| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Местные ребята, которые ещё пару дней назад подначивали Бульдога набить мне морду, теперь верещали от радости, видя мою победу, да и сам Бульдог горланил: "гаси его, барчук". А вот те, кто пришёл с Сапогом, негодовали, кричали своему приятелю, чтобы поднимался и дрался дальше.
Но дело было не закончено. Давать противнику передых я не собирался. Едва тот начал подниматься, я с ноги отправил его в нокдаун, а потом сел сверху и принялся бить по лицу. Бил долго. Сапог, кажется, отключился уже, а я его всё мутузил, пока у того физиономия в кашу не превратилось. У меня вся сорочка оказалась забрызгана кровью. Злиться-то я не злился — спокоен был, как удав, но вот проучить следовало. Чтоб другим неповадно было лезть. Тактика запугивания, так сказать. Иначе, слов не поймут.
Закончив дело, я встал, осмотрелся. Пацаны, которые с Сапогом пришли, притихли. Те, кто помоложе были, выглядели испуганными. Подозреваю, видок у мня был устрашающим.
Я обратился ко всем:
— Короче, расклад такой. Если кто ещё со своими идиотскими пари ко мне припрётся — в асфальт закатаю. Понятно? Я в ваши игрушки играть не намерен. Дружок ваш, считайте, легко отделался.
Ребята закивали. Оставалось надеяться, что они и правда поняли мой посыл, и другим передадут, чтоб не совались.
— А ты, Рыжий, — я вдруг обернулся к своему новому приятелю, — если что-то подобное снова затеешь, тоже кровью харкать будешь.
— Э, барчук, а я-то что, — ответил он, но как-то не уверенно. Но я видел по глазам, что он причастен к этой схватке
— Короче, я всё сказал, — подытожил я. — Долю мою гоните.
Что ж, десять рублей — тоже деньги в этом мире.
Я же направлялся домой, когда Рыжий меня нагнал.
— Слушай, извини, а? — сказал он. — Да, посодействовал немного. Я-то думал, тебе самому деньги нужны. Ты ж вон как махаешься.
— Лады, проехали, братан, — хлопнул я его по плечу. — Деньги, конечно, нужны, но запомни на будущее: я в ваших бойцовских клубах участвовать не собираюсь — и точка.
Следующий день я провёл, обустраивая новое место для тренировок. Рыжий притащил кое-какой инструмент и даже раздобыл где-то три старых светильника. И к вечеру груши уже висели под потолком в неплохо освещенном и чистом помещении. На будущее хотелось что-то придумать с отоплением, ибо осенью будет холодно, но пока данный вопрос остро не стоял.
А вечером, когда я уставший после дня трудов, лежал в кровати, почитывая легенды из "Истории...", ко мне постучался Николай.
— Короче, Миха, дело есть, — сказал он, проходя в комнату и присаживаясь на стул.
Глава 7
Вид у Николая был какой-то уж очень серьёзный. Я подумал, случилось что-то нехорошее. Но нет, оказалось, дело совсем в другом.
— Короче, так. Место освободилось у нас в цехе, — сообщил Николай. — Помощником формовщика пойдёшь? Работа простая, мужики объяснят, что к чему. Тяжёлая — сразу говорю. Но перспективы есть. Если хорошо работать будешь, станешь формовщиком, когда место освободится. А может, и литейщиком потом устроишься.
— А что по жалованию?
— Пока двадцать. Через месяц, может, тридцатник платить будут — как покажешь себя.
— Негусто, — скривился я. И правда, мне с такими расходами, как сейчас, двадцать рублей в месяц, что мёртвому припарка. — Подумать надо.
— Ну а что ты хотел? Везде так. В мелкой конторе и этого не увидишь. А думать надо быстрее. На вакансию очередь уже. Я, считай, придержал её для тебя до завтра. Так что сразу решай: пойдёшь или нет?
— А, была не была. Пойду. Всё одно — делать сейчас нечего. А дальше посмотрим.
— Ну вот и славно. К семи завтра. Вместе поедем.
