Вид на сельскую местность из окна небоскреба

— Это же крестик, — поправил его Артем.

— Во блин! — удивился инженер по охране труда, — а я второй месяц голову ломаю, кто мне "х" в тетрадке нарисовал. Бля, меня Татьяна комбикорма мешок просила заказать в магазине, и я пометил! Вот башка!

— Закусывать надо! — философски сказал Наждачный, — пошли, Тема, распишешься и у меня — за вводный инструктаж.

И, подталкивая Орлова в нужном направлении, он провел его в свою каморку. Пройденный путь отпечатался в памяти парня, как нагромождение металлических конструкций, имеющих некоторое отношение к сельскохозяйственным машинам и механизмам. Создавалось впечатление что сверху они были политы мазутом пополам с дегтем — зацепившись джинсами за один из многочисленных острых углов, Артем понял, что джинсы уже не отстирать.

— Значит так, — начал свой инструктаж непосредственный начальник, — до обеда старайся спиртное не употреблять, после обеда желательно, чтобы делился со мной, понял?

— А ты со мной тоже делиться будешь? — спросил Артем.

— Иногда, — ответил Никола, — я ведь того, начальник, типа. Мне, типа, не положено с подчиненными пить.

— А как же мне с тобой делиться? — удивился Орлов.

— А, дык это — взятка. Типа, можно, — сказал Наждачный, — все, расписывайся за инструктаж. Стибрить у тебя в берлоге уже нечего, так что про это можно не говорить. Но если что и появится на продажу, так вначале посоветуйся со мной. Не зная, как говорится, броду... не плюй в колодец. Можно подзалететь. Иди, работай.

— А инструменты? — не понял Артем.

— Какие инструменты, ты чего — музыкант? — распахнул глаза завмастерскими, — сильно захочешь поработать, из дому принесешь. Давай, иди, не мешай мне.

И Никола демонстративно начал разворачивать тормозок.

Артем почесал репу и вышел в ангар.

— Эй, лохматый! — крикнул кто-то из угла, где фыркала печка, — иди сюда!

Парень подумал и подошел. Несколько человек в промасленных телогреях грелись у раскаленных стенок. Фиксатый парень, по-видимому, ровесник Артема, улыбался во весь заштопанный рот.

— Ты — новый электрик? — спросил он.

Артем кивнул.

— Тогда сделай мне ручку в молоток, — собравшиеся громогласно заржали, но Орлов остался спокоен.

— Это к кузнецу, — негромко ответил он, — а я только залудить могу.

— Свой хлопец, — отозвался другой мужик, без шапки, — ты — Алкин племянник что ли?

Орлов кивнул.

— Прямо к нам из столицы? Круто! А чего там не остался?

Понимая, что хотя бы минимум сведений о себе сообщить нужно, Артем рассказал вкратце причины оставления города и перспективной работы. О своих проблемах с пьянством он благоразумно умолчал, полагая что это чересчур личное.

— А кем ты работал? — поинтересовался фиксатый. Подозревая очередной подвох, Артем ответил:

— Всем помаленьку. И на сетке сидел, и железо гонял, и бета-тестированием занимался.

Фиксатого такой ответ не удовлетворил. Поэтому он задал следующий вопрос:

— Так, а специальность твоя как называется?

Предчувствуя очередной подвох, Артем проказливо ответил:

— Оверклокер.

Фиксатый фыркнул.

— Ну, а чем обычно занимаются оверклокеры?

— Оверклокингом.

Мужик без шапки подошел к Артему и протянул мозолистую чумазую руку:

— Виктор Бегунок! Водитель "Камаза" и друг детей.

— Артем Орлов, — отрекомендовался наш герой, — бывший импотент.

