Охранитель 2

В дверях появилась Фира, а за ней вошли профессор, больная девчушка и ее сестра.

— Иван... э-э-э Макарович, а что, собственно, происходит? — снял пенсне Семен Иванович. — Я собираюсь Лизе рану почистить от гноя, а то девочка горит вся, надеюсь, что сепсис еще не начался.

— У нас еще один больной и ему срочно требуется операция, — вздохнув, потер я висок. — Фира, необходимо разделить это помещение или натянуть простынь между столами. Прокипятить инструменты, а потом приступить к операциям. Профессор, посмотрите Анзора, — указал на лежащего вора.

Семен Иванович, водрузил на нос пенсне и стал осматривать пациента, что-то у того вполголоса выспрашивая. Фира привлекла себе в помощники Жало и Симу, Михаила я ей трогать запретил (должен же хоть кто-то на входе стоять и больным, если те еще появятся, про нашу занятость рассказать). Не прошло и десяти минут, как натянули ширму, отгородив одного больного от другого. Инструменты стерилизуются, бинты и тазики разложены, как и различные мази, а Семен Иванович меня позвал, как он выразился, на консилиум.

— Коллега, необходим план операций, ты кого брать собираешься? — задал он мне обескураживающий вопрос.

На мгновение дара речи лишился, профессор на меня смотрит и ответа ждет. Рассмеялся, но резко умолк, видя, что он не шутит.

— Семен Иванович, ты офигел? Где я, а где хирургия! Да, млять, кроме как укольчик сделать, таблеточку дать, ну или в лучшем случае перевязать... — начал я, но меня мой компаньон перебил:

— Ваня, мы в одной лодке! Случаи тяжелые, сепсис явно у обоих, а у Анзора еще и аппендицит. На двоих меня не хватит, Фире не доверю, да и не справится она. Ты же совладелец нашего дела и о медицине, худо-бедно, понятия имеешь. Предлагаю: начинаем с ранений, после чистки я оперирую Анзора, а ты мне ассистируешь. Кстати, как антибиотик колоть? В раны или мышцы?

— Лучше в вену, — задумчиво ответил, но потом головой качнул. — Но, не в нашем случае.

— Почему? — заинтересовался профессор. — Инфузионная терапия в данном случае не подойдет?

Про капельницы ему уже рассказывал, Семен Иванович что-то о подобных системах слышал, кто-то уже пытался за границей вводить различные растворы в организм больных, в том числе и переливание крови делали. Профессор эту систему критиковал, но когда я объяснил, что и как, то он проникся и задумал подобное устройство сконструировать. Однако, насколько знаю, руки у него так и не дошли, времени не хватило.

— Думаю подошла бы, но лекарство вводится медленно, шприцом так не сделать, да и рассчитываю, что антибиотик решит проблему, если не произошло заражение крови, — ответил профессору.

— Тогда приступаем! — потер ладони Семен Иванович. — Пошли, руки вымоем и с Богом приступим.

Мля, стрелять во врага намного легче, нежели резать раненого вора, хотя тот и под наркотой в беспамятстве. Мне ассистирует Фира и следит за каждым движением Жало. Сделав надрез на гнойной ране, стал выгонять "плохую" кровь. Запах бьет до самого мозга, понимаю почему врачи используют маски при операциях, не только из-за того, чтобы не занести инфекцию в рану. А вот о подобной детали я не озаботился, хотя прекрасно знал. Еще одна зарубка на памяти, чтобы наделать из марли масок. Промакиваю спиртовом тампоном вскрытую рану и даже никогда не делав подобное, понимаю, что дело плохо, заражение уже пошло.

— Фира, шприц с лекарством, — неожиданно, для самого себя, отдаю распоряжение.

Сестра милосердия, немного замешкавшись, протягивает требуемое. Впрыскиваю прямо в открытую рану антибиотик, а потом решаю задачу: зашивать или так оставить? Сам-то рану не залатаю, но Фира должна справиться.

