Возвращение в рай

Глава 5

Прошло полгода с того праздника на даче. За это время, Олег успел так запутаться в своих отношениях с Дашей и Аллой, что это стало его самого тяготить. Ну, в самом деле, нельзя же гулять и с той и другой, одновременно, делая вид, что она у него одна. Кому как, а Олегу эта конспирация настолько надоела, что порой появлялось желание послать их обеих подальше и отдохнуть от них. Удерживало его только нежелание их расстроить. С такими вот мыслями, как-то раз, возвращался Олег к себе домой после вечера, проведенного у Даши. Как ни был он поглощен своими думами, а все-таки часть его сознания всегда была настороже, и вероятно эта часть сознания подала ему тревожный звоночек. Еще не понимая, в чем дело, он внутренне подобрался и принялся анализировать, что могло послужить причиной этого беспокойства? Очень скоро он понял, что причиной его беспокойства являются два парня, постоянно следующие за ним на расстоянии нескольких метров. Спокойно обернувшись и скользнув по их лицам равнодушным взглядом, он отвернулся и медленно, не торопясь, пошел дальше, ругая себя последними словами. Ну, нельзя же было быть таким невнимательным. Похоже, здесь на Земле, он окончательно потерял всякую квалификацию. С таким вниманием в Канте ему не удалось бы прожить и двух дней. В одном из парней, том, что повыше, Олег узнал охранника Сан Саныча, встреченного им на Дашиной даче.

— По крайней мере, теперь ясно, с кем я имею дело, — удовлетворенно подумал он, и направил свои стопы к старому кирпичному дому, стоявшему в глубине двора, заросшего тополями.

Войдя в грязную, темную парадную, Олег удовлетворенно улыбнулся — лучшего места и придумать трудно: входной тамбур, со вторыми дверями, выступал вглубь парадной лестницы, а сбоку от него оставалось место, где можно было удобно спрятаться, что он и сделал.

"Интересно", — подумал он, — "Для кого такие парадные проектировали? Во всяком случае, безопасность жильцов в расчет точно не принималась".

Прошло секунд десять, когда он услышал, как открылась входная дверь, и кто-то тихо и осторожно проскользнул сквозь нее. Мимо Олега, неслышно ступая, крадучись, прошли двое парней. Лиц их он не видел, но, по фигурам и поведению, понял, что это они — люди, следившие за ним. Он выскользнул из своего укрытия. Действовать нужно было быстро и решительно, так как вероятность того, что эти двое вооружены, была велика. Удар сзади, ребром ладони, по шее, и второй из парней упал. Первый, успел оглянуться, но лишь для того, чтобы увидеть неясный силуэт в темноте подъезда.

Пришел он в себя от того, что кто-то настойчиво теребил его за рукав куртки.

Молодой человек, молодой человек, — спрашивал дребезжащий старушечий голос, — Что с вами?

Он открыл глаза. Над ним склонилось испуганное лицо какой-то незнакомой женщины. Несколько секунд он никак не мог понять, где находится. Он попытался встать. Результатом этих усилий оказалась сильная боль в затылке. Как это ни странно, но именно эта боль заставила его вспомнить все, что произошло. Машинально он схватился за пояс, место, где должен был находиться его пистолет и застонал, уже не от боли, а от унижения — пистолета не было.

Все в порядке, спасибо, — поспешил успокоить он сердобольную старушку, — Теперь я сам.

Он поднялся и огляделся вокруг. В трех шагах от него, уткнувшись лицом в пол и неловко подвернув под себя руку, лежал Хмурый. Подойдя к нему и перевернув его лицом кверху, Жердяй увидел мертвые глаза своего напарника.

Святой боже! — ахнула старуха и перекрестилась.

Да, бабуля, у вас не подъезд, а прямо заповедник для бандитов.

Жердяй вышел из подъезда и набрал, по мобильному, номер Сан Саныча. Когда в трубке послышался знакомый голос шефа, он кратко обрисовал ситуацию и напоследок сказал,

Выручай, Саныч. Скоро здесь будет милиция, и что тогда мне делать?

Не паникуй. Сейчас мы будем, — и в трубке послышались короткие гудки.

Возвратившись в подъезд, Жердяй сказал старушке, что вызвал милицию, и через несколько минут прибудут следователи.

Где вас найти? — спросил он старуху.

