Анджело стоял на пустынном причале. Сотка баксов, которую ему всучил Брайан, "чтобы забыть последние два дня", жгла ладонь. Обидно было до слёз. Но Анджело уже привык не обижаться на взрослых, живущих по своим собственным законам.

Им всем — всем без исключения!— было плевать на него. Ну, может, только дяде Лукасу и тёте Эстер нет. Но они даже не родня ему. Чужие люди. Что ж, он забудет эти два дня. Если бы было можно, он вообще вычеркнул бы их из своей жизни, а не только из памяти.

Во вчерашней газете он прочитал, что его мать обвенчалась с этим уродом Джо Мэтью. Она окончательно отказалась от него, от своего сына, от своего ангела, как она лицемерно его называла. Сначала она предала его, сослав в эту школу в Европе, подальше от дома. А вот теперь стала женой совсем чужого человека, с которым Анджело даже не знаком!

Что ж, он всё-таки отомстил ей! В тот момент, когда она праздновала свою брачную ночь, он тоже находился в постели с незнакомым мужиком. Не сказать, что это было приятно, но... Почему он всё время называл меня Арманом?

Проводив глазами удаляющуюся яхту, Анджело решил, что самое правильное, действительно, обо всём забыть. Нет, быть геем — это не для него! И задница до сих пор горит огнём. И вообще, противно. Он подумал о Камиль. Интересно, что она скажет, когда узнает, что он изменил ей со старым педиком?

Анджело решительно направился к ближайшей стоянке такси.

— Дядя Лукас! Да, я в Санта-Барбаре. Нет, я приехал вчера. Окей, я прямо сейчас буду у вас.

Он сидел в уютной столовой в доме дяди Лукаса и, с аппетитом уплетал вкуснейшие пышки, которые умела печь только тётя Эстер. Пожилая седая толстушка, тётя Эстер не сводила с него влюблённых глаз. Она только сокрушалась, как он похудел, и не знала, чем ещё побыстрее исправить ситуацию. Лукас, обожавший Анджело, но отнюдь не одобрявший его излишней самостоятельности, немедленно отправился звонить своему старинному приятелю, Джону Сантанне, деду Анджело.

— Ты должен был приехать на свадьбу, — Лукас старался говорить мягко, зная, что мальчик не терпит нравоучений.

— Я был занят, — буркнул Анджело, нахмурив красивые ровные брови.

— Тебя все ждали. И мать, и дед были сильно огорчены. И бабушка.

— Как бабушка? — на лице Анджело отразилась тревога.

— Джон забрал её из клиники домой. Врачи говорят, что всё обошлось. Но тебе не следовало заставлять всех так волноваться.

Лицо Анджело приняло снова непроницаемо-упрямое выражение.

— Я...не хотел быть на этой свадьбе, дядя Лукас.

— Я понимаю, малыш. Но, поверь, Джордж очень хороший человек. Твоя мать будет счастлива с ним. Она это заслужила.

Анджело лишь вскинул свои необыкновенного изумрудного цвета глаза и промолчал.

Лукас вздохнул. Мальчик всегда был в семье Сантанна, да и в их бездетной семье тоже, чем-то вроде идола, на него смотрели, как на божий дар. Ему прощалось абсолютно всё. И любили его так, как никого из детей, наверное, никогда не любили. С того самого дня, как он появился в доме Сантанна, этот маленький ангел. Анджело.

Джон приехал самолично. Анджело как раз успел только расправиться с сытным обедом. Увидев деда, Анджело подобрался и замер в напряжении. Джон, стараясь не выдать излишней теплоты при виде внука, который отсутствовал целых полгода, учась в Англии, нахмурил брови и прошёл к креслу мимо него.

Тяжело опустился на сиденье. Он выглядел совсем стариком, хоть ему ещё не было семидесяти.

Анджело следил за каждым его движением, ожидая первого слова от деда, к которому при других обстоятельствах он бы немедленно кинулся на шею. Но сейчас, чувствуя свою вину, он не знал, как отреагирует на это Джон.

