Уроки ирокезского 29

Коковцев окинул меня взором, легкая улыбка появилась на его лице:

— Мне кажется, я теперь понимаю почему император поставил канцлером именно вас. И я думаю, что с вами было бы легко работать — Владимир Николаевич широко улыбнулся, но вдруг улыбка его погасла: — Но когда вы оплатите долги... и мне жаль, что это будет недолго.

— Я тоже рад, что мы нашли общий язык. А Николай Александрович видимо мало знаком с русскими пословицами...

— Какими?

— Например, про то, кто заказывает музыку. Так что не волнуйтесь, вместе нам еще работать и работать. Кстати, давайте-ка быстро обсудим, как казне все эти суммы от меня получить...

Да, поволновался я на этом совещании изрядно. Зато после него всё сразу вдруг стало хорошо. Ну не всё, однако нашелся повод обрести душевное равновесие: после обеда ко мне прибыл человек, о котором упомянул Вячеслав Константинович пару недель назад. Обычный человек, участковый пристав из Новороссийска. То есть я знал, что он — пристав, а так — в кабинет зашел скромный мужчина средних лет, в неновом, но вполне приличном сюртуке...

— Здравия желаю, ваше сиятельство!

— Здравствуйте, Аристарх Иванович, если не ошибаюсь?

— Так точно, ваше сиятельство!

— Аристарх Иванович, дело мое некоторым образом все же частное, да и человек я не военный, так что давайте все же по имени-отчеству, и орать в кабинете не стоит. Ну а я вас с нетерпением слушаю...

— Тут это... Александр Владимирович... я по поводу человечка этого... в общем, подозрение имею, не его ли вы разыскиваете? — и мне на стол легла небольшая фотография. С которой смотрело очень знакомое лицо...

— Именно его, и где же вы его нашли?

— Тут ведь дело-то какое... я его не совсем нашел. Позвольте полюбопытствовать, для какой надобности вы его разыскиваете? Я чего интересуюсь — человек он... не совсем законопослушный, да.

— В свое время он оказал мне, сам того скорее всего не зная, хорошую услугу, и я хотел бы его отблагодарить. Но раз такое дело... в чем его незаконопослушность выражается?

— Зовут его Панталеон Мекионис, из греков, стало быть. Известен был как контрабандист, однако доказательствов прямых не имелось, ловок был, шельма, не ловили его ни разу. Аккурат пять лет назад сильно он с сотоварищами своими повздорил, до смертоубийства дело дошло, хотя, по чести, я бы его в том винить не стал. Но и тут доказательствов не имеется, слухи одни — впрочем, человечек, мне о том поведавший, неправды ни разу еще не сказывал вроде. И по тем же слухам обитается нынче Мекионис сей в Ейске, но под каким именем, то мне неведомо.

— А как же вы догадались, что я именно его ищу?

— Да облик с написанным схож, фамилиё его созвучно получилось, опять же по руку поломатую в циркуляре упомянуто. Я рапорт господину фон Плеве и написал, а он сказал что в личность разве что вы его опознать и можете... прислал меня.

— Вы мне действительно оказали огромную услугу, огромное вам спасибо! Так что поздравляю вас помощником станового пристава... нет, становым приставом, и подумайте, не желали бы вы должность эту исполнять в Москве? Это не приказ, предложение... Даница... извини, Лиза! Фотографию размножить, подумай, кто поедет в Ейск и этого... Мекиониса мне привезет. Ко мне во второй городок, причем вежливо... несмотря на то, что он и отстреливаться может. Сама не едешь, Даницу не трогать тоже. Господин Мекионис нужен мне... недели через две, живой и здоровый. Обязательно живой и здоровый...