Смерть Кощея Бессмертного

Звякало железо, тихо шелестели мечи в ножнах — воины в последний раз осматривали и проверяли свою амуницию. Щелкали ногтями по лезвиям меча, проверяя остроту — трогать и гладить лезвие нельзя, можно испортить, если оно не червленое или не буланое. Подправляли конскую сбрую. Негромко переговаривались, отпускали злые шутки насчет голых варваров. Наконец-то они встретятся с дикарями росами в открытом бою. Правда и здесь росы схитрили, выставили их против солнца, но что такое готская конница? Это лавина, несущая смерть из-под копыт. Это длинные фрамеи, украшенные черными бунчуками, пронизывающие насквозь несколько врагов. Это разящая стальная молния, опускающаяся на голову неприятеля. Победа обещает быть легкой, войско варваров значительно меньше и плохо вооружено. Чтобы только лесовики не бежали, скрываясь в леса да болота, попробуй потом их отследить.

Винитар хмурился, задумчиво покусывал нижнюю губу. Он никогда не недооценивал противника, знал — росы вышли на смертный бой, сечь будет жесткой до полного истребления. Хорошо — нам пленные не нужны. Его немного смущала самоуверенность росов, отважившихся противостоять его сильному и обученному войску.

— Безумцы или берсерки? — пробормотал Винитар. — Скоро дорога повернет к дому, в кощееву ставку, — визигот усмехнулся, вспомнив смешное слово росов.

— Я принесу Кощею новую славную победу и через года будут говорить о том, что россов победил не Доблестный Винитар, а Кощей-Германарих, Великий вождь готов. Надо будет спроситься в морской поход, посмотреть на цивилизацию, пощипать богатые греческие полисы. На этой войне кроме шрамов, другого богатства не добудешь.

— О чем ты шепчешь? — спросил Тарм.

— Молюсь Водану, — Винитар улыбнулся, скривившись, прикрыл рукой глаза. — Нам мешает солнце, если бы не наше численное преимущество, я бы не стал принимать бой.

— Не думаю, что он будет таким простым. Мне кажется, что у них на уме какая-то хитрость.

— Единственное, что они могут сделать, это отступить и скрыться в лесу, но пока они добегут. Расслабься, Тарм.

Росомон пожал плечами, прислушался к счету кукушки и улыбнулся — птица кукование не прервала, значит жить он будет долго...

Якун подступил к Бусу:

— Что-то готы медлят. Никак боятся?

— Аль на ристалище вызывают? — Бус улыбнулся. Стукнул в грудь — лязгнула золотая пектораль вождя. — Подожди. — Он прислушался, стараясь услышать голос кукушки, но птице видно надоело считать людям года. Бус нахмурился, встряхнул головой, стараясь отогнать тяжелые мысли. "Я не боюсь смерти, в бою она почетна, главное, что нам предсказана победа". Он хлопнул Якуна-побратима по плечу и развернулся к ратоборцам.

— Воины мои, други, а не испытать ли нам силушку готскую?! Посмотрим, на чьей стороне удача. Пусть выставят против нас своего воя!

Якун согласно улыбнулся.

— Верно, Бус, испытать их надо.

— Я пойду, испытаю! — выкрикнул молодой, горячий Лучезар, брат Якуна.

— Пойду я. — Бус перестал улыбаться. — Я вождь, мне и испытывать силу врага. — Архонт поднял руки с мечом и щитом. Мышцы заиграли на могучем теле вождя росов. Воины приветственно закричали и одобрительно застучали мечами в щиты.

Ярило, наконец одолел холм со священной рощей, выкатился на небо: заспанный, красный, злой. Алые лучи упали на Буса, окрасили в пурпур, на миг превращая в живое подобие Перуна. Впереди стоящие ратоборцы испуганно отшатнулись.

— Чур, — выдохнул молодой Лучезар.

— Счастливый знак, — прошептал Якун.

— Иди вождь, испытай крепки ли готы, как о них сказывают, — поддержал высокий, кряжистый, похожий на медведя старейшина Любомудр.

— Мы с тобой! — выкрикнул кровный брат Терес. — Если что, я отвечу за тебя.

Бус шутливо ударил побратима в обнаженную грудь.

— Терес, если что не будет.

Кровники рассмеялись, крепко обнялись.

— Перун с тобой, — прошептал Терес.

Бус стукнул мечом в щит: вместо звона из щита, обшитого волчьей шкурой, вытекло облако пыли. Архонт распахнул руки и пошел вперед, словно намеревался обнять весь строй готов.

— Гой — гей! Готы, дети Кощеевы! Кобылье дерьмо! Кто выйдет со мной силой помериться?! Готы!

Винитар нахмурился:

— Чего он хочет?

— Трофей получить. На бой вызывает, — ответил Тарм.

— Кто он?

— Я думаю, что это и есть их вождь — Бус.

— Буос, — протянул Винитар. — Я выйду.

— Нет, — категорически отверг Тарм, кладя руку на плечо Винитара. Встретив взгляд гота, поспешно убрал ладонь. — Не для тебя сражаться с варваром, слишком много чести.

— Может быть, — Винитар усмехнулся.

— У меня Арсак просится, — продолжил Тарм, кивая на стоящего рядом рослого, широкоплечего сотника. — У него месть кровная к Бусу. Недавно, во время разбойного нападения росов, он потерял, чуть ли не всю сотню. Отомстить хочет.

