| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
-Он заталкивает в него арбалетные болты!
Всадники приблизились шагов на сто, Вибий прицелился и спустил курок. Промах! Во всяком случае всадник, в которого он целился никак не среагировал. Перезарядка, от волнения дрожат пальцы. Следующий , которого Вибий поймал в прицел, свалился с лошади за полсекунды до того, как он нажал курок. Перевести на другого и нажать курок. Всадник выронил меч и схватился левой рукой за болт в своем плече. Перезарядить. Прицелиться. Еще один словил болт в глаз. Перезарядить. Перед Вибием не осталось мишеней, зато позади него человек двадцать приближались к голове колонны, охватывая ее с обоих сторон. Одного из возниц рубанули мечом, ездовой с соседней телеги спрятался под нее. Всадник, который нацелился на него, с ходу спешился и стал тыкать под телегу мечом. Вибий навел на него арбалет и выстрелил. Из шеи бандита забил фонтан крови — болт разорвал сонную артерию. Перезарядка. С обоих сторон колонны щелчки стали раздаваться сериями по 3-4. Когда Вибий снова поднял голову, стрелять было уже не в кого. Несколько нападавших сидели на земле в позе пленных, бросив оружие. Еще десяток веером мчался прочь, в поле. По ним не стреляли. На Вибия накатило какое-то бездумно-расслабленное состояние. Он сел на дно повозки и смотрел в вечернее небо с розовыми перистыми облаками. Спустя, наверное, полчаса, в повозку заглянул Марк.
-Принимай трофеи. Все честно, мои ребята тебе благодарны. Даже твоих трупаков раздели за тебя.
К нему подвели двух лошадей с навьюченными на них окровавленными доспехами. На третьей сидел человек со связанными руками и перевязанным плечом.
— Твой пленник, только он, по-моему, кончится скоро. Никак не можем остановить кровотечение.
Вибий не считал себя бедняком, но трех боевых лошадей и раба-воина у него еще не было. Все вместе, по самым скромным прикидкам, тянуло сотни на три золотом. Можно безбедно жить десять лет... Или попытаться построить летающую машину, воздушный змей, способный поднять человека.
Вибий с детства грезил небом и полетами.
19 сентября 401 года от рождества Христова. Дорога Бергомиум — Брешия. Вечер. Командир конницы Бергомиума Флавий Евтолмий Татиан.
Дуумвиры Бергомиума давно перешли всякие границы законности внутри городских стен, а теперь, ослепленные жадностью и уверенные в слабости центральной власти, затеяли фактически войсковую операцию силами городской конницы против свеженазначенного легата, нового фаворита императора.
Евтолмий, полусумасшедший старик, которого терпели на посту из-за его абсолютной преданности дуумвирам и готовности исполнять особо грязные поручения, скакал во главе отряда и бормотал себе под нос. Обрывки его слов доносились до бойцов, скакавших рядом:
-Проклятье, я уже слишком стар для таких подвигов. Все это дело отвратительно пахнет. Как они собираются отмазаться, не понимаю. Если сбежит хоть один человек из обоза, меня, скорее всего, объявят преступником, действовавшим самовольно. Я бы отказался, но они знают мое прошлое, знают о проклятии памяти.
Евтолмий замолк, но цепочка мыслей в его голове продолжала виться, цепляясь одна за другую. У говнюков не хватило ума даже придумать запасной план на случай, если легат откажется лезть в ловушку и ночевать в городе. То, что мы делаем, планом действий не назвать. "Убить их всех и оставить обоз дожидаться пешего официального отряда из города, который будет как бы ни при чем, и отведет груз в город якобы для расследования дела." Из этого следует, приказать обозу сдаться нельзя. Тогда будут пленные. Хладнокровного убийства всех сдавшихся людей, в том числе детей и женщин, не поймут даже мои головорезы. Значит, атаковать с ходу. Даже крыса кусается, если ее загнать в угол, а тут в противниках две или три деции ветеранов. Черт, а ведь будут потери. И куда их? Все равно ведь опознают, кто атаковал, рано или поздно.
