Бухгалтер

Выяснилось, что бумажник у Жени отсутствует, и вообще, в деле не фигурирует, соответственно отсутствуют как наличные, так и банковские карты, которые с успехом могли бы их заменить. Также, в деле никак не был упомянут Женин мобильный телефон, а как на грех, ни одного номера на память он не помнил, и это досадное недоразумение ставило жирный крест на возможной помощи друзей и знакомых. Предложение пациента расплатиться позже и получить услугу в кредит, не вызвало взрыва энтузиазма у, так сказать, принимающей стороны. Последним гвоздем в крышку свежепохороненной идеи перебраться в новую палату, стало отсутствие у Евгения Петровича семьи или близких родственников, которые непременно стали бы его разыскивать, и, конечно же, нашли и главное, тут же оказали ли бы посильную материальную помощь.

Выяснив всю эту информацию, старший сержант полиции поскучнел и, казалось, потерял к Жениному делу всякий интерес. Охладел к нему также и медицинский персонал. Короче, дальнейший опрос прошел как-то скомкано и довольно быстро завершился заверениями блюстителя порядка, что, мол, разберемся. Ну, а с другой стороны, что старший сержант еще мог заявить? Приметы мужика, который доставил фальшивый заказ, Женя все же сумел вспомнить и особенно напирал на грязную маску и солнечные очки. Приметы второго нападавшего дать не мог, по причине того, что глаз на затылке не имел. Свидетелей нет, камеры показали спину, старательно отворачивающегося от них, предполагаемого злоумышленника. Так что, висяк, как есть, чистый висяк.

Полицейский, имени-фамилии которого он так и не узнал, покинул палату, медики ушли еще раньше и Женя остался один, ну если не считать других больных. Неожиданно тишину разорвал хриплый голос Коли Ермохина:

— Жень, слышь? Валить тебе надо до дома. А то вернешься в пустую квартиру!

— Точно! — раздалось от другой койки, надтреснутым басом, — Бывает такое!

— Ты далече живешь-то? — поинтересовался сиплый, но явно юношеский голосок, — А то я не местный, не понял по адресу.

— Минут двадцать, если на машине, — как-то на автомате ответил Женя и прерывисто вздохнул. Ему прямо до невозможности захотелось домой, но дом был где-то далеко, очень далеко и практически только в памяти его. Он сам не заметил, как стал погружаться в пучину жалости к себе и полного непонимания, что же ему делать дальше.

— Нормально, пары тысяч должно хватить, — вырвал Евгения Петровича из прострации все тот же сиплый юношеский голос, — У меня две штуки в заначке есть. Мужики, а как его из больницы вывести-то? У него ж даже одежды нормальной нет.

— Придумаем чего-нибудь! — уверенно сообщил Коля, — У меня запасные спортивные штаны есть и футболка.

— У тебя какой размер ласт? — спросил надтреснутый бас.

— Чего у меня? — переспросил Женя.

— Размер обуви у тебя какой? — усмехнулся бас.

— А! — облегченно выдохнул Петушков, — Сорок четвертый.

— Нормально, — констатировал бас, — Больше, не меньше. У меня ласты сорок шестые, но шнурки затянешь, не спадут. Носки тоже найдутся.

— Во! — хмыкнул Ермохин, — Мир не без добрых людей. Осталось тебя вывести, но это я на себя беру. Сейчас отдыхай, а в восемнадцать тридцать будешь рвать когти.

— Спасибо! Большое! — растрогано сказал Евгений Петрович, — Я все верну, мужики! Честное слово!

— Да, ладно, забей! — хмыкнул сиплый юношеский голос, — Мир маленький, как-нибудь, да сочтемся.

— Спи, давай! — с усмешкой произнес Коля, — Вот еще, отдавальщик нашелся. Я тебе помогу, ты еще кому, он третьему. Так и живут нормальные люди. А вот это, новомодное, ты мне я тебе, неправильно это. Совсем неправильно, не по-людски!

Несмотря на все пережитое за сегодняшний день, Евгений Петрович, прикрыв глаза, практически мгновенно провалился в крепкий лечебно-оздоровительный сон.

