Полуорк. Юный паж

— Молчишь... Ну правильно, молчи. — по коридору разнесся веселый смех, идущий со всех сторон, отражающийся от стен и мечущийся в замкнутом пространстве.

Призрак замолчал, погрузившись в думы...

Ну чего ему издавать звуки, если их все равно никто не слышит...

Сколько уже по этому коридору маятником ходит скелет? А летает его спутник — маг, сохранивший лишь свой разум и дар, но не тело. Сотню, нет, тысячу лет? Кто бы знал... Время не властно в коридоре, ставшем ловушкой для магистра Дартона.

О чем думает призрак? О былом...

Тогда, много столетий назад, казалось, все складывается удачно для не старого, но уже опытного мага. Во время работы в библиотеке Академии магии, Дартону в руки случайно попалась старинная рукопись. Даже не с заклинаниями, а с записанной в ней древней легендой.

Легенда о Великом Императоре. Дартон знал ее можно сказать наизусть. Причем в нескольких вариантах. В ней, император, сильнейший воин-маг спасал мир от злобных порождений Инферно. Почти все пересказы сводились к тому, что мир он все-же спас, а вот дальше версии разнились. В каких-то из них Император вернулся в свою столицу, где и правил до смерти. В каких-то он переходил на сторону Зла. Но самой распространенной версией являлась то, где Император, войдя в портал, ведущий в Инферно исчез вместе со всеми своими воинами.

Сам маг склонялся именно к этой версии, так как даже название империи, чей властитель совершил такой подвиг, стерлась из людской памяти. Будь иначе, все живущие бы знали не только название империи, но точное место, где произошло такое эпохальное событие.

Дартон уже было хотел отправить потертый временем фолиант обратно в хранилище, но зачем-то решил посмотреть через артефакт, приобретенный у старьевщика на рынке по случаю. По словам продавца, небольшой кристалл в медной оправе позволял видеть зачарованные предметы, какой бы сильной не была защита.

Сколько раз впоследствии Дартон проклинал свою жажду экспериментировать... бессчетное количество.

Сквозь призму артефакта на страницах рукописи проступил совсем другой текст. Написанный кровью, уж это то маг смог определить, древний фолиант подробно рассказывал о ходе той войны. Самой страшной войны за всю историю мира, чуть было не уничтожившей его. Сражения, персоналии, имена...

Дартон так увлекся чтением, что провел в библиотеке два дня, полностью погрузившись в сухие строчки, повествующие о великих магах и воинах, о верности и предательстве. О Добре и Зле. Он неоднократно потом возвращался к этим дням в памяти и пришел к выводу, что находился под действием настолько мощного заклинания, что даже не сумел его обратить. Ничем другим объяснить такой одержимости историческим документом маг, прагматик по жизни, рассчитывающий вскоре занять должность декана на кафедре Школы Разума, не мог.

Заканчивалось повествование на моменте, в котором говорилось, о последнем походе... свидетель коего и написал этот фолиант. Что произошло с императором, автор не знал, так как был обычным войсковым магом, а не гвардейцем. Последнее упоминание было о том, что Император, кстати, имени в рукописи не было. Просто Император с большой буквы и все.

Во главе Золотой сотни личной гвардии, вооруженный легендарным Мечом Равновесия, могущественным артефактом, который был выкован гномами на такой недосягаемой глубине, что жар земных недр плавил даже камни, император спустился в подземелье, чтобы закрыть портал. Назад он уже не вернулся. Никто из ушедших с ним не вернулись назад.

Легенда и легенда, пусть и записанная столь экзотичным способом. Если бы не одно НО...

Автор назвал точное место, где располагался тот портал, дав описание окрестностей, где стояла крепость, под которой и находился путь в Инферно, и упомянул название небольшой деревушки неподалеку.

Ренк!!!

