Шанс для второй половинки

Ходил по свету, колесил, я много лет

Но счастья так и не нашел

Ни друга нет, жены, вот тоже, в общем, нет

И на душе нехорошо

Видал я много разных стран и городов

Ногами шар земной крутил что было сил

Да только в сердце свою первую любовь

Всегда носил, всегда носил

Растет, растет

Возле дома калина

Растет, цветет

Да у всех на виду

Живет, живет

В этом доме Галина

А я никак все туда не дойду

Живет, живет

В этом доме Галина

А я никак все туда не дойду...

Прозвучал последний аккорд, песня закончилась, и... повисло молчание.

— Что-то не так? — осторожно спросил я.

— Юра, это Гриша Пешков песню сочинил? — спросила Кривенчиха.

— Нет, а что?

— Дак это, песня-то про него, и Галю Соколову. Ну, сейчас она Галина Антоновна, учительницей в залининской школе работает, а Гриша всё на пароходе по морю плавал, теперь на Севере обретается, а нынче вот в отпуск приехал. Как тот гадёныш, чтоб у него язык отсох, Гале наврал, что Гриша в армии себе нашел зазнобу, так она ему отворот-поворот дала. Галя гордая и Гриша гордый, лет пятнадцать прошло, без малого, а они так до сих пор они и не помирились.

— Только, Юра, ты в песне приврал немного: не растёт у Галины Антоновны калина, и не росла никогда. Сирень у неё. — попрекнула Юрия незнакомая баба.

— Ну что ты, Пална, придираешься! — заступилась Кривенчиха — Ежели сирень, то нескладно будет. А калина-Галина складно.

— И то верно — согласилась Пална — ты молодец, Юра. А калину я Галине Антоновне завтра же отнесу, сама и посажу чтобы всё взаправду было. Только боюсь, а примется ли калина-то? Всё-таки не весна сейчас и не осень.

— От, то правильно, Пална. Я тебе тоже подмогну. Мы калину с большим комом земли выкопаем, да потом поливать будем щедро, вот она и примется как надо. А ты, Юра, спой нам ещё раз эту песню, уж больно душевно у тебя выходит. И Леночка играет, как ангел спивает.

ПГТ Троебратский, 8 утра.

Утро началось традиционно: кто-то тащил меня с дивана за ногу. Лягаться я не стал, глаз открывать тоже. Просыпаться тоже не хотелось.

— Кто там? И чего надо, злодей?

— Юра, вставай скорее! — услышал я голос Ленуськи.

— Зачем?

— Юра, я придумала, что мы сегодня будем делать.

— Что?

— Ты мне и маме сшил сарафаны, а папа и ты остались без обновок. Это несправедливо.

— Ты хочешь мне и отцу сшить сарафаны? Не знаю, как батя, а я в сарафане ходить не буду. Отказываюсь.

— Причём тут сарафаны?

— При том. Мужики в сарафанах на ходят.

— Юрка, ты меня не путай. Я придумала, что ты сошьёшь себе и папе джинсы, а если получится хорошо, то я твои себе заберу.

Я всё-таки упал с дивана. Трудно не упасть, когда тебя корчит от смеха.

— Только покорми меня завтраком, хитрюга-эксплуататорша.

— А всё готово. Яичница, бутерброды и какао.

— Но сначала умоюсь.

— Держи свежее полотенце.

— Ленуська, ты, когда проснулась, чудо?

— Вместе с мамой. Я как придумала про джинсы, так сразу и проснулась. С мамой посоветовалась, она согласна. И папа тоже.

— Ничего не получится. Денима осталось разве что тебе на юбку.

— Мама так и сказала, и дала деньги. Юбку, я согласна, тоже сошьёшь

— Сколько денег дала мама?

— Сто пятьдесят рублей.

— Ох, ничего ж себе!!! — Я был нешуточно потрясен: зарплата матери была ровно семьдесят пять рублей, и она запросто отдала двухмесячную зарплату...

— Ленуська, неужели мама так верит в мои способности?

— Ага! Мама сказала, что если бы не видела, как это ты шил, то подумала бы, что шил портной из городского ателье. А папа сказал, что на хорошее дело денег не жалко, и чтобы я у тебя училась, вот.

