Портфель точка два

Президент вздохнул:

— Я вот сейчас подумал... и решил — принимаю твои условия, Александра. С некоторыми оговорками.

— То есть с этой минуты, — Ася неуверенно улыбнулась в ответ, — Я принята на работу?

— Да, ты принята на работу.

— Помощником президента Российской Федерации?

— Да, — согласился президент. — Теперь у меня есть личный помощник. Трудовую книжку принесла?

Степан с Сашей переглянулись разинутыми ртами.

После паузы президент вдруг тихо произнес:

— Янтарная комната считается восьмым чудом света... А про библиотеку Ивана Грозного вообще молчу. Ты понимаешь это, девочка?

— Я понимаю так, что заинтересовала вас, Владимир Владимирович, — Ася сияла ярче медного тазика.

— Ребята, давайте на посошок! — сказал президент. — Что-то мне подсказывает, что завтра я приму любые условия. В разумных пределах, конечно...

Справка. Янтарная комната является памятником искусства мирового масштаба. В его создании задействованы все известные способы обработки янтаря, замечательным образом раскрывающие художественные возможности самоцвета.

В 1716 году янтарный кабинет был подарен российскому императору Петру I, в знак признания могущества России и как залог союзнических отноќшений Пруссии с великой соседней державой.

В 1743 году по указу Елизаветы Петровќны Янтарная комната была извлечена из ящиков и установлена в Зимнем дворце.

В 1755 году убранство Янтарной комнаты было разобрано, и по частям перенесено в Царское Село в Екатерининский дворец. Мартелли и Растрелли "вписали" Янтарную комнату в помещение.

Позднее она много раз исправлялась: в 1760 году, в 1763-1764 годах, в 1830 году и в 1894— 1897 годах, причем оба последних раза работа выполнялась мастерами Петергофской гранильной фабрики, а янтарь выписывался из Кенигсберга. Янтарная комната признана настоящим чудом не только благодаря ценности материала, искусной резьбе и изяществу форм, но главным образом благодаря прекрасному, то темному, то светлому, но всегда теплому тону янтаря, придающему всей янтарной комнате невыразимую прелесть.

Фашистские оккупанты демонтировали комнату и переправили ее в Прусский музей изящных искусств в Кенигсберге. Здесь, на третьем этаже Кенигсбергского замка, она была смонтирована в 1942 году.

Что далее случилось с Янтарной комнатой, никто не знает. Директор кенигсбергского музея Альфред Роде и его жена погибли при невыясненных обстоятельствах, а многолетние поиски шедевра оказались безуспешными. Лишь в 2000 году удалось возвратить фрагмент стенного убранства знаменитого Янтарного кабинета — флорентийскую мозаику "Осязание и обоняние" и комод.

Янтарную комнату считают восьмым чудом света.

Из-за стола все встали одновременно. Президент прощально улыбнулся девчонкам, а потом, уже без улыбки, бросил Степану:

— Вы не проводите меня до вертолета, Беседин?

Степан, отставая на шаг, пристроился рядом, оглянулся. Ася с Сашей деловито наполняли тарелки.

— Не пропадет добро, — подумал Степан. — Здесь есть, где разгуляться хомячкам...

Он прекрасно помнил Сашину присказку "что не доем, то с собой заберу". Но теперь-то их двое! Ага. Нечего забирать окажется еще раньше, чем взлетит вертолет...

— Как в этих краях рыбалка? — Президент едва заметно улыбался. Он тоже успел оглянуться и его мысли, видимо, имели похожее направление.

— Раньше было лучше, — честно ответил Степан. — Но рыба еще есть. Правильно подобрать снасти и наживку — без улова не останешься. Карп, например, клубнику за сто метров чует.

— Да ну! — не поверил Президент.

— Точно, доказанный факт, — убежденно махнул рукой Беседин. — Чует и подходит.

— Так ты что, на клубнику здесь ловишь?!

— Нет, ловлю я на червя, — усмехнулся Степан. — Хитрость в том, что перед забросом я его в клубничное варенье окунаю. Ну и в шары с прикормкой немного варенья добавляю. Это мой секрет.

