У души нет глаз, чтобы видеть, нет ушей, чтобы слышать, нет мозга, чтобы анализировать и запоминать информацию, нет биохимических процессов, чтобы испытывать эмоции.

Так что же она такое?

Может быть, миф, порождённый религией? Спасательный круг живущим в страхе смерти людям, обещание, что после смерти что-то есть, что она не конец?

Возможно это просто иное состояние бытия, которое человеческий разум не способен понять?

Мне кажется, что я приоткрыл завесу тайны, когда наконец пересёк черту. Понял то, чего не должен был. Но всё, что у меня осталось от этого опыта — смутные ощущения неправильности, словно я пытался понюхать вкус и разглядеть звук.

И затем кто-то резко задёрнул эту штору обратно, вышвырнув меня куда-то... прочь.

Прочь от тайны. И прочь от смерти.

Как это у меня получилось? Была ли это моя жгучая ненависть? Всепоглощающий страх? Упёртая решимость цепляться за жизнь?

Я думаю, мне просто банально повезло.

Даже не смотря на то, что к жизни я вернулся совсем не там, где умер.

Моя паника слегка улеглась, но на её место пришла эйфория.

Я снова чувствовал. Я помнил. Я жил!

Мой нос жадно вдыхал свежий, колкий зимний воздух. Уши трепетно прислушивались к гулу ветра. Слезящиеся глаза пожирали ничем не примечательное серое небо и рой снежинок.

И, каким-то невероятным чудом, память вернулась ко мне! От самых обычных вещей до образов из фильмов, книг, аниме! Я помнил...

Я...

Я не помнил своего имени.

Может... Может где я жил?

Чем я занимался?

Был ли я один или у меня были близкие люди?

...Ничего.

И внезапно я понял, чем заплатил за второй шанс.

Такая мизерная плата... Даже то, что сохранилась вся остальная память, было необъяснимым чудом! Я должен был радоваться!

Так почему же мне было так горько?

Живот скрутило болью и я решительно отбросил эти мысли. Передо мной стояла другая, более срочная проблема.

Я не знал, как оказался лежачим на улице посреди зимы.

Я попытался подняться, но тело почти не слушалось. Я ощущал сильную измождённость и голод, но куда страшнее была заметно приглушенная чувствительность рук и ног. После нескольких попыток я наконец смог перевернуться на бок резким движением и упереться рукой в неожиданно глубокий снег, отчего мои длинные, растрёпанные чёрные волосы частично закрыли мне обзор. Убрав их неловким движением руки за ухо, я с удивлением уставился на бледную, дрожащую детскую ладонь. Свою детскую ладонь.

Но... Но я же... Я был взрослым, разве не так?

Или нет?

...Я не помнил.

Злость вскипела во мне. Тряхнув головой, я собрался с мыслями. В моей памяти было слишком много взрослого контента. Чересчур большой словарный запас для дошкольного возраста. Понимание сложных концепций. Среднее и высшее образование.

Нет. Вывод был очевиден.

Это не моё изначальное тело.

Тогда... Получается, что... Реинкарнация?

Нет, исекай? Попаданчество?

Меня пробрал истеричный смех, тут же перешедший в кашель.

Кто бы мог подумать, что вселенская истина найдётся в трендах китайских порномультиков и фанатского творчества?

Но тогда оставался вопрос — куда я попал?

Собравшись с духом, я попытался встать и оглядеться. Тут же обнаружилась ещё одна проблема — из одежды на мне были лишь мокрые изношенные бриджи да майка из грубой ткани.

Я всё сильнее подозревал, что кем бы ни был бывший владелец этого тела, он замёрз здесь насмерть.

Паника захлестнула меня новой волной.

Неужели я лишь отсрочил смерть?!

Что за тупая шутка! Я пережил невозможное! Я обманул судьбу!

Это моя жизнь! Я никому её не отдам!

Сжав зубы до скрипа, я через силу взял себя в руки и заставил думать.

