Путь маги_матика

— Неважно! — Боргаф немного расслабил булки, и нервный тик отступил.

— Eсли тебя благословляет Ра своими визитами то, — Юно осенил себя кругом Ра, прикоснулся к голове Борга и закрыл глаза, насколько понял Боргаф, брат молился.

Семья одобрительно загудела, и все по очереди подходили к нему и повторяли одну и ту же процедуру: осеняли себя кругом и прикладывали руку к голове Борга. Он хлопал ошарашено глазами, даже забыв о том, что не любит прикосновения, он не мог поверить, что такая нелепая версия прокатила, да еще с его невероятным талантом обманщика. Но потом вспомнил то, что-то же самое происходило и на земле в древности. Была куча пророков, которые утверждали, что знаются с Богом, а книжка, которую они написали, является словом божьим. Хотя не только в древности и средневековье, в двадцать первом веке хватало людей, утверждающих, что они — мессии, и пришли спасти людей или принести на землю мир и благоденствие.

Пожав плечами, мальчик уже с большей уверенностью в себе, заново стал раздавать указания. — Мама, с тебя нитки и иголка, — та кивнула и побежала к сундуку, — Юно, достань горилку из погреба, — тот побежал на улицу.

Все беспрекословно выполняли указания мальчика, во что он сам не мог до конца поверить.

Kогда отец был заштопан и насильно напоен отварами из местных трав, Боргаф сидел на лавке и пытался собрать мысли в кучу. Домочадцы точно так же, как и он, расселись и переводили дыхание, после всего случившегося. Но не все проблемы были еще решены.

— Юно, — слабым голосом позвал Боргаф.

— Что? — устало спросил он.

— Расскажи мне кто на вас напал? Кто такие Гиги?

— Зачем?

— Затем, что завтра вам придётся вернуться на поле, а они могут напасть снова.

— Нет, не нападут! — твердо сказал Юно. — Как только происходят случаи нападения Гигов, наш лорд посылает войска на зачистку.

— Хорошо, — выдохнул Боргаф, одной проблемой меньше, — но кто это, Гиги?

Юно почесал затылок подбирая слова, — Ну Гиги — это Гиги. — его глупое выражение лица просто выводило Борга из себя.

— Как они выглядят, скажи хотя бы!?

— Маленькие, уродливые, — он опять запустил пятерню в волосы и стал чесать затылок, — зеленые, клыкастые, — словарный запас закончился.

Боргаф понял, что большего ему не добиться и перестал к нему приставать.

— Забыл вам сказать. Приходил священник и сказал, что дети от пяти до двенадцати лет, должны пройти комиссию через неделю, — домочадцы оживились.

Юно посмотрел на мать и сказал, — Если с ним говорит Ра, то его вполне могут принять! Как думаешь? — мама пожала плечами.

— Неисповедимы пути господни, — она осенила себя кругом, — как будет так будет.

Боргаф одним дурацким заявлением лишил себя возможности задавать вопросы. Если он спросит 'куда его могут принять?', у них возникнет логичный вопрос, — 'Ты же на прямой связи с всевышним, настрочи ему в WhatsApp он тебе расскажет чё по чём.' — Боргаф был еще тем параноиком.

Жизнь вернулась на круги своя и потекла по тому же руслу, что и раньше. Домочадцы, как всегда, с самого утра были в поле, а Боргаф хлопотал по хозяйству, за одним исключением, ему приходилось ухаживать за отцом, а это, хочу я вам сказать, было совсем не просто. Поить и кормить — это полбеды, а вот для того, чтобы стокилограммовому мужику сходить в горшочек, который потом нужно вынести. Ради этой цели Боргафу пришлось усовершенствовать свой костюм и превратить его в скафандр. Но в жизни, помимо мерзости в горшочке, появились и приятные моменты. Например, уважение, с каким домочадцы с ним говорили. После того, как он сказал, что Бог общается с ним, они прислушивались к тому, что он говорит и относились к нему не как к ребенку, а как к полноценному взрослому, кем он и являлся. Даже отец, узнав от жены новость, осенил себя кругом в присутствие Борга. Он порывался спросить, почему они вообще ему поверили, но это выглядело бы очень странно, поэтому приходилось верить, что это нормальная практика в этом мире, и надеяться, что его не сожгут на костре за богохульство.

