Зверь лютый Книга 27. Чума

Насчёт "вернуть" — уговора не было. Глупый наезд "а вдруг?". Нет уж, "умерла — так умерла". Да и по сути: эмир просто выполнил свои "должностные обязанности". Насколько качественно? — Проверяем. Снова снаряжаем расшиву, снова Муса ведёт её вниз.

Фактическая проверка показала: исполнение некачественное. Верить нельзя никому, а эмирам — особенно.

Повтор. Но не "один в один". В Саксине доросли до того четвёртого, который "не-утопленник". Купчики тамошние уже сидят-ждут. Кто с серебром, кто с товарами, которые мне интересны. Хотя продолжают пытаться впихнуть Афоне — тамошнему фактору — разное невпихуемое: то камку, то парчу. На кой она нам? Я парчу даже с алтарей снимаю. Про это — уже... Многое наше, что брали только "на посмотреть", хотят уже партиями. Помещения, причал, работники... решено.

* * *

Как ходят караваны — я уже...

Важен режим стоянки: пришёл, скинул, загрузил, ушёл. Или стой-жди, пока купец расторгуется. Разница — основа процветания Великой Ганзы и итальянских торговых республик.

От Саксина до Ага-Базара барку тащат два месяца, вниз она идёт 20 дней. Всеволжск — наполовину дальше.

Вариации "бурлачества" мы отрабатываем ещё с моих Смоленских похождений, с "банды Толстого Очепа". Кое-что Муса применяет: упряжь рюкзачную, сменные вахты "тягунов", кормёжка на борту. Другие, вроде "марша с факелами", мосты через притоки, обустройство тропы, тёплые стоянки... На чужой земле? — Нет возможности.

Римские легионеры за пять часов проходили 32 км с полной выкладкой. После чего строили стандартный лагерь с немалым объёмом земляных и плотницких работ. Не "прохожие с улицы" — подготовленные, тренированные люди. Но и здешние бурлаки вовсе не "доходяги задёшево". Как Рахметова проверяли перед тем, как в артель взять — я уже...

Две сменных упряжки, даже при ночёвках на берегу, дают существенный выигрыш в длине дневного перехода. Люди при четырёхчасовых вахтах устают меньше, идут быстрее. Конечно, и платить приходится больше. Загонять их в апрельскую или ноябрьскую Волгу... Бурлак постоянно "плескается" в воде. Затягивать марш до ледостава — угробить людей.

Помимо ощущения собственной глупости и мерзости, это и в цене плохо проявится: коли у тебя нынче пол-упряжки перемёрло, то на следующий раз расценки подымай вдвое. Иначе люди не пойдут.

Есть интересные подробности как лучше пройти эти 2200 вёрст от Хазарского моря до Окской стрелки и обратно. Чистая вода у Стрелки 200 дней в году, у моря — 260... в Российской Империи низовые бурлаки тащили барки до Казани, там команды менялись...

Проще: пару недель простоял — второго рейса в году не будет.

Прямо сейчас не критично. Но год-два — и мы выйдем на соответствующие объёмы.

* * *

Муса топает из Саксина назад и нарывается на повтор. С теми же персонажами.

Точнее — я же не знаю имён людей — с теми же "этническими преступными группировками". Кроме тех, что были на Луке.

Насчёт жителей Девичьих Гор ничего плохого сказать не могу: визирь их хорошо вырезал, на реку не вылезают.

У кипчаков, кажется, другой курень из той же орды. У башкортов прорезались юраман и юлмын. Первые, получив подарки, попытались напасть ночью, вторые — сходу в атаку без разговоров. И снова буляр:

— Давайте мириться. С вас куны (штраф за убийство).

— Давайте. Но кун не будет — вы напали, вы тоже убили.

— Вай-вай. Нам жаль. Но наших погибло больше — вам и платить больше.

Муса, может, и заплатил бы. Но булярские бии жадничают — считают только всеволжских, без погибших саксинских булгар. Называют их помётом кривой кобылицы, степным мусором, сметённым к дувалам Саксина под сапоги огузов. А соседи-родичи погибших в прошлом году, которые тащат расшиву нынче, всё это слушают.