Тот же, словно нарочно оттягивал момент. Он сделал пару комплиментов Эстер, пожаловался Лукасу на пробки на дороге, и только потом обратился к внуку.

— Иди-ка сюда, сядь.— Он похлопал рукой по подлокотнику кресла, и у Анджело отлегло от сердца. Дед всегда понимал его! И Анджело относился к нему с огромным почтением, ибо знал, что за человек был Джон Сантанна, так же, как и многие, очень многие в их городе. Впрочем, пожалуй, Анджело не знал и десятой доли всей правды про дела давно минувших дней, но один вид Джона наводил на мысли о старом и сильном льве, удалившемся на покой, но хранящем следы былой мощи и в крепкой фигуре своей и во властных интонациях голоса. И — ещё больше — в том почтении, с которым говорили люди, даже за его спиной.

— Как твои дела, мальчик? Как учёба?

— Всё нормально, дед. Ты же знаешь.

— Ты должен был приехать позавчера. Стеффи ждала тебя до последнего.

— Я не смог...,— Анджело упрямо нагнул голову.

На самом деле, вот так, исчезнув в неизвестном направлении, он надеялся заставить её бросить всё, забыть всех, кинуться на поиски. Этого не случилось. Вместо этого, она отправилась в свадебную поездку со своим новым мужем. Она больше не принадлежала ему. У него больше не было его любимой мамочки.

И виной этому был дед. Анджело прекрасно помнил тот день, когда, подкравшись к кабинету Джона, услышал их разговор на повышенных тонах.

— Ты не должна так опекать его! Посмотри на себя. Ты же живёшь только им одним. Сын и работа, работа и Анджело. Ты угробишь себя во цвете лет! Ты молода, красива, твоя жизнь не закончена! Так не может продолжаться, Стеффи, пойми!

— Не сейчас, папа, — голос матери звучал приглушённо. От его звука у Анджело сжалось сердце, словно в предчувствии чего-то нехорошего. — Я нужна ему. Он ещё маленький, может быть позже...

— Ему уже восьмой год! Ты не можешь всё время держать его возле своей юбки!

— Я не готова сейчас отпустить его...

— Ты просто не даёшь ему дышать!

— Ему не нужна свобода. Он совсем малыш.

— Хорошо, пусть не ему, тебе. Тебе надо жить. Ты так зациклена на нём. Но пойми, он — не Арман. Армана больше нет. Анджело совсем другой человек. Удерживая его возле себя, ни на минуту не расставаясь с ним, ты не предотвратишь того, что может случиться. Рано или поздно, он должен будет начать жить своей жизнью. Как он сможет сделать это, если до того не сделал самостоятельно ни единого шага?

— Я всё понимаю, Джон, но... — от голоса матери у Анджело волосы зашевелились на голове. Это было действительно страшно. Страшно оттого, что он не понимал, в чем провинился. Почему дед сердится на него. Они говорили о его отце, которого он никогда не видел, так как родился после того, как тот погиб.

— Стеффи, будь разумной! Лукас говорит верно: мальчику пора учиться. Надо отдать его в школу. Это совсем глупо держать его дома на обучении, словно он инвалид.

— Нет! — голос матери резанул сердце, словно крик раненной птицы. Анджело била нервная дрожь. Он пришёл в ужас оттого, что может остаться один. Не иметь возможности в любой момент позвать её.

У него в тот вечер начался жар. Стефани была вне себя. Малыш словно в бреду, цеплялся за неё ручками и повторял: "Мамочка! Не уходи...Я хочу быть с тобой всегда!"

— Но я же никогда никому не отдам тебя, слышишь? Никогда.

— Обещаешь? — он сжал её пальцы горячими сухими ладошками. Он глядел на неё глазами, как у Армана, только зелёными. Она, осыпав его поцелуями, поклялась: — Обещаю.