— Да, Ленусик, такое доверие надо оправдывать. Значит так: нужно срочно найти луковую шелуху.

— Зачем искать? В кладовке висит лук, сколько надо — я надеру.

— Отлично.

— А зачем тебе шелуха?

— Как бы объяснить... Ты ведь видела фирменные джинсы?

— Конечно, и даже примеряла.

— Помнишь, какие там использованы нитки?

— Помню. Внутренние швы обметаны красной или желтой ниткой, а наружные прошиты такой желтой... нет, красноватой... В общем, такой рыжей ниткой.

— Правильно. Вот, чтобы добиться такого цвета мы будем варить нитки в луковой шелухе.

— Как яйца на пасху?

— Точно.

В магазине я обратил внимание на плотную хлопчатобумажную ткань защитного цвета. Сейчас её называют диагональ. Вспомнилось студенческое время, когда я, ещё в бытность Леночкой, шила на заказ всякие модные вещи. Почему бы не побаловать любимую сестренку, которой дважды обязана жизнью: первый раз, когда она спасла жизнь Бобрику, и он составил счастье Елене Ивановне, а второй раз — уже самой Елене Ивановне, но уже в теле Юрия.

— Ленуська, а как насчёт платья-сафари?

Взгляд Лены приобрел выражение почти молитвенного обожания:

— Очень!

— Ну, тогда кроме денима берём и хабэшку цвета хаки. Заодно и начнём твоё обучение портняжному искусству.

— Правда, Юра?

— А то! Но будет одно условие: не ныть и стойко терпеть мои поучения.

— Да хоть палкой бей, только научи!

Кроме тканей набрали люверсы, застёжки, пряжки и прочую фурнитуру. В книжном магазине купили рулончик миллиметровки, в хозяйственном магазине — брезентовые вожжи и кожаные крылья для седла. Уже на выходе из магазина Ленуська очень почтительно поздоровалась с рослым плотным мужчиной:

— Здравствуйте, Жумагалей Ахмедович!

Я тоже приветствовал мужчину.

— Здравствуй, Лена, здравствуй, Юра — приветливо отозвался мужчина. В голове у меня включился сигнал "Это же директор школы"!

— Жумагалей Ахмедович — осторожно обратился я к директору — можно задать вам вопрос?

— Пожалуйста.

— Видите ли, мы с друзьями решили создать музыкальную группу, и нам было бы удобно репетировать в школе. Мы надеемся, что сможем представлять нашу школу на различных конкурсах.

— Интересная мысль. Я, пожалуй, соглашусь. Но нужно будет послушать ваш репертуар. Сами понимаете, что ваш возраст не позволяет вам исполнять некоторые песни.

— Мы это прекрасно понимаем, Жумагалей Ахмедович. Обязуюсь все новые композиции согласовывать с Вами или с тем, кому вы поручите курировать нашу группу.

— Серьёзный подход, Юрий. Чувствуется, что взрослеешь. Актовый зал вам подойдёт? Там есть будка киномехаников, где можно будет хранить инструменты и гримёрная.

— Отлично! Спасибо Вам, Жумагалей Ахмедович! А когда мы сможем к вам подойти?

— Зачем тянуть время? Я сейчас иду в школу, а вы можете после обеда подойти с инструментами. Я думаю, коллегам будет интересно вас послушать.

Директор приветливо кивнул и отправился дальше, а Ленуськи смотрела на меня как на инопланетянина:

— Юрка! Ты точно сумасшедший!

— Что опять не так?

— Юра, это же целый директор школы, а ты с ним разговариваешь как с папой!

— Ленуська, да не волнуйся ты так. Во-первых, я говорил с директором уважительно, он действительно очень достойный человек. А во-вторых, для всей школы он является как бы отцом. Ты не согласна?

— Да ну тебя, всё-то ты на правильную сторону вывернешь. Побежали, надо ещё ребят собрать, они-то ещё не знают, что им перед директором придётся петь.

