Я протолкался к доске объявлений роты "Эхо", что бы посмотреть на то, что все читали. Пришпиленное объявление гласило, что армия объявляет дополнительный набор пилотов-вертолетчиков и что заинтересовавшиеся кандидаты в офицеры, которые пройдут отбор, смогут перевестись в армейское летное училище после завершения школы кандидатов в офицеры.

Меня заинтересовала последняя часть. Она гласила, что любой кандидат, желающий продолжить обучение в качестве пилота, получит пробный полет на армейском вертолете на летном поле Форт-Нокс, в определенную в будущем дату. Я никогда не собирался быть пилотом, но полет на армейском вертолете звучал неплохо.

Единственная проблема была в том, что бы найти на это свободное время. Мы были примерно на середине курса обучения в школе кандидатов в офицеры бронетанковых войск, и наши расписания были суматошными. Но между полевыми выходами, проверками, получением замечаний и устранением замечаний, я на это подписался.

Я никогда не летал на вертолете. Я даже не видел их часто в районе Хот-Спрингс, Арканзас, где я вырос. До прихода в армию, я состоял в спортивном парашютном клубе. Мы прыгали, конечно, с маленьких винтовых самолетов, так что концепция взлета и полета не была для меня такой уж новой.

Но летать на вертолете? Эта перспектива никогда не приходила мне в голову. Тем не менее, стать кандидатом в офицеры бронетанковых войск в Форт-Нокс, тоже не входило в мои планы.

Я пошел в армию 1 февраля 1967 года после одного семестра в колледже, с конкретной целью стать десантником. Во время базовой подготовки в Форт-Полк, Луизиана, я решил пройти школу кандидатов в офицеры. Я все еще хотел пойти по направлению пехоты, но вместо этого получил место по моему второму выбору, бронетанковые войска.

Когда наступил день, на который был назначен полет на вертолете, я и еще один кандидат, проявивший интерес, получили соответствующие разрешения, и мы отправились на летное поле Форт-Нокс. После доклада на взлетной полосе, нас встретил молодой армейский капитан. Он назвался пилотом, который должен был возить нас в пробном вылете, а затем указал через плечо на маленький вертолет, стоящий на рампе.

— Это, джентльмены — сказал он — армейский вертолет "Кайюс", модели OH-6A, вертолет-разведчик. Он выпущен корпорацией "Хьюз Тул Компани", авиастроительным отделением, и это в основном цельнометаллический, однодвигательный летательный аппарат с вращающимся крылом.

Вертолет выглядел совершенно новеньким. Его свежая, темно-оливковая окраска блестела на солнце и была подчеркнута желтым номером, накрашенным в верхней части фюзеляжа и большой надписью "US ARMY", накрашенной по хвостовой балке. Но больше всего мое внимание привлекла отличительная форма маленького фюзеляжа. Она выглядела как капля, с кабиной, расположенной в широкой части и задней кабиной, сужающейся к хвосту вертолета.

— Эта модель вертолета — продолжал капитан — только что поступила в армию. Вот этот только что с завода, на самом деле. И если вы пойдете со мной, мы пристегнемся и немного покатаемся.

Когда мы подошли к вертолету, капитан продолжил свое восторженное, но практически по учебнику, описание OH-6A.

— Свою мощь он получает от газотурбинного двигателя "Аллисон Т63-А-5А" — сказал он — Который вращает как четырехлопастный несущий винт, так и хвостовой рулевой винт.

— Для чего армия использует вертолеты, подобные этому? — спросил другой кандидат.

Капитан, похоже, обрадовался этому вопросу.

— OH-6A — это прежде всего вертолет-разведчик, это то, что означает "ОН" (Obserbvation helicopter — прим. перев.). Он в основном предназначен для проведения разведки на очень низких высотах.

Когда мы добрались до машины, капитан открыл кабину пилотов и двери кормовой кабины, что бы мы могли заглянуть внутрь.

