Пакт и нейтралитет

Руководители Министерства авиации Германии избегали показа опытных образцов. Советские специалисты так и не узнали о существовании экспериментальных реактивных самолетов He 176 и He 178, не увидели опытного образца истребителя FW 190, вышедшего на испытания в мае 1939 г. Только после долгих колебаний и согласований был разрешен показ самолета Me 209 гоночной версии Bf 109, на котором в апреле 1939 г. был установлен мировой рекорд скорости.

Однако, из серийно строившихся машин, немцы показали практически все, в том числе и самолеты, совсем недавно поступившие на вооружение. Членам делегации продемонстрировали истребители He 100, FW 187, Ar 197, Bf 109E (с мотором DB 601), Bf 110, бомбардировщики Ju 87, Ju 88, He 111, Do 215, Do 217, разведчики Bv 138, Bv 141 (знаменитый "асимметричный" самолет фирмы "Блом и Фосс", упоминающийся во всех учебниках по конструкции и проектированию самолетов), He 115, Hs 126, FW 189, поплавковые разведчики Ar 196, Ar 198, пассажирские He 70, He 116, четырехмоторный FW 200, спортивные и учебно-тренировочные самолеты Ar 79, Ar 96, Ar 199, FW 44, FW 58, Бюккер "Юнгманн" и "Юнгмайстер"...

... Большую озабоченность у советских руководителей вызвали сведения о темпах выпуска самолетов в Германии. По оценке помощника начальника НИИ ВВС И.Ф. Петрова, немецкие заводы вместе с предприятиями оккупированных Германией Чехословакии и Польши могли при необходимости выпускать 70-80 самолетов в день (Петров И.Ф. Авиация и вся жизнь. М., 1992, с.50). Между тем советские авиационные заводы производили 26 боевых самолетов в день..."

Сведения эти оказались поистине бесценными. Представим себе. Если бы истинное положение вещей оставалось неизвестным советскому руководству вплоть до июня 1941 года. Кардинально переоснащать всю авиационную промышленность в ходе тяжелейшей войны было не просто невозможно. Это грозило привести вообще к коллапсу даже и имеющихся ещё технических возможностей к производству самолётов. Так что в этой ситуации пришлось бы довольствоваться устаревшей технической базой, да ещё и уступавшей противнику по своей мощности почти в три раза. В этом случае войну в воздухе мы проиграли бы с треском. А это означает с большой долей вероятности и поражение в войне.

Всё это неминуемо случилось бы, если бы Советский Союз "мог выдержать нейтралитет" и не заключать пакт о ненападении с Германией.

Заключив же договор, СССР получил неоценимое. Он получил информацию о подлинных возможностях своего вероятного противника за полтора года до начала с ним войны. То есть за время, достаточное для принятия мер к разворачиванию масштабных действий по ликвидации своего отставания.

Никакая разведка никогда не смогла бы вскрыть эту глобальную информацию в условиях, когда Германия полагала бы СССР нейтральной, но потенциально враждебной себе страной.

А так. Спокойно, без суеты, сотни советских специалистов вполне легально осмотрели десятки заводов Германии. Профессионально и вдумчиво оценили и взвесили лично ими осмотренное. И сделали выводы. Пусть и малоприятные, но такие необходимые именно в этот конкретный момент.

Потому что для того, чтобы положение исправить, время ещё было. Или скажем точнее. Время было для того, чтобы начать исправлять положение. Чтобы заложить те основы дальнейшего развития, которые позволят уже в ходе войны переломить положение в свою пользу.

А дел надо было успеть переделать превеликое множество.

А.И. Шахурин.

"...В один из таких вызовов на дачу, а дело было в июне 1940 года, я и рассказал Сталину о том, к каким выводам мы пришли, обобщив материалы поездок наших специалистов в Германию. Я прямо сказал, что выясняется очень опасная для нас картина. Немецкая авиапромышленность вместе с промышленностью оккупированных ею стран примерно в два раза мощнее нашей. Сталин знал немецкие серийные самолеты. Тут для него ничего нового не было. Но, как я мог заметить, он несколько удивился, услышав, что мы существенно отстаем от мощностей немецкой авиапромышленности. Сталин задал несколько вопросов о германских подземных заводах, чем они отличаются от обычных, и предложил:

— Напишите все это официально и представьте свои соображения!

В записке, направленной в ЦК партии, основанной на впечатлениях наших товарищей, побывавших в Германии, наркомат предлагал увеличить количество авиационных заводов и ускорить строительство тех, что уже возводились.

Прежде всего мы просили дать дополнительную рабочую силу, механизмы и стройматериалы, предлагали ускорить поставки отечественного и импортного оборудования. Указывая, что создание завода как слаженного организма займет определенное время, которым мы вряд ли располагаем, просили передать нам уже действующие заводы, без которых народное хозяйство, учитывая в первую очередь интересы обороны страны, может обойтись.