В день похода в церковь, семья устроила себе выходной. Они одели с вечера постиранную и заготовленную одежду, но это мало чем помогло, они все еще выглядели очень плохо. На улице была отличная погода, солнышко светит, птички поют и Боргаф был уверен, что сегодняшний день изменит его жизнь навсегда.

— Вы готовы? — сопливый и Боргаф кивнули, — Юно, Нэл, Ио, вы уверены, что останетесь? — спросила мать.

Старший брат и обе сестры решили остаться дома и присмотреть за отцом, который все еще был очень слаб, но уже начал самостоятельно вставать на ноги.

— Мы трое уже проходили комиссию, — Юно пожал плечами, — лучше делами займемся.

Поход в церковь и последующая комиссия, здесь, насколько понял Боргаф, считаются праздником, который отмечали все жители города. Путь был не близкий, им нужно было пройти несколько километров. Но не успели они пройти и ста метров от дома, как прекрасная погода начала скалить зубы. Шквалистый порыв ветра чуть не унес маленькое тельце Борга, он закричал, хватаясь за мать, и в этот момент пыль, поднятая ветром, оказалась у него во рту.

— Нееееет, — закричал Боргаф, как раненый зверь.

Он плевался и залазил своей маленькой ладошкой себе практически до желудка, выгребая песок изо рта. Сопливый и мать недоумённо переглядывались, не понимая столь бурной реакции. Им пришлось еще минут пятнадцать успокаивать Борга, который кричал, что он мертвец и все болезнетворные микробы города, теперь у него во рту.

Но это были только цветочки, ягодки ждали их впереди. Небо затягивали такие тучи, что казалось день закончился, и наступила ночь. Первая молния расчертила черное небо и ударила недалеко от семьи, которая пробивалась сквозь ветер. Боргаф после вспышки зацементировал свое исподнее, грохот сопровождавший молнии отдавался в кишках. После того, как они преодолели километр пути, борясь со шквалистым ветром и зажимая булки от сверкающих тут и там молний, начали появляться редкие жилища. Из них выходили вполне респектабельные крестьяне, прилично и чисто одетые, они даже зонтики кустарного производства несли в руках.

Все это время Боргаф думал, что все вокруг живут также плохо, как его семья, но, увидев этих людей, задался логичным вопросом.

— Мааам! — он перекрикивал ветер.

— Что! — у нее была понурая голова и очень невеселый голос.

— А почему мы так бедно живем!? — он кивнул на людей вокруг, — Это ведь тоже крестьяне!? — в этот момент он заметил, как люди смотрели на них с ехидной улыбкой и превосходством во взгляде. Они даже подбородки задирали, смотря на их нищий вид.

— Мы с твоим отцом — беженцы, и работаем на земле хозяина! Они же, — она кивнула на прохожих, которые смотрели на них, как на говно, — живут и работают на своей земле! — мать совсем скисла.

Неожиданно порывы ветра, который сбивал их с ног, прекратился.

— О щиикарно! — сказал Боргаф, которого брат с матерью держали за руки, чтобы ветер не унес его крохотное тельце.

Но он рано стал радоваться, небеса как будто разверзлись, и полил чудовищный тропический ливень. Он за секунды промочил их насквозь, а люди вокруг открыли зонтики и как ни в чем не бывало потопали дальше в подобии непромокаемых сапог. Дорога, которая секунду назад была твердой, превратилась в месиво из грязи и глины. К тому моменту, когда они добрались к стенам городка, к их изначально жалкому виду, прибавилось то, что они были насквозь мокрые и невероятно грязные.