— Ну надо же, — покачал головой Президент. — Век живи, век учись. А щука?

— Щуки полно! За нее с вас денег не возьмут. Хотя что я несу, — смутился Степан.

— Хм... Большие деньги стоит порыбачить? — живо заинтересовался Президент.

— Да нет, расценки божеские. Мне путевка по карману.

— Надо будет сюда со спиннингом заглянуть, — задумчиво протянул Президент.

Степан, робея, шагал рядом. Он ожидал серьезного вопроса, ведь не для рыбацких же бесед его позвали!

— У меня к тебе поручение, Беседин, — Президент не стал затягивать с интригой.

— Да? — он подтянулся.

— Ты в каком звании уволился?

— Списан по ранению в звании старший лейтенант. Капитана запаса уже потом присвоили.

— Так вот, капитан Беседин, быть тебе майором, — пророческим тоном заявил Президент.

— Да толку от этого, — безрадостно махнул рукой Степан. — Простая формальность.

— Ну, не скажи, толк будет, — усмехнулся Президент. — Я обещаю. Но сначала надо послужить России.

— Служить Отечеству всяк и по совести и по должности обязан, — четко, без запинки, процитировал Степан.

— Золотые слова Митрополита Амвросия, — согласился Президент. — А поручение тебе будет ответственное и деликатное — девушки. Надо девочек сберечь и оградить. И этим займешься ты, как мое доверенное лицо.

Степан чуть не поперхнулся, кашлянул:

— Вас понял...

— С тобой скоро свяжутся, задашь вопросы. Подумай. Любые проблемы, мешающие выполнению этой задачи, будут решены. Любые! Понятно?

— Так точно!

Прощался президент под нарастающий гул вертолетных двигателей.

— Более не задерживаю. Идите, выполняйте.

Портфель серьезного мужчины — не только имидж и понты. Эпизод

третий.

Если бы Беседин не ведал, где до пенсии трудилась тетя Валя — был бы уверен, что в КГБ. Внешность соседки идеально подходила для сотрудника наружного наблюдения: невыразительное лицо, бледные губы, блеклые глазки, и такие же пегие волосы. Ни одной яркой детали, включая одежду. Даже разговор бесцветный... Нераскрашенный оловянный солдатик! С вечным пуховым платком на широкой заднице, постоянно чего-то вынюхивая, серой мышью она без устали шастала по коммуналке.

Казалось, что тетя Валя занимается своими обычными делами, — вроде бы готовит еду, стирает, гладит, болтает по телефону, — но Степана не покидало ощущение жесткого контроля. Да и бывшая жена в прошлой жизни не раз замечала, как тетя Валя с упоением подслушивает под дверями соседей.

В силу своего сволочного характера соседка запросто могла в лютый мороз устроить проветривание коридора, когда жена купает ребенка, или исподтишка плюнуть в кипящую кастрюлю на кухне. Не в свою, конечно, так резонно предполагал Беседин. При тете Вале жена никогда не ставила пирогов — одного взгляда было достаточно, чтобы тесто село.

Однако сейчас, выронив чемодан, соседка замерла у входной двери, ошарашено разглядывая свои тазики. Блистая чистотой, разнокалиберные ёмкости аккуратной стопочкой громоздились в углу.

— Ты что, всю коммуналку вымыл?! — она не могла поверить. — И паутину с потолка смел?

— Да нет, просто клининговую компанию позвал, — усмехнулся Степан. — Съезжаю я. Последний дембельский аккорд.

— А кастрюли зачем оставляешь? Шкафы в коридоре... — она с подозрением уставилась на Беседина. — Квартирантов пустишь?!

Конечно, на его месте тетя Валя так бы и поступила, и поэтому ужаснулась коварству отъезжающего соседа. Она наяву увидела гомонящий цыганский табор на общей кухне и кучу чумазых, вопящих в ее тазиках детей, но Степан притушил апокалипсическое видение:

— Здесь Груздев пока поживет.