— Семен Иванович! — ору на все помещение. — Рану шить или бинтовать?

— Иван, она в каком состоянии? Много плохой крови вышло? — уточняет профессор.

— Много, — коротко отвечаю и шприц Фире отдаю. — Профессор, я еще решил обколоть рану антибиотиком, после обработки.

— Хм, минуту и подойду! Тоже портейницелитом обработаю, — ответил Семен Иванович.

Через минуту он подошел и осмотрев рану Анзора сокрушенно головой покачал и поморщился:

— Зашивать не нужно, возможно придется не раз промывать, — сказал, а потом чуть слышно добавил: — если выживет.

Ну, согласен, гноя много, да еще неизвестно, какой сюрприз подготовил аппендикс. Если лопнул и начался... Как там его? Вроде. Если не изменяет память, перитонит, то...

— Девочка-то как? — поинтересовался у Семена Ивановича состоянием Лизы.

— Младшая или старшая? — уточнил тот усмехнувшись, а потом добавил: — Старшая у стеночки отдыхает, в обморок брякнулась. Младшая спит, рана получше этой, но ненамного. Все, я пошел, надо доделать, а потом сюда вернусь, рану закрывай и готовь пациента к полосной операции.

Профессор скрылся за ширмой, а Жало настропалился и спросил:

— Вы пахана еще резать будете?

— Ты что, не слышал, что у него аппендицит? — накладывая на рану марлю и обильно смачиваю ту йодом, поинтересовался у подручного вора.

— Слышать-то слышал, но что это за хрень?

— Ну, если своими словами, то, — на миг задумался, а потом продолжил, пытаясь понятными словами объяснить: — У каждого человека есть в животе червеобразный отросток, как бы придаток слепой кишки. Воспаление этого отростка называется аппендицитом. Иногда он воспаляется и загнаивается, может лопнуть и гной в организм пойдет.

— Если не резать, то? — уточнил тот.

— Смысла выгонять плохой крови не имелось, — указал на обработанное плечо, — загнулся бы и неизвестно от чего раньше. Получил бы заражение крови от раны в плече и гноя в животе.

— Не переживай ты за своего товарища, — влезла в разговор Фира. — Семен Иванович и Иван Макарович сделают все в лучшем виде! Видел же как ловко доктор раны обработал?!

Жало ничего сестре милосердия не ответил, опять в сторонку отошел. А я уже живот Анзора спиртом поливаю, чтобы так продезинфицировать. Пациент имеет густой волосяной покров, такого бы побрить сперва, да времени нет. Впрочем, пусть профессор решает! Сам-то я уже последние силы истратил, спину от напряжения ломит, а одежда от пота промокла чуть ли не насквозь.

— Ну-с, приступим, — подошел профессор, у которого скальпель в руке.

Не знаю сколько времени заняла операция, время пролетело мгновенно. К огромному облегчению, аппендикс у вора не лопнул, хотя, по словам Семена Ивановича и находился на грани. Впрочем, сам это прекрасно увидел. Перед нами встал вопрос, как больных переместить в палаты? Да, не продумал этот момент, возможно стоило прием организовать на втором этаже, а на первом обустроить палату, для тех, кто после операции, а когда больные наберутся сил, то переводить их на этаж выше.

— Иван, сейчас уже поздно, что-либо менять, да и перенести, не потревожив ран у больных, мы не сможем, — устало сказал профессор. — Предлагаю оставить их тут, а потом этот вопрос решать.

— Согласен, — кивнул я. — Остается один момент. Кто за больными ухаживать будет? — посмотрел на Жало, а потом перевел взгляд на Симу: — Вы готовы?

— А что делать потребуется? — потер шею подручный вора. — Возможно мог бы няню нанять. Какая из меня сиделка?!

— Я за сестрой присмотрю, могу и за данным господином, — кивнула в сторону Анзора Сима.

— Отлично, на этом и остановимся, — мгновенно согласился я и направился к выходу.

— Фира, голубушка, прибери здесь все и объясни, как и что можно, госпоже Симе, — дал указания профессор.