Все наши предложения были приняты.

Чтобы читателям была ясна картина происходившего, напомню, что одновременно с решением о проектировании и создании новых типов боевых самолетов в 1939 году проводились в жизнь меры, которые намного усиливали мощь нашей авиаиндустрии. В июне 1939 года ЦК ВКП(б) и СНК СССР выдвинули программу реконструкции моторных заводов, а в сентябре — новые планы строительства и реконструкцию самолетостроительных заводов. На все это выделялись большие дополнительные ассигнования. О размахе дела можно судить по тому, что реконструировалось девять крупных самолетостроительных заводов и строилось девять новых. Были выбраны города, где велось строительство, намечен тип самолета, под который завод строился, определены его производственные возможности и сроки ввода в действие. То же и в моторостроении: строилось шесть крупных авиамоторных заводов, реконструировались все старые.

Что означала реконструкция? Самолетостроительные заводы расширяли сборочные и механические цехи, совершенствовали аэродромы и взлетно-посадочные полосы, с которых могли бы взлетать новые самолеты, усовершенствовали тиры. На авиамоторных заводах создавались более крупные и совершенные испытательные станции, оборудованные современной аппаратурой, строились шумоглушащие боксы, расширялись сборочные и литейные цехи, цехи по механической обработке, инструментальные и заводские лаборатории и т. д.

Соответствующим наркоматам и организациям давалось задание усилить снабжение авиационных заводов электроэнергией, обеспечить их топливом и паром. На заводы, где имелись свои ТЭЦ, шли дополнительные котлы, турбины, механические топки. Создавались средства автоматизации и механизации. Улучшалась материальная база наших научно-исследовательских институтов. Интенсивнее велось жилищное строительство для рабочих авиационных предприятий.

Надо сказать, что и в 1939 году советская авиационная промышленность была уже достаточно мощной отраслью. Решения 1939 года еще усиливали ее. И вот спустя только год предлагалось размах работ увеличить вдвое, намного ускорить реконструкцию производства, создать новые площади, чтобы и тут не уступать вероятному противнику...

...До конца 1940 года в Наркомат авиационной промышленности было передано несколько десятков действующих заводов с количеством рабочих от нескольких сот до нескольких тысяч на каждом. Отбор заводов представителями авиапромышленности позволил сразу включить их в подчинение соответствующим главкам, решить, для какой цели они пригодны: для производства самолетов, моторов, моторных агрегатов, приборов или чего-то еще. Если один завод не мог что-то осилить, его объединяли с другими. И так налаживали дело.

Многое делалось, чтобы обеспечить заводы оборудованием. Предприятия, полученные из других отраслей, могли использовать в производстве только некоторые универсальные станки, например универсально-токарные, фрезерные и другие, а специальным оборудованием, которое, собственно, и обеспечивает изготовление основных видов авиационной продукции на необходимом уровне, предстояло эти заводы обеспечить. В нем нуждались и строящиеся заводы, и те, что реконструировались и пока еще выпускали старую технику.

Не один день просидели мы вместе с наркомом станкостроения Александром Илларионовичем Ефремовым в ЦК партии, обсуждая, где и как изготовить необходимое оборудование. Станкостроительная промышленность страны в значительной степени была переключена на наши нужды, давая нам сложную специальную технику и станки для обработки поршней, коленчатых валов, лонжеронов, нервюр, других узлов самолетов и двигателей, агрегатов и приборов. И это позволило создавать такие самолеты, которые в общем успешно вступили в схватку с гитлеровскими люфтваффе..."

Но даже и это далеко не всё ещё, что дал нам пакт с Германией. Итак, поставки немецкой продукции.

Необходимо сразу отметить тот факт, что за неё СССР не расплачивался валютой, по крайней мере, своей собственной. Надо сказать, что промышленное оборудование для СССР закупалось за границей и раньше, до заключения пакта, в других странах, больше всего в США. Но здесь приходилось платить живые деньги. Остродефицитную валюту, которой всегда не хватало. А этой нехваткой лимитировались, естественно, запросы советской промышленности от её истинной потребности. Валютой этой оплачивалась, заметим, продукция хотя и необходимая, но не уникальная, конечно. Такую нам не очень продавали.

За германские же поставки по пакту и последовавшим за ним хозяйственным соглашениям СССР расплачивался либо валютой (марками), полученной от самой Германии в рамках кредитного соглашения, либо как раз поставками тех самых сырья и продовольствия. Напрямую. Как чистейшей воды бартер. А это давало хорошие возможности для закупки потребного оборудования в значительно больших объёмах.

При этом Сталину удалось заставить Гитлера поставлять сверхнеобходимую СССР продукцию, а не то, что желала бы продать за свои кредиты Германия. Причём продавать оборудование самое новое. И не просто высочайшего качества, но зачастую оборудование уникальное.

