.

Вставай! — визжала она. Гарри услышал, как она прошла в кухню и брякнула сковородкой об плиту.

— Ну что, уже встал? — грозно прокричала она.

— Почти что, — ответил Гарри.

— Пошевеливайся, мне надо, чтобы ты приглядел за беконом. И смотри, чтобы он не пригорел — в день рождения Дадли все должно быть идеально.

Гарри промычал нечто нечленораздельное.

— Что ты сказал? — резким голосом переспросила тетя Петуния из-за двери.

— Ничего, ничего.

Как он мог забыть о празднике, все планы на день придётся менять. Одевшись, он пошел через холл на кухню. Стол почти полностью скрывался под коробками и свертками. Судя по всему, Дадли, как и хотел, получил в подарок новый компьютер, не говоря уже о втором телевизоре и гоночном велосипеде. Зачем Дадли гоночный велосипед, оставалось загадкой для Гарри, ведь Дадли был страшно толстый и ненавидел спорт — кроме, разве что, борьбы, если речь шла о том, чтобы вмазать кому-нибудь. Любимой боксерской грушей Дадли избрал Гарри, правда, чтобы использовать, последнего надо было сначала поймать. Ни за что не скажешь по внешнему виду, но Гарри очень быстро бегал.

Непонятно почему — возможно, это было как-то связано с жизнью в темном чулане — Гарри всегда был слишком маленьким и тощеньким для своего возраста. А выглядел еще меньше и худее, из-за того, что ему приходилось дома донашивать за Дадли старую одежду, а Дадли раза в четыре превосходил Гарри по всем параметрам. У Гарри было худое лицо, торчащие коленки, волосы необычного, тёмно-красного цвета до плеч и яркие зеленые глаза. Единственное, что кроме глаз и волос нравилось Гарри в собственной внешности, так это очень тонкий шрам на лбу в форме зигзага молнии. Этот шрам был у него с тех пор, как он себя помнил, и первый вопрос, который он задал тете Петунии, касался этого шрама, откуда тот взялся.

— Это из-за той аварии, в которой погибли твои родители, — ответила тетя Петуния, — и не задавай лишних вопросов.

"Не задавай лишних вопросов" — главное правило размеренной жизни дома Дурслей для Гарри Поттера.

От быстро усвоил как это, так и другие правила дома. Не спорь, Дадли всегда прав, молчи и быстро выполняй приказы. Гарри молчал, не спорил и старался реже попадаться на глаза родственникам. А задавать вопросы у него есть кому. Маме. Правда, только во сне. Но это уже давно не было проблемой. Осознанный сон — отличная штука!

После завтрака и сцены с количеством подарков. Возник спор, куда деть мальчишку на время похода в зоопарк. Что бы не спугнуть удачу, Гарри не подымал голову и даже предложил остаться дома.

Вернон и Петунья знали Гарри тихого, молчаливого, туповатого, с немного затравленным характером. Или хотели знать. Учителя знали любознательного, "живого" ребёнка, не отказывающего в просьбах помочь после уроков. С удовольствием посещающего кружки в школе. Бесплатные. Хор. Бальные танцы, куда мальчиков не заманишь, а партнёр нужен. Одноклассники, с подачи Дадли, считали ненормальным крашеным уродом и подлизой за оценки. Слабака и очкарика, которого интересно погонять. Или не связываться с ним, чтоб не гоняли и тебя за дружбу с "уродом". Но, казалось, что Гарри и не замечает такого отношения. Даже когда его цепляли дружки кузена, было впечатление, что лёгкая улыбка вот вот готова появиться на губах. Не злая или высокомерная. Весёлая. Но не появлялась. И это просто бесило Дадли Дурслей. Кузен давно понял, что дома Гарри другой. Значит боится папы и мамы. Боится попасть в приют и потерять всё. И Дадли нёс домой все выдумки о не нормальностях Гарри. С удовольствием наблюдая за воспитанием ненавистного "кузена". Но сегодня придётся терпеть урода рядом в зоопарке. Из за придурковатой мисс Фиг.

