| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Вот на восточной берегу, у брода, колонна и остановилась. Без суеты, деловито, выдавая большую практику в подобных действиях, приехавшие строители приступили к развертыванию своей мини мехколонны для работы. Военинженер из УРа совместно с бригадиром приехавших и парой рядовых строителей, начали разметку на местности будущих укреплений, вбивая по границам планируемого ДЗОТа, блиндажа, потерны, окопов и бомбометных позиций, деревянные колышки. После чего колхозники приступили, по указанию приезжего бригадира, снимать дерн на месте будущего строительства, складывая его в отдалении. А тракторист-бульдозерист-экскаваторщик, с прикрепленными к нему, для помощи, типа подай-принеси, парой пятнадцатилетних колхозных пацанят, на 'прыще', приступил к рытью котлована под ДЗОТ, который к вечеру и закончил, начав копать ямы для блиндажа и потерны, соединяющую блиндаж с ДЗОТом.
* * *
Пока строители работают, а Иванов с Прохоршиковым и уровским военнинженером обходили и осматривали позиции и окрестности, можно рассказать о колхозе, колхозниках и председателе.
Колхоз 'Победа' был организован один из первых, не только в районе, области, но и в республики, в далёком январе 1924 году, когда в деревню приехал направленный из самого окружкома демобилизованный краском Иванов Максима Порфирьевич. Хотя и оттянувший дюжину лет армейскую лямку, крестьянский сын из Воронежской губернии, все-таки не забыл крестьянский труд, взявшись за непривычную работу, по организации одного из первых коллективных хозяйств в Белоруссии. Дело шло не шатко не валко, не хотели крестьяне объединяться в колхоз. Видимо 'товарищи' из окружкома, направившие бравого краскома коммуниста в эту дыру на это и рассчитывали, убрав из Мозыря одного из возможных конкурентов за 'теплые места'. Так шло до мая двадцать четвертого года, пока в Мозыре, куда Максим приехал на совещание, среди прохожих не увидел знакомое лицо и не окликнул: -Краском Прохоршиков ко мне!
Человек окликнутый Ивановым, оглянувшись, узнал его и с распростёртыми объятиями пошел навстречу. Так произошла встреча старых товарищей, после почти пяти лет незнания ни чего о судьбе друг друга. Здесь уместно перенестись еще дальше вглубь, по воображаемой шкале времени и описать некоторые факты.
* * *
В Русскую Императорскую армию Иванов ушел из своей деревни по жребию в 1909 году, и попал служить в полевую артиллерию. Под конец службы окончил дивизионную унтер-офицерскую школу, и остался на сверхсрочную службу. Империалистическую встретил на сверхсрочной службе старшим-фейерверкером в должности командира расчета трехдюймовой полевой пушки, а уже в феврале 1917 года зауряд-прапорщик, имевший на груди четыре солдатских Георгиевских креста Иванов, командовал огневым взводом в той же батарее, в которой начинал службу в девятом году, под командованием своего старого знакомого, с четырнадцатого года, штабс-капитана Прохоршикова Сергея Аполлинарьевича. В 1907 году Сергей Аполлинарьевич поступил на механическое отделение Санкт-Петербургского политехнического института имени Петра Великого, который в соответствующие время закончил. После выпуска благополучно работал и безбедно жил до августа 1914 года, когда поддавшись патриотическим чувствам инженер Прохоршиков добровольно записался вольноопределяющимся в артиллерию Русской Императорской армии и уже через месяц оказался на фронте, в должности наводчика трехдюймовой полевой пушки. Командиром этого орудия, являлся, сверхсрочной службы старший-фейерверкер Иванов Максима Порфирьевич, с которых Сергей и сдружился, получив с Максимом за год боёв по два Георгиевских креста. Через год, вольноопределяющийся Прохоршиков сдал экзамен на офицерский чин, после которого ему присвоили звание прапорщика, получил под командования взвод, в котором до последнего времени служил командиром первого орудия, а его дружок Иванов, командовал вторым расчетом взвода. В 1916 году в чине поручика, стал командовать батареей, в которой начинал службу, в конце января семнадцатого получил за отличия и очередной чин штабс-капитана.