Из дома условились выйти в начале седьмого. До завода было недалеко: пешком — минут двадцать. Можно и на паровом автобусе, но это денег стоило, так что простые трудяги ездили редко.
Лёг сегодня рано, проснулся в пять утра. Работа работой, а от тренировок я отказываться не собирался. Уже рассвело, и первые рабочие серыми призраками брели на предприятия по пустым дорогам. Я же, вырядившись в трико и майку-алкоголичку, побежал до своего импровизированного спортзала.
На территории бывшей больницы царила тишь и благодать. Я сделал пару кругов по заросшим тропинкам между корпусами, затем спустился в подвал, зажёг светильники и после разминки, принялся отрабатывать удары.
Выложился я на полную и уже собирался остановиться, как вдруг ощутил примерно то же, что и позавчера, когда пытался привести в действие свои скрытые возможности. Ком в груди как бы растворился, и энергия разлилась по всему телу, и в какой-то момент я понял, что со следующим ударом могу её выпустить. Что и сделал.
Удар оказался настолько сильным и хлёстким, что мешок с треском лопнул, а моя рука погрузилась по локоть в его содержимое.
Ошарашенный таким эффектом, я несколько секунд стоял и в недоумении таращился на песок, что сыпался под ноги из дыры в мешке. Накрыла волна слабости, и я, пошатываясь, отошёл и сел на маты. Осмотрел руку: не пострадала. А вот перчатка порвалась. Вон оно как работает! Воистину во мне скрывалась смертоносная сила. Вот только у силы той имелось что-то вроде перезарядки, да и вызывать её по щелчку пальцев я не мог. Требовалось либо долго сидеть сосредотачиваться, либо совершать активные физические действия, например, работать по мешку. А потом какое-то время отходить. Не очень практично, но в крайних случаях может оказаться полезным. "А нельзя ли тренировать эту способность?" — сам собой возник вопрос. Одним словом, требовалась информация, а потому я решил сегодня же вечером посетить книжный и поспрашивать литературу с описанием местной магии.
Ну а пока надо было идти на смену. В конце концов, теперь я — рабочий человек. Посидев минут десять придя в себя, я побрёл домой.
— Что, спортсмен, — усмехнулся Николай, когда мы шли на завод. — Бегал? Скоро не до бега будет. В цехе так набегаешься за день, что ног не будешь чуять под собой.
— Посмотрим, — махнул я рукой. — Не хочу форму терять.
Завод меня встретил проходной, куда валила толпа народу. Навстречу тоже брели рабочие: ночная смена закончилась, начиналась дневная. Мне выписали пропуск, и я вместе с Николаем прошёл на территорию.
Гудели огромные глыбы цехов, к которым тёк людской поток. Дымили трубы, угрюмыми великанами смотрели сверху вниз доменные печи, по железной дороге двигался состав с огромными ковшами. Возле чёрных куч угля и кокса, сваленных у железной дороги, суетились люди, засыпая топливо в вагонетки. Механизация производства была тут не на высоте.
Когда мы проходили мимо доменных цехов, я услышал за спиной мерный тяжёлый стук. Николай велел отойти в сторону. Я обернулся и застыл в изумлении. По дороге шли машины. Три железные человекообразные фигуры вышагивали на коротких толстых ногах. В зарешеченных кабинах сидели люди, управляя этими металлическими монстрами высотой с двухэтажный дом. Длинные механические руки машин оканчивались четырёхпалыми манипуляторами. Из-за кабин торчали дымящиеся трубы.
— Что за хрень... — вырвалось у меня.
— Чего рот разинул? — усмехнулся Николай. — Шагающих ни разу не видел что ли?
— Вблизи нет, — соврал я, приходя в себя от представшего передо мной зрелища. — А зачем они?
— Ну как же? Грузы поднимать на высоту, вагоны с ковшами двигать. Да мало ли для чего. Вот кто хорошо зарабатывает! Оператор такой хреновины за смену пять рублей может получать. Но учиться надо долго. Не каждый сможет.
Я расспросил, сколько зарабатывают другие. Оказалось, что сам Николай получал, как бригадир, восемьдесят рублей в месяц, обычные работники, особенно если без стажа — в районе сорока, а чернорабочие — и того меньше. На оружейном жалования платили больше, но попасть туда было непросто.