Если бы малец умер здесь, я бы не очнулся вообще. Конечности ещё не выглядели опасно обмороженными. Мне был нужен источник тепла, и срочно.

Я огляделся и моё сердце ушло в пятки.

Я стоял на опушке дремучего леса.

Судорожно оглядываясь в поисках чего-либо, что могло мне помочь, я пытался вспомнить всё, что знал о выживании в глуши, зимой. Оказалось, что почти ничего. Я что, был городским неженкой?!

Тут мой взгляд упал на почти засыпанный снегопадом след.

Точно! Вряд ли малец умел телепортироваться. Если я успею, то этот след может вывести меня —

Стой!

Меня внезапно тряхнуло от сильной головной боли, и я покачнулся, чуть не упав лицом в снег. Чёрт, мне надо поспешить, пока я ещё могу ходить —

Стой! Туда нельзя! СМЕРТЬ

Меня скрутило и я со стоном упал на колени, тяжело дыша. Что это было?!

Кинув взгляд на едва видимый след, я ощутил тоску и липкий страх, и вдруг понял, что если я пойду по нему, то умру. Так или иначе, но обязательно умру.

...Кажется, во мне только что пробудились инстинкты этого тела.

Может, пробудится и память?

Однако сколько бы я ни старался, я не смог вспомнить ничего из жизни мальчика. Только глухая тоска, ужас и желание исчезнуть.

Но что-то изменилось, и мне потребовалось несколько мгновений, прежде чем я понял, что именно.

Холод перестал мучить меня.

Я всё ещё чувствовал ледяной ветер и мороз, мне всё еще было неуютно — но теперь они меня не беспокоили. Тело перестало дрожать, словно оно понимало силу холода, но не воспринимало его как угрозу для своей жизнедеятельности.

Я невольно хихикнул. Рояль подъехал?

Не важно. Если это не так, я скоро узнаю это на себе.

К тому же, выбора у меня не оставалось. Теперь я знал, что мне нужно идти в противоположную следам сторону.

Время утекало у меня из рук. Даже если холод больше мне не навредит, я имел все шансы помереть с голоду или от диких животных.

Мучительно медленно я поднялся и поплёлся в нужную сторону.

Первый час дался мне особенно тяжело. Глубокий для ребёнка моего возраста снег, высокая плотность деревьев и периодически встречающийся бурелом делали всё, чтобы заставить меня остановиться.

Но я продолжал идти. Шаг за шагом.

Шаг за шагом.

Вскоре это превратилось в рутину. В голове витала единственная мысль — "нельзя останавливаться".

Шаг. Ещё шаг. Вытянуть ногу из глубокого следа, переставить вперёд. Ещё раз. Отвести ветки в сторону. Снова шагнуть.

Так прошло ещё несколько часов.

Голод начинал сводить меня с ума. Серое небо стремительно темнело. Мышцы горели от постоянной нагрузки.

Такой знакомый страх начал вновь осаждать разум. Становилось тяжело думать, в голове стоял сумбурный хаос из несогласованных мыслей и эмоций.

Я старался выбирать заметные ориентиры, чтобы не заблудиться, хоть в таком густом лесу это было довольно трудно. Однако приход тьмы забирал и эту возможность.

Во мне поднялась спасительная ярость.

Что же ты никак от меня не отстанешь, смерть?!

Я не вернусь в небытиё!

Я буду жить не смотря ни на что!

Я упорно шёл вперёд. Ночь окончательно опустилась на лес, и видимость стала чуть ли не нулевой, но я шёл вперёд.

И вскоре лес начал редеть.

Это придало мне энергии, и я ускорился из последних сил.

Когда через невыносимо долгих полчаса я наконец заметил вдалеке огни города, я чуть не упал от облегчения.

Первым, что бросилось мне в глаза, когда я добрался до города, оказавшегося сравнительно небольшим поселением, было несоответствие того, как он выглядел с теми, кто в нём жил.