Такие же булгары. Только верят в Аллаха, кланяются муллам и платят налоги хану. Своих степных "родственников" иначе, чем тупыми злобными язычниками не считают. Ещё бы — они-то городские! В мечети бывают! А эти... немытый помёт кривой кобылицы.

Кривых кобылиц — видел. Немытый помёт... А что, где-то бывает мытый? Ну, раз так говорят, значит встречали.

Мнение бурлаков надо учитывать: если половина экипажа нападёт на другую половину, то, при любом исходе, расшива до Ага-Базара не дойдёт.

Муса всю ночь уговаривает старшин буляр "урезать осетра". Утром те уходят, и через час, только сняли лагерь, только бурлаки впряглись — нападение конного отряда. "Недовольных ущемлением родовой чести путём невнесения в список покойников" так в упряжке и посекли. Кораблик от стоянки отскочил, вынесло на стержень, снесло вниз.

Ветра попутного нет — пришлось три дня стоять на острове, отбиваясь от лодочных десантов, мучить людей ночными караулами. Потом вообще уйти на сотню вёрст вниз. Только тогда отстали.

Народ мой уже опытнее, брони на ночь не снимают сами, без напоминания, потери у нападавших — в разы. Но и их больше стало, опытные бойцы добавились. Не одни джигиты безбородые, уже и "иры" (отцы семейств) лезут. У меня опять — убитые да покалеченные.

* * *

Я не понимаю моих коллег. Они частенько описывают кое-какую дальнюю торговлю. Говорят — успешно.

Согласен, бывает. Но вот такое здесь норма.

Непрерывный поток храбростей, героизмов и прочих... подвигов. Для молодого парня, впервые в жизни вылезшего из своей юрты или избы, такое времяпрепровождение интересно. Раз-другой. А всю жизнь? А смысл? Подвиг, квест, дойти любой ценой... или промежуточный элемент товарно-транспортной операции? Изготовил-доставил-продал. Доставка цацок — ценою жизней твоих товарищей? Рутинное занятие как цепь подвигов и похорон? Это бизнес?

Я немного умею производить. Не умею торговать, но у меня есть мастера, которые умеют и любят это дело. А вот в середине... И плевать этим "непокорённым" на всю прогрессивность книгопечатанья, например, или хрусталеварения.

Надо... Что?!! Утроить охрану?! Всё равно — будут попытки, будут потери.

* * *

"Кон-Тики" топает вверх по реке, Николай с Мусой из Ага-Базара на "Ласточке" "прилетают" во Всеволжск. Плакаться. В смысле: доложить обстановку и получить "особо ценные указания особо мудрого руководства".

Я их понимаю: проблема вышла из круга их компетенции. Но, факеншит уелбантуренный, делать-то чего?!

Тут у меня других забот...! Софья с Ростиславой, амальгама с булатом, фарфор расписывают, эрзянских картов добивают, Кострому жгут, Сивка не слушается, Курт побегать хочет... Нормальная жизнь. Бьёт ключом, без перерывов, по голове, не отходя от кассы.

Собираю совет голов. С приглашённым по такому случаю Мусой.

Он второй раз при мне на Стрелке. Ходит, рот раскрывши:

— Да не было ж тут ничего! Тут же всего три года назад... Вай! Вали Иван, ты повелитель джинов! Только эти проклятые умеют так быстро и красиво строить! Вай!

Приятно, но не будем отвлекаться.

— Муса, нужно, чтобы мои товары шли в Саксин и обратно без проблем.

— О, досточтимый вали Иван! Аллах благоволит тебе! Редкий караван проходит этим путём без потерь. А ты лишился всего лишь нескольких слуг, твои товары не пострадали. Говорят, что раньше, когда этими землями владели нечестивые иудеи-хазары, да сгинут они в когтях иблиса, на берегах великой реки был порядок, караваны шли по благоустроенной степи, от стоянки к стоянке. Караван-баши даже не выставляли охрану ночью! Потому что служители караван-сараев охраняли их покой, а воины кагана, да сгорит он в аду, истребляли разбойников на десять дней пути. Увы... Я хотел сказать, слава Аллаху! Слово Пророка достигло ушей великого Аламуша! Твои храбрые предки, хоть и не поняли неизъяснимой мудрости правильного учения, но сокрушили своими мечами нечестивцев. И воссиял в этих диких прежде краях свет самой последней истины!