А зачем меня искать? — испугалась та.

Мне незачем, но следователи будут опрашивать свидетелей, а вы, как ни крути, теперь свидетель. Так, где же вас искать?

Пусть позвонят в шестую квартиру и спросят бабу Настю, — и старуха, сокрушенно покачивая головой, кряхтя и крестясь, стала подниматься по лестнице.

Спустя минуту, сверху донесся звон ключей и скрип открываемой и закрываемой двери.

Теперь все зависело от того, как быстро сработает Сан Саныч. К счастью, Сан Саныч не подвел. Через двадцать минут у подъезда остановилась милицейская "Газель". Из нее быстро выпрыгнули четверо сотрудников милиции, в форме, и прошли в подъезд. Быстро осмотрев и сфотографировав место преступления, они погрузили труп на носилки и отнесли его в машину, а потом, двое в штатском начали беглый опрос свидетелей из числа зевак, которые к тому времени уже столпились на лестнице.

Ничего они не видели. Лучше обратитесь к бабе Насте, — посоветовал им Жердяй.

Непременно, — ответил ему один в штатском, — Кстати, вы, молодой человек, насколько я понял, один из пострадавших? — И он внимательно посмотрел на Жердяя своими умными, проницательными глазами.

Правильно поняли, — подтвердил Жердяй, и что-то царапнуло его по сердцу.

Для "своих", эти двое в штатском вели себя как-то не так.

Ну, так пройдите в машину, — и человек в штатском кивком головы подозвал к себе одного из сержантов.

Проводите пострадавшего в машину.

Пройдемте, гражданин, — сержант указал Жердяю на "Газель", и тот вдруг почувствовал, что никакие они не свои, а самые обыкновенные менты, и единственно, что теперь его волновало — это то, сами ли они оказались здесь по вызову бдительных жильцов дома, или это самая настоящая "подстава". И чем быстрее он выяснит это, тем легче ему будет вывернуться из этой щекотливой ситуации.

"Газель" тронулась, выехала из колодца-двора и помчалась по улицам города, увозя Жердяя от злополучного подъезда. Однако через двадцать минут езды, он стал понимать, что все самое худшее для него еще впереди, так как им давно уже было пора доехать до отделения, а вместо этого, машина все неслась на полной скорости, увозя его куда-то за город.

Куда вы меня везете? — нервно обратился Жердяй к сидящим по обе стороны от него милиционерам.

Вместо ответа, на его вопрос, сидящий справа, только посмотрел на него и перевел равнодушный взгляд за окно.

Остановите машину! Я буду кричать! — взвизгнул Жердяй.

Сидящий напротив сержант, вынул из кобуры пистолет, приставил его ко лбу Жердяя, взвел курок и слегка надавил пальцем на спусковой крючок,

Попробуй, а я посмотрю, удастся ли тебе прокричать хоть одно слово до конца?

И тут Жердяю стало, по-настоящему, страшно. Он, вдруг, отчетливо понял, что никакие это не милиционеры. Он посмотрел на сидящих в машине здоровых и крепких парней, от которых просто веяло силой и уверенностью. Таких милиционеров в природе просто не бывает. Милиционеры, особенно сержанты и рядовые — это или дохляки, ростом метр с кепкой, или пьяницы с лживыми глазами, а тут были бойцы, серьезные люди. И у этих серьезных людей, наверняка, имелись к нему какие-то серьезные вопросы. Жердяй сразу понял, что он им расскажет все, что они захотят у него узнать. Никаких иллюзий на этот счет у него не было. Вопрос был только в том, что с ним будет после того, как он им расскажет все, о чем знает? И что-то подсказывало ему, что живым, после этого, он им будет не нужен.

Глава 6

Два последних дня Гараев находился в постоянном возбуждении. Он чувствовал себя, как охотник, преследующий раненую дичь, когда подранок упал в кусты и затаился, и приходится пускать собак на его поиски, для того, чтобы они принесли подбитую птицу, или выгнали ее на охотника. В любом случае, все это только дело времени. Теперь этому прохвосту просто некуда деваться. С минуты на минуту Гараев ждал хороших вестей от своих подчиненных, поэтому, когда на его столе зазвонил телефон, он быстро схватил трубку, в надежде услышать долгожданные новости. Но, в трубке, вместо гнусавого, подобострастного голоса Жердяя, неожиданно послышался уверенный и даже наглый голос, который без всяких приветствий поинтересовался,

Ну, что, дорогой, решил самостоятельно в игрушки поиграть?

