Нашли самбисткую куртку — старую, но чистую и самое главное крепкую, сделанную из толстой грубой ткани. Пояс я надел белый — не надо выеживаться, я не мастер спорта чтобы в черном поясе ходить. Просто уличный боец. Ну...почти уличный боец.

Боксерки тоже нашли — кстати, в соседнем зале, как оказалось — есть и ринг, и мешки. Там боксеры обитают. Часть их бывают и тут, у самбистов. Так что я точно угадал насчет боксера в прошлом поединке.

Когда мы вышли в зал, все замерли, глядя на нашу парочку. Тренер же поднял руку, привлекая внимание и с легкой улыбкой на лице, объявил:

— Кто не понял — это была маленькая мистификация, розыгрыш. Я знаю Михаила давно, и решил сегодня вам показать, сравнить, какие приемы применяются в армии, и какие в милиции. Само собой, следовать примеру Михаила, учить особо опасные приемы не следует. Вы же не собираетесь убивать противника, вам надо его только нейтрализовать! Как показали сегодняшние спарринги — против такого, как Михаил, вы не выстоите. Но надо учесть, что у него специальная подготовка, которую дают только особым подразделениям (хмм...а ведь он сам того не зная — в точку!). Думаю, вам будет интересно посмотреть, что это такое. Сейчас я попробую достать Михаила ножом, а потом мы с ним проведем реальный бой — без правил. Я буду за милиционера, он за хулигана. И я попытаюсь его нейтрализовать. Итак, Михаил, что скажешь?

— Ну что сказать... — начал я, и слегка смешался, обводя взглядом лица оперов — Я не чемпион, и не спортсмен. Все мое умение имеет прикладное значение — с помощью этого умения я должен в максимально короткое время вывести противника из строя с максимальной эффективностью. Так, чтобы он не встал в ближайшие несколько часов. А лучше всего — никогда. Потому, скорее всего, мое умение вам не пригодится. Задачи у вас иные. Но мне кажется, вам все-таки эти навыки могут пригодиться (Если в Афган загремите! Надеюсь, я все-таки сделаю так, что никакого Афгана не будет). Виктор пригласил меня быть помощником тренера, так что мы с вами будем встречаться достаточно нередко. И все-таки надеюсь, мои знания вам пригодятся, и может быть даже — спасут жизнь.

Опера захлопали в ладоши, и я скромно поклонился. Ну чем не звезда! Твою ж мать...мда.

Виктор взял в правую руку деревянный нож, и встал на середине ковра. Я пошел за ним. Затем он коротко скомандовал:

— Начали! — и тут же попытался нанести режущий удар в область груди. Очень быстрый удар, резкий, и если бы я не был готов к чему-то подобному — удар бы прошел. Кстати, на войне — чуть собачья это, а не удар. Грудь в разгрузке, а то и бронежилет — на кой хрен резать по груди? Вот если бы в лицо, или конечности — тогда да. А тут... Кстати сказать, рана от такого удара будет неглубокой и не угрожающей жизни — если только не резануть по горлу, или по внутренней части бедра. Но эти раны очень болезненны и кровоточивы. Нанеси их несколько, и человек истечет кровью, ослабнет, и тогда его можно будет добить без особых проблем.

Кстати сказать, с ножевым боем Виктор явно не знаком — так, какие-то верхи, или уличные замашки. В нашей стране много "сидельцев", прошедших лагеря, а в лагерях умение владеть ножом вполне вероятно может спасти жизнь. Уважают таких умельцев на зоне.

В общем, размахивал он ножом достаточно шустро, но не очень профессионально. Потому через минуту боя я захватил его руку, и не вынимая из нее ножа, "воткнул" его тренеру в солнечное сплетение.

— Ребята, вы видели, что я сделал? — обратился я к операм, которые стояли вокруг нас кружком, горя глазами и едва не подпрыгивая от возбуждение — Я практически убил противника, но никто не может сказать, что я держал нож в руках! Поняли, да?

