Второе. Потенциал мага закладывался при рождении. Его нельзя раскачать, как мышцы в тренажёрном зале. Он мог немного возрастать, но очень медленно, с годами усердных тренировок и медитаций. Но потенциал в магии — далеко не самое главное. Куда больше решало мастерство — способность контролировать потоки, рассчитывать связки плетений.

Третье. Вся магия имела чёткое деление на школы. Здесь оказалось всё не просто. Работа с каждой стихией требовала от мага особой энергетической настройки. Ближайшая аналогия — бегуны. Есть спринтеры, есть марафонцы. Но никогда спортсмен не сможет одинаково хорошо бегать и на длинные, и на короткие дистанции. Хочешь достичь мастерства — будь добр, сосредоточься на чём-то одном. Только сильнейшие маги могли работать с двумя-тремя стихиями.

В конце мы научились базовому контролю и создали по простейшему бытовому плетению — светлячку. У Ники над макушкой завис весёлый огонёк, величиной со спелый абрикос. Мои успех оказались поскромнее. После нескольких неудачных попыток шарик появился, но оказался едва больше ногтя большого пальца. Потрепыхавшись пару минут, переливаясь всеми цветами радуги, он с печальным хлопком исчез.

///

Аттестацию назначили на следующий день.

Нас привели в небольшую комнату, где за столом сидело несколько человек — деканы факультетов. Возглавлял комиссию глава академии, мастер Иллар, тот самый маг, с которым мы беседовали по прибытию в Академию.

Задания были по местным меркам простейшими: зажечь несколько светлячков — это на уровень контроля, зажечь свечу на расстоянии — контроль стихии огня, потушить свечу — дружба с воздухом.

Ника, решившая идти первой, справилась со вступительным экзаменом замечательно. Зажгла два огонька, заставила вспыхнуть свечку, а когда гасила, не рассчитала, и свеча не только погасла, а кувыркаясь, улетела с постамента. Недолго посовещавшись, комиссия порекомендовала девушке отдать предпочтение воздушной стихии. Ника была на седьмом небе от счастья. Настал мой черёд.

У меня с самого начала не заладилось.

Светляк, как и вчера, получился один, мелкий и разноцветный. С такими способностями не огни над городом зажигать, а на детских утренниках фейерверки пускать. На втором испытании реабилитировался, воспламенив фитиль всего со второй попытки. А вот погасил почти сразу. Ключевое слово почти. Свеча вроде погасла, но едва я облегчённо перевёл дыхание, язычок пламени весело взметнулся вверх.

— Серёж, не расстраивайся, — утешала Ника, — бывает, переволновался.

Перпендикулярно, если честно. Не понимаю, из-за чего весь сыр-бор. Ну, оказались у меня способности к стихиям весьма посредственными, так их несколько дней назад вообще не было. Напрягло только, что по решению комиссии, придётся пыхтеть на факультете лечебной магии. В молодости сбежал из медицины, так тут вляпался.

После экзамена послали оформляться в общежития, всучив листочки с ордерами на поселение. Они оказались разными для каждого факультета: у Ники голубой, у меня — белый, по цвету, символизирующему стихию. Здание, где жили воздушники обнаружилось разу, по характерной раскраске стен. Обитель местных эскулапов пришлось поискать, он обнаружилось в противоположном конце огромной территории Академии, за библиотекой. Коменданта я застал в коморке на первом этаже, отдав ордер, взамен получил ключ от комнаты.

По стечению обстоятельств, номер на бирке ключа оказался такой же, как номер на двери моей квартиры — "646". Не смотря на стенания коменданта о жутком перенаселении в его вотчине, коридоры встретили меня гробовой тишиной и пустотой.

— На лекциях все, — подумал я.

Дойдя до заветной комнаты, сунул ключ в замочную скважину, но дверь оказалась не заперта.