— Пилот сидит на правом переднем сиденье — пояснил он — А второй пилот, или наблюдатель, в зависимости от обстоятельств, сидит на левом сиденье. Это немного отличается от большинства самолетов, с которыми вы могли быть знакомы, и хотя я не был во Вьетнаме, я понимаю, что причина этого связана с тем, как пилоты-разведчики летают в своих разведывательных вылетах в бою.

Капитан указал на моего спутника-кандидата.

— ОК, почему бы тебе не сесть со мной в кресле второго пилота...

Затем, глядя на меня:

— И кандидат Миллс, вы можете сидеть здесь, на месте члена экипажа в первом вылете, а затем пересядете вперед, когда мы вернемся обратно.

Мы с нетерпением залезли в вертолет, пока капитан объяснял, как пристегнуться, и как парень на переднем сиденье должен надеть летный шлем и подключить гарнитуру к радиостанции вертолета. У меня сзади не было шлема, но я его получу в свою очередь.

После того, как я пристегнулся к сиденью, я огляделся внутри машины и был удивлен тем, насколько там было тесно. Капитан сказал, что я сижу там, где в бою будет сидеть борттехник. Если кто-то из этих парней будет шести футов росту, как я, они проводят чертовски много времени сзади, зажатыми как в сэндвиче с пулеметом М-60!

Я следил за тем, что происходит впереди, наблюдая через маленькое окно в переборке, которая отделяла меня от кабины пилотов. Я не мог видеть большую часть колдунства, которое делал капитан, что бы запустить двигатель, но звук турбины вскоре сказал мне, что мы готовимся взлететь.

Мягкий скулеж усилился и через стеклянную панель над моей головой я увидел, что четыре лопасти винта начали вращаться — сначала медленно, а потом ускоряясь до размытого круга. Звук крутящихся винтов вскоре заглушил большую часть скулящего в ухо двигателя. Затем, как будто кто-то пнул нас по сиденью под штанами и мы взлетели.

Черт возьми, подумал я, это здорово!

Мы летали от пятнадцати до двадцати минут. В передней части капитан объяснял по интеркому, что он делает и что происходит.

Казалось, мы едва взлетели, когда снова приземлились, на небольшом травянистом поле в сельской местности. После того, как капитан заглушил двигатель, мы отстегнулись и подошли к небольшому зданию аэропорта, где выпили по чашке кофе и поговорили. Я с удовольствием задавал вопросы и слушал капитана, но я не мог дождаться, что бы вернуться в OH-6 для полета обратно в Нокс, на этот раз на переднем сиденье.

Я нетерпеливо залез на переднее сиденье, пристегнулся привязными ремнями и скользнул в шлем. Я чувствовал огромное возбуждение и восхищался машиной. Я ушел в раздумья, когда голос капитана зазвучал в моих наушниках, поразив меня. Он показал мне копку на ручке циклического шага, которую я мог нажать, что бы говорить с ним, а затем кратко объяснил мне свой предполетный контрольный лист и процедуру запуска двигателя.

Мы снова взлетели и направились обратно в Форт-Нокс, капитан демонстрировал основы управления вертолета: ручка шаг-газа, которая поднимала машину вверх и вниз; ручка циклического шага, которая контролировала продольный наклон вертолета; и педали, которые заставляли вертолет поворачивать вправо и влево. Затем он объяснил мне назначение всех кнопок на верхней части ручки циклического шага: интерком, выравнивание автомата перекоса, подъем и опускание пушки, двухпозиционный переключатель вооружения и два или три других, про запас.

После набора высоты около трех тысяч футов, капитан вызвал меня через интерком.

— ОК, Миллс, возьми управление на себя и посмотри, каково это.

Немного колеблясь, я поставил ноги на педали и взял в руку пистолетную рукоять ручки циклического шага. Я был в восторге. Я летел на армейском вертолете!

— Теперь посмотри на черный шар — сказал он, указывая на инструмент около в центре верхушки панели управления. — То, что тебе нужно сделать, это удерживать черный шар в середине. Когда он сдвинется влево, нажми слегка левую педаль, пока он не вернется в середину. То же самое, если сдвинется вправо. Просто держи шар и продолжай лететь к горизонту.