Глава 5

Нeбoльшой городок c населением десять тысяч человек, сегодня оживился как никогда. Из столичного университета, герцогства Нарит, прибыли экзаменаторы. Это была стандартная процедура: раз в пять лет они объезжали все более или менее крупные города, для поиска талантливыx детей, которых, в последующем, распределят на те курсы обучения, которые им лучше всего подходят.

На огромном балконе церкви, стоял мужчина с несчастным видом и смотрел на людское море, которое всё увеличивалось и увеличивалось. На площади, перед церковью, сначала выстроились самые влиятельные люди в городе со своими отпрысками. Они, в отличие от всех остальных, сидели на стульях под шатрами, их было не больше сотни человек, включая детей и взрослых. Потом шел средний класс, респектабельные государственные служащие и высококвалифицированные специалисты со своими чадами, а за ними шли обычные крестьяне. Все должны были заходить на экзамен в порядке своего социального статуса. Дальше всех, были наши грязные знакомцы, которых вообще с трудом пустили через ворота города, из-за их 'несравненного' вида.

Mужчина тяжко вздохнул и оперся на перила. — Почему я, Гари Tолд, третий ученик великого заклинателя Калума, должен мотаться по этому захолустью? — спрашивал он сам себя.

Cзади прозвучал голос. — Ты все жалуешься нытик? — Гари резко развернулся, и вокруг него моментально возник полупрозрачный щит, а над головой возникли три красных сферы, которые издавали устрашающий гул.

Позади Гари стоял инструктор Бонг, он вообще не слышал, как тот приблизился. — A, это опять ты, тупорылый вояка! — сферы и щит исчезли, и Гари отвернулся, опять облокотившись на перила.

— Чего опять хнычешь, нюня? — Бонг приблизился и облокотившись на перила, ткнул Гари локтем?

Гари еще сильней приуныл. — Тупица, почему мы должны этим заниматься? — он посмотрел на Бонга грустными глазами, — Xотя ты понятно, бездарный тупой рубака, тебе тут самое место. Ты сможешь найти учеников и в этой дыре! А мне, магиматику и магифизику, что здесь делать? Учить детишек, что такое да плюс два? Давно уже пора исключить нас из этого балагана! — он плюнул вниз. — В нашу область приходят только из самых богатых семей, в которых детей обучают с пеленок, а не из навозной коровьей кучи, — он кивнул на людей внизу.

Бонг вообще никак не отреагировал на оскорбления Гари, видимо, это у них была стандартная манера общения. — Если бы ты был настоящим магиматиком и магифизиком, то тебя бы сюда не отправили. Ты клепаешь второсортные заклинаньица для третьесортных магиков, которые на паперти собирают деньги для покупки твоих ничтожных поделок. — Бонг говорил это все очень будничным тоном.

— Какой же ты кусок говна! — сказал Гари, — Умеешь поднять настроение, — улыбнулся и ткнул улыбающегося Бонга в плече.

— А по поводу зачем твоя дисциплина здесь, ты же знаешь, что сам чародей Калум из подобной дыры, сын обычного пастуха. Думаю, можно и в такой захолустье встретить одаренного ребенка с аналитическим складом ума.

— Но гениев таким способом уже не находили больше двух сотен лет, я трачу свое время зря. Он должен обладать не только огромными склонностями к магиматике, но и обладать магическим даром, шансы практически нулевые!

— Ты сам сказал 'практически'!

Гари махнул рукой — Тебе хотя бы есть чем заняться, на сколько я знаю за этот тур, ты нашел трех детей с ки? — Бонг кивнул. — А я за три прошлых комиссии ни одного!!

Бонг развел руками — Ладно, тряпка ссаная, хватит хныкать, пойдем скоро начнётся экзамен, а ты нюни распустил, — Бонг похлопал по плечу Гари и пошел внутрь.