Я вошёл внутрь. Вполне уютно. Комната напомнила мне общежитие в университете. Две кровати по-над стенами, по центру письменный стол, прикроватные тумбы. Только в отличие от университетской общаги места тут побольше, кровати получше, на полу не зашарпанный линолеум, а мягкий ковер, и удобства в номере, а не в конце коридора.

На одной из кроватей лежал тощий субъект со всколоченной шевелюрой и листал книгу.

— Добро пожаловать на борт команды неудачников, — заявил он, заметив белый листок ордера в руках.

Я молча прошёл к свободному койко-месту, скинув ботинки, растянулся на мягкой кровати, уставившись в потолок. Вещей у меня с гулькин нос, только то, что было на мне в момент перехода. Так что, считай, обустроился.

— Я Финнервальд, — вещал сосед, — можно просто Финн.

— Серж.

Мой сосед что-то бубнил, но его словесный поток пролетал мимо моего внимания.

А чего я собственно развалился и трещины на потолке рассматриваю, удивился я собственной не любопытности. Считай, вокруг Terra Incognita, а я булки расслабил.

Финн, наконец, обнаружив в моём лице благодарного слушателя, заливался соловьём.

Ника

Общежитие казалось вымершим, но как пояснил комендант, сейчас каникулы, так что студенты начнут съезжаться через неделю-полторы. В комнате обнаружился вполне цивилизованный санузел, так что полчаса я нежилась под горячими струями, смывая усталость.

Вся эта история с перемещением — как обухом по голове. До сих пор в мозгах не укладывается. После того, как едва не ослепнув, я перенеслась в затхлую пещеру, события закрутились сплошным калейдоскопом. Суета последних дней воспринималась, словно в тумане. Только сейчас, сидя на кровати, рассматривая вычурный рисунок на ковре, удалось хоть немного собраться с мыслями.

Встряла в дикую историю. Чужой мир, чужие люди, смутное будущее. Но меня почему-то это не пугало.

Сергей

Оказалось, вступительные экзамены прошли еще в начале лета. Почти все разъехались по домам. Кто отдыхать, кто искать недостающие на учёбу деньги.

Пока комнаты пустуют, но через неделю здесь будет не протолкнуться. Это год оказался необычайно щедрым на поступающих, но очень многие, как и я, показали посредственные результаты, так что на нашем факультете ожидался демографический взрыв.

— Нет повести печальнее на свете, чем быть на медицинском факультете, — выдал сосед.

Что-то подобное я уже слышал, хотя, немного в другой интерпретации.

В чём-то он прав. Я уже уяснил, что лекарское дело — не самое перспективное занятие. Дело не в том, что умение лечить наложением рук никому не нужно. Еще как нужно. Особенно в дальних приграничных гарнизонах, где получить арбалетный болт в пузо так же легко, как нагоняй от начальства. И люди здесь болеют как везде. Да только лекарей последнее время развелось больше, чем желающих полечиться. И дипломированным эскулапам всё чаще приходилось искать подработку в мастерских и на мануфактурах, целыми днями сгорбившись за столом, за копейки подзаряжать бытовые амулеты.

С Никой за неделю пересёкся лишь несколько раз, да и то в столовой. Хотел сходить в гости, но так и не нашёл повода. Так и не успев сблизиться, мы разбежались по разным уголкам Академии.

За неделю вынужденного безделья излазил всю территорию вдоль и поперёк. Заглянул даже в библиотеку, получив небольшую стопку книг, тут же забросив их в дальний угол комнаты. У меня и в институте особой тяги к знаниям не было, а тут и подавно.

От того же безделья тряхнул стариной и решил вспомнить давно заброшенные занятия по медитации. Погружение в транс — хороший способ расслабиться и снять стресс, которого последнее время хватало. Сидя на полу, слушая тишину, Финн куда то убежал и не отвлекал болтовнёй, я медленно погружался в состояние контролируемого сна. Меня окружал молочный туман, пульсирующий в такт сердцебиению.

