Арграгеддон

И хоть ни одна дама не гуляла по "Приюту" без кавалера, это не мешало в открытую пялиться на меня. И если прежде мускулы Хиры отвердели от напряжения, то теперь еще и раскалились, а сердитое сопение, казалось, разносилось на всю шахту. Ангиз же двигалась тихо и отрешенно, "срисовывая" всех встречных-поперечных и непроизвольно выискивая угрозу. И хоть в ней напряжения не чувствовалось от слова совсем, все же наклонился к чуть заостренному ушку и шепнул:

— Ты ведешь себя так, словно получила заказ на всех посетителей.

— Такие места очень опасны, — отчеканила ассасин. — Много посторонних звуков, много возможностей для внезапной атаки и скрытного нападения. Нет ничего проще, чем слиться с шумной толпой.

В одном спутница права — чем ниже спускались, тем громче становились музыка и гомон. Лютни, флейты и барабаны сливались с десятками голосов и топотом копыт. Если нас разоблачат, то прикончат столь быстро, что я и рукоятки меча коснуться не успею. Поэтому не стал просить убийцу расслабиться и получать удовольствие — раз уж удалось переманить столь ценный кадр на свою сторону, то пусть бдит — так, на всякий случай.

У массивной стальной двери скучала пара охранников — эти ничего не спросили и останавливать не стали, лишь молча распахнули створки. Мы оказались в громадной пещере с куполовидным сводом, способной поспорить размерами с убежищем Легата. Здесь хватало места всем — в центре выстроились ряды лавок и палаток, вдоль стены подковой шли кожаные ширмы с каменными столиками, а между ними виднелись дверцы прорубленных в породе келий — комнат для праздных постояльцев.

Народа собралось как на дне города — не протолкнуться. Оркестр играл залихватскую мелодию, отдаленно напоминающую свинг. На примыкающем к торговой площади танцполе выплясывали стройные подвижные парочки — мужчины с лакированными рожками и начищенными копытами, бородками клинышком, тонкими усиками и прилизанными темными волосами. Девушки с мрачным — можно сказать, готичным — макияжем и замысловатыми прическами, когда косы, локоны и даже дреды оплетались вокруг рогов причудливыми объемными конструкциями.

За столиками в компании початых бутылок и гор жаркого сидели массивные бородачи в куртках и портках из шкур — ни дать ни взять байкеры, предпочитающие танцулькам хорошее пойло, закуску и карты. От едока к едоку носились разносчицы в коротеньких черных платьицах с белыми фартучками, с ловкостью гимнасток огибая толпящихся вокруг чертей и умудряясь не ронять заставленные до краев подносы.

Стоило переступить порог, и к нам тут же подскочила миниатюрная миловидная брюнеточка, держа пустой под нос перед собой, словно щит.

— Вечной ночи, господин! И добро пожаловать в "Приют контрабандистов"! Желаете выпить, снять комнату или поразвлечься? Танцовщицу, куртизанку, прислужницу?

— Нам, пожалуйста, столик рядом со входом.

— Прошу за мной!

Столик представлял собой вырезанный из камня куб, перед которым полукругом стояла каменная же скамья, накрытая меховыми подушками. Я сел, приобняв спутниц за плечи, и подмигнул официантке.

— Нам чего-нибудь не сильно крепкого. И побольше мяса. И хлеб, если есть.

— Хлеб? — милашка изогнула бровь.

"Балда, где ты тут поля видел?" — раздался в голове раздраженный голос Хиры.

"Ну, блин, может, контрабандой возят. Заведение просто так называется, что ли?".

"Вот теперь нам точно конец".

— Прошу прощения — старые привычки. Я, знаете ли, путешественник. Бывал тут да там, вот все и перемешалось.

— Да, мне уже сказали. Вы — Артурион Пол-Крови. Если захотите уединиться — дам вам скидку в тринадцать процентов.

— Ценю твою щедрость. Но лучше принеси печеного мяса и вина.

— Рада служить, — девушка кивнула и задвинула ширму, оставив нас в романтичном полумраке.