Литейный цех стоял на отшибе. Он соединялся с другим цехом, в котором находилась огромная печь для выплавки стали — что-то вроде мартеновской, насколько я понял. Сталь же поступала в литейный, и там уже лили заготовки, формы для которых изготавливали здесь же, но на отдельном участке.
В цеху было шумно, жарко и грязно. Ходили здоровые суровые мужики в кожаных фартуках, сверкали струи расплавленного металла, летели искры. Впрочем, к грязи и шуму мне было не привыкать. С грохотом стреляющего под ухом ста двадцати пяти миллиметрового орудия мало что сравнится.
Николая меня сразу повёл в кабинет начальника цеха. За столом сидел мордоворот лет пятидесяти, одетый в добротный сюртук.
— Это, значит, твой толковый паренёк? — спросил он Николая, оглядывая меня скептически.
— Он самый, Павел Константиныч.
Начальник угрюмо уставился на меня:
— Опыт есть? Работал где?
— А где только не работал. Таскал, возил, катал — всё делал. Работы не боюсь, научусь, чему надо, — ответил я. — Так какие обязанности?
Павел Константинович хмыкнул:
— На словах-то все вы — герои. Ладно, посмотрим, на что способен. Помощником формовщика будешь, песок будешь таскать. Пока двадцать рублёв жалование. Будешь хорошо работать — будет больше. А нет — пойдёшь вон. У меня разговор короткий. Согласен?
— По рукам, — кивнул я.
Николай отправился к себе, а меня начальник отвёл к моему бригадиру. Это был могучий бородач — Ерофей. Он тоже смерил меня скептическим взглядом, а потом позвал одного из рабочих. Одежды мне сменной не выдали. Только литейщикам полагались толстые кожаные фартуки и рукавички, остальные трудились, в чём придётся.
Рабочего, под начало которого я попал, звали Витька Соловей (фамилия у него была Соловьёв). Это оказался высокий жилистый малый, коротко стриженный, с угловатой, скуластой физиономией. Был он весёлым и разговорчивым. Сразу же принялся мне объяснять, как тут на производстве всё устроено, какие порядки.
Задачи мои оказались несложными: привозить отработанный формовочный состав, засыпать песок в огромный миксер, ну и вообще, делать, что скажут. Короче, принеси-подай. Порядки тоже простые: являться вовремя, старшим не перечить, с коллегами не драться и водку не пить. Смена начиналась в семь и заканчивалась в семь. Но иногда позже — как получится. Выходные — по праздникам, изредка в воскресенье позволяли не выходить.
— Но сейчас работы много, — сказал Витька. — Недавно заказ пришёл на гусеничные катки. Так что ближайший месяц на выходные не рассчитывай. И ещё осторожнее будь. Вон вчера ковш опрокинулся — трое сварились.
— И поэтому так срочно рабочий вам понадобился? — спросил я.
— А ты догадливый. Помер мой предыдущий помощник, царствие ему небесное. Короче, это — литейное производство, тут — ухо в остро держи. Всё, бери тележку и беги. Уже смена началась. Задержим процесс — штраф будет. А то и по морде надают. Бригадир у нас — строгий.
Ну и работа закипела. За день я раз сто подумал о том, что Михаилу в его прежнем, так сказать, душевном состоянии, такой труд вряд ли бы пришёлся бы по вкусу. Мне и самому было непросто. Морально-то я привык к тяжёлой работе, а вот тело моё, хоть и тренированное было, но к таким нагрузкам оказалось не приучено. К обеду я валился с ног от усталости. Со мной работала ещё тройка ребят — тоже молодые, даже моложе меня, и не слишком здоровые на вид, наоборот — низкорослые и какие-то чахоточные. И ведь как-то держались.