Опера поняли, захихикали, начали переговариваться и мотать головами. Пусть. Я вообще-то сторонник того дела, что если ты вынимаешь нож, пытаясь зарезать противника — будь готов получить его в обратную. Как там сказано-то было? "Кто с мечом к нам придет, тот от меча и погибнет!" И я не преминул озвучить этот тезис, чем вызвал дружный смех большинства оперов.

Только два или три человека из толпы стояли со спокойными, и даже хмурыми лицами, но скорее всего потому, что такие они по жизни. А может что-то случилось и парни расстроены. Ну например — в постели не вышло. Я-то такого представить не могу, но слышал — у других мужиков бывает. Хе хе...

— А теперь реальный бой — объявил невозмутимый Виктор — Ограничения — нос не ломать, в пах не бить, глаза не выдавливать. А в остальном — все, что угодно.

Тяжко. Видел я бои без правил — сам не участвовал, но видел. И как ни странно, частенько там побеждают борцы. Почему? Потому что ему достаточно вцепиться в противника, а там уж и понеслось — бой переводится в партер, а в партере борец как рыба в воде. Удушающие приемы, болевые приемы. А значит — нельзя допустить, чтобы Виктор сумел меня уцепить и доказать, что он не зря носит на себе черный пояс.

Хлесткий лоу кик! Еще! Еще! В бедро! В голень! Нет, ребята, хватать я себя не позволю! Еще! Представляю, что сейчас творится с ногами Виктора — синяк на синяке. Зря ты позволил мне обуть боксерки — даже в борцовках, и то было бы больно, а уж в этих жестких "шкарах" совсем печально.

— Нечестно! — не выдержал и завопил кто-то из болельщиков, когда я в очередной раз хлестнул ногой по голени Виктора. Я невольно улыбнулся, и наши с Виктором взгляды скрестились. Он был разъярен, и жаждал меня уничтожить. И я его понимаю — на глазах учеников, он, чемпион, мастер спорта — и получает пинки, как какой-нибудь гопник?! Обидно же! Ну, сейчас он мне покажет.

"А мы не позволим вам ничего показывать! Мы сами вам все покажем!" — чеканная фраза из старой комедии "Гараж" была сейчас как раз к месту. Виктор рванулся вперед, норовя уцепить меня за рукав куртки и шваркнуть на ковер, как злую соплю, но...ожидаемо нарвался. Я ждал этого броска. Все мои лоу-кики были лишь средством вывести из себя спокойного и уверенного в себе борца. Он должен был понять, что единственная возможность меня одолеть — это перейти в партер и задавить, задушить на полу. Кстати — совершеннейшая глупость, кто ему сказал, что меня так просто задавить на ковре? Силы у меня хватает, умения тоже, а массой я килограмм на пятнадцать его тяжелей. И выше ростом. Вот если бы мы сошлись по борцовским правилам, тогда — да. Никаких лоу-киков, никаких ударов. Только подсечка, да подножка. Ну и броски, само собой.

Я отпрыгнул в сторону и встретил его ударом в горло, когда он проскакивал мимо, с трудом сдержав руку в желании разбить гортань. Но и этого удара хватило, чтобы Виктор задохнулся и едва не потерял сознание. А когда он упал, я прыгнул ближе и пяткой обозначил удар в шею, на добивание. Как и положено — вдруг враг встанет? У борцов не поставлена ударная техника — по понятным причинам.

Все в зале молчали. Гробовая тишина! Потом кто-то из толпы угрюмо сказал:

— Это просто трындец. Статья обеспечена! Если мы так будем добивать своих задержанных — Нижний Тагил нас точно ждет.