"Конец, конец... Вот любишь паниковать".

"А ты клеиться ко всем подряд! Если нас тут не убьют — сама тебя прикончу".

"Ты проиграла спор. Так что делаю, что хочу — и не бухти".

"Тогда захоти, чтобы белобрысая гадюка отсела подальше. А то притерлась, как питон. И вообще, все только начинается. Когда спокойно свалим — тогда и будешь качать права".

"Не ревнуй. Я же только тебя люблю".

"Тогда пусть гюрза отползет".

"А как же мое прикрытие? У нас, программистов, говорят: работает — не трогай".

"Пошел ты...".

Поняв, что командовать бесполезно, суккуба отодвинулась сама и сделала вид, что знать нас не знает и знать не хочет.

— Ваш заказ!

Официантка резко отдернула ширму, и я почувствовал, как дернулась и напряглась Ангиз. Будь у нее метательные звездочки — неизвестно, чем бы все закончилось. Служка с подносом опешила и замерла у "порога", столь неожиданной оказалась реакция. И лишь убедившись, что тревога ложная, демоница расслабилась и опустилась на скамью, но едва заметное дыхание и беспокойный взор четко давали понять — ассасин готова в любой момент отразить нападение.

— Приятного... аппетита, — разносчица сглотнула и поспешила удалиться под пристальным взглядом желтых глаз.

— Все в порядке, — шепнул Ангиз, поглаживая окаменевшее плечико большим пальцем. — Здесь нам ничто не угрожает.

— Прости, — она выдохнула и часто заморгала. — Инстинкты. Не просто избавиться от того, что вколачивали еще до рождения.

— Со временем привыкнешь. Главное, — улыбнулся, — не хватайся за "звездочки".

— Я не ела несколько суток, — проворчала суккуба, — но вот гляжу на вас — и кусок в горло не лезет. Знаете, почему? Потому что ему навстречу подбирается тугой ком радужных соплей. Развлекайтесь, а я на рынок.

И вышла, вертя задом и задвинув за собой ширму.

— Она всегда была такой?

— Нет, — Ангиз покачала головой. — Раньше она была гораздо хуже. А сейчас просто паинька.

— Хм... Можно тебя кое о чем попросить?

— Конечно. Я у тебя в долгу.

— Сходи вместе с ней, хорошо? А то наделает дел сгоряча.

— Поняла, — девушка встала с грацией заводной куклы. — Приступаю к выполнению...

— Эй, — поймал ее за руку и посмотрел в глаза. — Просто погуляйте вместе. Так, на всякий случай.

Ангиз кивнула и вышла следом. А я, вздыхая и ругаясь под нос, откупорил зубами бутылку вина и сделал большущий глоток прямо из горла. Похоже, беды с башкой — неотъемлемая черта всех сестриц-демониц. С другой стороны, это вполне закономерно — с таким воспитанием любой другой давно бы сошел с ума. Ладно, хватит заморачиваться. Скоро кошмар закончится — или для всего Иринора, или только для меня, поэтому живи и радуйся, пока дают.

Насаженные на железные прутья кусочки мяса отдаленно напоминали шашлык, но более жесткий, сухой и наперченный так, что во рту жгло от одного запаха. Это скорее не полноценное блюдо, а закуска к пиву, но изголодавшийся желудок обрадовался и такой пище. И не успел я приговорить свою порцию, как ширму снова распахнули, но не подруги, не официантка, а незнакомая девушка. Очень высокая — наверное, даже выше меня, сутуловатая и неладно скроенная, облаченная в длиннополое платье без намека на вырезы и декольте. Выбор фасона очевиден — грудь едва проступала, а узкие бедра были верным признаком тощей задницы.

Лицо толком разглядеть не удалось из-за тонны штукатурки — группа "Kiss" и гейши мазали на себя меньше белил, а темные глаза буквально тонули в озерах сурьмы. При этом демоница носила столь волосы столь насыщенного рыжего цвета, что те, казалось, сияли подобно плавленой меди, и почти полностью скрывали крохотные — чуть больше мизинца — рожки на макушке.