Обещание она не сдержала. Через полгода Анджело отправился в закрытый пансион. Новые впечатления, друзья, всё это отвлекло его от мыслей о разлуке. Он отлично учился и был очень общительным, потому сразу завёл кучу друзей. Только однажды, когда ему нездоровилось, он вдруг ощутил, что её нет рядом. И он испугался. Тотчас же позвонил ей. Она приехала. Успокоила, пообещала, что это ненадолго. Через пару недель он, действительно, приехал домой на каникулы. И всё же.... Больше они никогда по-настоящему не были вместе. Почему? Он перестал быть похож на Армана? Он спросил её об этом. Она расплакалась. А в выходной повезла его на кладбище. Там, возле небольшого надгробья с чужими буквами и цифрами, она показала ему фотографию. У Анджело возникло странное ощущение. Словно он увидел себя, только взрослого. Он сказал ей об этом. Она побелела как мел. И попросила больше никогда так не говорить.

— Каким был Арман?

Она долго молчала, словно не слышала вопроса. Потом сказала непонятно:

— Непостижимым.

Анджело долго думал, что это значит, но так ни до чего не додумался.

Он спрашивал о том же у деда, которому никогда не простит этот разрыв с матерью.

Джон неохотно рассказывал о своём приёмном сыне. Арман был найдёныш. Как он попал в семью, знал только сам Джон Сантанна. Это было даже ещё до того, как родились Стеффи и её младший брат. Анджело только чувствовал, что дед, да и все вокруг были недовольны тем, что Стефани родила сына от Армана. Но причины этого он не понимал. Джон сказал, что Арман был такой же упрямец, как Анджело. Но эти слова были больше похожи на шутку.

Бабушка Мария и Лукас — вот кто мог говорить об Армане часами. От них Анджело узнал об отце всё. Вернее, то, из чего складывалась легенда о смелом, красивом и сильном Армане. Похожем на ангела небесного, и каким тот реально никогда не был. Анджело чувствовал, что в этой легенде правды не больше, чем в пасхальной открытке, изображавшей святого. Случайная встреча с Полом, то, что произошло затем на яхте, и то, что Пол называл его именем его отца, на которого Анджело по утверждению всех был похож, как две капли воды, немного приоткрывали утаённую всеми истину. Именно это и заставило Анджело не убежать в первый же раз, когда они оказались с Полом наедине. Поначалу Анджело был готов броситься по морю вплавь, но имя отца, прозвучавшее из уст незнакомого, распалённого страстью мужчины, его остановило. Это не могло быть просто совпадением.

Он спросил у деда:

— Ты знаешь Пола Уинсли?

Джон и Лукас переглянулись. Тётя Эстер быстро-быстро начала собирать посуду со стола.

— Кажется, это какой-то режиссёр, не то продюсер, — отозвался дядя Лукас, чувствуя всеобщее напряжение.

— Почему ты о нём спросил? — Джон посмотрел на внука тяжёлым взглядом. Имя, произнесённое Анджело, возрождало тени прошлого, про которые Джон Сантанна давно приказал себе забыть. Арман принёс много радости, но и не меньше горя. Пол Уинсли, закадычный дружок этой девицы, которая женила на себе Армана, был одним из тех, о ком Джон предпочитал никогда не вспоминать. Не хватало только, чтобы Анджело оказался знаком с этим подонком и извращенцем.

— Он снимает фильм. Я видел его съёмочную группу на побережье, — Анджело прекрасно уловил интонации, и понял, что попал в цель. Он сумел сыграть невозмутимость.

— Ничего удивительного. Здесь Голливуд. Каждый день что-то снимают. Надеюсь, у тебя хватит ума не податься в актёры? — голос деда немного смягчился

— А разве Джордж Мэтью не актёр?

— Да уж, — Джон вздохнул так, что Анджело стало весело. У него, оказывается, есть компаньон в ненависти к этому уроду, уведшему из семьи Стефани.

— И всё-таки это не повод, чтобы не приезжать, когда мать просит тебя об этом.

— Ну... Я просто не успел, — Анджело снова спрятал глаза.

— Ладно, собирайся, мы едем домой.

4.Встреча в Милане.