Глава 4

... но на полпути изменил направление и, толкнув дверь, зашел в кабинет, где подойдя к ничем особо не украшенной стене, последовательно надавил на пару лепных завитков. У его ног в паркетном полу появилась щель. Он присел, надавил на нее пальцами и сунул руку в открывшийся тайник. Ничего особо интересного в нем не было. Пара кристаллов и странная конструкция, напоминающая ручную бомбарду в которой на месте запального отверстия торчал предмет похожий на камертон.

Мар достал бомбарду, внимательно осмотрел со всех сторон, отвинтил шишку, оказавшуюся полой, с казенной части, вставил в открывшееся отверстие один из кристаллов из тайника и старательно закрутил шишку обратно. Между рожек камертона проскочила голубая искра, на этом все визуальные эффекты и закончились. Человек удовлетворенно хмыкнул и сунул бомбарду в большой карман, крепившийся на поясе сзади. Штуковина вошла туда просто идеально, так что вполне можно было предположить, что именно для нее этот кармашек и предназначался. Оставшийся кристалл тоже покинул тайник и занял свое место в другом кармашке.

Человек встал с корточек, вновь нажал на элементы лепнины, что-то щелкнуло, и тайник пропал, как не было. После этого Мар больше нигде не задерживаясь, покинул свой номер и направился на второй этаж в другое крыло. В здании царила тишина, никто не встретился человеку по дороге и он спокойно добрался до номера занимаемого Куроном. На попытку открыть, дверь ожидаемо не поддалась, тогда он нажал, на вырезанный на дверном полотне значок колокольчика, и вскоре услышал несколько щелчков от открывшихся замков. Человек удивленно повел плечом и вошел вовнутрь.

— Удивлен? — вместо приветствия спросил Курон.

— Вообще-то да. Зачем все это? — поинтересовался Мар, увидев лежащую на столе перед хозяином номера такую же бомбарду, какая была у него самого.

— Не хочу внезапно решить, что устал и отправиться в убежище или сойти с ума, как Кай и уйти в пустоши, даже не прихватив с собой какой-нибудь обуви, — даже без намека на улыбку ответил хозяин.

— У меня такое чувство, что я отсутствовал как минимум год, — буркнул гость, — Что происходит-то?

— Сколько человек собралось на последнем совете? — вопросом на вопрос ответил Курон.

— Кажется, тридцать четыре, — немного подумав, ответил Мар, — Да, точно тридцать четыре, а что?

— И где были еще шестеро? Вспоминай, когда ты их видел в последний раз, — продолжал наседать хозяин.

— Где-где, за периметром они были, вели исследования, — с раздражением ответил гость, — Я их вообще плохо знаю, они биологи. Я и пересекался-то с ними только на советах. К чему ты клонишь?

— Я не клоню, дорогой друг, я тебе прямо говорю, что шансов с ними встретиться и узнать их по-лучше тебе уже не представится. Так как, якобы вернувшись после последних исследований, — как-то очень устало начал говорить Курон, — они всей своей группой решили, что очень утомились и ушли в убежище, ждать, когда все нормализуется. Вот только никто, кроме Алепа и пары его, скажем так, товарищей, их не видел. Тихо пришли, тихо ушли в убежище, ни с кем не встретились. Все хорошо! Я регулярно обзваниваю всех и могу тебе ответственно заявить, что из сорока человек нас осталось лишь двадцать четыре. Если честно, я и тебя считал ушедшим 'на покой' с концами, и рад, что ошибся.

— Как так, двадцать четыре? Вроде как, по твоим же словам, речь идет максимум о семи наших товарищах? — с еще большим раздражением поинтересовался Мар.

— Да вот так, как-то, — развел руками хозяин, — Биологи были только началом. Потом 'устали' почвовед и этнограф. А дальше буквально мор напал на тех, кто обслуживал автоматику убежища. Пять человек в течение недели, а вот дальше случилась промашка. Кай не захотел устать...

— Так! — поморщившись и выставив перед собой руку, веско произнес гость, — Что за бред! С чего ты взял? Ты, вообще-то, сам как, здоров?