— Ой! — девушка распахнула глаза и в испуге прикрыла рот ладошкой. — Ferreo canis mori...

— Что, простите?

— Я ошиблась стликом, — она разве что не тряслась от ужаса, будто перед ней сидел сам Повелитель. — Такая глупая... Извините, что побеспокоила. Приятного вам вечера.

Я лишь развел руками, поражаясь галантности и учтивости некоторых обитателей Нижнего мира. Получается, все эти "стиляги" пошли в повстанцы из-за нежелания подчиняться навязанным законам и жить как настоящие — каноничные — демоны? И все они — своего рода отщепенцы, вроде слабых и добрых детишек в суровой и кровожадной Спарте. Только их не скинули на копье, а позволили сбежать и забиться в норы, где можно быть самими собой без оглядки на мнение большинства.

Проще говоря, эта пещера — логово задротов, которые любят игры и книги, а не бухать по падикам и клеить телок, как нормальные пацаны. А может, я выдаю желаемое за действительное. Какая разница? Деление на Свет и Тьму — это просто правило. А у любого правила бывают исключения. Которые, между тем, эти правила не отменяют. В нацисткой Германии жило множество людей, отказавшихся принять идеалы Гитлера. Оправдывает ли его это? Нет. Вот и здесь то же самое.

Изгонит ли смерть Владыки легионы демонов? Вернет ли игрокам-приспешникам прежний вид и характер? Избавит ли от несправедливостей, опасностей, убийств и войн? Вряд ли. Только в глупых ленивых сценариях падение главаря мгновенно уничтожает рядовых прихвостней. Никуда они не денутся, не погибнут, не уверуют в добро, не раскаются и не отключатся, как дроиды Торговой федерации. Но лишившись головы, твари лишатся и единства. Развалятся на сонм разрозненных кланов, которые утонут в грызне за власть.

И пройдет еще немало времени, прежде чем черти объединятся и начнут готовиться к новому вторжению. Неизбежен ли этот итог? Совершит ли колесо Сансары полный оборот? Можно ли хоть как-то остановить этот процесс? Уверен, в этом суть Иринора — в цикличности угроз и спасений, ведь сказкам всегда нужны злодеи и герои, иначе они превратятся в обыденность, растеряют все волшебство, азарт, жажду приключений и попросту забудутся, как забывается любая рутина.

Я так задумался, что не сразу заметил непривычную тишину. Нет, она не стала абсолютной, но оркестр перестал играть, парочки — танцевать, а покупатели — торговаться, словно у всего "Приюта" убавили громкость раза в два. И ровно во столько же выкрутили возмущенный голос Хиры.

Непонятно, о чем и с кем бестия спорила, но явно началось нечто нездоровое и, возможно, опасное. Перебирая в голове варианты — один другого хуже — схватил меч и бросился на выручку. Пришлось немало постараться, с одной стороны проявляя вежливость, чтобы не ссориться с охраной, и с другой — настойчивость, чтобы побыстрее протиснуться через столпившихся кружком демонов. Огибая шепчущихся девушек и осторожно отталкивая плечом парней, я добрался до первого ряда и, наконец, понял, что стряслось.

Прислужница стояла напротив замершей, как статуя, Ангиз, топала копытом, размахивала руками и трясла когтистыми пальцем перед совершенно невозмутимым лицом. Ассасин же вновь приняла позу "вольно" на американский манер, вздернула подбородок и не мигая смотрела куда-то промеж сестриных рогов.

— Повторяю в десятый, чтоб тебя, раз! Хватит за мной таскаться!

— У меня приказ, — в десятый раз равнодушно ответила убийца.

— Да плевать на приказы! Нашелся, блин, командир полка! Вали за ширму и липни к своему ненаглядному, а меня оставь в покое!

— Приказано сопровождать и охранять. Выполнение приказа из-за ширмы невозможно.

— Отвали, не то хуже будет! — суккуба сжала кулаки.

