Восхождение

Стражник попытку подкупа как и не заметил.

— Мне бы одним глазком только взглянуть — и все! Что вам стоит? — не оставляла потуг Хэйт.

— Пять золотых.

— А может, я поручение какое-нибудь для вас выполню? Передать что, добыть? — она готова была в лепешку разбиться, лишь бы попасть внутрь здания Гильдии.

Стражник отрицательно покачал головой.

Хэйт махнула рукой. НПЦ неподкупен, квестов ей давать не желает, значит, пока ей тут ловить нечего. До "смены" в Обжорке оставалось всего с полчаса, и она побрела в сторону трактира, хотя все мысли ее крутились вокруг Гильдии. Может быть, повышение известности в Велегарде помогло бы? Но как ее увеличить, не поднимая уровень?..

Проливая слезы над крупными луковицами, девушка задумалась о незаконном проникновении в недоступную для нее твердыню. Усыпить вредного стражника или обездвижить... Или найти потайной ход... Но все эти способы при здравом измышлении виделись бредовыми. Как только любой НПЦ внутри Гильдии заметит неучтенного посетителя, она с позором очутится на улице.

Работа на кухне спорилась, не выматывала, как накануне. Сорхо девушку привечал, даже подкармливал: то булочку с противня даст попробовать ("Ой, кажется, она с того боку подрумянилась слишком, на стол не подать уже!"), то салатика миску принесет ("Та странная дамочка заявила, что не ест сладкий перец, а выкидывать жалко!"), то, подмигнув хитрюще, от утки, запекающейся на вертеле, отсек крылышко ("Попробуй, не передержал ли?"). Как следствие, показатель сытости все двенадцать часов был почти на максимуме.

Хэйт хвалила каждое блюдо, предлагаемое Сорхо, рассыпалась в благодарностях. А про себя вздыхала: "Ну почему не все НПЦ в Велегарде такие благожелательные?"

И только к утру, когда Сорхо, посмеиваясь, протянул ей два серебряных, вместо положенного одного, ее озарило. Хэйт ударила себя по лбу, назвала непроходимой тупицей и обиженно вопросила:

— Ты ведь не НПЦ, верно?

— Глянь, догадалась! — толстяк рассмеялся. — А я-то все гадал, когда же ты прозреешь.

— Обманщик, — буркнула девушка себе под нос. — Но как? Ты принял меня на работу, платил... Разве так можно?

— А почему нет? — пожал плечами Сорхо. — Механика аналогичная. А ты такая потерянная была, вот я тебя и пожалел.

Хэйт поморщилась. Ей-то мнилось, что она выглядела смелой и уверенной в себе, когда устраивалась на "работу"...

— Зачем это все тебе? Трактир, готовка?

— Мне до умельца в кулинарии пятнадцать пунктов, — трактирщик вздохнул. — В поле качать — полгода игрового времени. А здесь — и оборот нормальный, и навык растет. Деньги на постройку трактира я отбил уже. Вот так.

— Понятно, — Хэйт призадумалась. — Кулинарии ты меня не обучишь, это как пить дать... Только прокорм и немножко денег. Бывай, хозяин!

Последнее слово она выговорила подчеркнуто ехидно. Игрок не может передать производственный навык другому игроку. Только НПЦ. Это правило не обойти. А значит, продолжать "работать" на Сорхо было пустой тратой времени.

— Сам — нет, не обучу. Но я начинал игру, как и ты, помощником на кухне. Мой наниматель был мною весьма доволен, и я добился от него предела расположения. Не думаю, что он откажет любимому ученику передать навык по рекомендации способной девушке. С меня — пяток-другой полезных рецептов и двойная оплата работы.

Девушка остановилась у самых дверей. Поделиться рецептами Сорхо и правда может, при наличии навыка это не возбраняется. Да и серебро лишним не бывает...

— Какая тебе выгода? — сощурила серые очи Хэйт. В памяти еще свежо было предложение "подзаработать" от незнакомого хама на площади.