На обеде, который длился всего полчаса, я расспросил Витьку Соловья о житье-бытье. Сам он, оказалось, трудился на заводе уже четвёртый год, и получал жалование аж целых сорок пять рублей. Остальные парни из нашей бригады, в том числе и молодёжь, работали по два-три года, но находились и те, кто всю жизнь тут провёл. Это были четверо крепостных мужиков. Они с самого детства на заводе пахали, и отцы их — тоже, с тех пор, как барин привёз в город. Меня же снова принялись увещевать, чтобы я был внимателен и не лез, куда не надо, потому что несчастных случаев на производстве много.
За сегодняшний день умаялся так, что вечером еле ноги до дома дотащил. Но я всё же нашёл в себе силы съездить в книжный. Поехал на "паровом извозчике". Стоило мне это двадцать пять копеек, но зато быстро и с комфортом. Еле успел до закрытия. Вот только жертва моя оказалась напрасна. На вопрос, есть ли книги про чары и магию, продавец сделал круглые глаза, а потом со страхом в голосе произнёс.
— Ты что, парень, откуда здесь такое? И вообще, какой тебе в этом интерес? Это не для простолюдина информация. Ты что, хочешь под каторгу нас обоих подвести?
Я пожал плечами и поехал домой, озадаченный таким положением вещей. Выходит, нельзя магией интересоваться простолюдину. Вот уж не ожидал. А с другой стороны, ничего удивительного, если учесть, что чары — прерогатива знати.
По дороге заскочил проверить свой спортзал. Рыжего нашёл на складе: в том же здании, только на первом этаже. Там имелось помещение с заколоченными окнами и железной, запирающейся на ключ дверью, заваленное коробками с контрафактным куревом.
— Слушай, тут такое дело странное вышло, — с порога начал мой бизнес-партнёр. — Кто-то ночью забрался и одну грушу твою подрал.
Я аж рассмеялся:
— Да не переживай так. Просто мешок бракованный попался. Я его побил немного, а он того. Короче, надо новый купить. Сможешь сбегать завтра? И ещё перчатки одну пару, — я сунул ему десятирублёвую банкноту. — А то у меня после работы единственное желание — ноги протянуть.
— Сделаем. На работу, говоришь, устроился. Куда?
Я рассказал.
— Да уж, — протянул Рыжий. — Загоняют там тебя до смерти. И за сколько? За двадцатку? Вот поэтому-то я и не работаю на заводе, и тебе не советую. Лучше б в уличных боях зарабатывал. Там можно хорошо поднять, особенно с твоими умениями.
— Нет уж, боями не хочу заниматься. Чтоб к двадцати годам инвалидом стать?
— На заводе раньше станешь. Вон одному с района на литейке обожгло руку. Врачи отрезали. А другому вагоном ногу переехало. Вот и думай.
Да уж, куда не сунься, везде — засада, везде жизнь — не сахар. Попрощавшись с Рыжим, я отправился домой. Завтра с утра предстояло снова выходить на тренировку, а потом — на двенадцатичасовую смену. Прав оказался Николай: непросто будет совмещать оба занятия.
Так и потекла моя новая жизнь. Утром тренировка, потом работа до самого вечера, потом — домой, после ужина — спать, а на следующий день — всё по новой. Николаю же оставалось только удивляться, как мне сил хватает заниматься по утрам. А сил, честно говоря, хватало с трудом. Но оставить тренировки я не мог.
А причина проста: очень уж любопытно было разобраться со своими способностями и научиться ими управлять. Я полностью сосредоточился на этом вопросе, и ни о чём другом не думал. И вскоре немного освоился и благодаря постоянной практике даже узнал кое-что новое.
Боксёрские мешки я решил больше не портить — денег всё-таки стоили. Долго думал, куда бить для выпуска энергии и решил попробовать доски. В помещениях оказалась кое-какая старая мебель, её-то я и приспособил для своих великих целей. Действовал так. Вначале бил по мешку до тех пор, пока энергия не разольётся по телу, иногда просто сосредотачивался (но это занимало больше времени), а потом выпускал её, нанося удар в стол, стул или другой деревянный предмет. Мне ни малейшего вреда это не причиняло, а вот предмет приходил в негодность. Потом следовала "перезарядка", отходняк — минут на десять-пятнадцать я оказывался вне кондиции.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