Внезапно передо мной появилась девушка из недавнего сновидения. Приблизившись, она положила ладонь мне на грудь, и наши глаза встретились. Я словно нырнул в бездонный омут, смутно ощущая нарастающую тяжесть в теле.

Открыв глаза, обнаружил себя лежащим на полу. Почему-то пекло в груди и болело правое ухо. Рванув ворот рубах, обнаружил на том месте, где раньше болтался амулет, ожог характерной формы. Сам амулет словно растворился. Мистика. Ухом это я уже сам об кровать приложился, похоже.

Потирая опухшую часть тела, поискал взглядом, из чего бы сделать холодный компресс. Серёг, не тупи, ты доктор или погулять вышел. В углу стояла стопка книг из библиотеки. Пролистав несколько, обнаружил заклинание малого лечения.

Малое лечение: Используется для лечения поверхностных ран, ушибов, ссадин, ожогов и прочих мелких травм. Контактное заклинание. Требуется наложение рук.

Дальше шёл текст с самим заклинанием. Никаких пасов не требовалось. Прикладываешь руку к нужному месту, говоришь нужные слова и пациент здоров.

Когда вернулся Финн, я как раз долечивал ожог. Хорошо, разглядел, что при лечении себя любимого контакт не нужен, только представляешь, куда направлять воздействие. А то б картинка вышла занятная. Стоит посреди комнаты полуголый мужик, и гладит себя во всех местах.

Утром я проснулся от постороннего шума. Выглянув в дверь, обнаружил, что общежитие превратилось в растревоженный муравейник. В коридоре суетились вернувшиеся студенты, создавая такой трам-тарарам, что о продолжении сна можно и не мечтать. Натянув кроссовки, вышел в оживший коридор. Оу, да тут гарем какой-то. Вокруг суетилась куча местных красоток. Интересно, тут все девушки такие, или страшненьких отсекаю при приёме. Немного припухнув от обилия фотомоделей, я спустился в парк для привычной пробежки. Когда вернулся, суета уже улеглась.

В столовой оказалось неожиданно людно. В глазах зарябило от разноцветных нарядов. Ношение студенческой мантии было обязательным в стенах академии. По ней можно легко понять, на каком факультете учится будущий маг. Белая накидка — лечебная магия, алая — факультет огненной магии, голубая — воздушники. В чёрных мантиях ходили преподаватели. У тех цвет стихии определяли по цвету капюшона.

Я с трудом пробился к стойке, что бы урвать свою порцию.

За одним из столов заметил Нику с компанией, с которой обменялся приветственными кивками. Подходить не стал, свободных мест всё равно не было. Заметив освободившийся столик, протиснулся к нему.

— Тут занято, вали!

Напротив меня три пустующих стула оказались заняты парнями в красных накидках. Судя по возрасту — последние курсы.

— Риз, похоже, нас плохо слышат, — заржал один. — Или ноги отнялись от страха. Слышь, лекарь. Вали, пока не поджарили.

Окружающие уткнулись в тарелки, старательно делая вид, что ничего не происходит. Н-да, отзывчивые тут люди я смотрю.

Приподняв тарелку со стаканом над столом под ехидные ухмылки огневиков, я резко ударил коленом по столешнице снизу. Подносы, стоящие на краю, с грохотом и звоном бьющейся посуды посыпались со стола, щедро разбрасывая вокруг свое содержимое.

— Какой я не ловкий, — изображая сожаление, я поставил тарелку со стаканом на стол и вернулся к еде. — Ребят, похоже, вы уже наелись. А если нет, очередь вон там.

— Ты чо!— быканул один, сорвавшись со стула и нависнув надо мной.

Теперь уже взгляды большинства присутствующих были направлены в нашу сторону. У человека есть много точек, где нервные окончания располагаются весьма поверхностно. На мне, конечно, не армейские бутсы с дубовой подошвой, но всё же.