— Мне нравятся целеустремленные люди, — неожиданно серьезно ответил Сорхо. — Как в игре, так и в реальности. Я предлагаю тебе не милостыню — а достойную плату за труд. Ты и без меня бы достигла и навыка, и рецепты б нашла, я только малость ускорю процесс. Все честно, соглашайся. Под юбку не полезу, хотя у тебя и юбки-то нет!

— Еще б тебе с таким барабаном под юбки девушкам лезть! — расхохоталась Хэйт. Напряжение спало. — Когда знакомство с твоим наставником?

— Десять смен отработаешь — отведу, — ухмыльнулся Сорхо. — Давай, девочка, на выход, мне в реал пора.

— Ок, босс!

НПЦ в Восхождении могут быть почти неотличимы от игроков — и наоборот. Ты не можешь узнать их имени, пока они тебе не представились. Аналогично — и с игроками. Это не стандартная ММОРПГ, в которой достаточно было выделить цель — и ты видишь ник, полоску здоровья, а то и уровень. В Восхождении такое применимо лишь к монстрам.

Сорхо преподнес девушке урок, прикинувшись НПЦ, и, наверняка, изрядно забавлялся, глядя на ее ухищрения ради его расположения. А уж она ему соловушкой заливалась, дурой себя выставляла... Нет, это же надо так опростоволоситься!

Вообще, прогресс ее персонажа, точнее, почти полное его отсутствие, Хэйт печалил. Следовало решить проблему Гильдии — или же распроститься с этой идеей полностью.

... Меч, вколоченный в землю, никуда не делся. И стражник не подобрел. И возникло у Хэйт непреодолимое желание махнуть на все сложности в прокачке чара, и просто играть — в свое удовольствие. Именно в этот момент взгляд ее заметил кусочек угля, завалившийся между крупными булыжниками мостовой. А ведь в особой части инвентаря у нее точно лежит карта Велегарда, любопытно, можно ли...

Как выяснилось, можно. И достать карту, и сделать на обратной стороне углем эскиз строения: гигантский меч, запечатленный таким странным образом, стал для Хэйт не просто рисунком, но символом крушения надежд. Было горько это осознавать, но внутрь она не попадет. По два серебряных за ночь в Обжорке — да она скорее героя удалит, чем наберет нужную сумму!

Плевать, сражаются же другие мистики без пассивки на удачу — чем она хуже?

Хэйт глянула искоса на получившийся эскиз, отложила прямо на мостовую, чтобы вытереть замаранные углем пальцы.

— Эй! — гневно окликнула она наглеца, потянувшегося за наброском. Схватила лист прочной, но не особенно качественной бумаги, прижала к груди. — Лапы прочь!

— Простите, милая леди, — примирительно произнес воин в сверкающих латных доспехах. — Я не собирался ее красть.

— Ее? — после долгого дня, посвященного живописи и "смены" в Обжорке Хэйт не могла похвастаться скоростью мыслительного процесса. Воин ее заинтересовал: паладин или рыцарь, уж точно, не НПЦ, едва ли столь беден, чтобы подбирать мусор из уличной пыли, и вид вполне приличный...

— Картину. Сколько вы за нее хотите?

— Не продается, — хмуро бросила Хэйт, ни секунды не раздумывая. Десяток серебряных ее затруднений не решат, а рисунок — это символ, зарубка в памяти. — Да и никакая это не картина. Набросок, эскиз, ясно?

— Я заплачу любую цену.

Чудной малый... Любую цену, конечно, мечтать не вредно... Прямо-таки по классике: "Свежо предание, а верится с трудом*"...

— Откройте для меня ту дверь, — Хэйт устало махнула рукой в сторону стражника, подпирающего алебарду и посматривающего в их сторону с некоторым любопытством.

— На сколько посещений? — неожиданно спросил воин. Девушка-то ждала, что он стушуется и оставит глупую затею с рисунком.

— А есть разница? — робко уточнила она. Робко, чтобы не спугнуть ненароком богатенького доброхота, готового отвалить пять золотых за десятиминутную мазню.

— Вообще-то да, — спокойно отозвался мужчина. — Вы ведь будущий маг? Тогда каждый визит для вас будет платным. Это как экскурсия. Хотя... Постойте здесь, я сейчас вернусь. Только не уходите никуда!

