Орнелла, которая в этот момент воевала со своей спутанной гривой, раздраженно сдула упавшую на глаза светлую прядь.
— А мы — нет, — отозвалась она. Фея растерянно моргнула, и Кассандре стало жаль ее.
— Я Кассандра Д'Элтар, — выдавив из себя ответную улыбку, представилась она и посмотрела на сопящую златовласку. Та недовольно передернула плечами.
— Орнелла. Эль Тэйтана, если угодно... Тьфу! Демон бы взял эти волосы! Кому только в голову пришло назвать их главным украшением женщины?.. — ее требовательный взгляд уперся в Кассандру. — Ты косы плести умеешь?
Та помотала головой.
— Плохо, — резюмировала кадет эль Тэйтана, напряженно прислушиваясь к шуму за дверью. — Я тоже. А явимся лахудрами нечесаными — наверняка не только без завтрака, но и без обеда останемся. С их-то порядками!
Сельвия Д'Ориан склонила голову к другому плечу.
— Хотите, я заплету? — с готовностью предложила она. — Вам обеим? Мне несложно.
Девушки переглянулись — они только сейчас заметили, что новая знакомая была уже причесана, к тому же весьма недурно. И когда только успела?
— Хотим, — сразу за двоих ответила Орнелла. — А тебе кто заплетал? Эта?..
Она, скорчив надменную гримаску, кивнула в сторону двери. Фея заливисто рассмеялась.
— Нет, зачем? Я и сама могу. Хоть одну косу, хоть десять! Садитесь вот сюда, поближе к свету.
Она выдвинула из-за стола стул, выхватила из рук недоверчиво сощурившейся Орнеллы расческу и принялась за дело.
Две косы, одна пшенично-золотистая, а вторая — цвета спелого каштана, уже через несколько минут упали на спины хозяек, и трое новоиспеченных кадетов, вооружившись полотенцами, отправились на штурм туалетной комнаты. К которой оказалось не подступиться: в крошечной передней, зевая и переругиваясь, толпилось не меньше двух дюжин девушек в одинаковых коричневых мундирах. При виде новеньких они на несколько мгновений умолкли, оглядывая всех троих с ног до головы, а после потеряли к ним всякий интерес. Передняя вновь наполнилась шумом и гомоном. Кассандра, подумав, пристроилась в самом конце очереди, Сельвия Д'Ориан встала рядом, а неугомонная Орнелла присоединилась к ним спустя пару минут, вчистую проиграв битву за право войти в святая святых.
— У, ехидны!.. — сквозь зубы прошипела она, прожигая взглядом девиц, что стояли ближе всех к двери туалетной комнаты. — И тот, кто строил эту клятую казарму, тоже хорош! Трудно было сделать на одну уборную больше?!
В тот день они все-таки остались без завтрака. И чудом — не без ужина, когда во время рекреационного часа в их комнату явилась капитан эль Моури. Увидев три неубранные постели и забытые на столе расчески, она строго отчитала провинившихся, перечислила еще с полтора десятка запретов и правил, после чего удалилась, на первый раз пообещав не принимать 'соответствующих мер'. Впрочем, до них все равно дошло, и скоро...