Не понял, — медленно проговорил Сан Саныч, наливаясь мрачной злобой. Уж что-что, а в таком тоне разговаривать с собой он никому не позволит.

Да я вижу, что ты не понял. Только у тебя есть один час времени, чтобы все понять. Если захочешь понять, то через час приедешь ко мне и все расскажешь, если не захочешь, то приедут за тобой, и ты мне все расскажешь, но уже по-другому и в другом месте. Все, время пошло, — и на другом конце дали отбой.

Весь в поту, Гараев остался сидеть за столом, прижимая к уху телефонную трубку и слушая короткие гудки на том конце линии. Только сейчас он сообразил, чей это был звонок?

Вот сволочи! — обреченно подумал он, оглядывая свой кабинет в бессильной злобе. Какой-то гад уже меня заложил. Значит, среди моих подчиненных есть стукач, а может быть и не один. Ну, погоди же, сука, я до тебя доберусь! А когда я до тебя доберусь, то ты пожалеешь, что на белый свет родился.

В один момент настроение его упало до нуля. От прежнего веселого возбуждения не осталось и следа. Теперь глаза его горели от ненависти. Мало того, что его так нагло предали и унизили, так у него еще и отберут эту монету, которая стоит (и это он знал наверняка) сумасшедших денег. Но все же Сан Саныч не даром был тем, кем был. Такого положения не добиться одной только жестокостью. Для того чтобы добиться успеха в таких делах, которыми он занимался, необходим, прежде всего, недюженный ум. Гараев заставил себя успокоиться и начал обдумывать все происходящее. Его сдали свои, это точно, но что они знали? Он стал вспоминать все подробности той, первой их встречи с этим мальчишкой, продавцом монеты. Вспомнил, как взял монету, положил ее в карман и приказал своим подчиненным гнать мальчишку в шею. После этого он и глазом не успел моргнуть, как все его люди оказались, без чувств, на полу.

Ай, да парень! — запоздало подумал он, — Вот бы мне такого! Он один стоит всей моей швали. Но, об этом не сейчас, сейчас не это главное. Что же было потом? А потом этот мальчишка сказал ему, что таких монет, всего две на земле. Что это значит, "на земле"? Непонятно. Но, об этом, тоже позже, а пока главное то, что монеты две. Кто знает о том, что их две? Я, мальчишка и все. Мои охранники этих слов не слышали. К тому времени, все они были без сознания. Разве что, Жирный? Как его там зовут?

Гараев нажал на кнопку звонка, на своем столе. Тут же в дверях кабинета показалась голова Стаса, подручного Саныча.

Стасик, доставь мне сюда того Жирного, который привел ко мне этого мальчишку с монетой, — распорядился Гараев, — И чтобы через полчаса он был у меня.

Стас кивнул головой и исчез за дверями кабинета, а Сан Саныч откинулся в кресле за своим столом и закрыл глаза.

"Ничего", — подумал он, — "Все, может быть, еще не так плохо. А если за дело взяться с умом, то, может быть, все даже к лучшему".

Он подошел к бару, достал из него бутылку коньяка, "Хеннесси", налил в маленькую стопку и стал отпивать ее маленькими глоточками, наслаждаясь вкусом и чувствуя, как по телу разливается приятное тепло и спокойствие. В дверь его постучали, и Стас, просунув в кабинет свою голову, доложил, что Жирный доставлен.

Давай его сюда, — скомандовал Гараев, — Сам последи, чтобы нас никто не потревожил.

Спустя секунду в кабинет осторожно вошел Жирный и застыл у порога, не зная, что дальше делать? По его бегающим глазкам и капелькам пота, выступившим на лбу, было видно, что он сильно напуган.

Подойди сюда, — Гараев указал на кресло, рядом со своим столом, — Садись. Есть у меня к тебе серьезный разговор.

Жирный сел в кресло, точнее, присел на его краешек и застыл в напряженной позе, глядя на своего хозяина.

Все забываю, как тебя звать? — начал Сан Саныч.

Костя, — разлепив слипшиеся губы, ответил Жирный.

Так вот, что, Костя, — Гараев смотрел на него совсем не с отеческой любовью.