Еще бы Хэйт ушла! Она, точно завороженная, наблюдала за воином. Тот дошел до стражника, перекинулся парой фраз (слишком тихо, чтобы Хэйт расслышала содержание разговора), передал пухлый матерчатый кошель. Девушка ущипнула себя за запястье — ага, и виртуальное тело реагирует на причиняемую себе боль. Тогда, получается, ей не снится этот Дед Мороз в доспехах?..

— Я уладил вопрос, — воин вернулся. — Десять посещений, в любое время. Я исполнил желание леди?

— Д-да, — Хэйт кивнула. В голове воображаемый оркестр навязчиво играл "Jingle Bells**". Она протянула лист с наброском мужчине. — Возьмите. Но... Почему? Это же большая сумма, а рисунок... В нем нет ничего особенного. Явно не тянет на такую стоимость.

— Для вас, милая леди — нет, а для меня — более чем, — мягко улыбнулся мужчина, принимая от Хэйт протянутый эскиз. — Видите ли, я начинал игру в Велегарде. И Гильдия Воинов долгое время была моим вторым домом. Да и строение мне очень нравится. Я скринов с ним кучу сделал, видео писал даже. И очень жалел, что не могу нарисовать, вам, наверное, это глупостью покажется. Просто скрин — не то, я хотел картину в самой игре. Чтобы повесить на стену в своем доме, посматривать, вспоминать, каким все было впечатляющим в начале игры.

Воин умолк и, кажется, смутился.

— Это вовсе не кажется мне глупостью, — Хэйт улыбнулась. — И спасибо вам.

— — — — — — — — — — — — — -

*А. С. Грибоедов, 'Горе от ума'.

**Jingle Bells — популярная во всем мире рождественская песня, также известная, как 'One Horse Open Sleigh'. Была написана Дж. Л. Пьерпонтом (1822-1893) 16 сентября 1858 года

— — — — — — — — — — — — — —

— О, это я вам признателен! — воин потянулся к кошельку, видимо, собираясь добавить денег сверх платы за вход. — Примите...

Хэйт резко замотала головой. За эскиз этот неисправимый романтик переплатил стократно, принять хоть на медяк больше — значило бы поступиться гордостью.

— Понимаю, — кивнул воин. — Я открыл для вас одну дверь, вы — излечили мою ностальгию. Справедливо!

Фигура воина замерцала и исчезла в серо-синей вспышке. Наверняка, полетел устраивать картинку на видное место в частном домике (они стоили — Хэйт проверяла — просто невероятно дорого для среднего игрока, так что полсотни золотых на прихоть он потратить был вполне в состоянии). А ведь имени его она и не спросила...

Девушка плавной походкой направилась к стражнику.

— Желаете пройти внутрь? — подобострастно спросил НПЦ.

— Нет, не сегодня, — ответила Хэйт, ухмыльнувшись. Не одних людей меняют деньги. На неписей (так в простонародье окрестили НПЦ ее знакомые из другой онлайн-игры, хотя как они их только не обзывали) они тоже ох, как влияют. — Выход!

"Завидуйте, ехидны", — улыбнулась про себя Вероника, откидываясь на округлую спинку стула, принимая довольно вольготную позу. На лице же не было ни тени улыбки, и смотрела она в окно, поверх голов одногруппниц, одаряющих девушку не самыми благожелательными взглядами. Уж с чем-чем, а с фигурой у нее проблем не было. Ни ранних "ушек спаниеля", как у Светочки, ни приятной, но все же излишней полноты Ольги, ни категоричной плоскости в том месте, где полагается быть груди, как у Ани, ни тем более — несоразмерно крупной филейной части Полины, — у Вероники не наблюдалось. Аккуратное, гармоничное тело, хоть на подиум, разве что роста немного не хватило для "модельной внешности". Впрочем, в "модельки" она никогда и не стремилась.

Гламур и пафос плохо сочетались с ее натурой, если не сказать — не сочетались вовсе.