В актовом зале школы, на низенькой сцене, разместилась новоявленная группа. Первый в жизни худсовет — это серьёзно, а потому девочки отчаянно трусили, а мальчики старались делать это незаметно. Один я излучал оптимизм и спокойствие, что немудрено, с моим-то опытом:

— Ребята, самое страшное, что с нами может произойти — это неодобрение со стороны директора. Но он может не одобрить только плохие или глупые песни, а у нас таких нет, согласны?

Ребята судорожно покивали.

— Смотрите дальше: может не понравиться манера исполнения или уровень мастерства. Но в этом случае нам просто укажут на недостатки, и посоветуют, как их исправить. В конце концов, он понимает, что мы только что начали репетировать, и просто не отработали песни как следует. С этим тоже согласны?

Снова судорожные кивки, но напряжение на лицах поменьше.

— Значит так: первой солирует Ленуська, с песней "Всё только начинается". Напоминаю: последний куплет не поёшь, мы потом его немножко переделаем, а пока, вместо него поёшь первый куплет. Остальные дружненько, но вполголоса подтягивают.

— Вторым будет Кайрат с "Атамекен" . Главное, не торопись, Кайрат! Поёшь протяжно, напевно, с лаской. Ну, ты помнишь! В том месте, где у Кайрата проигрыш на домре, все замирают, только Ленуська аккомпанирует на баяне, но еле слышно. Валера поддерживает на варгане, и тоже тихо-тихо. Если получится голосом поддерживать мелодию, это только на плюс.

Кайрат, Валера и Ленуська чуточку оттаяли: конкретная задача поставлена, стало полегче.

— Третьим будем я и Фая с "Галиной". Фаечка, ты вступаешь вторым голосом в припевах.

— Хорошо — пискнула Фая.

— И завершает Оля с "Родимой школой". Оленька, твоя задача: во время пения делать наивные глаза, а голос должен звучать ласково и трогательно. Примерно так, как он звучит, когда ты отпрашиваешься у мамы в кино на последний сеанс.

Оля смешливо фыркнула, ребята заулыбались. Ну, слава богу, оттаяли, теперь бы директор не задержался. Как раз в этот момент директор и появился, да не один, а вместе с тремя учителями, Я ещё не знаю их имена, надо разузнать и запомнить, а то потом будет очень неловко. Ну да Ленуська, мой верный информатор, подскажет. Я мысленно погладил себя по голове за то, что догадался выставить ряд стульев перед сценой, их хватило на всех, и даже остались пустые.

— Дорогие наши учителя! Представляю вам новую музыкальную группу, которая, как мы надеемся, станет лицом школы на различных мероприятиях и конкурсах, как на нашей малой родине, так и в более удалённых местностях нашей необъятной Отчизны. Прошу учесть, что наш репертуар ещё очень ограничен, его не хватит на полноценный концерт, но мы работаем. Итак, первым номером прозвучит песня "Всё только начинается".

И пошла работа. Ребята старались, играли и пели с душой, впрочем, отсутствие опыта и сыгранности ощущались в полной мере. Но учителя принимали песни благосклонно, а припев "Галины" даже подпевали.

— Ну что, дорогие коллеги, не зря я вас оторвал от домашних дел и во время отпуска позвал на прослушивание? — обратился к учителям директор, а в ответ послышался хор похвал в адрес, как ребят, так и самого директора. А тот всё гнул свою линию:

— Как вы считаете, достойны ли ребята звания школьного вокально-инструментального ансамбля?

Учителя опять зашумели в смысле "если это не помешает учёбе, то почему бы и нет".

— И последний вопрос: ребята, а как вы назвали ваш ВИА?

Ребята начали озадаченно переглядываться. Действительно, о такой важной вещи как название коллектива, они и не подумали.

— Знаете, Жумагалей Ахмедович, мы почему-то не придумали названия. Упустили из виду. Может, вам что-то пришло в голову?

— Даже не знаю... — озадачился директор — с одной стороны название должно быть близким к школе, а с другой, оно должно быть ярким, броским.

— И понятным на разных языках без перевода, всё-таки живём в многонациональной стране — дополнила одна из учительниц.