Да, маркиз Д'Алваро во время оно ничуть не кривил душой, живописуя своей племяннице суровые будни Даккарая! Это была школа, и школа военная, поэтому с кадетами здесь никто не миндальничал: первокурсник ты или почти выпускник, юноша или девушка, голубой крови или не очень, без разницы. Ты по своей воле надел мундир, который отныне не смеешь запятнать — как в прямом, так и в переносном смысле. А уж чего это тебе будет стоить, лишь твоя печаль... Что ж, оных 'печалей' у кадета Д'Элтар было в избытке, хоть за два месяца в школе она и успела уже слегка пообвыкнуться. Теперь она знала, что остаться без завтрака куда как хуже, чем лишнюю минуту понежиться в постели, что полностью одеться за две минуты — не доблесть, а насущная необходимость, что опоздавший остается с носом, куда и почему бы он ни опоздал, а 'наряд вне очереди' вовсе не такая редкая и справедливая вещь, как хотелось бы. Первые недели Кассандра хотела только спать и есть — то и дело за какую-нибудь оплошность оставаясь когда без завтрака, когда без обеда, а когда и без ужина (в один из самых несчастливых дней ей не повезло сразу трижды), поднимаясь с рассветом и без сил падая в кровать, едва слышался сигнал к отбою, она, привыкшая к домашней вольнице, страдала не на шутку. А если к вечно поведенному животу и слипающимся глазам добавить дежурства в столовой и лазарете, уборку общей казармы и собственной комнаты, ежедневные трехчасовые занятия на плацу и свалившиеся на первокурсников сразу после принятия присяги ночные караулы — выходило совсем не сахарно. Старшие девушки на новеньких смотрели свысока, так и норовя переложить на них свои собственные обязанности, капитан эль Моури держала их в ежовых рукавицах, свободного времени у них почти не было, а ведь учебу, ради которой они сюда и явились, никто не отменял! Лекции по истории и военному делу, драконоведение, обязательный лекарский курс, топография, картография, география... Все это надо было знать, ко всему этому нужно было готовиться. 'Когда и как? — бесилась Орнелла эль Тэйтана, совершенно озверевшая от недоедания и недосыпа. — Они что, думают, мы каменные?! Или полубоги, которым ни сна не нужно, ни отдыха, ни даже вшивой миски с кашей?! Чему я могу научиться, когда я смотрю вот на это, — она гневно совала Кассандре под нос книжный разворот с весьма натуралистичным изображением штурмовика в разрезе, — и не знаю, чего мне больше хочется — сожрать его с потрохами без соли и перца, или чтобы он сам меня сожрал?!' Кассандра в ответ только разводила руками. Ответов на все эти вопросы у неё тоже не было. А тех, у кого они были, мучения первокурсников заботили в последнюю очередь.
Однако привычка на то и привычка: мало-помалу и Кассандра, и Орнелла смирились с тем, что будет только так и никак иначе, что мнение их в Даккарае никого не волнует, и что если они обе хотят здесь остаться, придется подстраиваться под школьные правила, какими бы они там ни были. Обе научились, не просыпаясь, садиться в кровати по первому звуку горна, отвоевывать свое законное место в очереди в туалетную комнату, плести друг другу косы по утрам — и пусть не всегда у них всё шло гладко, но к самому концу сентября каждой нашлось, с чем себя поздравить.
А в первый день октября, сразу после того, как кадеты свежего набора торжественно принесли присягу, им наконец дали драконов. И спустя неполную неделю Кассандра поняла — её кошмар только начинается.
Во-первых, выяснилось, что не наездник выбирает зверя, а совет мастеров, и сей факт уже сам по себе стал для кадета Д'Элтар неприятным сюрпризом: в мечтах, ещё не до конца разрушенных суровой действительностью, Кассандра поднималась в небо только на черном штурмовике, таком, как у дяди, и даже представить себе не могла, что может быть как-то иначе. Поэтому, когда первокурсники, возглавляемые капитаном эль Моури, вошли наконец в ангар и получили каждый по номеру, Кассандра отправилась искать стойло двадцать восемь — а найдя, растерялась. Из-за прутьев решетки, встопорщив острый гребень, на нее смотрел вовсе не штурмовик. Это был дракон-разведчик, гибкий, длинношеий, с узкой вытянутой мордой и нахальным взглядом янтарных глаз. Увидев подошедшую к стойлу Кассандру, зверь переступил с одной мускулистой лапы на другую и вопросительно фыркнул. Девушка, уже положившая было ладонь на засов, неуверенно нахмурила брови. Может, это какая-то ошибка? Или она перепутала номер?..
— В чем дело, кадет? — заметив ее колебания, спросила капитан эль Моури. — Задвижку заело? Или вы испугались собственного дракона?
— Нет, но... Это же разведчик!
— Я знаю, — отозвалась куратор. — А вы что-то имеете против них, кадет Д'Элтар?