Шел второй час позирования, аудитория не отличалась качеством обогрева, так что по коже Вероники время от времени пробегали волны дрожи, но она старательно не замечала неудобств, в том числе и затекших мышц. Она перебирала в памяти героев прошлого вечера: пузатого плута Сорхо (и ведь надо было такую внешность сотворить!) и безымянного рыцаря (или таки паладина?..), эдакого чудаковатого богатея, вернувшего ей надежду в минуту, когда она готова была сдаться... В общем, пока тело отсиживало часы в холодной аудитории, мысли Вероники витали вокруг злоключений ее виртуального прообраза.

Обычно рисование обнаженки друг с друга сопровождалось шутливыми переговорами, подчас перерастающими во взрывы хохота, однако сегодня единственными звуками, нарушавшими тишину, были шорох бумаги, скрип карандашей, шуршание кистей по картону, да вздохи участниц, сопровождающие исправление неудачных штрихов и мазков. Слишком отчетливо помнили девушки язвительные слова Вероники, произнесенные два дня назад.

Да и сама Вероника, внешне — расслабленно-надменная, изнутри была собрана, даже напряжена, безотчетно готовясь к какой-нибудь гадости. Не могли они ей вот так легко простить критику, а тут как раз — вот совпадение! — она перед ними, практически голая (не считать же за одежду крохотные стринги телесного цвета) и беззащитная. Лучших условий для маленькой мести и не придумаешь...

— Ты не замерзла? — подняла голову от эскиза Полина.

Вероника прищурилась, выискивая издевку в глазах сокурсницы, но обнаружила только искреннюю заинтересованность. Вообще, труд натурщицы в плохо отапливаемом помещении легким и приятным назвать сложно.

— В принципе, нет, — Вероника пожала плечами. — Да и сидеть осталось недолго.

— Давай обогреватель включим? — не унималась Поля.

Предложение при рассмотрении показалось совсем безобидным, так что, прикинув все за и против, Вероника решила не отказываться. Действительно, глупо морозить задницу, когда можно получить толику комфорта.

— Если ты настаиваешь, — кивнула она Полине.

Та просияла и резво вскочила с табурета.

— Только наш сломался, я быстренько к первокурсникам сбегаю! — прозвучало уже из-за двери.

Ширму перед входом на то время, когда натурой выступала одна их студенток, обычно не ставили, просто запирая дверь на ключ, обосновывая это удобством в постановке с разных ракурсов. Потому, когда Полина вернулась не только с обогревателем, но и с носильщиком для оного, в лице довольно известного шалопая со скульптурного отделения, Вероника не особо удивилась.

Примерно этого она и ожидала...

— Ставьте сюда, — гордо распрямив и без того не ссутуленную спину, указала она вытянутым носочком ноги на край подиума. — Надеюсь, он хотя бы работает?

Скульптурник невразумительно мотнул головой, не отрывая взгляда от открывшегося ему зрелища, чем изумил девушку — обнаженная натура в условиях училища искусств не являлась такой уж редкостью, давно бы пора насмотреться и реагировать поспокойнее, — затем все же донес тяжелый обогреватель до означенного места.

— Спасибо за рекламу, дорогие мои, — усмехнулась Вероника, стоило парню покинуть аудиторию. — Осталось придумать, куда теперь девать лишних поклонников.

Она встала со стула и медленно, в наполненном оцепенелым молчанием помещении прошествовала к стопке своей одежды.

— На сегодня сеанс окончен, дамы, можно прекратить таращиться.

Если не считать "обнаженку", посещение училища в эту пятницу было сущей формальностью. Пятерка за рисунок Веронике была обеспечена, все работы она сдала раньше срока, а Игорь Дмитриевич, дядька невредный, неоднократно замеченный в совместном распитии спиртных напитков со Стасом, свой автограф в зачетке мог черкнуть и в другой день. Но девушка решила не накалять обстановку.

Пришла, "отсидела", позволила грымзам отыграться за сцену во дворе, вместе с одногруппниками потолкалась в ожидании преподавателя (правда, стоило ему явиться, как он отозвал Веронику в сторонку, затребовал зачетку и благополучно спровадил). До понедельника она была свободна, как ветер. Можно было ехать домой, погружаться в мир Восхождения и реализовывать уже, наконец, свои задумки. Не пускало какое-то смутное предчувствие готовящейся пакости, причем такой, что явление скульптурника и рядом не стояло...