— А кто вам велит добивать? — парировал я — Эта связка рассчитана на то, чтобы уничтожить врага. Именно врага, а не преступника. Правильно сказал ваш тренер — у вас совсем другие задачи и методы борьбы с преступниками. Я армейский боец, разведчик, можно сказать — террорист, моя задача — убить. Да так убить, чтобы он перед смертью и пикнуть не успел! То, что я вам показал — это секретная техника специального назначения. Вам мы будем давать облегченную версию. Ну а кто захочет — с разрешения тренера — тот изучит и специальную часть. Но повторюсь — с разрешения тренера, и после того, как мы убедимся, что вам можно ее изучать. Почему так? Потому что неуравновешенный человек, получив в свои руки смертельные приемы борьбы без оружия, может натворить дел не меньше, чем с пистолетом либо винтовкой. Никто из вас по пьянке не стрелял из пистоля в потолок, а? Никто не показывал таскисту ствол и не требовал везти его бесплатно?

Парни засмеялись, посмотрели друг на друга и я увидел, как смутились двое из них. Ага! Взять на заметку! Видать, любители покуролесить. Опера всегда были такие...не от мира сего. Их время от времени приходится останавливать, иначе совсем пойдут вразнос. Работа у них такая. Многие или спиваются, или (и) крыша у них едет и могут натворить всякого. Впрочем, в этом времени, насколько я знаю, к бухалову на службе относят гораздо лояльнее, чем у нас. Будут долго уговаривать, вешать на бухарика выговоры, и лишь когда он совсем зарвется — вышибут по компрометирующим обстоятельствам. Или предложат написать рапорт на увольнение по состоянию здоровья. Это у нас, в нашем времени вылететь из ментовки, то бишь из полиции — совсем плевое дело. И никто за тебя не заступится — бухарики не в честИ.

— Ребята! — я возвысил голос, перекрывая шум и внимательно наблюдая, как Виктор тяжело поднимается, растирая горло (слава богу, вроде не сильно врезал!) — Вообще-то для военного рукопашный бой практически не нужен. А вот вам — он совершенно необходим!

Ага, затихли! Ну, кто спросит?

— Почему это военному не нужен? — спросил высокий худой парень с лицом, будто вырубленным топором — А зачем тогда вы его изучали? Ну мы-то понятно, нам нужно уметь драться, а вам-то почему не надо?

— Чтобы вступить в рукопашный бой с противником, бойцу нужно потерять на поле боя автомат, пистолет, нож, саперную лопатку, поясной ремень. Потом найти ровную площадку, на которой нет ни камней, ни палок, и на этой площадке обнаружить такого же раздолбая, который все потерял. И только потом вступить с ним в рукопашную схватку.

Нет, все-таки приятно быть застрельщиком, а? Я эту шутошную рассказку слышал и читал раз сто, не меньше! Но придумана он была точно позже 1970-го года. Иначе бы эти парни не хохотали так яростно, утирая слезы и хлопая по ляжкам. Да, я великий фонтан юмора! Хе хе хе... Даже как-то неудобно стало — дети этого времени наивны и у них нет интернета. А я ведь теперь обладаю абсолютной памятью!

Кстати, странное и приятное обстоятельство. Приятное — ясно, почему. Когда ты можешь враз выдать на-гора любой текст, прочитанный тобой, или написанный тобой — разве это не счастье?! Да за такую способность любой писатель отдаст все, что у него есть! И еще в долги залезет! Теперь я могу присвоить любой текст, который читал в своем времени. Начиная с моих коллег-фантастов, и заканчивая каким-нибудь Аберкромби или Вегнером. Ну что мне стоит теперь взять, и повторить слово в слово романы Аберкромби "Герои" или "Лучше подавать холодным"? Если только совесть...

Но вот очень важно то, что я теперь могу повторить все мои книги, написанные за мою жизнь. А ведь это не так просто. Мне приходилось заново переписывать "Неда", мучительно вспоминая то, что было мной и написано. А теперь...ох, что будет теперь! Дух захватывает! Кстати, а не перейти ли мне на новую систему написания книг? Зачем писать самому, если можно нанять классную, дорогую машинистку и диктовать ей текст, читая "с листа"?! Просто закрыл глаза, представил страницу книги, и...чи тай! Надо будет над этим обстоятельно подумать! Ну а пока совсем не о том.