— Иван Макарович, на пару слов, — догнал меня у двери Жало.

— Чего? — выйдя в коридор, подошел к окну и с удивлением обнаружил, что на улице темно, а вдалеке горят фонари. — Мля, это сколько времени-то?

— Полночь почти, — ответил Жало, вытащив из кармана часы. — Сколько мы вам должны? Видел и перед всеми готов поручиться, что вы сделали все, чтобы вытащить Анзора из пропасти. Благодарными умеем быть и если к нам не поворачиваются одним местом, то и мы таких людей не обижаем.

— Сейчас сложно судить, нужно подсчитать наши затраты, в том числе и расход лекарств, да и пока результат неизвестен. Через пару дней составлю счет, там и договоримся. Идет?

— Не вопрос, — пожал Жало руками и вытащил пачку денег из внутреннего кармана всучил мне в руки со словами: — Это за отношение, в качестве признания мастерства и таланта.

Смотрю на своего собеседника и первое желание вернуть ему деньги подавил. Парень от души благодарит, скупо ему улыбнулся и убрал в карман подношение:

— Как хоть тебя величать-то? А то по погонялу обращаться не люблю.

— Александр, но могу не всегда среагировать, — ответил мне тот.

— Хорошо Саша, ты сиделку Анзору найди, лучше сестру милосердия или Симу попроси, та-то от сестры не отойдет, — дал ему совет и отправился в кабинет, оставив подручного Анзора решать данный вопрос самостоятельно.

Первый денек выдался бурным, выявилось много недостатков, о которых никто не задумывался. Правда, предположить-то не могли, что клиника начнет работу с операций. Мало того, девочка и вор серьезно больны и если им не поможет антибиотик, то клинику можно сразу закрывать, никто к нам не пойдет. Кстати, лекарство тоже подставится под сомнение. Но никакого другого выхода не видел, вернись все на пару часов назад — такие же бы решения принял. Устало сел в кресло и закурил, выпуская дым в сторону окна. Следует смыть с себя пот и грязь, но меня хватило только на то, чтобы умыться, да руки вымыть.

— Иван Макарович! Поздравляю, мы справились и можно резюмировать, что первый день удался! — быстрым шагом вошел в кабинет профессор.

— Семен Иванович, следует дождаться результатов лечения, — ответил я, мысленно удивляюсь тому, что мой компаньон, намного меня старше, а выглядит бодрым и, такое ощущение, что ни грамма не устал.

— Ваня, операция по удалению аппендикса часто заканчивается летально! В данном случае мой прогноз оптимистический. Конечно, вопрос лечения заражения крови меня волнует, сепсис, мог пройти вглубь организма, но...

— Это понятно, — перебил я его. — Какие увидели недоработки с нашей стороны, что требуется исправить?

Доктор на минуту задумался, а потом улыбнулся и отрицательно головой качнул:

— Нет у нас недоработок! Организовано все превосходно! Да, в таких условиях работать еще не приходилось. И, знаешь, мне понравилось. Инструменты готовы, бинты, тампоны, мази... нет, ничего не стоит менять.

— Угу, ассистентов у вас не имелось, больных оставили на операционных столах. Анзора из пролетки тащили его люди, а они могли ему навредить! В наше отсутствие посетителей, если таковые имелись, принимал дворник. И вы считаете, что организация отличная? Это только те недоработки, что на поверхности! Кстати, Михаил-то не говорил о желающих на прием попасть?

— Говорил, — потер лоб профессор. — Пятеро приходило, он велел им завтра заходить.

— Завтра, — повторил я слова профессора и подошел к окну. — Нам бы еще для самих себя пару спальных мест оборудовать, носилки для больных приобрести...

— Иван, иди домой, отдохни, а после обеда приходи, раньше от тебя все равно никакого толка не будет, — перебил меня профессор, подойдя и похлопав по плечу. — Ты и так уже многое сделал, молодец.