После этого в Дартон бес вселился. Он знал городок под таким названием. Небольшой, захудалый, одним словом, захолустье. В молодости проходил практику в тех местах, вот и запомнил. Там была и речка, описанная в легенде, и, самое главное — развалины старой крепости, про которую никто не знал, кем и когда она была построена. Не подготовившись, практически голышом, всего с одним побратимом, с кем они всю жизнь мотались по самым опасным местам континентов, Дартон рванул в Ренк.

— Зря мы с тобой полезли сюда... — вновь раздалось во тьме. — ну да, нашли мы с тобой этот портал? И что? — призрак медленно по кругу оплывал молчаливого спутника. — А ничего... Эх... Старый я дурень... — тяжкий вздох, отразившийся от многотонных перекрытий преобразовался в жуткий стон. — Рванул, будто не успею. Тысячелетия никого здесь не было, и еще бы подождал. И вообще, надо было брать Кусона, он в отличие от тебя не струсил бы, мне не пришлось бы запечатывать выход из коридора собственной кровью, чтобы ты не сбежал. — в бесплотном голосе не было осуждения, лишь констатация факта. — Но кто ж знал, что за этой дверью "Огненный мешок".

Призрак замолчал, потянувшись магическим чутьем в разные стороны, пытаясь в очередной раз почувствовать, что же твориться на поверхности, которой он не видел долгие годы. Но, несмотря на то, что силы его были велики, скальное основание, в котором и были вырублены катакомбы, значительно сужало радиус, который он мог охватить, плюс сюда ещё и действие древней ловушки.

— Все из-за тебя, Ласло. — скелет, существование которого зависело лишь от магических сил призрака, равнодушно шагал дальше. — Если бы ты не был трусом, не умер бы с голода, когда мое тело сгорело, а сам я стал призраком. Эх... Вот где мне найти того, в чьих венах течет хоть капля моей крови...

Призрак вновь умолк. Он устал. Смертельно устал за сотни лет проведенные во тьме. Все эти разговоры со скелетом, были лишь попытками скрасить одиночество. Как же он мечтал все эти годы лишь об одном — увидеть солнце...

Они нашли портал, и даже смогли открыть дверь, ведущую в зал, где он был. Вот только, до этого случая, бесстрашный Ласло в последний момент чего-то сильно испугался, и наотрез, даже под страхом смерти отказался входить внутрь.

Дартон, запечатав выход из коридора, ведущего на поверхность своей кровью, пошел один. Нет, он не надеялся найти там Меч Равновесия. Сам портал. Вот что было его целью. Именно он и был главной целью мага. Единственный путь в другие миры — это же такие возможности... Маг даже думать боялся о перспективах, чтоб не сглазить.

Вот только те, кто последним ушел через него, оставили ловушки для того, чтобы никто больше не смог воспользоваться порталом. Дартону удалось обезвредить десяток, а потом... То ли усталость сказалась, то ли еще что, но он прошляпил простейший "Огненный мешок" и умер...

Запор на выходе, завязанный на его кровь, сумел притянуть душу, потерявшую тело, но не открылся...

Себя осознал Дартон уже в этом коридоре. Какой-то миг, адская боль сгоравшего живьем, и вот он уже в этой темной кишке бестелесным призраком...

Дверь ведущую к порталу закрыл Ласло, испугавшись гула огненной стихии, сожравшей его друга и побратима... а вновь открыть ее, он уже не смог. И выйти на поверхность тоже не мог, об этом позаботился Дартон...

Потянулись долгие годы ожидания... Шанс, что поблизости, в зоне досягаемости призрачной сущности мага, окажется его прямой потомок, чем дальше, тем становился меньше. Да и откуда взяться потомкам в тысячах лиг от родных мест магистра? Но закладку опытный маг всё-таки смастерить сумел на носителя хоть малой части крови предков. Пока безрезультатно. Да и откуда в этом захолустье... которое тут раньше было, могут появиться высшие эльфы...

Но недавно, Дартону на какой-то миг показалось, что его магические щупы коснулись того, чья кровь откликнулась на призыв. Возможно, он ошибся, уж очень слабым был сигнал, буквально на грани досягаемости и не долго, но...