Впереди показалась длинная цепочка телег.
-Первая турма, развернуться справа!
-Вторая турма, левый фланг!
-Клибанарии, атакуем вдоль дороги!
-Всем по десять ауреусов, если никто из врагов не уйдет живым.
Клибанарии начали обгонять Евтолмия, разгоняясь для атаки. Внезапно первый из них полетел кувырком. Еще с десяток всадников врезались в него, ломая под тяжестью доспехов конечности и шеи себе и лошадям. Остальные сумели притормозить и объехать кучу-малу на дороге, но потеряли скорость. Отряд разделился на две части, фланги вырвались вперед. Евтолмий попытался свернуть вбок, но потерял равновесие и свалился, чудом ничего не сломав. Его кобыла ускакала вслед за отрядом, оставив его наблюдать за происходящим. Управление боем было потеряно.
Со стороны обоза начали раздаваться резкие щелчки, как будто кто-то щелкал гигантским кнутом. То тут, то там вырвавшиеся вперед всадники падали с коней или вместе с конем. Клибанарии, разогнавшиеся по дороге, вновь попали в затор. Выбравшиеся из него полтора десятка всадников по большей части развернулись и галопом двинулись в обратную сторону. Четверо продолживших атаку упали за пятьдесят метров до жиденькой сдвоенной линии легионеров врага и не торопились вставать. У легкой кавалерии на флангах дело шло вроде бы получше, но и их ряды сократились почти вдвое. Одна из телег в хвосте колонны дернулась вперед и свалилась набок, попав колесами в придорожную канаву. Видимо, впряженная в нее лошадь понесла от громких звуков рядом. Человек двадцать всадников достигли ряда телег с боков и обнаружили, что большинство обозников попряталось под телегами. Теперь они пытались построиться для атаки легионеров с тыла. Время от времени один из них падал. Спустя полминуты оставшийся в живых десяток ушел врассыпную в поле.
Евтолмий понял, что пришла пора делать ноги.
20 сентября 401 года от рождества Христова. Походный лагерь у Брешии. День. Марк Лициний Красс по прозвищу палковводец.
Вчера обоз, после боя и короткой остановки для сбора трофеев, упорно шел вперед, пока, уже после полуночи, мы не достигли стен Брешии.
Впечатленные атакой кавалерии, и тенью смерти, прошедшей совсем рядом, уставшие люди с удвоенной скоростью шли вперед, освещая дорогу факелами. Даже лошади, казалось, прониклись настроением хозяев и прибавили шаг. Перевернувшуюся в "битве при Бергомиуме" повозку с вином, в которой лошадь сломала ногу, пришлось бросить.
Уже наутро, на привале подсчитали остальные потери. Двое возниц и ребенок кузнеца Вибла были зарублены. Еще шесть обозников ранены, причем одна из них, прикрывавшая собой детей, обнаружила рану только на привале.
В качестве трофеев нам досталось оружие, доспехи, немного денег, 26 лошадей, 4 из которых способны были нести клибанария. 6 невредимых пленников и еще два десятка раненых, в основном с переломами конечностей после падения с лошади. Впрочем, встречались и пулевые раны. Мои легионеры охренели, увидев, что крошечный кусочек свинца способен сотворить с человеческим телом. Самым впечатляющим примером стал бандит, которому пуля оторвала левую руку по локоть, попав в сустав. Он, похоже, сошел с ума, так как после наложения жгута и перевязки вернулся на поле боя и ходил там, пока не нашел свою руку. А затем наотрез отказался расставаться с ней и всячески пытался пристроить ее на место. Глядя на такое, сочувствием к побежденным прониклись даже ветераны. Как-то не верилось, что эти жалкие окровавленные трясущиеся люди убили бы нас всех, если бы не два "калаша" из будущего. Сила этого оружия окрылила моих бойцов, и они готовы были идти на штурм Бергомиума, если бы им приказали. Тем временем на отражение атаки ушло 285 патронов, и замену им пока было просто неоткуда взять. Я, впрочем, приказал собрать как можно больше гильз. Роман обещал, что получением взрывчатого состава, "нитропороха", и инициирующей взрыв смеси для капсюлей он займется в первую очередь. Но получится или нет, было неясно. С его слов, вроде бы непреодолимых затруднений не должно быть, но проблема в том, что описание современных военных технологий в общедоступной литературе его времени часто было намеренно искажено. При этом он ссылался на каких-то "террористов", к которым они, эти технологии, не должны были попасть. По мне, так дело было яснее ясного. Какой же правитель в здравом уме допустит, чтобы любой простец мог у себя на заднем дворе склепать такое?