Народ не оценил смысловой игры. Для народа слово "импотент" было уже само по себе прекрасным — ибо все знали, что это, но никто не догадывался — как это. Виктор, оказавшийся при ближайшем рассмотрении еще и лысым, восторженно объявил о том, что с первой халтуры пьет с новым электриком. И пусть кто-нибудь передаст это его жене, чтобы после пьянки забрала домой. Фиксатый отпустил шутку, в которой Артем совершенно не увидел изюму, но собравшиеся полчаса катались по земле. Увидав, что "хлопец из города" совершенно не реагирует на его потуги, фиксатый протянул ему руку, представляясь:

— Когда немного напрягешь память, вспомнишь, что я — твой одноклассник. Ну, чего вылупился? Это же я — Петя Маркевич. Худой только, и на зоне зубы выпали. Узнал?

Артем зажмурился. Маркевич Петр запомнился ему пухлым коротышкой, на полголовы ниже, а тут стоял худощавый мужик, ростом как бы и не выше его самого. И что за упоминание о зоне? Маркевич попал на зону? Так ведь он мух обижал, глядя в Уголовный кодекс!

— Вижу, не веришь, что сидел! — вновь ослепительно сверкнул фиксами Петька.

Народ потихоньку рассосался, оставив двух бывших одноклассников греться у печурки. Артем ошалело смотрел на совершенно незнакомого парня и слушал его рассказ о том, как маленькие мальчики попадают на зону и там вырастают в больших мужиков, теряя попутно зубы. Сразу после армии Петр вернулся в родимый совхоз, поскольку больше вариантов не видел: с детства его привлекали гайки, подшипники, трансмиссии и всякие там горюче-смазочные материалы. Армия сама по себе большого ума в голову не вкладывает, поэтому молодой парень потихоньку стал выпивать после работы с коллегами. А потом и на работе. А затем, как водится, и до работы.

— До дурака, бля, никак дойти не могло, что херней занимаюсь. И батьки нет, чтобы хворостиной по жопе, несмотря на возраст...

Это случилось осенью. Петя в составе звена из нескольких механизаторов занимался укладкой скирд, работая на своем "МТЗ-80" с навешенными "вилами". Трактору было лет десять от роду, и само-собой разумеется, что никакого электрооборудования на нем не существовало. Фонари остались где-то в прошлом, вместе с габаритами, печкой, правой дверкой и задним стеклом. Тем не менее, тракторок бегал довольно резво, и работу свою вершил исправно.

Под конец рабочего дня, когда уже стемнело, бравые механизаторы решили это дело отметить. Задание директора выполнено более чем на двести процентов (при всех своих недостатках, мужики в совхозе работать умели и любили) — можно было и отдохнуть, тем более в крайней хате деревни только что открылась новая "точка". Затарившись лучшим другом человека — зеленым змием, мужики расположились в саду напротив. Три литра сдобренной дихлофосом и удобрением подлянки — совсем не легкая прогулка. Утром Петя проснулся от воплей матери: "Что же ты наделал, Ирод!" Мучаясь головной болью, он вышел во двор... и мгновенно излечился от похмелья. На вилах... в позе, не совместимой с жизнью, висел распятый старичок. Видать, вчера их пути пересеклись.

Петру повезло. Как показала экспертиза, старичок перед смертушкой сам, добровольно, принял неслабую дозу ректификата. С соседом отмечали день святого Николая-угодника. Угодили Николаю конкретно: сосед сам провалялся пару дней на койке. А Петру только и оставалось, что ждать суда.

Не последнюю роль сыграли молодость и покаяние. Отмерили парню три года ИТР на стройках народного хозяйства. После этой "школы жизни" Петя резко ушел в передовики. Если и выпить — то ножками посуху домой. Никаких шалостей в духе Чкалова и Гастелло он больше себе не позволяет. Женился вот несколько лет назад, но детей пока нет. Если Артем желает, то старый приятель Маркевич зайдет к нему следующим вечером домой, а теперь время ехать за патокой на сахарный завод.