Поход прошёл спокойно, вот только дружок Дадли по дороге домой стал говорить, что Гарри разговаривал с обитателями зоопарка и те кивали ненормальному. Дадли хоть и не видел подобного, азартно подхватил рассказ. Гарри оказался опять заперт в чулане на несколько дней. И пропустит выпускной начальной школы, а ведь он должен был выступать. Теперь будут считать, что он не держит слово. Гарри очень трепетно относился к своим обещаниям.

Лёжа на топчане и почувствовав, что начинает засыпать, Гарри потянулся к образу матери и привычно оказался на знакомой поляне, перед дверью маленького домика. Здесь он мог наконец скинуть маски. Имя Гарри он просто терпел. Безобразно вульгарное в чужих устах. Или домашний, "детский" вариант полного Грегари, английского аналога завораживающего звучания славянского Григорий.

...

(Rus)

— Мама, я дома!

Сейчас, в почти 11 лет, он знал, что и домик и слова не обязательны. Но зато такой приятный и уютный ритуал встречи в подсознании невероятно нравился обоим.

— Мой руки и за стол.

— Сегодня? Ура-а! Ура-а-а! Ура-а-а-а! Троекратное. Как положено.

— Сегодня— сегодня, вояка.

— Мам, я был в зоопарке! Представляешь: там есть ящерица хамелеон, меняет цвет шкуры. Удобно. Хотя сам, как по мне, довольно страшненький, и хвост кольцом и языком охотится, бр-р-р, гадость. А варан такой большой. Но медленный. Кажется. А у крокодила такие большие...

— Зубы?

— Нет, — Григорий показал маме язык, — чешуя на спине большая и прочная. Ну и да, зубы просто прелесть. А ещё игуана, настоящий дракончик, только без крыльев. Вот только тоже какой то... какой то качающийся. Ну его.

— Поругались?

— Я как его увидел, сказал о сходстве. Так он надулся от гордости и стал двигаться. Мам, это уж-жас просто. Шаг и качается, другой и качается и всё медленно, торжественно. А что он при этом нёс... Как я не лопнул от смеха, до сих пор не пойму. Ну он обиделся и обозвал, я обозвал. Поговорили.

— А змеи?

— А что змеи? — У мальчика резко испортилось настроение. — Ядовитые клыки это конечно круто, но разевать пасть шире себя, чтоб целиком заглатывать добычу... Не по мне. И вообще: весь зоопарк — грустное место. Там есть змей Боа. Был. Уже старик. Родился и состарился в неволе. И всю жизнь мечтал о родине предков. И так почти везде, а сколько сломавшихся из пойманных. Лучше смерть, чем такое. Мама, я после Боа ходил сам не свой. Потом вернулся и предложил... Предложил покой ему. Он согласился... Не знаю, почему предложил, почему согласился.

— Редчайший случай, сынок. Ты столкнулся, скажем так, со "сквибом" в племени змей. Он услышал твою мысль и позвал тебя.

— Это не первое животное, убитое мной. Но мам, это было такое ощущение, такое...

— Понимаю. Змей прожил с людьми всю свою долгую жизнь. И стал человечен. Ты почувствовал. Его тоску, его боль от такой жизни. Есть случаи, когда тому, кто тебе близок, приходится лично дать покой. Потому что всё другое не только невозможно дать. Любое другое решение только продлит мучения. И будет наказанием, а не помощью. Понимаешь? Его жизнь— его мучение. Ты дал ему то единственное, что он хотел.

— Но я мог его отпустить, мог устроить побег. Дать шанс если и погибнуть, то в борьбе.

— И это было бы ТВОЁ, а не ЕГО решение. А ты мог и пройти мимо. Мимо ПОСЛЕДНЕГО желания магического существа, хоть и "сквиба". И это был бы тоже ТВОЙ выбор.

— Знаешь мама, теоретически я знал, как вытянуть жизненную силу до конца. Ты учила, и учила хорошо. Мама, но не думал, что это будет ТАК плохо. Я весь день блокировал чувства. МАМА! Я ЕГО УБИВАЛ, а он тихо смотрел и не сопротивлялся! Более того — помогал. Его глаза... Ни когда не повторю. Это...