— Так, хватит шоу! — шагнул к спорщицам и поднял ладони. — Вон, уже стражники идут. Все в порядке, господа! — крикнул двум угрюмым бородачам, возвышающимся над обычными посетителями на полторы головы. — У моих дам небольшое недопонимание. Мы больше никому не помешаем. Мы же никому не помешаем?

Хира отвернулась и скрестила руки на груди. Да что с ней вообще такое? Это уже не ревность, не стервозность, а какие-то высосанные из пальца капризы ради капризов. Заняться, что ли, больше нечем?

— Давайте же купим, что надо — и поедем. Если на каждой остановке будем наводить столько шороха, нас выпасут через пару дней.

— Я уже все купила, — ответила суккуба. — И договорилась о доставке и сборке, прежде чем заметила хвост. Это же надо так обнаглеть, что послать шпионить за мной мою же сестру!

— Я... не посылал никого шпионить! Лишь проследить, чтобы на тебя не напали!

— Сказки будешь кому-нибудь другому рассказывать. Сам, значит, лапаешь ее и обнимаешь, а мне и шагу ступить нельзя без контроля!

— Да не собирался я... Слушай, пойдем отсюда, пока нас не вышвырнули. И так все косятся.

Хира ничего не ответила и направилась к выходу.

Пока дошли, отряд шустрых чертенят в кожаных фартуках приступил к завершающим работам. Кухня обзавелась буржуйкой с плитой, убогим столиком и привинченными лавками — чтобы не опрокидывались при ходьбе. В санузле таким же образом смонтировали чугунную ванную на драконьих лапах, огромный водяной бак со спиралью для заливки лавы и отгороженный ширмой унитаз.

Сдав нижний этаж, бригадир пригласил сразу на мансарду. В других комнатах я мебели не заметил, зато в обители хозяйки разместилась громадная кровать, вторая ванна с ручным насосом, платяной шкаф с ростовым зеркалом и столик для духов и косметики. Пол и стены украсили пышные шкуры, на окнах колыхались бархатные занавески, а сами проемы застеклили толстыми армированными вставками, схожими с земными стеклоблоками, только ничуть не снижающие прозрачность.

— У меня два вопроса, — сказал, оглядев все великолепие. — Во сколько это обошлось? И почему больше нет ни одной койки? Где будет спать Ангиз?

— Это уже три вопроса, — проворчала прислужница. — Но на твоем месте, я бы задала и четвертый — где будешь спать ты сам?

— То есть? — я нахмурился и упер кулаки в бока.

Бестия достала из заднего кармана шортиков крохотный золотой ключик и подбросила на ладони.

— Я врезала в свою спальню замок. Так — на всякий случай. И случай подвернулся куда быстрее, чем ожидалось. Так что можешь спать прямо на своей Ангиз — разрешаю.

— Хира, это несерьезно! Мы на решающем этапе нашего путешествия, сейчас вообще нельзя собачиться! Если не начнем действовать сообща — нас перебьют, как котят, а потом без труда захватят Верхний мир. Мне ли говорить, во что превратится Иринор под властью Владыки?

— Ладно, — она шумно вздохнула и закатила глаза, — куплю вам по спальнику — только не ной!

— По спальнику?! — я начал терять терпение. — Издеваешься? Сама будешь дрыхнуть на кровати, с которой можно Falcon-9 запускать, а мы в спальниках на голом полу?

— Чисто технически, если вы в спальниках, то пол уже не голый, — бестия развела руками. — К тому же, деньги все равно закончились.

— Ты все потра... — слова от возмущения застряли в глотке, но быстро найденное решение охладило пыл, и я даже злорадно улыбнулся, предвкушая скорую месть. — Знаешь что, солнышко? Деньги — мои, поэтому...

— Половина! — с важным видом поправила суккуба, ткнув пальцем в потолок.

— Пусть так. Половина денег — мои, следовательно, и половина кровати — тоже. И мы будем спать все вместе, пока ты — подчеркиваю! — ты не заработаешь векселей на мебель для гостевых комнат.