— В смысле: купцов начали резать на каждом шагу? Муса, ты много общался с ташдаром? Так густо изливать млеко мудрости и нектар благочестия — его манера. Давай проще, давай о деле. Что делать с этими... чудаками, которые пытались ограбить? Караван надо повторить. А они повторят нападение. Возможно, более успешно.

Муса сокрушенно кивал.

— Повторят. Обязательно повторят. Такова их природа. Злобные язычники, не воспринявшие истинного учения. Покарай их три раза Аллах противоестественным способом.

— Понял. Что делать?

Длинная нудная беседа. Попытка структурировать размазанные, наполненные неопределёнными надеждами на милость бога — Аллаха или Христа (Николай присоединился), высказываниями.

Члены гос.совета звереют от тоски, но умных мыслей не высказывают. И я молчу: неужели эти очень неглупые мужики... и, пардон, не менее умные бабы, не могут чётко сформулировать варианты? Что же с ними будет, если со мной, не дай бог...

Наконец, Гапа не выдержала:

— Что вы телитесь, мужи добрые?! Сопли жуёте, время переводите! Запоминай, Воевода. Пути три: не ходить, убить, заплатить. А, ещё: ходить. Но не по Волге, а через ж... Ну, вы поняли.

У Мусы — челюсть на груди, борода на коленях. Чтобы баба... знатным мужам... в лицо... таковы слова...

Следом вскакивает Ольбег, весь красный, набычившийся:

— Убить! Их всех! Они наших людей...! Изменнически! Истребить!

Чарджи нет, по Сухоне шастает. Замещающий его Салман начинает на Ольбега порыкивать:

— Молод ты ещё. Видал мало. Там бойцы... хрен убьёшь. Он тебя наперёд... пополам сделает.

Муса кивает:

— Истребить... ай, тяжело. Блистательные эмиры полтораста лет... привести в истинную веру... увы... Наш нынешний победоноснейший — три раза ходил, полон брал, хабар брал, скот брал. Белые булгары — каждый! — по наложнице... Да-а... Но-о...

Короче: Гапа права. Насчёт ж....

Считаем оставшиеся варианты:

1. Не ходить.

Не могу. Там — Халифат. Там слоны в шёлковых рубахах. Надо.

2. Платить.

Я — не против. Если будет толк. Толка — не будет.

Салман с Мусой объясняют насчёт платежей.

Надо заплатить духам погибших бандитов. Чтобы они умиротворились и не вредили своим сородичам за свою преждевременную смерть.

Надо заплатить вдовам и сиротам павших, дабы они перестали бедствовать и грустить о потере своих кормильцев. До конца жизни.

Надо заплатить народу за обиду (побили при попытке ограбить — очень обидно) и устроить праздник примирения.

Наконец, надо заплатить туземным вятшим. Которые будут говорить с духами и с народом, склонять тех и других к прощению нас, нехороших и кругом виноватых.

Статьи платежа — ежегодные. Точнее: еже-караванные. Как караван идёт — плати. Размер определяется уровнем ощущения душевного несчастья аборигенами. Чем больше товаров они видят, тем более несчастными себя чувствуют.

Причём, речь идёт только битых родах. Что скажут и сделают юрматы и юрми... аллах акбар. В смысле... а я знаю кому они нынче поклоняются? Змее, журавлю, дереву...

Типа: сумму платежа юрматам ты узнаешь по курлыканью журавлиной стаи, улетающей в тёплые края.

Кроме перечисленных племенных групп, есть ещё тридцать. Которые тоже могут вылезти на Волгу и потребовать "себе, как людям". Но — больше. Потому что им придётся устраивать богатый той для прибрежных.