23 сентября 401 года от рождества Христова. Медиоланум. День. Базилика Сан-Лоренцо-Маджоре. Архиепископ Медиоланума Венерий.
Окно кабинета было распахнуто настежь. Свежий воздух унес запах старого пергамента. Солнце ворвалось внутрь, заиграло яркими точками отражений на серебряных ручках шкафов, подчеркнуло красоту огромного письменного стола, украшенного ажурной резьбой и интарсиями. Безжалостно подсветило пыль в углах, отпечатки измазанной в известке обуви на полу и не до конца отчищенную копоть на потолке.
Венерий поднял голову от листков, разложенных по поверхности стола.
Надо приказать нормально убраться, развели тут срач.
Мысли ворочались медленно, последние три дня он мало спал. Отложив все повседневные дела, пытался разобраться с клубком загадок, свалившихся на него после встречи с этим выскочкой. Надо же, иудей-агностик.
В дверь постучали, и вошел секретарь с двумя рамками в руках.
— Все, это последние. Мы опросили всех, к кому он заходил.
В дверь протиснулся Фонтей Клемент, толстяк в неопрятной вытертой тунике, напрочь лишенный тактичности и чинопочитания.
Лучший лингвист и историк, имевшийся в распоряжении Венерия.
В жизни Фонтея было только две ненасытные страсти, вытеснившие все остальное. Чревоугодие и страсть к познанию истории и обычаев людей разных народов. Бывало так, что обе страсти проявлялись одновременно, и тогда на пергаментах оставались сальные пятна. Но за острый и нешаблонный ум ему прощалось даже это.
— Высокопреосвященнейший Владыка, есть прогресс! Знаки в правом нижнем углу это цифры, нумерация листов документа. Десятичная система, написание слева направо. Нашелся лист, на одной стороне которого знаки 99, а на другой 100. Я считаю, это переход разрядов, а числа, соответственно, XCIX и С.
-И еще, я уверен, это не шифр, это язык. Латинские и греческие корни отчетливо видны. Слова разделены промежутками, как в манускриптах Римской Республики. Сам текст подчиняется сложным грамматическим правилам, но перевести его пока не получается.
-Также мы поняли, как он изготовлен. Это не сверхстарательный писец, это оттиски печатей, по одной на каждую букву, составленных вместе.
-Наградите нашего шорника, это он догадался. Понимаете, он льет в форму украшения для сбруи, а потом наклепывает на кожаные ремни. Получаются ровные ряды одинаковых значков. Совсем одинаковых, как буквы в этих манускриптах. Мы попросили ювелира, он сделал квадратные формочки для литья, пять штук. У каждой на дне выгравирована цифра.
Лингвист показал ремешок с ровным рядком бляшек.
-Смотрите, можно составить любое число из этих цифр, а потом оттиснуть на пергаменте. Мы сделали один ряд, но ничего не мешает сделать несколько рядов.
Фонтей, но к чему такие сложности? Почему нужно городить весь этот многоэтапный процесс, когда можно нанять писца?
-У меня есть только догадки. Понятно, что труд даже великолепного писца стоит в лучшем случае десятую часть от цены пергамента. Но знаете, я дал этот ремешок поиграть своему младшему и он за несколько минут уделал цифрами себя, стену и лучшее платье жены. А ведь писать он еще не умеет.