— Может быть "Ария"? — поколебавшись, предложил директор.

Мне сразу вспомнилась группа "Ария" из его будущего. Отличная, между прочим, была команда.

— Замечательно, отныне мы будем зваться "Вокально-инструментальный ансамбль "Ария"" — подытожил я — Ребята, вы согласны?

Возражений, естественно, не было. Было отчётливо видно, что директору очень приятно, что его название ребята приняли сразу. Он попрощался и вместе с учителями отправился по своим делам, напоследок вручив мне ключи от актового зала и гримерки.

— Ну что, дорогие участники ВИА "Ария", вы довольны? У нас теперь есть шикарная репетиционная база, теперь дело только за художественным руководителем и собственными усилиями. Геныч, ты сможешь в следующий понедельник пригласить Ирину Сергеевну? Надо ей с нами познакомиться, а если мы ей понравимся, то и с директором школы.

— А зачем с директором? — спросил Гена. Теперь он смотрел на меня не как на своего ровесника, а как на взрослого. Чувствовалось, что он удерживается от того, чтобы обращаться ко мне на "вы".

— Очень просто, Геныч. Если она согласится с нами работать, то это нужно будет как-то оформлять, а тут уж без администрации не обойтись. Но загадывать не будем, сейчас разбегаемся по домам, собираемся завтра к девяти часам. Я завтра представлю вам ещё несколько песен, будем репетировать.

Дома, после обеда, я приступил к обучению Ленуськи основам кройки.

— Начнём с простого. Для начала мы сконструируем и сошьём бейсболки для тебя и меня. Тащи, Ленуська, метр, будем мерять окружность твоей и моей голов.

К вечеру Ленуська уже щеголяла в бейсболке собственного производства. Разумеется, она не утерпела, и помчалась хвастаться к Гене, а с ним и с Фаей отправились в кино. А после кино все трое, под моим руководством, выстраивали выкройки джинсов. Провозились бы до полуночи, а то и до утра, но мать разогнала Гену и Фаю по домам, а меня и Ленуську спать.

ПГТ Троебратский, 7.40 утра

Опять тянули, и опять за ногу.

— Ленуська, мелкая вредная зверушка! — не открывая глаз, бурчу я — Отстань, я ещё сплю.

— Юра, вставай, там к тебе пришли! — Ленуська была крайне серьёзна.

Я сел на диван и потер лицо ладонями.

— Что случилось, Ленуська?

— Юра, там Пешков Алексей Максимович пришел, тебя спрашивает.

— КТО? ГОРЬКИЙ?

— Какой Горький?

— Алексей Максимович...

— Дурак ты! Забыл, что ли, это отец Гриши Пешкова, про которого ты песню сочинил.

— А, — я сразу вспомнил украденную песню "Галина", и понял. — Ну, давай я оденусь, нехорошо взрослого человека задерживать.

Быстренько натянул штаны, накинул рубашку и вслед за Ленуськой выскочил за ворота. На скамейке его ожидал крепкий мужик лет пятидесяти в выходном костюме, при орденах и медалях. Даже галстук был повязан, правда, не слишком умело, да и сидел он кривовато, но видно было, что мужик одевался тщательно, как на парад.

— Здравствуйте, Алексей Максимович!

— Здравствуй, Юра. Я ведь зачем пришел, услышал, что ты про Гришку моего песню сочинил.

Мне стало нестерпимо стыдно. Я-то спер песню безо всякой задней мысли — просто потому, что песня хорошая, а ситуация в ней описана самая жизненная. Кто же мог предположить, что песня так попадёт в точку? Но отпираться глупо, да и человек может обидеться.

— Ну, — нейтрально отвечаю — в общих чертах...

— Юра, а спой мне эту песню? Я и аккордеон принёс для этого. — и Алексей Максимович поставил на лавку футляр с аккордеоном, до того прикрытый плащом.

— Ленуська, ты с аккордеоном разберёшься?

— Извините, Алексей Максимович, я лучше на своём баяне. Понимаете, лучше играть на знакомом инструменте.

— Понимаю, конечно. Даже простую стамеску надо в руках подержать, допрежь к работе приступать.