— Что там с производством антибиотиков? — вспомнил я, чем занимался мой компаньон, когда я его вытащил" из лаборатории.

— Мысли есть и кое-какие эксперименты позволяют надеяться на успех, но, тьфу три раза, чтобы не сглазить.

— Вы же не суеверный, — хмыкнул я.

— В данном случае лучше перестраховаться, — вернул мне усмешку компаньон.

— К вопросу о перестраховке, — потер я глаза, а в их словно песок засыпал. Спать резко захотелось, — Семен Иванович, надеюсь, записей с ходом исследований по производству лекарств вы не делали. Правильно?

— Э-э-э, Иван, как таковых — нет, но кое-что записывать приходилось, иначе бы запутался, — покаялся тот. — Помню, что ты мне говорил, кроме меня никто ничего не поймет, не переживай.

— Хочу посмотреть, пойдем, — направился к выходу из кабинета.

Не то чтобы не доверял компаньону, но помню британца и понимаю, что от такого лакомого куска тот не откажется. Правда, еще не принял окончательного решения, что стану делать, когда производство наладим (далеко вперед забегаю). Не исключаю того, что патент на изготовления антибиотика в другие страны продадим, потребность в лекарствах огромна и удовлетворить спрос своими силами не сумеем, в этом отчет себе отдаю. Строить же заводы на территории других стран невозможно, не только в силу нашей финансовой несостоятельности, но и по политическим причинам. Европа, Британия и Америка, явно зубы наточила на Россию и собирается развязать войну, так она может и союзников империи поработить.

— Вот журналы и мои заметки, — выложил передо мной профессор документы.

Семен Иванович раздосадован моей недоверчивостью и заметно нервничает. Хм, а ему есть с чего! Пробегая глазами нехитрые сокращения, где в каждой строчке имеются знаки вопросов и скорые пометки. Некоторые слова перечеркнуты, другие подчеркнуты и стоят восклицательные знаки, понимаю, что более-менее разбирающийся в теме доктор с подобным шифром справится на раз! Ну, может и не сразу, но голову особо ломать не станет.

— Господин Портейг! Эти записи прочесть и понять суть вопроса, как и ведение эксперимента — элементарно! — мрачно сказал я и швырнул журнал на стол. — Потрудитесь объяснить, какого хрена такое пренебрежение к нашим секретам?!

— Без записей мне невозможно работать! Ты же не надиктовал мне рецептуру и каким образом синтезировать антибиотик, приходится самому изобретать и изворачиваться! Понимаешь, что отмел уже несколько десятков вариантов получения лекарства? Упомнить все цифры невозможно, приходится записывать. Однако, как только разберусь с данным вопросом, то все записи уничтожу!

— Необходим сейф, нормальный и мощный, а не этот шкафчик, замок у которого отсутствует, — принял я его доводы. — Завтра, ведете прием в одиночку, а я займусь пробелами, которые могут нам жизнь усложнить. Да, кстати, доктора никакие не согласились влиться в наш коллектив?

— Увы, — развел руками мой компаньон.

На этом мы распрощались, профессор решил заночевать в лаборатории, благо там диван имеется. Я же решил добраться до квартиры, чтобы привести себя в порядок, а с утра заняться непосредственно делами клиники. На первый взгляд, проблемы небольшие, но решить их необходимо. Перед выходом из клиники, проверил револьвер, вряд ли Гарри предпримет на решительные действия, но исключать этого нельзя.

— Иван Макарович! — окликнули меня из пролетки, стоящей в тени забора и почти с ним слившейся. — Могу подвезти, а то ночью всяко может случиться.

— Вениамин Николаевич? — удивленно спросил я, пытаясь разглядеть говорившего.

— Да, собственно, тебя и жду, — озарил лицо жандармского огонек от спички.

Контрразведчик прикурил и мне портсигар протянул.

— Благодарю, — поразмыслив, ответил я, взяв из портсигара папиросину и прикурил. — Давно ждете?

— Нет, пару минут. Есть данные о вашем британце, и они не радужны.