Революция разбросала товарищей. Иванов, демобилизованный, как и все в их батарее, поехал домой, но не доехал, вступил в Красную гвардию, потом перешел в создаваемую Красную Армию. А его комбат, обидевшись на сорванные пьяными дезертирами погоны и аненковский темляк, уехал на юг, где и вступил в Добрармию.
Следующая встреча товарищей произошла в октябре 1920 года, на Каховском плацдарме красных, вернее уже после завершения боёв за плацдарм и наступления Красной Армии на Крым. На одном из освобожденном хуторов, под Мелитополем, в сараюшке Иванов и увидел своего товарища и бывшего командира батареи штабс-капитана Прохоршикова, лежащему среди полутора-двух десятков раненых 'добровольцев'. К тяжелому ранению Сергея, добавился и подхваченный им тиф. И умереть бы ему, кабы так и не ожесточившийся душой в Гражданской войне Максим. Узнав среди раненных своего бывшего командира и друга, он красный командир батареи трехдюймовок, распорядился отправить раненных врагов в госпиталь, а своего друга, сорвав шеврон, погоны и пуговицы с гимнастерки, снабдил справкой на имя своего погибшего взводного, Прохоршикова Сергея Аполлинарьевича, предварительно немного 'поколдовав' с батарейными документами по личному составу. Итогом 'колдовства' стало исчезновения командира огневого взвода краскома Прохорова Сергея Александровича и появления комвзвода РККА краскома Прохоршикова Сергея Аполлинарьевича. После окончания боёв, во время передышки вызванной загоном белых войск в Крым и оперативной паузой, для подготовки к новому наступлению на полуостров, Иванов вступил в партию большевиков, а заодно разыскал в госпитале 'своего взводного', который к этому времени пришел в сознание и немного оклемался. При встрече Максим и передал Сергею все выправленные на него документы покойного взводного, а заодно и биографию покойного с вещами самого Сергея, взятыми с него при пленении. Заодно на словах прояснил сложившуюся ситуацию. И более они до гомельской встречи двадцать пятого года не встречались.
* * *
И вот теперь эта встреча. Старые товарищи встретились, поговорили. Прохоршиков, так же как Иванов, не смотря на войны, не превратился в машину для убийства, остался человеком. После излечения в госпитале, из армии его по здоровью демобилизовали, так как он теперь, согласно новой биографии, был из мещан с церковно-приходским образованием и соответственно без профессии, покойный Прохоров, был несколько младше Сергея, и не успел её получить, ушел на войну. Вот и пришлось уволенному 'краскому' переезжать с места на место в поисках средств к существованию Так он и оказался в Мозыре. Да и какой ни какой страх разоблачения в действиях бывшего штабс-капитана присутствовал, что тоже не способствовало созданию семьи и оседанию на одном месте. Друзья быстренько договорились и уже на второй день, после окончания совещания, Иванов быстренько получил направление к себе в деревню, в качестве помощника председателя колхоза, внезапно встреченного 'своего бывшего взводного', о чем и говорилось в выданном на имя Прохоршикова документе. Заодно решил вызвать к себе в деревню своих бывших сослуживцев по батарее, чьи адреса знал.
В итоге к марту двадцать пятого года Иванову удалось собрать чуть более пяти десятков бывших своих подчиненных, из числа более чем двух сотен, составляющих личный состав батареи. Заодно решил и окончательную легализацию своего товарища. Демобилизованные бойцы доверились своему бывшему командиру и признали в Прохоршикове одного из них. Благо покойный Прохоров не долго служил в батарее, прибыл уже в ходе наступления, на смену выбывшего комвзвода. И уже через неделю и сам навечно покинул батарею.