Тетя Валя, моментально оттаяв от табора, переключилась на новую проблему:

— У твоего собутыльника, Петьки Груздева, нет своего угла?! Вот правительство дожилось... вот довело страну до ручки... Ладно я, мелочь пузатая, с сорокалетним трудовым стажем в Государственном банке! Но даже Герои России в этой стране бездомные...

— Да есть у Пети квартира! — спокойно парировал Степан. — И хорошая. Только сейчас там жена бывшая живет.

— А-а-а... Ясненько... Выгнала-таки кобеля, — тетя Валя заглянула в раскрытую дверь. — Кровать сексодромную ему, значит, оставляешь...

Ей пришло новое видение — возбужденный табор обнаженных девушек на кухне и в ванной комнате. Мирные, ставшие враз добродушными цыгане мгновенно отступили на задний план.

— А как же свободному человеку в свободной стране без кровати? — удивился Степан. — Вдруг какая одинокая женщина внезапно пожелает заночевать? А ежели две? Не на диван же продавленный их тела складывать!

Тетя Валя изменилась в лице.

— А если ребята нагрянут? — продолжил Степан. — Иногда они любят обезьяну поводить. А на этой кровати взвод обезьян уместится!

— Еще и обезьяны?! — пробормотала она. — Не надо обезьян. У тебя ж квартира новая, большая... Веди их туда!

— В новом доме у меня теперь есть домоправительница, — с сожалением произнес Беседин. — Она этих обезьян сразу с лестницы спустит. Могут далеко улететь, вместе с Груздевым. Так что гулять мы будем здесь, без вариантов. А под настроение и алкашей из четвертой квартиры притянем!

Тетя Валя побледнела и, кажется, похудела.

Насладившись шоковым состоянием соседки, за много лет выпившей из бывшей жены не один литр крови, Степан с тяжеленными сумками в руках вышел.

Некогда болтать попусту, ведь до конца дня дел предстояло невпроворот.

Справка. Цыгане верят в духов — духов земли, воды, воздуха, лесов и полей. Ведьмы общаются с ними. Через цыганку духи воздуха могут навредить человеку или, наоборот, помочь ему. Им также нравится сбивать людей с пути. Духи земли часто называются благородными, они дружелюбны и дают добрые советы. Духи воды могут быть любыми. Иногда, в хорошем настроении, они помогают людям, а иногда могут быть мстительными и вредными.

Кроме звания и новых обязанностей, крутые изгибы судьбы принесли полковнику Зимину новый кабинет.

От старого кабинета и старого начальства генерал его освободил но, как оказалось, с оговорками.

— Дела сдал? — Андрей Палыч по-стариковски взглянул поверх очков.

— Так точно.

— Проблем много оставил?

— Вагон и маленькую тележку... — вздохнул Зимин.

— Кто б сомневался! — сварливо заметил генерал. — Ты это, нос особенно не задирай, если бывшие коллеги вопросы будут задавать. Не по новой работе, я имею в виду, а по молью траченным хвостам.

— Да я понимаю, Андрей Палыч...

— Понимаешь — это хорошо. Еще должен понять, что бывшее твое руководство обиду затаило. Людей забрали, а работы меньше не стало. Я им вроде уже не указ, но мне замену пока не прислали, приходится раздваиваться. Ну и мозги всем вправлять. А как оно дальше обернется, один бог знает. Удумал ты нам мороку с ведьмами... Тьфу! Обстановку теперь уразумел? — закончил генерал педагогическую речь. — Держи нос по ветру и не подведи меня.

— Есть! — Илья невольно вытянулся.

Генерал махнул рукой, приглашая присаживаться:

— Справка на Беседина готова?

— Да, — Зимин передал файл. — Вот психопрофиль, биографический рычаг и все такое.

— Подожди, мы же для президента такое уже готовили?

— Это исправленный и дополненный материал, Андрей Палыч.

Генерал по диагонали пробежал текст:

— Принципиально нового ничего нет.

— Так точно.

— Тогда в сторону, — генерал взял следующий лист и фото. — А это круг общения?

— Да, несколько приятелей, таких же предпринимателей. И еще пожарник, гаишник, прокурор, судья, доктор... Весь цвет нашего уездного бомонда.