По притрушенным снегом цементным дорогам, разделявшие низкие, уродливые, но современные здания, ехали редкие средневекового вида повозки, но выглядели они как результат безумного смешивания восточных и западных культур. То же самое было и с ходившими по тротуару пешеходами. В лицах угадывались азиатские черты, но и только, разрез глаз в основном был обычным. Хакама и кимоно встречались так же часто, как и штаны, юбки, свитера, джемперы и куртки. Я не видел машин, но электрические столбы и фонари были везде, куда ни посмотри, а их провода, казалось, висели повсюду, словно их оставил какой-то робот-паук, у которого они были вместо паутины. Картину завершали такие же частые, напоминавшие вены, трубы, оплетавшие здания.

Это отчётливо мне что-то напоминало, но я никак не мог понять, что именно.

Необычность окружения настолько поразила меня, что я на минуту забыл о том, в каком состоянии нахожусь. В чувство меня привело урчание моего живота, и я заозирался в поисках помощи.

И встретил лишь холодные, брезгливые взгляды и отворачивающиеся головы.

Вот, значит, как?

Я не ожидал скорой помощи и мгновенного сочувствия, но такое? Их реакция была почти что... обыденной. Натренированной опытом. И она была у всех.

...В какую дыру я умудрился попасть?

Я попытался спросить о помощи, разумеется. Хотя бы о еде. Я был слишком измучен, чтобы меня беспокоили враждебные взгляды.

Но после того, как пятый спрошенный мною человек вместо ответа дал мне пощёчину, достаточно сильную, чтобы свалить меня лицом в пол, я начал отчаиваться.

Вставать жутко не хотелось. Повернув голову на бок я уставился в грязную витрину какого-то магазина. Из неё на меня из-под мокрых, спутанных волос смотрело жутко знакомое лицо.

Ах. Так вот кем я теперь был и где оказался.

Юки Хаку. Личинка шиноби в мире постоянной войны. Носитель улучшенного генома в стране, где за это убивают. Сломанный, никому не нужный человек, умерший молодым и за чужую мечту.

А теперь и беспризорник.

Я начинал подозревать, что за мной охотится сам Шинигами, в попытке исправить свою ошибку.

Судя по тому, что я знал о мире, в котором находился, это не звучало как что-то невозможное.

Я... Я просто не хотел умирать...

На этой мысли меня покинуло сознание.

Глава 2

Из забвения меня выдернул аромат свежевыпеченного хлеба.

— Эеей, — протянул голос у меня над ухом, будто имитируя самый тихий крик в мире. — Кто жив, поднимите руку вверх!.. Кто помер, можете не рыпаться. Нам же больше достанется.

— Дзин, не издевайся над ней! — пожурил писклявый голос.

— Не издевайся надо мной, не издевайся над ней, а над кем мне остаётся издеваться? — пробормотал первый.

С трудом я приоткрыл глаза и уставился на два чумазых лица. Дети, оба русоволосые, девочка ещё младше нынешнего меня и мальчик на пару лет старше. В руке у него была небольшая буханка.

— Меня зовут Дзин, а её — Мия, — представился он. — А это — ну... Вербовка! Я тебе хлеб, а ты к нам в банду! Как тебе?

Я хотел ответить, но тут мой живот проревел что-то на языке Вуки в ответ.

Девочка пискнула от неожиданности. Мальчик круглыми глазами уставился на меня.

Я смущённо отвёл взгляд.

Установилось неловкое молчание.

Первым его нарушил мальчик.

— Ээ, ну, в общем... Я тебе хлеб, а ты нас не ешь? — задорно ухмыляясь поправил себя он.

— Со... Согласмм... — я попробовал ответить, но во рту пересохло и слова комкались.

— Я понял, понял! Вода у нас тоже есть. Снега тут всегда завались, только растаивать напряжно. Погоди немного, — тут он вынул из-за пазухи пластиковую бутылку и поднёс её к моему рту. — Пей, только аккуратно, холодная.

Залпом выхлебав половину бутылки под уважительным взглядом Дзина я наконец смог немного прийти в себя, перейти в сидячее положение и немного огляделся. Редкие прохожие старательно обходили нас стороной, а одна бабка даже специально перешла на другую сторону дороги.