Надежда, за долгое время постепенно угасшая, вновь проснулась в неупокоеной душе мага... Ему оставалось лишь верить, что однажды дальний потомок снова появится здесь, рядом... а уж он то не оплошает. Затянет, с помощью закладки ментальной, носителя крови Князей Великого Леса себе в гости пускай и разрушив перекрытия между подземными ярусами. И для проверки силы магической составляющей для гостя у призрака кое-что есть. Слишком, конечно, дорогим умением придётся пожертвовать... но уже самому магу никогда не удастся передать его своему наследнику, так чего тогда жалеть о несбывшемся.

Ну а пока ему оставалось лишь одно, то, что призрак умел лучше всего — ждать...

В коридоре была тишина...

Скелет, поддерживаемый духом своего хозяина, медленно брел по темному коридору. В опущенных руках был накрепко сжат меч, скорее напоминавший благородное оружие, чем бывшее им...

Сто шагов в одну сторону — сто шагов в другую. Скрип-скрип, скрип-скрип, лязг... Скрип-скрип, скрип-скрип, лязг...

Тысячу лет...

Глава первая

— Волька! Лови!

Крик Криса, раздавшейся сзади заставил меня вздрогнуть. От неожиданности я выронил из рук жука-рогоносца.

Рефлекторно нагнувшись за выпавшим из рук жуком, которого можно было поймать только в зимнее время, я почувствовал, как надо мной со свистом пролетел какой-то снаряд.

— Ты че, ваще что ль? — покрутил я пальцем у виска, обращаясь к подошедшему Крису. Хлопающему невинно своими голубыми глазами, с легкой косоватостью, ярко выраженными на узком лице. Черные волосы, отросшие практически до плеч, были взъерошены и от них поднималась легкая испарина.

Вообще, Крис имел не типичную для этих мест внешность. Острые черты лица, чуть более темный оттенок кожи с никогда не сходящим загаром. Это у него от матери, уроженки далекого Султаната. Говорят, там все такие. Хотя из тех, кто родился в жарких южных степях, лично я видел только тетю Латифу, миниатюрную и обаятельную женщину, которая скорее походила на старшую сестру, чем на мать моего друга.

Тощий и жилистый, он не обладал большой силой, но вот в ловкости я ему не соперник. А уж каким он был мастером по киданию камней. Мог сбить камнем птицу на лету.

То, что он промахнулся, было скорее случайностью.

— Зачем льдом кидаешься? А если б в голову? Дурак, блин. — я оценил увесистый кусок льда размером в мой кулака, который лишь немногим был меньше головы моего друга.

Крис, улыбаясь во все свои тридцать два зуба, подтянул сползавшие с него штаны, бывшие на два размера больше, чем нужно, радостно ответил:

— Да ладно тебе, Волька! Не попал же. Да и чего с тобой будет, ты ж вон какой увалень. — Крис, бывший на две головы ниже меня ростом, попытался ткнуть меня своим кулаком в плечо. Но, я знаю своего лучшего друга как облупленного сделал маленький шаг в сторону и наклонившись, подхватил его за ноги.

Через секунду, Крис, мелкий и щуплый, как вешалка, оказался в наметенном у дороги сугробе снега. Посмотрев, как он пытается выбраться из него, что с учетом его маленького роста было трудновыполнимо, все же решил сжалиться и протянул ему руку:

— Давай помогу. Нам еще нужно успеть на рынок. Да и вообще, ты чего опоздал. Договаривались же сегодня идти в лабораторию моей мамы? У нее появился новый срочный заказ, потому нужна наша помощь. Тебе гроши совсем не нужны стали? Или ты клад нашел, а от меня загасился? — раздражение прорывалось раскатистыми отзвуками рыка в моем голосе. — Сам же знаешь, если мы поможем, то она обязательно подкинет монет. — Не, ну если ты кончено разбогател, то дело твое. — порыв ветра кинул снежную крошку в лицо, которая резанула глаза. — А мне очень кстати будет. Скоро ярмарка. Не хочу выпрашивать у отца. А ма, ну ты сам знаешь, просто так тоже не даст. Лучше заработать.