— Охотники? — догадался генерал.

Групповой портрет веселых, явно подвыпивших мужиков в камуфляже и с ружьями трудно было назвать как-то иначе.

— Так точно. Баня, охота, бильярд, — кисло заметил Зимин. — Раз в неделю спортзал. Счастливые люди...

-Илья, а когда ты на охоте был последний раз? — усмехнулся генерал.

— Не помню.

— Вот и я не помню, — генерал дальнозорко отставил фотографию. — А иногда так хочется все бросить, вместе с раскаленным телефоном, и уехать куда подальше, в самую глушь. Резиновые сапоги, спиннинг, палатка, уха из котелка, самогон, чай с дымком...

— Вообще-то я к этому спокоен. Не рыбак...

— Да я знаю, ты ходок. Вопрос тебе, как специалисту по бабам: если сварить русалку, это будет уха, или мясной суп? Ладно, не хмурься.

— Да понял я, — насупился Зимин. — По больному бьете...

— Хм... Дурацкая шутка, извини. Клава успокоилась после трусиков из портфеля, или все еще бушует?

— Рвет и мечет. А, ладно, первый раз буря, что ли? — махнул рукой Зимин. — Да и вам спасибо, помогли выкрутиться... Я больше волнуюсь за вопросы контрразведки по поводу Ксюши.

— Да уж. Вопросов полно, — генерал сложил руки домиком. — Но давай по порядку, Илья.

Илье Зимину была хорошо известна эта поза демонстрации уверенности — таким жестом обычно показывают собеседнику его место. Умный, как говорится, поймет. Зимин был умным собеседником и вдобавок еще подчиненным. Он понял. Подобрался.

— По порядку у нас гость из Израиля, Артур Киракосян, — Зимин раскрыл папочку. — Помните, я вам докладывал?

— Это бывший сосед с израильской женой? Помню, помню, — подтвердил генерал. — Как тут забудешь, у нас человек родился армянином, а как туда переехал, так стал евреем!

— Обычное дело. У них, на земле обетованной, и не такие чудеса случаются, — без тени улыбки сказал Зимин. — Так вот, этот новоиспеченный сын израилев домогается Беседина, который день телефон ему обрывает.

— И что?

— А Беседин трубку не берет! Он же, как на рыбалку смылся, секретарше аппарат бросил. Теперь и та игнорирует, на автоответчик перевела.

— Это хорошо, что Беседина никто не нашел. Хорошо, но достаточно. Он же вернулся в город?

— Так точно, — вздохнул Зимин. Лучше бы он еще порыбачил...

— Надо Беседину правду сказать.

Генерал удивил:

— То есть никаких глупостей, вроде "я гулял, и на меня кинулась бродячая собака"?

— Именно! — Андрей Палыч покивал головой. — Чистая правда нужна. И чтоб он соседу при встрече передал, все, как оно есть: портфель забрал убийца, его ищут, вот-вот найдут, а Беседин не при делах. "Не знаю, не видел, не слышал". Коротко и ясно. Я помню твой первый отчет, он умеет уверенно говорить. Вот нехай правду и говорит — случайно зацепило, но пронесло. А израильтяне пусть едут домой спокойно, с докладом к своему начальству.

* * *

На работу Беседин заскочил мимоходом, ненадолго — всего-то собственный телефон забрать.

Офис исправно трудился, а в кабинете пыхтела Света. Высунув язык, она старательно подделывала директорскую подпись. Собственная грудь обзор документов явно перекрывала, заставляя труженицу ее перекладывать и вытягивать шею.

— Слава богу, ты пришел! — радостно закричала она, вскакивая. — Как же мне это все надоело! Увольняюсь к чертям с каторги!

Приняв поцелуй в щеку за должное, Света с отвращением отодвинула гору бумаг, а Степан вздохнул, доставая ручку. Да, в пять минут тут не управишься.

— Твой мобильник в верхнем ящике стола, — сообщила она. — Затрахал уже всех своими маршами и колокольчиками, я его на автоответчик перевела.