Что касается авиационной техники, необходимо упомянуть прежде всего, конечно, поставки в СССР новейших германских самолётов. Надо отметить, что опять-таки никакая разведка не способна представить в такой полноте характеристики и лётные возможности самолётов, как его изучение вживую. Можно где-то достать секретные чертежи, конечно, но это не идёт ни в какое сравнение с изучением действующего аппарата.

А здесь же советские конструктора получили в своё распоряжение десятки немецких самолётов разных конструкций, снабжённых всем необходимым оборудованием, чертежами и запасными деталями. Естественно, особую пользу получали от такого изучения даже не лётчики, а те, кто производил аналогичную продукцию на советских заводах — конструкторы и инженеры. Для них этот опыт был поистине бесценен.

И специалистов, получивших подобный опыт, было не два-три человека, как получилось бы, если бы тайком изучали чертежи, выкраденные где-то разведкой. Таких специалистов, изучавших закупленные в Германии самолёты, было несколько тысяч.

А.И Шахурин.

"...После возвращения делегаций организовывали обмен мнениями в наркомате, а также с главными конструкторами, их коллегами и ведущими летчиками-испытателями. Их информировали о том, что делается в стране вероятного противника.

Закупив несколько истребителей — "Мессершмитт-109", "Мессершмитт-110", "Хейнкель-100", бомбардировщики "Юнкерс-88", "Дорнье-215" — и другие самолеты, мы доставили их в Москву на Центральный аэродром. Всю эту технику внимательно изучили наши специалисты, а Центральный аэрогидродинамический институт "пропустил" некоторые из них через свои аэродинамические трубы и лаборатории. Поднимая фашистские самолеты в небо, летчики сравнивали их с нашими машинами, докладывали свои выводы начальникам главных управлений, конструкторам. Несмотря на угловатость и даже некоторую с виду неуклюжесть, основной истребитель гитлеровских военно-воздушных сил — "Мессершмитт-109" получил высокую оценку. Он был прост в управлении, доступен летчику средней руки. В общем, это была машина-солдат.

Что-то интересное было в каждом самолете. Но мы не могли и не собирались их копировать. Это было не нужно. При нашем упоре на дерево нам мало подходили цельнометаллические конструкции, не говоря о том, что наши самолеты были более перспективными — они уже опережали немецкие по многим показателям. Главной заботой гитлеровского руководства накануне войны с нами было, на мой взгляд, не столько стремление усовершенствовать уже достигнутое, сколько желание насытить боевой техникой свои военно-воздушные флоты. Уже в ходе войны, которая неожиданно для фашистов затянулась (ведь предполагалось провести "молниеносную войну"), они стали усиленно модернизировать свои самолеты и многого добились в этом направлении. И хотя наша авиационная промышленность работала в войну в худших условиях, люфтваффе потерпели поражение от советской авиации, которая превзошла в конечном счете в качественном и количественном отношении авиацию третьего рейха. Изучение немецких самолетов перед войной показало: в создании новой авиатехники нами взята нужная высота...

...Если оценивать готовность к войне по освоению новых самолетов, то такая готовность была. Авиационная промышленность работала очень четко, ритмично, все время наращивая выпуск продукции. Когда приходится слышать, что новые самолеты появились у нас только во второй половине войны, то совершенно очевидно, что утверждают это люди малокомпетентные, слабо разбирающиеся в технике, не понимающие, что такую технику создать в ходе войны уже невозможно. Если бы нас война застала со старой техникой на стапелях, то никакими усилиями мы бы уже серийное производство новых самолетов освоить не могли..."

Сказано предельно ясно. При этом, хотя немецкие поставки и не имели прямого отношения к созданию принципиальных схем новейших советских самолётов, тем не менее, безусловно, на это создание влияли. Изучение немецких самолётов давало основание для принятия решений, касающихся общих принципов создания новых самолётов. Это касается, прежде всего, определения их боевых характеристик, сравниваемых с выявленными характеристиками немецкой техники. Это касается, наконец, общей политики создания самолётного парка советских ВВС, поскольку парк немецких боевых самолётов был практически досконально изучен.

Наиболее показательным примером такого влияния явилась судьба создания самолёта Пе-2, который изначально создавался как высотный истребитель. Однако, изучение германской авиации показало, что такой самолёт тогда в советских ВВС был в принципе не нужен. Если бы не это, то в начале войны мы имели бы ещё один ненужный и неудачный самолёт, никак не оправдывающий возложенные на него надежды. И одновременно не имели был полноценного среднего бомбардировщика такого класса, каким оказался этот самолёт после реконструкции. А так, принятое решение о переделке высотного истребителя в средний бомбардировщик дало нашей авиации мощное средство воздействия на противника. Как известно, Пе-2 явился самым массовым бомбардировщиком советских ВВС периода войны.