Петя запрыгнул в новенький трактор, полученный им в прошлом году за лучшие показатели в районе среди молодых комбайнеров, и умчался за полторы сотни километров. В командировку. Как объяснил все тот же вездесущий Бегунок, пять часов езды до Поцка, затем ночевка в кабине трактора (вовсе для сна не предназначенной), и утреннее возвращение с полной десятитонкой патоки, которая так и норовит обернуть трактор на крутом повороте. Короче говоря, ничего приятного от такой командировки не ждут, и назначают туда самых опытных трактористов. Опытные плюются, но едут. А вот Петя плеваться не умеет — зубы неродные. Поэтому ездит в этот самый Поцк чаще всех.

Время и вовсе перевалило через обед. Буслик так и не появлялся. Зато где-то через час появился новый знакомый Бегунок и предложил поменять в стартере бендикс. Решив поначалу, что его разыгрывают, Артем едва не послал лысенького Виктора по матушке. За тридцать лет жизни о детали с таким названием он не слыхом не слыхивал. Бегунок же отвел Артема в его каморку (слава богу, хоть узнал, где собственное рабочее место!) и ленинским жестом указал на верстак.

— Вот стартер, вот тебе новый бендикс, а я поехал за комбикормом. К вечеру соберешь?

На столе лежала чугунная хреновина, с первого взгляда похожая на запасной двигатель от "Бурана", только поменьше. Он отрешенно кивнул и мысленно заорал. Виктор кивок уловил, поэтому тотчас бесшумно скрылся за дверью. Артем похлопал себя по карманам в поисках сигарет, но затем вспомнил, что два года как бросил курить.

— Это я зря! — вздохнул парень.

В дверь просунулась следующая лысая голова.

— Пупсик вваришь? — поинтересовалась она.

— Кипяток кончился, — очень спокойно объяснил Орлов.

Голова ответом осталась крайне недовольна, поэтому вошла целиком с телом. Как выяснилось, башка эта сидела на весьма крепком теле, и весь организм в сборе весил под сотню килограмм.

— Ты чего? — поинтересовался человек.

— А ты чего? — флегматично отозвался Артем.

— Ты — новый электрик? — утвердительный кивок парня.

Человек немного растерялся.

— Так это... пупс в камеру вваришь? — Орлов задумался.

— Я бы вварил, — честно ответил он, — когда бы знал, как это делается. Буслик меня должен был научить, но попросил на пиво и больше я его не вижу.

— И не увидишь, — хмыкнул человек, — дык а пупсики хоть есть? Ах да, вруби верхний свет — сейчас посмотрим.

Он сам включил свет полускрытым выключателем (в сумраке комнатушки его почти не было видно) и принялся шарить по полкам стеллажей. Видимо, что-то его не устраивало, поэтому он время от времени чертыхался.

— Меня вообще Толяном зовут, — сообщил он, влезая пальцами в емкость с солидолом.

— Ясно, что не Толиком, — кивнул Артем, глядя на внушительный живот Толяна.

— Чего? — не понял собеседник. Он вытирал перепачканные пальцы о брюки миниатюрного размера, висевшие на двери.

— Говорю, что дядя ты большой, поэтому и Толян, — терпеливо пояснил наш герой.

— А! Ну... да! — кивнул хоботом мужик, — во, нашел!

Радости на его лице мог позавидовать Архимед, не ко времени придумавший способ измерения объема сложного тела. В перепачканных пальцах он держал изогнутую латунную трубку, один конец которой заканчивался резиновым лоскутом.

— Отличный пупс! — восторгался Толян, — а сырец и мазидло есть? Ах да...

Пока мужик проводил странную операцию, вспомогательными предметами в которой являлись бутылка с бензином, алюминиевый цилиндрик с дырочкой внутри, наждачный круг, банка с черной массой навроде гуталина и устройство, похожее на тиски, Артем круто задумался о своей карьере электрика. Начинается она, прямо скажем, отнюдь не радужно.

— Все, поставил! — сообщил Толян, — запомнил, как я делал?

Не дожидаясь ответа, принялся объяснять еще раз, помогая себе матюками и словечками из местного диалекта. Дураком Артем не был сроду, понять процесс вулканизации оказалось не так уж и сложно. Уверовав в свой педагогический талант, Толян обратил взгляд на верстак.