— Спасибо... Я — Хаку. Что за "банда", о которой ты говорил?

— А, ничего такого. Просто... Просто таким, как мы, втроём легче, чем вдвоём, — пояснил он, смущённо потирая щёку. Мия виновато потупила взор. — И, это... Мне за сестрой нужно приглядывать, видишь ведь, совсем мелкая ещё. В последнее время это стало сложнее. Поэтому, когда я увидел тебя, то мне пришла в голову идея пригласить тебя к нам. Я для этого даже целую булку спёр! — гордо выпятил он грудь и развёл руки, но тут заметил, что мой взгляд неотрывно последовал за булкой, и рассмеялся, — Блин, извини, я забыл.

Он отдал хлеб мне, и я вгрызся в еду, жадно откусывая, и почти не прожёвывая глотал, пока он продолжал говорить.

— В общем, ты сильно поможешь. Я научу чему надо, это не так сложно. Вместе нам будет куда как проще! — торжественно заключил Дзин. — Ты, правда, девочка, поэтому что-то будет труднее, но в остальном...

— Я не девочка.

— Что значит не девочка. — потерял от удивления вопросительную интонацию Дзин.

— То и значит.

— Но ты же...

— Ух ты! — воскликнула Мия со сверкающими от восторга глазами. — Ты такой красивый, Хаку!

— Мия, не глазей так, это неприлично! — сварливо отругал её Дзин, но его собственный взгляд никак не мог покинуть моё лицо. — Поверить не могу...

— Может сменим место?

Дзин словно очнулся, и, заметив что наша группа собирала взгляды, хмуро кивнул.

— Пойдём, у нас тут халабуда рядом.

"Халабудой" оказался обустроенный детскими руками уголок полуразрушенного двухэтажного дома на окраине городка. Дети поселились на первом, притащив откуда-то пару грязных матрасов и несколько одеял такого же, если не хуже, состояния. На одной из косо стоящих стен виднелись неумелые рисунки, изображавшие двоих людей, державших друг друга за руки; в углу лежала куча грязных тряпок, а на ней — самодельная удочка. Рядом с убежищем можно было заметить следы от небольших костров.

— Давай сейчас спать, а остальное завтра, а? — предложил, зевая, Дзин, и я, увидев клюющую носом Мию, согласился. — Возьми один из матрасов, мы всё равно обычно в обнимку спим. И, это... Можешь подобрать себе что-нибудь из одежки в углу. Там где-то пара башмаков была, вроде.

Дети улеглись и заснули быстро, но меня тревожили мысли о будущем. Точнее то, что я о нём знал.

Мне казалось, что аниме и манга "Наруто" присутствовали в моей памяти в довольно целостном виде, но так было лишь на первый взгляд. Если начало я помнил хорошо, то чем дальше, тем мутнее становились воспоминания. И они обрывались на моменте, когда тысячи шиноби посреди финальной схватки играли постановку из русской сказки о репке — "тянут-потянут, но вытянуть не могут."

Я знал о секретах, которые мне могут пригодиться. Знал о додзюцу — как и знал, что их кража у нынешних носителей будет суицидом даже для местной элиты.

Что мог я, в этом-то возрасте?

Я боялся смерти. Страх пожирал меня изнутри. В этом мире правила сила, и слабые умирали как мухи.

Нет, куда полезней для меня в тот момент была информация о Хаку и Забузе.

Как мечник нашёл мальчика? Через какой промежуток времени?

Если Хаку встретил Дзина и Мию, почему он выглядел так, как выглядел в момент встречи?

Стоило ли вообще искать Демона?

Я оборвал последнюю мысль. Я был персоной нон-грата в этой стране, и не мог податься в Киригакуре, если не хотел умереть особо оригинальным способом. Да и не знал, как. Шансов найти ячейки сопротивления местному режиму у пятилетнего пацана были минусовые — да и так ли я хотел присоединяться к людям, о которых не знаю почти ничего?