Расскажи-ка мне подробнее, откуда взялся этот молодой человек, который принес золотую монету, и как так произошло, что именно ты привел его ко мне в дом? Только, чур, не врать. Давай, начинай, а я послушаю.

Костя еще больше побледнел и заплетающимися от страха губами принялся лепетать,

Шеф, я, честное слово, тут не причем. Он сам ко мне подошел, вот ей богу, — он принялся креститься, — А я, ни сном, ни духом. Стою, как всегда, у метро, работаю, вдруг, подходит ко мне, есть, говорит, у меня монета дорогая, и все.

Так и сказал, монета? — Гараев устремил на Жирного проницательный глаз, словно хотел прожечь его взглядом,

Ну, да, так и сказал. Есть, говорит, монета. На, посмотри. Семь грамм чистого золота, говорит. На земле, говорит, таких монет ни у кого больше нет. Миллион долларов, говорит, за нее дадут.

Что значит, на земле больше нет? А где есть? На Марсе?

Я не знаю, — толстяк уже весь трясся от страха, — Я так понял, что он хотел сказать, что ни у кого больше нет.

Хорошо, — успокоил его Гараев, — Ты, Костя, не волнуйся. Если ты мне всю правду сказал, я тебя еще отблагодарю, но если вдруг узнаю, что ты что-то утаил, или кому еще об этом разболтал, или, не дай бог, он не случайно к тебе подошел, то лучше бы, Костя, тебе на свет не рождаться. Теперь иди, и чтобы ты об этом деле навсегда забыл, как и об этом нашем разговоре.

На ватных ногах Костя поднялся с кресла и вышел из кабинета. Пот капал с его лица, и губы его были серыми, от пережитого страха.

"Дай бог, чтобы на этом все и закончилось", — думал он, — "И угораздило же меня связаться с этим парнем и этой монетой"?

.

Глава 7

После долгих, затянувшихся холодов, когда грязь и сырость опускаются на город, смывая с его лика все живые краски, проникая в сознание людей и делая их жизнь бесцветной, тусклой и унылой, наконец-то, пришли солнечные дни. Небо прояснилось и засверкало пронзительной голубизной. Солнце залило улицы, отражаясь в окнах зданий и автомобилей. Звонко чирикали воробьи, распушив свои перья. И как-то не верилось, что еще вчера воздух больше походил на жидкий холодный кисель, и, глядя из окна своего дома на мелкую сетку дождя, с трудом можно было представить, что где-то сейчас лето, и люди ходят в шортах и летних платьях, веселятся и радуются жизни, а не только покорно тянут свою лямку. В такие дни невозможно оставаться дома. Хочется быстрее вырваться из тесной квартиры, куда-нибудь на Неву, на простор, где можно вдохнуть полной грудью воздух и любоваться красотами Петербурга.

Вскочив с постели и сделав небольшую зарядку, Олег выпил чашку чая, глянул в окно и поспешно стал собираться на прогулку. Никаких конкретных планов на этот день у него не было, но не сидеть же дома, когда за окном такая красота? Теперь он жил в Купчине, в точечном доме, на Пражской улице. Из окна его дома открывался вид на детскую спортивную площадку, а если выйти на лоджию, то, как на ладони, был весь микрорайон, от улицы Белы Куна, до проспекта Славы. Район этот ему нравился, но сегодня ему хотелось на Неву. Поэтому, выйдя из дома, он направился к автобусной остановке, чтобы доехать до ближайшей станции метро. Надо заметить, что Олег не считал сам себя лентяем, но изредка, у него появлялось такое желание — весь день ничего не делать. Вероятно, он просто подзаряжался энергией, вот так бродя по городу, любуясь его красотой и дыша свежим морским воздухом. Выбравшись из метро на Канале Грибоедова, он повернул направо и направил свои стопы вдоль канала, к Спасу на Крови, жмурясь от яркого солнца и разглядывая здания и, заодно, прохожих, попадающихся навстречу. Надо сказать, что, не смотря на довольно ранний час, прохожих в городе было много, что и понятно. Люди, измученные затянувшимся ненастьем, так же как и он, вылезли из домов, привлеченные на улицу ярким солнцем и теплом. Они ходили по городу, непонятно чему улыбаясь и чувствуя себя беспричинно счастливыми.