— Стартер! — сделал он крупное открытие, — твой?

— Бегунка, — вздохнул парень, — просил к вечеру поменять аппендикс, да вот незадача?

— Бендикс поменять! Тоже мне задача! Ну-ка, давай мне ключ на четырнадцать! — деловито начал закатывать рукава Толян.

Артем лишь беспомощно взглянул на него. Мужик вздохнул и постучал себя грязным пальцем по лысой голове. На багровой лысине остался отличный отпечаток.

— Ладно, — вздохнул он, — сейчас пойду, принесу свой инструмент. А ты с Николая требуй, чтобы тебе выдали ключи, плоскогубцы... отвертку... там, лампочку какую.

После окончания процесса разборки-сборки стартера Артем недоумевающе поинтересовался у своего невольного учителя:

— Анатолий, а какое отношение имеет эта железяка к электрику? — тот недоуменно глянул на парня, а затем на собранный стартер.

— Ты чего? — восемь килограмм железа были повернуты в профиль, — болт медный видишь?

— Вижу, — спокойно подтвердил Артем.

— Сюда "плюс" от аккумулятора подключается.

Наш герой снова пожал плечами. В благодарность за проделанную работу он хотел дать Анатолию на пиво, но тот лишь отмахнулся:

— Я сам тебе могу дать на пиво. Совсем народ охренел! Я когда двадцать пять лет назад начинал на овощной базе со своим дерьмовозом, мне без вопросов любой водила помогал. А теперь без полбанки ни к кому не подойдешь. Особенно, Санька Крылова стерегись. Только отвернешься, и отвертки нет. Выйдешь покурить — плоскогубцы как корова языком слизала.

— Тоже, летающий! — вспомнил Артем меткую характеристику директора.

— Тут половина летающих, — подтвердил Анатолий, — ладно, камеру забираю и пошел. Нужно свой гроб ремонтировать.

— Так может я чем помогу? — крикнул вдогонку парень.

— Заплати кому-нибудь, чтоб угнали, — буркнул напоследок мужик.

Лампочка в триста ватт продолжала гореть, но и она была не в силах разогнать сумрак во всех углах бетонной коробки, гордо именуемой в хозяйстве "электроцехом". Подивившись на обилие диковинных железяк, в художественном беспорядке валявшихся на стеллажах, и, обжегшись о неостывший вулканизатор, Артем вышел на улицу. Дело шло к концу первого рабочего дня. Солнце спряталось за ближайший лесок и оттуда показывало совхозу фигу. Морозец начинал пощипывать за щеки, поэтому Артем решил зайти к Наждачному.

У Николая гостил главный инженер. Он как раз пил свой первый стакан "за Родину", когда в дверь ввалился наш герой.

— У, бля! — едва не подавился вином главный, — тебя что, в столице стучать не учили?

— Стучат на зоне, — флегматично ответил Артем, — а стучаться в дверь производственного помещения — это, знаете ли, нонсенс.

— Коля, ты где такого кадра откопал? — удивился тот, — в первый же день с начальником препираться начинает!

— Чего хотел, Артем? — не обращая внимания на главного инженера, спросил Наждачный.

— Водкой поделиться хотел, — сказал парень, — но если я не ко времени...

— С водкой всегда ко времени! — захохотал главный, — особенно, если после обеда. А уж если конец работы, то сам бог велел. Присаживайся. Значит ты — Артем. А я буду Геннадий Николаевич. Можно просто, Николаевич.

Главный инженер напоминал раскормленного до безобразия хомяка. Сходство с хомяком ему придавали усы и пучок непослушных волос на голове, торчащих во все стороны. На намеки о лишнем весе он обычно говорил: "Мужик без пуза, что баржа без груза". Как и все работники совхоза, он был не дурак выпить, но только после четырех часов. Выпив, делался немного благосклоннее, однако головы не терял. Фамилия главного была нелетающая — Пешеходов.

— Садись, прими с нами по сто капель, — предложил Пешеходов парню.