Кассандра опустила глаза.
— Я... Я, конечно, нет... Но почему разведчик? Почему не штурмовик?
Капитан сдержанно улыбнулась — похоже, ей уже не раз приходилось отвечать на эти вопросы.
— Совет преподавателей распределяет драконов согласно личной характеристике кадета и на основании результатов его вступительных испытаний, в том числе письменного экзамена. Очевидно, мастера сочли этот вид самым подходящим для вас. И я не вижу причин расстраиваться — разведчики как правило умнее и восприимчивее штурмовиков, к тому же, чисто физически они легче в управлении. Есть, конечно, и у них свои особенности... Но в любом случае, сменить уже прикрепленного к вам зверя вы не можете, кадет. Так что не тратьте время попусту — лучше войдите и дайте ему имя, он долго его ждал!
Госпожа офицер еще раз сухо улыбнулась и отошла, а Кассандра, подавив разочарованный вздох, подняла глаза на дракона.
— Ну, здравствуй, — сказала она. Тот еще раз переступил с лапы на лапу, шевельнул сложенными крыльями и прижался мордой к решетке, с любопытством раздувая ноздри. — Будем знакомиться? Отойди от двери, что ли...
Зверь чуть прижал гребень и, словно с некоторым сомнением, приоткрыл пасть. 'Йаррр', — скрипуче рыкнул он, одновременно зевнув. Потом подумал, все-таки сделал шаг назад, и Кассандра, подняв засов, вошла в стойло.
Наверное, они не понравились друг другу сразу. И пусть в день знакомства дракон под номером двадцать восемь ничем сверх меры не разочаровал свою наездницу, зато уже на первом занятии наглядно продемонстрировал ей, почем фунт лиха. Он был молодой, самоуверенный, к тому же самец, и то, что он был объезжен, Кассандру не спасло: стоило дракону покинуть стойло и оказаться среди собратьев, в него словно демон вселился. Он обрывал повод недоуздка, раз за разом сбивая наездницу с ног, лез к другим кадетам любопытной мордой, выгибал грудь перед такими же молоденькими самочками и задирался к прочим самцам. Кассандра едва не сгорела от стыда — и за него, и за себя, потому что ровным счетом ничего не могла с ним поделать. Дракон резвился от души и творил, что хотел, а она только болталась жалким приложением на другом конце ремня, красная как рак... Кассандра, конечно же, была такая не единственная, но когда ей было смотреть по сторонам? Что есть сил вцепившись в ременный повод, она взрывала пятками землю манежа, волочась за гребенчатым неслухом как куль с мукой, и только вмешательство капитана эль Моури не позволило ей впасть в полное ничтожество. Дракон, получив хорошую затрещину, несколько поубавил пыл, Кассандра кое-как отдышалась и даже смогла без особенных для себя потерь не только дожить до конца занятия, но даже препроводить зверя в стойло — однако на следующий день история повторилась. И на тот, что пришел вслед за ним, тоже. Прошла неделя в тщетных попытках обуздать удалого разведчика, другая — но все усилия были что о стенку горох. К началу ноября, когда остальные первокурсники уже более или менее справились со своими подопечными, Кассандре все так же нечем было похвастать. Да что там хвастовство! Боги! Она расцеловала бы этого проклятого дракона, если б он устраивал свои представления хоть через раз!.. Но нет. Он был паинькой в стойле, горделиво вышагивал рядом с Кассандрой по решетчатому коридору, направляясь к загону, — не дракон, картинка! — а оказавшись на манеже, превращался в неуправляемый сгусток энергии. Разумеется, одного окрика капитана эль Моури хватало, чтобы зверь прижал гребень и вспомнил, где находится, да вот только его наездником была не она, а Кассандра. Куратор вмешалась раз, другой, пятый, а на десятом, в ответ на отчаянный взгляд кадета Д'Элтар, только коротко повела плечами. 'Вы прослушали вводный курс, — сказала она. — И вам служить на этом драконе. Если что-то непонятно, спросите — я обязательно повторю, столько раз, сколько потребуется, но вам придется научиться справляться с неповиновением самостоятельно'. Сказала как отрезала. И больше ни разу не подошла. А дракон, поняв, что единственные оковы пали, развернулся во всю ширь...