— Но все-таки, зачем вы изучали? — не унимался парень.

— Я десантник. Десантник может оказаться в любых обстоятельствах, и владение приемами рукопашного боя совсем не помешают. Тем более, как я уже сказал — разведчику. А кроме того — занятия единоборствами есть та же самая физкультура — дисциплинирует тело и разум, учит терпеть боль и сохранять присутствие духа. Так что если вы связаны с какими-то силовыми структурами — милицией, КГБ — вам обязательно нужно заниматься единоборствами. Как и стрельбой. С пистолетом вы не всегда ходите, ведь так же? А владение приемами рукопашного боя всегда с вами. А я вам скажу, что иногда важнее уметь драться, чем иметь при себе пистолет. Впрочем, вы это лучше меня знаете.

Улыбки, кивки — все они знают, сколько надо отписываться после применения оружия. Лучше лишний раз его не применять. Тем более сейчас, в этом времени, когда применение огнестрельного оружия преступниками — это настоящее ЧП, на которое выезжает прокурор города. Да, это не наши времена, когда какой-нибудь поддатый мажор легко может расстрелять из пистолета водителя снегоочистителя, помешавшего ему подъехать к тротуару.

В спортзале я пробыл еще час. Кое-что из приемов показал парням — например, как завладеть ножом противника, как взять на болевой — стоя, без особых усилий. Как выбить из рук противника пистолет, при этом сломав ему палец. Как работать ножом против одного и нескольких противников. Ну так...слегка показал, не все, конечно.

Вообще-то у дзюдоиста не было против меня ни малейших шансов. Вот если бы он был боксером того же уровня, тогда — да. Вполне вероятно, что мне пришлось бы туго, хотя и тут совсем не факт — я ведь не собираюсь биться с боксером по правилам бокса. Я собираюсь его поломать. Любым доступными мне способом. Например — сломав ногу или пнув в пах. У боксера ахиллесова пята — его ноги, и все, что ниже пояса. Он не ждет туда удара, а я бью ногами не выше солнечного сплетения. Только идиоты устраивают балет со всякими там хитрыми мавашами и уромавашами. Реальный боец не задирает ноги выше пояса. И не стесняется пользоваться "грязными" приемами.

Помню, смотрел один старый фильм о противостоянии кланов самураев и ниндзя — типа они в наше время устраивают схватки друг с другом и режутся до полной победы или смерти. Глуповатый фильм, но с хорошо поставленными боями — на мечах и в рукопашную. Так вот там ниндзя говорит обманутому им, пойманному самураю: "Глупый самурай! Для ниндзя главное — не честь, для ниндзя главное — победа!" И в этом он был совершенно прав. Для бойца главное не его честь, не его порядочность, а выполнение приказа командования. Выполни — или умри! И если для этого тебе придется пользоваться грязными, подлыми приемами — никого не волнует. Главное — выполнить задание!

Пока возился в спортзале, подкрался вечер. Конец ноября, темнеет быстро. На стекло машины налипли последние, сорванные ветром мокрые листья, с машины стекали потоки дождевой воды. Я нырнул в холодный салон "Волги", и повернув ключ зажигания, замер, глядя на то, как дворники очищают стекло от мусора и капель. День прошел вполне себе неплохо, продуктивно. Наладил контакты в стрелковой секции, договорился о занятиях в зале самбо. Все, что наметил на сегодня — сделал. Зачем мне стрелковая секция? Если я и так неплохо попадаю в цель? А где мне взять оружие? Мне нужен "Марголин", и добыть его я могу только в спортивной стрелковой секции, и больше нигде. А мне никакой другой ствол не нужен. Почему? Потому что у малокалиберных патронов мягкая свинцовая пуля, деформирующаяся при попадании в тело человека. По которой нельзя провести экспертизу и привязать ее к определенному пистолету. Главное — не оставлять гильз на месте происшествия.