* * *
А колхоз они все-таки организовали в октябре 1924 года, в составе шестерых своих батерейцев и троих местных, назвав его 'Победа'. Даже в ЧОНе колхозники послужить успели, взвод сформировали в феврале следующего года в составе шести десятков штыков, естественно под командованием Иванова и прослужив в нем до ноября, когда в связи с ликвидацией формирований ЧОН, был распушен и колхозный взвод.
В общем основу колхоза составили демобилизованы красноармейцы, в большинстве из Великорусских губерний, с присоединившимися к ним белорусами-полищуками и даже тройкой еврейски семей. Через год уже вся деревня, даже евреи, все два десятка семей которых проживали в деревне, состоящей из трехста двадцати дворов, вступили в колхоз. И без всякого нажима со стороны властей. Причина массового вступления крылась в хорошей прибыли полученной колхозом в конце года. Правда из губернии подбросили и деньжат, а главное материальную помощь, в том числе и старенький, разбитый, но сумевший прийти во вновь образованный колхоз своим ходом, американский колесный трактор фирмы 'Кейс'. Не ведомо какими путями попавший в губернию и переданный властями в первый организованный колхоз. Да и сами колхозники не сидели без дела. За год, вместе с сельхозработами, успели запустить небольшой заводик по изготовлению кирпича, для переселенцев было нужно жильё, да и служебно-хозяйственные постройки нужно было из чего-то строить. Вот и запустили заводик. А там через полтора года инженер Прохоршиков, запустил и оставшуюся еще от пана, в его имении, с царских времен, электростанцию. Окрестные крестьяне не до конца разграбили бывшие панские владения, уцелели, хотя и в страшно запущенном состоянии турбина с динамо-машиной и другие механизмы электростанции, а так же лесопилка, оставшаяся от последнего владельца усадьбы из рода принца Витенбергского. Благо, что хоть плотины окрестное крестьянство не разрушило, как разграбили и разрушили господский дом. Видимо сообразили, что в случае разрушения плотин лишаться они осушенных лугов и сена с них, а так же и отвоеванных у болота полей.
* * *
История строительства плотин и образования не предусмотренных природой лугов и полей уходит к 1820 году, когда владелец поместья принц Евгений Витенбергский повелел крепостным крестьянам вырыт мелиоративный канал, тут же окрещенный крепостными принца — 'панский канал'. Южнее деревни, возвести на нем, а так же вдоль низменного участка западного берега канала, плотины. На восточном берегу водоотводного канала насыпали площадку размерами в полтора-два гектара, для отсыпки использовали грунт, вынутый при рытье канала. Береговая плотина перекрыла бегущий на северо-запад ручей, перенаправив его воду во вновь вырытый канал. Из-за плотины на канале между насыпью восточного берега и плотиной западного берега, образовался пруд, на берегу которого принц Евгений построил себе небольшую усадебку в пару этажей с флигелем и хозяйственными постройками.
Через год, осушенные земли по левому и правому берегу подсохли, а уже через два года отвоеванные у болота земли по восточному берегу распахали под поля, а на западном оставили под луга. Для удобства проезда на сенокос и вывозки сена в усадьбу и крестьянские дворы, километрах в пяти от деревни, между двумя не высокими насыпными холмиками, остатков вынутого из канала грунта, срыли берега, засыпали дно канала и получившиеся проезды битым камнем с булыжниками, утрамбовали их и получили отличный брод, через вообще-то глубокий канал. Вот возле этого брода в 1940 году строители и приступили к строительству укреплений.
На западном берегу, за прошедший век с гаком, на песчаном большом острове вырос сосновый бор, более мокрые места, не используемые местным населением под луга, заросли тополем, осином, ивняком и прочим кустарником, а кое-где прижились и дубки, за прошедшие года вымахавшие в огромные, раскидистые деревья. Зато уже через, максимум десяток километров, от брода, опять начинались болотные хляби и трясины, шириной километров на шесть-семь. Однако через них имелись тропки до соседних деревень Радловичи, переименованной в 1931 году в Дзержинск и Будки-Каменские, находящие уже на территории Украины.