Неделю назад первокурсников, до этого лишь водивших зверей по манежу загона пешим шагом и обучавших их основным командам, начали поднимать в воздух. Конечно, многие и так это умели — так же Кайя, выросшая на заставе, та же Орнелла, что в преддверии поступления брала дракона в аренду, но многим это было внове — одно дело вступительные испытания, где их страховали опытные наездники на вышколенных животных, но молодые, еще неотесанные драконы в руках таких же неопытных юнцов?.. Это уже совсем другое. Поэтому учили всех, без оглядки на опыт. Всех, кроме Кассандры. 'Я не могу вам этого позволить, — сказала ей капитан эль Моури. — Вы не держитесь в седле даже на земле, кадет Д'Элтар, и если то же самое случится в полете, всё закончится очень печально. Для начала разберитесь с иерархией в вашем тандеме'. Кассандре было обидно до слез, но что она могла возразить? Капитан была во всем права. И тогда, и теперь...
Наездница отняла руки от лица, прерывисто вздохнула и посмотрела на виновника всех своих бед.
— За что ты меня так ненавидишь? — тихо спросила она. Дракон скосил на нее свои желтые глазищи и тихонько рыкнул. Как показалось Кассандре — вопросительно и даже слегка подхалимски. Ну конечно, тут ведь не загон, ни тебе воли, ни благодарных зрителей, чего ради зря силы тратить?.. Девушка ковырнула пальцем разошедшийся шов на штанине лосин, нагнувшись, подняла с пола скребницу и встала с чурбака: позор позором, но обязанности никто не отменял. Нужно почистить дракона, перетряхнуть лежанку, принести воды, задать корм... И хорошо бы успеть всё это прежде, чем остальные вернутся с занятия. Хватит с нее и того весельчака у дверей! Кассандра, подумав об этом, закусила губу. Долговязый нахал, невесть как вызнавший ее имя, по крайней мере был второкурсником, его ехидство еще можно было как-то пережить — но ведь над ней смеялись и её собственные однокашники! Кто молча, а кто и неприкрыто, вслух, отпуская порой такие ядовитые комментарии, что Кассандра с трудом удерживалась от слез.
— А всё ты, бессовестный! — бросила она, яростно орудуя скребницей. — Ну что тебе стоило хотя бы сегодня побыть хорошим мальчиком? Разве это так трудно?
Дракон неопределенно фыркнул и вытянул шею, пытаясь добраться до ее разлохмаченной косы. Виноватым, судя по всему, он себя ни капельки не чувствовал. Ну, еще бы!..
— Дурак ты, Яр, — сказала Кассандра. — Вот выставят меня отсюда, отдадут тебя кому-нибудь вроде Джесси — так ведь тысячу раз пожалеешь...
Она передернула плечами. Джесси Марстон, ее однокурсник, несмотря на видимую тщедушность, крут был, по выражению Орнеллы, 'как обрыв'. Причем как с драконами, так и с людьми. Девушек он демонстративно не замечал, а если все-таки приходилось, то смотрел на них как на пустое место, зато однокашников и ближайших соседей по казарме в первую же неделю учебы взял в такой оборот, что те и сами диву дались. Маленький, почти на голову ниже большинства юношей, но жилистый и взрывной, Джесси был что сжатая пружина — только тронь, пожалеешь. Дрался он зло и отчаянно, спуску никому не давал, а уж штурмовика своего в первый же день построил так, что зверь без его приказа не смел даже шевельнуть хвостом.
— Уж он-то бы тебе задал, паршивцу! — проговорила Кассандра, глядя на умильную драконью морду, тянущуюся к ее плечу. А потом покачала головой: Яр был, конечно, последний негодник, но отдать его такому, как Джесси Марстон, даже у нее не поднялась бы рука...