Это работало именно так, как он сказал, но я очень быстро узнал, что я не должен вести себя как обезьяна с элементами управления. Чем меньше я делал, тем меньше смещался вертолет.

Слишком рано, мы вернулись на аэродром Форт-Нокса. Хотя и не думал, что я летел совсем уж плохо, моего товарища кандидата в задней кабине сильно укачало.

Но не меня. Я чувствовал себя хорошо и был очень взволнован этим опытом. Я решил прямо там, что хочу пойти в летную школу после школы кандидатов в офицеры и действительно научиться летать на армейском вертолете OH-6.

Мой энтузиазм был должным образом отмечен капитаном, но быстро забыт мной. У меня все еще было около трех месяцев школы кандидатов в офицеры, и этот плотный график не оставил мне время думать о вертолетах, или задаваться вопросом, будет ли одобрена моя заявка.

Однако в течении последней недели школы кандидатов в офицеры, я узнал, что меня приняли на армейский курс летной подготовки. Каким-то образом все сложилось. Это волнение смешалось с глубоким удовлетворением, которое я чувствовал, закончив школу кандидатов в офицеры.

15 декабря 1967 года, курсанты класса кандидатов в офицеры бронетанковых войск 1-68 прошли через сцену Будино Холла, что бы получить офицерские патенты.

Это был момент гордости.

Хотя я получил "добро" для летного училища, мои приказы не были подготовлены, что бы направить меня в Форт Уолтерс для начальной подготовки. Это упущение позволило мне взять пару недель отпуска. Это было время Рождественских каникул и прекрасное время, что бы побыть дома с семьей.

Когда пришел приказ, он был самым необычным из всех, что я видел. В нескольких коротких абзацах он охватывал все, что я должен был сделать в армии в течении всего следующего года — от Форт-Нокса, штат Кентукки, до начальной подготовке в летной школе Армии США в Форт-Уолтерс, Техас; затем на расширенном курсе летной подготовки в Форт-Райкере, Алабама; затем домой, для отпуска и наконец, назначение в республику Вьетнам.

Итак, с совершенно новенькими "шпалами" второго лейтенанта на плечах, я отправился в вертолетное училище, где я обнаружил, что летать на армейском вертолете — это больше чем следить за маленьким черным шаром.

Я не теряя времени, получил крылья армейского пилота на церемонии вручения дипломов в Райкере. Мое снаряжение уже было упаковано в багажнике моего "Мустанга" 390 GT, и я немедленно вернулся в Арканзас, на сорок пять дней моего отпуска. Мои приказы на путешествие во Вьетнам будут отправлены мне туда.

Дома был период моей тихой тревоги. Тихой, потому что я мало что делал, просто общался с друзьями и катался на водных лыжах. Тревоги, потому что я был готов отправиться во Вьетнам. Это означало возможность проверить мои вновь приобретенные навыки в боевых ситуациях, и это было для меня удобно. Я верил в свою технику, в людей, которые меня учили, и в калибр людей, с которыми я буду летать. Я был готов к следующей главе своей жизни.

Пока я был дома, ни мама, ни папа не поднимали тему Вьетнама. Они знали, что это то место, куда меня отправят мои приказы, и больше ничего нельзя было сказать об этом. Они прекрасно понимали, что такое война во Вьетнаме. Это было неизбежно. Они смотрели об этом новости по телевидению в течении нескольких лет.

Мать однако, спросила меня однажды:

— Хью, как тебе удается не высовывать свою голову из вертолета?

Я, помнится, ответил:

— С большим трудом!

Такая легкомысленная реакция была довольно типичной для меня. Думаю, это удовлетворило маму, потому что она больше не упоминала об этом.

Мои приказы о Вьетнаме, наконец прибыли, назначив мне прибыть в Сан-Франциско 30 декабря 1968 года, для отправки в штаб Армии США в республике Вьетнам.