-То есть этот способ имеет смысл, если материал, на котором мы пишем, почти ничего не стоит, и нам нужно много одинаковых копий. Очень много. Может быть, даже несколько сотен.
Венерий честно попытался представить себе место, в котором кому-то может потребоваться сотня одинаковых книг, а пергамент почти ничего не стоит, и не преуспел в этом.
Фонтей, это бред какой-то. Они там выращивают тысячи овец на кожу, а потом делают из нее одинаковые книги?
Хотя... Библия? Азбуки для обучения чтению? Приказ, или свод законов, который можно разослать во все провинции, и который очень сложно подделать? Документы заверяют печатью, а тут он весь одна большая печать... Но это все нужно только большому и развитому государству.
Перед глазами Венерия встала жуткая картина: где-то рядом с больным, утратившим силы Римом есть империя, о которой ничего не известно. Грозная, большая, опередившая Римскую. Паззл в его голове складывался все отчетливее. Готы идут на Рим и требуют земель для поселения, так? Это акт отчаяния, их вытесняют из родных мест гунны. А кто вытесняет гуннов? Скифы, сарматы? Не может быть, они слишком слабы и малочисленны. Скорее всего, они уже растоптаны вторжением с Востока.
Этот "ученый сармат", он просто беженец оттуда, варвар. Разодрал книгу на картинки, не понимая ее истинной ценности. Разбил при бегстве одно из бесценных зеркал. Кстати, а насколько они бесценны? Может, там они делают их так же массово, как книги? А часы?
Венерий по-новому взглянул на часы на своей руке. Рядом с черточками, разделявшими циферблат на 12 частей были такие же значки, как в углу листов. Цифры, разумеется, идут последовательно, от 1 до 12.
Венерий выписал их, проставил напротив каждой римский эквивалент и отдал листок Фонтею.
Проверь соответствие, и поскорее.
Через полчаса Фонтей подтвердил, что все так. К этому моменту Венерий окончательно убедил себя, что катастрофа не за горами, но ему отчаянно не хватало понимания военных аспектов ситуации.
Фонтей, собирай листы. Мы идем к Стилихону.
Спустя еще полчаса два неприметных человека в грубых коричневых каркаллах, скрывающих лицо, выскользнули из бокового входа Сан-Лоренцо-Маджоре и направились к императорскому дворцу.
23 сентября 401 года от рождества Христова. Медиоланум. День. Императорский дворец. Внутренний дворик. Флавий Стилихон.
Ровный рядок тел в испачканном исподнем на аккуратно постриженном газоне внутреннего дворика выглядел отвратительно, а пах еще хуже. Рядом стоял человек, выглядевший, как оживший мертвец. Он баюкал изувеченную левую руку, по небритым, заросшим седой щетиной щекам текли крупные мутные слезы. Двое легионеров по его бокам застыли с каменными лицами.
Евтолмий, прекрати трястись. Если четко и внятно все мне повторишь, к Кальпурнию больше не попадешь.
— Я стараюсь, буду стараться. Дуумвиры во всем виноваты, я только исполнял приказ. Я же сам, сам к вам пришел.
Про дуумвиров будешь рассказывать Кальпурнию.
Надтреснутый, полный напряжения голос Стилихона прозвучал как удар бича. Старик сьежился и часто-часто закивал головой.
-Я почти сразу упал с лошади, поэтому жив. Спасибо моей верной Клементис, она убежала, а потом вернулась ко мне. Все, кто атаковал, мертвы, спаслись лишь те, кто убегал.
Стилихон понял, что как не угрожай, связного рассказа не добиться, и перешел к вопросам.
У тебя была сотня всадников?
-Да,да.
А противостояло вам две деции пеших?
— Нет, хватило трех бойцов. Стреляло только трое. Но их хватило, да, нам их хватило.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