В 1911 году, последний из владельцев усадьбы, перестроил плотину на канале, поставил небольшую турбину, крутившую, установленную на берегу, в каменном сарае, динамо-машину, дававшую с избытком электричество для усадьбы и подсобных служб, в том числе двигая пилы на небольшой панской лесопилке. Вот эти то механизмы и восстановили колхозники, запитав от этой мини электростанции отремонтированную лесопилку и дома колхозников в деревне. Что стоило в то время достать провода, патроны под лапочки с самими лампочками, пилы для лесопилки, да и остальные утраченные части машин, заслуживает отдельного повествования. Но итог годовой каторжной работы себя оправдал. Электрическое освещение в домах колхозников, так же сыграло свою немаленькую роль в агитации местных жителей за вступление в колхоз.
* * *
В двадцать шестом в колхозе появился бухгалтер Адомович Олесь Степанович, ранее живший на той стороне границы. И как понял Иванов, Степанович, не проживал под панами тихо и мирно, а наоборот буйно и громко. Не давал 'пшекам' спокойно спать, вместе с такими же как и он белорусским партизанами из 'активной разведки', Разведывательного Управления РККА. Но официально Адамович сбежал от панского ига, да и осел в приграничье.
В двадцать седьмом в 'Победу' пришли последние инодеревенские колхозники. Пятеро найденных и согласившихся перебраться на новое место бывших артиллеристов и Сотников Степан Петрович, донской казак, бывший урядник Донской армии белых, приведенный в колхоз Прохоршиковым.
Стараниями Сергея Аполлинарьевича колхоз потихоньку обзаводился тракторами, автомобилями и станочным парком. За счет продуктов, в голодные двадцатые года, Сергей выменивал на заводах старые и сломанные станки. С помощью мощностей этих же заводов ремонтировал полученные станки. А уж с рабочими станками, ремонтировали и собранные в разных местах разбитые в хлам автомобили и трактора. Заодно и учились колхозники работать на приобретенных станках, получая промышленные профессии. Таким образом к моменту встречи Прохоршикова с Сотниковым в гараже 'Победы' стояли, кроме полученного от окружкома трактора фирмы 'Кейс', еще пара тракторов и четверка грузовых автомобилей, различных производителей. И если с металлическими запчастями больших проблем не было, всегда можно было отлит, выковать или выточить необходимую деталь, то с электрооборудованием и особенно с шинами проблемы образовывались не шуточные. С электричеством кое-как разобрались, для проводки соорудив эрзац-провода собственного производства, для освещения использовали керосиновые фонари с самодельными рефлекторами, закрепленные перед радиатором. Хуже было с шинами, их просто не было. Наконец смогли достать от первенца автопрома СССР АМО-Ф-15. И тут считай повезло. Один из притащенных в колхоз автомобилей в девичестве был итальянской полуторкой Фиат, если точнее, то FIAT-15 ter, на основе которого и была разработана союзная полуторка. Марки остальных колхозных автомобиле идентификации уже не поддавались, тем более и оригинальных колес уже не было. Сварганили самодельные, натянули резину от АМО, поставили и поехали эти грузовые 'Антилопы Гну' не хуже новеньких, только с завода авто. К 1934 году в колхозе уже имелся приличный гараж с автотракторной техников порядка десятка единиц и хорошо оборудованная механическая мастерская с кузней. Но это немного забегаем вперед. А пока Прохоршиков в октябре 1927 года, в поисках запасных частей к техники и 'убитых' станков приехал в Брянск на местный механический завод. За продукты договорился об уступки пары станков с их предварительным ремонтом, отливкой пары крупногабаритных деталей и с чувством хорошо выполненного дела решил прогуляться по набережной Десны. Во время прогулки он и увидел знакомое лицо, как три года назад его окликнул Иванов, так же и Сергей, окликнул показавшегося ему знакомым человека, несколько секунд назад обогнавшего его:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