На Новый, 1969-й Год, я был в Сайгоне, выходя из автобуса перед штабом 90-го Резервного батальона. Именно здесь мы должны были попасть в страну и получить назначение в наши тактические подразделения. Впервые я почувствовал укол страха. Я знал, куда я хочу получить назначение: 1-я дивизия Воздушной Кавалерии, которую я так часто видел в учебных фильмах в школе. Я воспринимал 1-ю кавалерийскую как основную часть, делающую боевую историю во Вьетнаме и задающую темп в авиационной тактике и технике. Моим вторым выбором был 11-й бронетанковый кавалерийский полк. Известный как полк "Вороных", это была старая часть регулярной армии, история которой восходила к действиям во время восстания на Филиппинах, Мексиканской экспедиции Першинга и Второй мировой войны. Он был во Вьетнаме с 1966 года и собрал много заголовков прессы в 1968-м году, когда им командовал полковник Джордж Паттон III.

Но после трех дней обработки в 90-м, когда мое назначение было наконец получено, я был горько разочарован, прочитав "1-я пехотная дивизия". Моя первая мысль была: Боже мой, за какие грехи посылаешь офицера-танкиста в пехотную дивизию? Я был в откровенной панике. Я отчаянно хотел летать на разведчиках и я не знал, как я могу справиться с назначением на "слики" (везущих десантников на задания) ... в пехотной дивизии!

Моя оценка ситуации в целом ухудшилась в тот же день. Мой друг, Джон Филд, который также был назначен в "Большую красную единицу", вместе со мной был зоне погрузки личного состава в 14.00 для отправки в нашу часть. Сидя там, ожидая что нас заберут джип и водитель, мы почти задохнулись от облака пыли, поднятого пятитонным армейским грузовиком. Когда пыль осела, мы увидели, что эти пять тонн были загружены по самый верх грязной, вонючей армейской одеждой. Черт возьми, это был грузовик в прачечную!

Затем солдат в кузове закричал:

— Вы офицеры, которые отправляются в 1-ю дивизию?

Мое "да" больше звучало как вопрос, чем как утверждение.

— Ну запрыгивайте — завопил солдат. — Мы вас подвезем, как только сбросим это грязное барахло в прачечную.

Мы, наконец, выбрались из Сайгона и направились на северо-восток по шоссе QL к штабу 1-й дивизии в Ди Ане (произносится как Зии-Он).

— Это, конечно, не то, что я ожидал — пробормотал я себе, когда Филд и я спрыгнули с прачечного грузовика в Ди Ан. Я все еще страдал о свежеиспеченном кавалерийском офицере, дышащим огнем и жаждущим попасть на войну летчиком-наблюдателем, будучи назначенным в пехотную дивизию. Кроме того, это место не было похоже на штаб-квартиру на передовой. Я не видел ничего, кроме тылового района, с личным составом, сражающимся с бумажной работой.

Но были некоторые обнадеживающие признаки. В Ди Ан была также база для подразделения воздушной кавалерии, 3-го эскадрона 17-го кавалерийского, 1-ой Авиационной бригады. Также там был штабная эскадрилья 1-го эскадрона 4-го кавалерийского, 1-го авиационного батальона. Это означало, что там были летчики-наблюдатели, в эскадрилье воздушной кавалерии!

Когда я сидел, разговаривая с офицером по назначениям в бараке штаб-квартиры в Ди Ан, я должен признаться, что мое внимание было разделено. Когда он говорил со мной, я кивал головой, но нас самом деле, я смотрел на информационный стенд позади него. Там была организационная схема, с указанными воздушными подразделениями, сведенные в 1-й авиационный батальон в Фу Лой, базу, на которую мы с Филдом были направлены. На диаграмме была Дельта Кав. — рота "Д", 1-го эскадрона 4-го кавалерийского полка. Это означало, что взводу воздушной разведки пришлось работать из Фу Лой. Дела шли на лад. Может быть, в 1-й пехотной дивизии будет не так уж плохо.