Факеншит! Я начинаю любить "серых степных тараканов"! В смысле: кыпчаков. Их пятнадцать орд. Но не тридцать три! В каждой орде есть хан. Конечно, он не самовластен, он — "слуга народа". Пожизненно. Просто жизнь иногда бывает... короткой.

"В России абсолютное самодержавие. Ограниченное удавкой".

В ордах спектр шире. Кроме удавки бывает ещё сабля, кинжал, копьё, стрела, яд...

Но нормальный хан хоть как-то управляет своей ордой. С ним можно договориться, есть надежда, что он выполнит обещанное. Даже если и обманет, то он, один. А здесь...

Глава 525

* * *

Здесь демократия. Полная. Полторы сотни "благородных родов", с родословными на семь поколений. Все считают себя равными. Аналог польского шляхетства 18 в. или аланов нынешнего.

Хуже: у ляхов или алан есть, хоть номинально, общенациональный предводитель. Здесь — все равны и свободны. A priori, ad infinitum и ad verbum (изначально, до бесконечности и буквально).

Предводители выбираются из такого количества "родовитых", что можно найти придурка на любой вкус. По "воле народной". А эта "воля" не обеспечена информацией, опытом.

"Глас народный — глас божий". Не — "голос разума".

— Белая изба? Что за глупость? Не знали и знать не хотим. А вот шёлковая занавесочка — хорошо. — Как сделать? — Просто. Саблей. Зарезать прохожего с шёлком. Шёлк — повесить в юрте. Это ж все знают!

Не хочу, чтобы думали, будто я так именно на буляр разозлился.

Это нормальное, повсеместное, родо-племенное мировосприятие. "Все так живут".

Люди — мы. Остальные — животные. Двух— или четырёх-ногие. Мы — потомки алтайской змеи, или иртышского журавля, или джезказганского кулана... — человечество. Остальные — нерассыпавшиеся пока кучки степного мусора. Пожива для настоящих людей.

Такое лечится. Историческим процессом.

Род растёт, превращается в племя, в народ. В многочисленную общность. Обычный человек живёт среди своих. Сородичей, единоверцев, единоязыкцев. Привыкает. Навыки повседневной ксенофобной реакции на "не-людей" слабеют за ненадобностью. При появлении чужака его видят, отличают, но общаются с ним как, примерно, со своим: других стереотипов общения уже нет. Отмерли.

Это путь возникновения "великих" народов. Рост численности, создание однородной, протяжённой, комфортной для своих членов, общественно-культурной среды.

Если к этому моменту "производственные силы" достаточно подросли, то однородность позволяет переходить от натурального хозяйства к товарно-денежному. К национальному рынку. Формируя и сам рынок, и общность людей следующего уровня — нацию.

Процесс превращения "рода" в "народ" можно интенсифицировать. Биологическое родство (общий предок), дополняется брачными союзами с представителями других этносов. Метисы. Которые "наши", но "чуть другие". Единство языка позволят понимать друг друга, общая религия задаёт единый набор ценностей, целостность культуры ("одни песни поём"). Наконец — государство. Навязывающее своим поданным единый язык, культуру, веру, закон, образ жизни.

Не здесь. Сбежавшие в эти места в разное время из разных племён роды, имеют разных предков, что подчёркивается. Родовая память — "сокровище", часть души каждого. Конфликт из-за кобылы двухсотлетней давности, между давно сгнившими пра-пра-..., определяют взаимоотношения между ныне живущими.

Отсутствие общей религии провоцирует конфликты между адептами разных богов:

— Наш журавль завсегда вашу змею заглотит. Отдавай отару! А то заклюём!

Роды говорят на разных, восходящих к трём разным языковым семьям — иранской, угро-финской и тюркской, диалектах, находящихся на разных ступенях развития смесей изначально разного состава: "твоя моя не понимай".

Разноверные, разноязычные, разноплемённые роды имеют общее свойство — "непокорённость". Что заставляет их объединяться против любого, кто умножился настолько, что может вздумать покорить.