Моя родительница была родом откуда-то с дальних окраин нашего Королевства. Я не знал никого из родственников с ее стороны, уж очень далеко где-то они проживали.

Отец рассказывал, что познакомился с мамой, когда, получив ранение в одной из пограничных стычек, обратился за помощью к местной ведунье. Вот ее-то дочь и попалась однажды на глаза воину.

Невысокого роста, с густыми смоляными волосами и огромными голубыми глазами на овальном лице, тогда еще совсем юная девица пленила сердце бравого десятника пограничной стражи.

— Апчхи, да елки-палки. — в голосе барахтающегося друга прорезались плаксивые нотки. — Снег в валенки засыпался...

О чем я, ах да. Мама с папой поженились еще когда он служил на границе. Нелия, моя старшая сестра, родилась там. Но потом, его перевели по службе в родной город. Само собой семья уехала вместе с главой.

В Ранке, ну эт наш город так называется, отец служил в Караульной страже. От деда по наследству достался добротный особнячок в два этажа с флигелем, примыкавший к городской стене.

В большом доме мы жили, а флигель был превращен в лабораторию. И по совместительству являлся лавкой, где и продавались снадобья, изготовленные там же.

По женской линии в семье матери шла слабенькая магическая линия. Дар был не велик, но позволял варить слабые лечебные зелья и настои. Никаких школ, а уж тем более Магических Академий на границе не водилось, поэтому всё что умела мама, их семья передавала из поколения в поколение.

Мы с Крисом выполняли мелкую работу в этой лаборатории. Собрать травы, или поймать мелких зверюшек в лесу на окраине. За добычу ингредиентов нам перепадало по паре-тройке медяков. Для взрослых немного, а нам с Крисом вполне достаточно. На один медяк можно было купить с десяток леденцов у разносчиц или полчаса на каруселях покататься.

— Да, хватайся уже. Итак, опаздываем. — друг проигнорировал мое предложение, и пытался выбраться сам. Что получалось у него крайне плохо. — Давай, давай, не выпендривайся.

Уцепившись за меня, Крис наконец-то выбрался на хорошо утоптанную и регулярно очищаемую дворниками дорого. Весь припорошенный налипшим мокрым снегом, в явно не по размеру, потрепанном, местами с заплатками, полушубке выглядел он жалостливо.

— Ладно, давай помогу отряхнуться и побежали. — во мне проснулась совесть, все-таки даже попади он в меня куском льда, вреда бы не было.

Папа вообще говорит, что я чересчур толстокожий. А еще меня постоянно дразнят из-за того, что от далеких-предалеких предков мне достались черты орков. Хотя я уже привык и не обращаю внимания.

— Теперь весь день ходить мокрым. Обязательно было в снег кидать? И домой не пойдешь переодеться... — Крис насупился, пытаясь вытряхнуть из складок овчинного полушубка, чиненного-перечиненного не один десяток раз, набившийся снег. — Мамка опять всыплет по первое число...

Глядя на сокрушавшегося по поводу промокшей одежды друга, я все больше чувствовал себя виноватым.

— Ну ты это, извини. Я ж не хотел. — слова извинений с трудом смогли найти выход из меня. — И вообще, нечего было швыряться льдышками, — попытка обидеться на шалость друга, успехом не увенчалась. — Сам виноват вот и получил.

Но глядя, как Крис, сняв полушубок и оставшись в одной тонкой холщовой рубашке на голое тело, выкидывает снег, попавший внутрь, мне стало не по себе. Ветер был слабый, но для тонкой рубашки он не был препятствием и Крис уже во всю выстукивал зубами ритмы чечетки. Да еще и его безразмерные портки, доставшиеся по наследству от отца, обычного подмастерья в гончарной мастерской, вымокшие, от начавшего подтаивать налипшего снега, слабо помогали в деле сохранения тепла.