— Здоровее многих, — хмыкнул Курон, — Сядь и смотри.

— Ну, допустим — с усмешкой согласился Мар, — И чем ты еще хочешь меня удивить?

— Когда стало понятно, — довольно занудным, менторским тоном начал хозяин, — что астероид не разрушится полностью, а его крупные элементы все же упадут на планету, было принято решение о строительстве убежищ, в которых в сон погрузились практически все наши граждане...

— Я помню это, — хмыкнул гость, — Видимо, ты меня с кем-то путаешь, я не столь молод. Я даже участвовал в строительстве одного из них.

— Да? Не знал, не знал, — улыбнулся Курон, — Тогда ты, наверное, легко скажешь мне, сколько всего убежищ было построено, можешь даже не считать те, что погибли на северном материке.

— Ну, — протянул Мар, — Точно не скажу, не мой, знаешь ли, профиль, но что-то около сотни.

— Шестьдесят восемь, — поправил его хозяин и включил экран, на котором появилась карта мира, — Вот эти зеленые точки и есть построенные убежища. Четыре было потеряно в силу тектонических процессов и семь на погибшем материке, они отмечены красным. А вот теперь смотри. Это началось две недели назад.

На экране побежал отсчет времени, имевший началом дату пятнадцать суток назад и стремительно приближающийся к текущему моменту. Вдруг одна из зеленых точек мигнула и окрасилась в желтый, потом мигнула вторая, третья. На текущий день зеленым цветом горело лишь две точки, остальные пожелтели.

— И что должна обозначать эта, — гость прищелкнул пальцами, — разноцветная иллюминация?

— Желтым цветом, — вздохнул Курон, — выделяются те убежища, в которых по каким-то причинам вышла из строя автоматика. Другими словами, люди будут спать в них до тех пор, пока их не разбудят в ручном режиме или до того момента, пока убежище не погибнет.

— Бред! — замотал головой Мар, — Так нужно срочно отправляться туда и чинить автоматику!

— Как ты думаешь, кто имеет доступ к этой информации, кроме меня? — проигнорировав призыв гостя, осведомился хозяин.

— Главный координатор, — не задумываясь, ответил гость.

— Молодец! — хмыкнул Курон, — А кто у нас главный координатор?

— Алеп, — как-то потеряно произнес Мар, — Но почему он ничего не предпринимает?

— Как же не предпринимает, — уже без всякой улыбки сказал хозяин, — Он как раз предпринимает и очень активно! Повторяю тем или иным способом уже нейтрализовано шестнадцать человек персонала нашего убежища, а десять, включая самого координатора, в курсе событий и готовят у нас такое же отключение.

— Но зачем? — с нескрываемым ужасом спросил гость.

— Пока не знаю! — хмуро буркнул Курон и немного помолчав, добавил: — Но обязательно узнаю! Мне...

Договорить ему помешал взрыв, от которого вздрогнули пол и стены всего здания. А следом, будто бы вторя первому, прогрохотало несколько взрывов поменьше. Хозяин и гость вскочили на ноги и...

* * *

Коля аккуратно потряс Евгения Петровича за плечо, прервав такой занимательный сон на самом интересном месте, и шепнул:

— Просыпайся и головой не тряси, а то, ну ты понял. Давай, тихонько одевайся. Одежда на тумбочке. Я там еще бейсболку положил, обязательно надень!

— Ага — все еще сонно произнес Женя и стараясь не побеспокоить голову, сел на кровати.

Одежда была старенькая, зато чистая и даже отутюженная. Кроссовки такой чистотой не отличались, зато были еще вполне крепкими. Осмотрев вещи, он натянул спортивные штаны и носки, затянув до невозможности шнурки, крепко зафиксировал поверх носков кроссовки, надел футболку с застиранной до не читаемости английской надписью и дополнил гардероб черной бейсболкой федерального бюро расследований Соединенных Штатов. В кармане штанов обнаружились две бумажки по тысяче рублей каждая. Евгений Петрович благодарно обвел взглядом палату и в ответ получил пару улыбок.