Гари постоял еще немного и пошел за Бонгом, проверка должна была начаться через двадцать минут. Он спускался по огромной винтовой лестнице. Церковь даже в таком занюханном городке имела просто титанические размеры, этот храм был даже больше замка герцога. Церковь имела просто подавляющий авторитет на континенте. Огромное каменное здание в готическом стиле, имело около восьми этажей в высоту, а на первом, могло вместить не меньше тысячи прихожан.

Гари, спускаясь, махал из стороны в сторону головой — Что за бессмысленная трата денег, — на стенах висели позолоченные подсвечники, под ногами лежали дорогие заграничные ковры. Гари не был фанатом церквей, он считал, что они лишний элемент между богом и людьми. Но даже в самом страшном сне, не стал бы озвучивать свои мысли вслух, он не был самоубийцей, ведь в церкви Pа содержались самые сильные огненные эксперты.

Спустившись вниз, он оказался в огромном центральном зале. Зал украшали гигантские хрустальные люстры, по залу тут и там располагались гранитные, искусно вытесанные, колонны. Зал заканчивался просто титанической статуей бога Ра, его фигура внушала зависть любому мужчине, зашедшему в церковь. Он был сложен именно как Бог, огромные атлетические мышцы, он стоял, облокотившись ногой на поверженного бога Апопа в виде гигантского змея. Ра держал в своей поднятой вверх руке солнце, скульптор был настолько хорош, что возникало ощущение, что от солнца даже исходит жар. Чуть ниже статуи находился постамент с алтарем, у которого стоял по-праздничному разряженный священник, его одежды пестрели золотом и драгоценными камнями. Если бы Гари не знал, что это священник, то подумал, что это вычурный и безвкусный вельможа, осыпавший свои одежды всеми драгоценностями, что были дома. Ниже алтаря находились три больших хрустальных шара, они не были стандартным оборудованием церкви, их привезли сюда экзаменаторы для проверки.

Гари прошествовал к своему хрустальному шару и встал возле него. В этот же момент двери, больше похожие на врата города по своим размерам, раскрылись, и в церковь нахлынула волна орущих вопящих и толкающихся детей. Взрослых не пускали в церковь во время экзамена.

Первый пацан, добежавший до хрустальных шаров был запыхавшимся сынком вельможи, на его красной поросячьей морде, было написано — 'Батя в здании'. Он подошел к первому хрустальному шару, около которого стоял Бонг.

— Клади руки на шар, — сказал он.

Мальчик послушался и приложил свои руки к хрустальному трехметровому шару.

— Сейчас ты погрузишься в свой разум и столкнешься с самым страшным для тебя чудовищем. — Пацан сглотнул. — Тебе понятно? — мальчик неуверенно кивнул.

Шар засветился, озарив своим сиянием весь храм. Над шаром появился экран два на два метра, на котором транслировалось то, что происходит с мальчиком. Пацан стоял в полной темноте и с опаской оглядывался, не понимая происходящего, постепенно перед ним стала проступать гигантская фигура. Чем четче становилась фигура, тем больше бледнела холеная рожа пацана. Когда фигура полностью материализовалась, перед ним стояла копия его самого, только возрастом намного старше. В руке этот мужик держал бутылку, на которой было написано 'Бурбон', мужик запрокинул голову и сделал смачный глоток, по его бороде побежала струя. Мальчик в это время начал отступать, в нем не осталось ни капли того задора, с которым он ворвался в церковь.

Гигантский мужик громко рыгнул — Куда это ты собрался, щенок, — пьяно икнув, спросил мужик, смотря на десятилетнего упитанного пацана. — А ну иди сюда, пиздюк, — мужик размахивал бутылкой в воздухе.

Самым страшным монстром для этого пацана оказался пьяный батя, он с криками. — Я не хотел папааа, — сорвался и рванул от огромной пьяной икающей фигуры.

Свет в шаре погас, и изображение исчезло. Пацан ошалело оглядывался, стоя в церкви, у него было сбившееся дыхание, как будто он по-настоящему бежал.