На лавке в избушке сидели двое. Голова Григория лежала на коленях матери, а та тихо перебирала и гладила волосы сына.

— Поплачь солнышко. Да, да. Сейчас именно тот случай, когда не стыдно. Оплакивать смерть хорошего существа. Близкого. Пусть на миг, но друга. Поплачь. Мужчины тоже плачут, и ты познал — когда. Поплачь.

Григорий неторопливо, тихо рассказывал.

— Он осознанно, "на пороге", хотел передать свою суть мне. Странный дар за убийство.

— То не дар, малыш — то плата за выполненное желание. Дар старый змей дал тебе другой.

— Какой?

— Ещё капельку мудрости жизни. И смерти. Смерть порой бывает и подарком от жизни. А жизнь — наказанием. И кстати: ты не обидел того отказом?

— Почти. Он сказал, что умение сбросить старую шкуру вдруг мне когда сможет пригодится. Я что то там отмямлил, не помню. И он тоже просил не обижать отказом...

...

— ...А Дадличек дурак. Не замечать, что любое упоминание о "ненормальности" или о совах до ужаса пугает его родителей. Они же реально с ума могут сойти, когда придёт письмо с приглашением в Хоргвартс. Не знаю как Петунья, а Вернон уже почти безумен. А может ему плевать?

— Может.

— ...Я опять заперт. Нет, это даже полезно, можем провести запланированное. Но я обещал участвовать на выступлении танцевальной группы? Обещал. А как выполнить?

— Кому и что именно ты пообещал?

— Джессике, партнёрше. Сказал: "— Твои родители будут гордиться твоими успехами. Твой танец увидят многие. Обещаю, волшебник я или погулять вышел?"

Лада весело и заразительно рассмеялась:

— О да! ТАКАЯ магическая клятва дорогого стоит. Нет, подожди. Я смеюсь не над клятвой. В этом я ВСЕГДА серьёзна. Обещания надо выполнять. Но в форме изложения... Ну надо же: "волшебник или погулять вышел."

— Да я всего лишь хотел поддержать и поднять ей настроение. Совсем затюканная. Вот как можно так бояться родителей, которые её любят.

— А может не родителей, а их разочарования? И ей не наплевать?

— Может... Мам. У меня де жа вю или эти фразы уже были?

— Были.

— Так что делать?

— То, что обещал.

— Как?

— Думай. Или ты погулять вышел?

— Ну ма-ам.

— Уверена, что найдёшь решение.

— Куда я денусь.

... — Дадли опять разбил очки. Надоело. Эти линзы уже восстанавливать почти не возможно. Скорее бы в Хоргвартс пришло письмо.

— Торопишься учиться?

— Хочу новые очки. И не это убожество. Ну какой из меня Джон Леннон?

— Тебе подарила Джессика их.

— Не идёт тебе Йоды стиль, мастер. И не Джессика, а мама её. Нет. Не подумай, я благодарен и всё такое. Но как же они мне надоели. Очки, в смысле.

— Так в чём проблема? Сколько можно долбится в открытую дверь? Ты Видящий. Три года, долгих три года не освоить управление даром на самом элементарном уровне. Ты точно гений.

— Но как? Ауры: вижу. Надо магические проявления: пожалуйста. Тепловидение: без проблем. Долбанную электропроводку в стенах: на раз. Кошачий глаз: давно. Я не могу добиться одного: не видеть всего этого.

— Ну наконец то. Ты смог правильно поставить вопрос к проблеме.

— Не понял, я всегда это и говорил.

— Так, да не так. Раньше, до тренировок, ты видел Всё перечисленное и ещё сверху. Освоил выделять по желанию разные способы видеть. Но ЧТО ты говорил? "Хочу видеть как обычный человек." Хочешь — добивайся! Всё в твоих руках. И что с того, что до тебя ни один видящий не добился такого эффекта. Дар есть, пользуйся! Мой ответ на впервые прозвучавший вопрос: И НЕ СМОЖЕШЬ. Наверное.