И всё-таки Анджело не собирался встречаться со Стефани и её новым мужем. Ровно за три дня до их возвращения он собрал вещи и укатил к другу в Милан. Тем более, что он давно обещал Энцо , что погостит у него перед началом учебного года.

— Мам, пап, это Анджело Сантанна. Помните? Мы живём с ним в одной комнате в общежитии.

— Да, конечно. С приездом! Рады тебя видеть.

Анджело почувствовал себя в семье друга так, словно давно жил тут. Хоть и говорил он на не очень хорошем итальянском, напряжения в общении не ощущалось. Родители Энцо разглядывали его с интересом.

— У тебя итальянское имя, но ты не похож на итальянца. — Синьор Риккардо занимал высокий пост в мэрии. Мать Энцо была домохозяйкой и сразу принялась хлопотать, чтоб мальчики ни в чём не нуждались.

— У Анджело мать итальянка, а отец был французом. А сам он истинный американец, — Энцо рассмеялся.

— Что ж, надеюсь, тебе будет приятно погостить на земле твоих предков. Откуда они родом?

— Кажется, из Неаполя. Я не знаю, — Анджело смутился. Он, действительно, никогда не интересовался так уж глубоко историей своей семьи, в то время, как в доме его друга повсюду были старинные фамильные вещи, хранились какие-то реликвии, портреты, да и вообще, дом был больше похож на родовой замок, чем на городское жилье.

— Это, действительно, бывший замок, — пояснил синьор Риккардо. — Наша семья живёт здесь четыреста лет.

Для американца сроки были невообразимые, всё равно что сказать — "ещё до потопа".

Энцо с удовольствием показывал Анджело свой родной город. Познакомил с друзьями, точнее, с теми из них, кто не разъехался на лето по разным курортам. Но Анджело просил его показать ему то, что обычно показывают всем туристам в Милане: Соборную площадь, оттуда по галерее Виктора Эммануила к Ла Скала. Анджело был потрясён мозаичным полом и знаменитым стеклянным куполом галереи. Памятник Леонардо и его "Тайная Вечеря" заставили Анджело замереть в священном оцепенении. В церковь Санта-Мария-делле-Грацие он приходил снова и снова, удивляя Энцо тем, что мог часами стоять перед ней, о чём-то задумавшись. Но Энцо всегда знал, что Анджело немного не от мира сего, потому он довольно снисходительно относился ко всем странностям своего друга. Когда Анджело сказал, что хочет рисовать, Энцо оставалось только принять это как должное. На Виа делла Спига и Виа Сант-Андреа Анджело затащил Энцо в несколько бутиков. Там он приобрёл себе необыкновенные расписные штаны и экстравагантный балахон, который немедленно надел, несмотря на жару и уже не расставался с ним. Энцо и сам был любитель ярко и броско выглядеть. Так что двое друзей привлекали к себе внимание. Хотя в колледже, куда им предстояло вернуться, подобной экстравагантностью вряд ли кого-то можно было поразить.

— Побывать здесь и не попрактиковаться в архитектуре — это преступление, Энцо! Я думаю порисовать на Пьяча дель Дуомо завтра. И... ну, может, ещё пару дней. Пойдёшь со мной?

— Конечно, у меня как раз есть лишний этюдник. Ты ведь свой, кажется не привёз?

* * *

Пол провёл непростые переговоры относительно графика съёмок в Италии. У него все оказалось расписанным буквально по дням. Но с этим пришлось мириться: они категорически не влезали в финансирование. Перерасходовали средства из-за болезни Сэма, исполнявшего главную роль в его новом фильме. Провели пару лишних дней в Риме — по причине плохой погоды. Вторая неделя в Венеции съела ещё огромную часть бюджетного пирога. И на Милан, где Пол планировал несколько дней съёмок в Кастелло Сфорциско осталось ровно три дня.

25.08.92г. Милан

Разрешение от мэрии было получено. Помощник мэра по культуре, господин Антонио Риккардо, был давнишним приятелем Пола. Он сразу же согласился на то, чтоб территория Кастелло Сфорциско была оцеплена и предоставлена для съёмок в любое, удобное для Уинсли время.