— Готов? — поинтересовался, критически осмотревший Женю, Ермохин — Ну, прям жених! — не удержавшись, хмыкнул он, — В смысле, в гроб краше кладут. Стой смирно, — добавил он и натянул бейсболку так, чтобы она полностью скрыла перевязанную часть головы, после чего достал откуда-то перочинный нож и ловко отрезал бинт крепивший повязку под нижней челюстью, еще раз оглядел получившуюся картину и сообщил — Так, теперь порядок!

Коля бесшумно переместился к двери в палату, приоткрыл ее и выглянул наружу, после чего махнув Петушкову рукой, мол, следуй за мной, выскользнул в коридор. Женя покорно последовал за своим провожатым, в голове крутилась всякая ерунда, основную часть которой составляли вопросы: 'Куда?' и 'Зачем все это?'. Но вот что-то давно и казалось плотно забытое, юношески-задорное, вылезло, откуда-то из глубины души и толкало его вперед, твердя: 'Думали, замуровали, демоны? А вот хрен вам! Прорвемся!'.

В коридоре Ермохин подхватил Евгения Петровича под локоток и, четко отслеживая перемещения персонала и посетителей, потянул его как баржу, в сторону ближайшей лестницы. На площадке пришлось немного переждать, пропуская мимо уже знакомую Жене гарпию в белом халате, та лишь мельком мазнула по ним взглядом, опознала Колю и решила пройти мимо, не указав на вопиющее нарушение в виде отсутствия медицинских масок на находящихся за пределами палаты людях. Далее последовал спуск в подвальные помещения больницы, блуждания по каким-то коридорам и закоулкам, в которых Петушков сам давно бы потерялся и, наконец, выход на поверхность, уже совсем в другом корпусе.

Немного дав отдохнуть Жене на лавочке в рекреации, Ермохин вновь потащил его по коридорам, и спустя пару минут, вывел к центральному выходу из больницы. Охранник лишь мазнул по ним взглядом и вернулся к более интересному занятию, разглядыванию молоденьких медичек, которых как раз распределяли по отделениям. Евгений Петрович прежде никогда бы не подумал, что загазованный воздух центра Столицы может быть таким свежим и сладким. Он стоял и все никак не мог надышаться. Идиллию прервал Коля, легонько хлопнувший его по плечу, и с залихватской улыбкой сказавший:

— Все, дальше сам!

После чего резко развернулся и шаркающей походкой направился обратно к больничным дверям. Женя какое-то время провожал его взглядом брошенного щенка, но взял себя в руки и двинулся к проезжей части. Машину он поймал далеко не сразу, видимо его вид не внушал особого доверия. Тем не менее, в Столице найдется извозчик для любой социальной категории, были бы деньги за проезд. Пожилой, против обыкновения, не разговорчивый выходец с Кавказа, обряженный в меру замызганную маску, спущенную на подбородок, на в усмерть убитой шестерке с пропуском, распечатанным на чуть не половину лобового стекла, довез его до самого подъезда, потребовав всего полторы тысячи, долго отсчитывал сдачу мятыми полтинниками, и, высадив, не простившись, уехал.

Отсутствие ключей от подъезда остановило Евгения Петровича лишь на пару минут. Вскоре, кому-то из соседей приспичило выгулять собаку, и Женя шмыгнул в родной подъезд. Подъем на лифте и вот он выходит на площадке восьмого этажа. Сопалатники не ошиблись. Дверь в квартиру носила характерные следы от безуспешных попыток ее вскрыть. Замочные скважины, как настоящая, так и фальшивые были буквально выломаны, а на полотне остались царапины от какого-то инструмента.

'Обалдеть', — вяло подумал он: 'Меня не было дома около суток и что? Чуть не в центре, средь бела дня, хотя может и ночью, кто-то пытался вскрыть мою квартиру и явно не бесшумным инструментом. И где полиция? Тишина, как будто так и надо!'. Но во всем этом была и огромная положительная сторона, Женя, осматривая 'ворота в свою крепость', даже хмыкнул. Установленная одним старым клиентом, в счет оплаты бухгалтерских услуг, практически сейфовая дверь с хитрыми электромеханическими замками, выдержала все издевательства и сохранила имущество Евгения Петровича в неприкосновенности.