Со стороны это, наверное, выглядело странно. Стоящий рядом огневик охнув, резко присел. Это я ткнул его кроссовком по надкостнице. И совершенно случайно наткнулся лицом на подставленное колено. При этом я продолжал невозмутимо ковыряться в тарелке.

Самым логичным в этой ситуации было разойтись миром. Конкретные пацаны наехали на баклана, но баклан на измену не выпал и дал оборотку. Может так оно и произошло, если бы не несколько десятков свидетелей. Тут уже включить заднюю передачу западло. Ладно бы перед более сильным противником. А я кто, обычный "снежок". Так тут за цвет мантии называли лекарей.

— Именем совета, приказываю прекратить! — раздался голос, мигом осадив моих оппонентов. — Что здесь происходит, — спросил человек в чёрной преподавательской мантии.

— Ничего. Молодой человек поскользнулся и зацепил стол, — ответил я.

— Господин Риз? — он посмотрел на парня, сидящего напротив меня.

— Всё верно, мастер Медиус, Рафи просто неудачно упал.

— Тогда приберите за собой...

Маг отвернулся, направившись к выходу из столовой.

— Живи пока, — прошипел сквозь зубы Риз.

Я пожал плечами, допивая компот.

— Финн, кто такой Риз с огненного факультета? — спросил я у соседа, оказавшись в комнате.

— Местный заводила. Капитан факультетской команды. У его отца мануфактуры, что-то связанно с военными заказами. А что?

— Да, возникли у меня с ним разногласия по одному вопросу.

Финн неодобрительно покачал головой.

Нормально, еще не началась учёба, а я уже обзавёлся очень неприятным врагом. Зато жить уже будет не так скучно.

Ника:

Я не понимаю, что происходит. Почему Сергей совершенно забыл о моём существовании. Тогда, в квартире профессора, он оказался таким милым и забавным. От его проницательного взгляда стальных глаз у меня аж мурашки пробежали по спине. Обрадовалась, когда он позвонил... Дура. А сейчас ведёт себя так, словно меня вообще не существует. Сегодня лишь кивнул головой, даже не подошёл...

Сергей:

После слов Финна я призадумался, и было о чём. Риз тут вроде в авторитете, а я его, можно сказать, мордой об стол. Не лично его, конечно, но суть вопроса это особо не меняет. Как-то мелькала информация, что любые разборки на территории Академии строго караются. А желающие выяснить отношения могут устроить поединок на арене. Только это не наш вариант. Даже если огневик вызовет меня на бой, не зависимо от исхода он выставит себя в не очень выгодном свете. Немного чести победить "снежка", да еще первокурсника. Я уже краем глаза просмотрел учебники. Боевыми заклинаниями там и не пахло.

Остаётся месть. Подлый удар из-за угла и я отправляюсь в местную больничку. А Риз и самолюбие потешил, и как бы, не при делах. Придётся теперь почаще оглядываться по сторонам.

Я оказался прямо провидцем. Начали мне мстить очень быстро. Вечером, пробегая по дорожке мимо красного здания, я заметил багровые тени, появившиеся вокруг меня, и чисто на рефлексах кувыркнулся вбок. В то место, где только что бежал, врезался огненный шар, заставив вокруг скрутиться траву и оставив тёмное выжженное пятно. Случись атака днём — имела бы все шансы на успех.

Лёжа на кровати, я очередной раз просматривал оглавление учебника. Прилетевший в спину подарок ясно давал понять, что я не забыт. Кто запустил в меня огненный шар, Риз, или столкнувшийся с моим коленом Рафи не имело значения. Пока подарок не достигнет адресата, они уже не успокоятся.

Ж-ж-Бум-буум-буу-у-ум! В голове словно гудел огромный колокол. Я сидел на кровати, имея весьма пришибленный вид.

— Это что? — осипшим голосом спросил я.

— А. Не обращай внимания, — махнул рукой Финн. — Будильник.

Нихрена себе. Такой и мёртвого поднимет. У меня слегка гудело в голове, а сердце ухало в груди. Садисты.