Широкоскулое лицо Арсака ничего не выражало. Лишь глаза хищно целились в поле, да трепетали крылья носа, шевеля усы. Он приподнялся на стременах, подаваясь в сторону, идущего к середине поля, вождя росов.

— Мне кажется он готов его живьем съесть, — хмыкнул Винитар. — Пусть, я согласен, — он кивнул, Арсаку.

Росомон словно ждал — мгновенно слетел с коня и скорым шагом направился к росу застывшему в ожидании на середине поля.

Когда Арсак был в десяти метрах от Буса, вождь россов поднял меч и с криком: Перун! — побежал навстречу. Воины столкнулись, прозвенела сталь — проверяли силу удара. Разошлись. Закружились словно два ирбиса, выискивая глазами уязвимые места. Бросились навстречу. Снова зазвенела сталь. Наносили прямые удары, прикрываясь щитами. Хоть росомон был пониже да приземистее, в силе вождю росов он не уступал. Оскалившись, он ловко отражал удары и тут же переходил в контратаку. Выкидывал кривой меч далеко вперед, метя росу в шею. Выписывал нижние полукружья, норовя подрезать Бусу ноги. Мечи звякнули, Бус шагнул вперед, сталкиваясь с Арсаком глаза в глаза. Оба напрягли мышцы в противостоянии, каждый норовил посильнее отпихнуть и воспользоваться шансом, когда враг отступает и открывается..

Арсак ударил ногой в коленную чашечку. Удар не был сильным, но заставил Буса отступить, слегка прихрамывая. Росомон вскинул меч и взвывая, бросился вперед. Рос ловко метнул под ноги зазевавшегося противника щит. Крик росомона пресекся. Тяжелый щит, обитый по краям железом, рассек Арсаку голени. По инерции, замахиваясь мечом, Арсак падал вперед. Бус легко отразил удар. Поймал светлую косу росомона и взмахнул мечом.

Росы празднуя победу вождя закричали.

— О, великий меч, — прошептал Тарм.

— Это твой выбор? — Винитар свирепо посмотрел на вожака росомонов.

— Мой. Ты думаешь, этот дикарь так прост, как кажется? Есть ли у тебя уверенность в победе, если бы тебе пришлось сразиться с росом? Арсак был одним из самых лучших моих воинов, настоящим богатуром.

В центре поля стоял вождь росов и размахивал отсеченной головой Арсака, держа её за косу. За его спиной ревели росы, ударяя оружием в щиты. Бус высоко подбросил голову росомона. Описав широкий полукруг, она ударилась о землю, подпрыгнула и покатилась в сторону готов, тараща выпученные, застывшие в изумлении глаза.

Широко шагая, Бус направился к своим воям, те приветственно кричали. Навстречу, раскрыв объятия выбежал Терес.

Винитар поднял руку, защищенную железными бутурлыками (пластины: железные или кожаные, закрывали руку от кисти до локтя).

— Все, хватит позора, — пробормотал он и закричал:

— Воины мои! Непобедимые готы, храбрые росомоны! Обещаю, что сегодня вы выпьете олуй (пиво сканд.) в городище варваров, а их женщины будут принадлежать вам!

— Хой!!! Хой!!! — Закричали готы и росомоны.

— Да наполнятся ваши сердца храбростью, да защитит вас Один, а достойных встретит сегодня в своем чертоге с чашей медового молока Хейдрун!

— Хой! Хой!!!

— Вперед, уничтожим варваров!

Конница пришла в движение. Свистя и крича, лавина всадников понеслась вперед. Осколками солнечных лучей блестели вскинутые лезвия мечей.

— Хой!! ХОЙ!!!

Бус встал в строй.

— Хороший поединок, брат, — Терес звонко хлопнул по плечу.

— Видим, что у врагов та же кровь — красная, — усмехнулся Любомудр.

— Приготовиться к бою, — отдал приказ Бус.

— Конница! — закричал Лучезар.

— Конница! — выдохнули росы, наблюдая, как приближается вал готов и росомонов.

— Началось, — Якун сплюнул и получил подзатыльник от Буса.

— Не плюй на землю.

— Я на готов плюнул, — обиженно ответил Якун.

— Пришли не званы, уйдут драны, — пробормотал Лучезар.

— Приготовьтесь мужи, дети перумовы, встретить гостей. Пусть ристалище усеется их могилами, а о нас сложат песни велеречивые! Не будем Кощевыми данниками, мы свободный народ!

— Не будем!!!

— Мы свободный народ!!!

— РОСЫ!!!

За спинами росов, из мелкого подлеска вырастала высокая планина (гора покрытая лесом), со священной дубовой рощей, а за ней был спуск в речную долину, к низменным притопленным берегам, заросшим камышами да осокорем. За долиной стоял холм с городищем на макушке, откуда открывался вид на широкий Буж, богатый рыбой и птицей, окаймленный дремучим темным лесом в котором времена слышен рев царя зверей — черного тура. Такой была Росия клана бусла — родовая земля предков, облюбовавших эти места в незапамятные времена.

Бус стиснул зубы, конский топот нарастал, земля содрогалась под ногами. Все ближе конские морды, со вспененными поводьями, окровавленными уздечками, ближе оскаленные в неиссякаемом крике лица готов и росомонов.

— Лучники! — Выкрикнул Бус.

Вперед шагнули охотники никогда не знавшие промаха, бьющие мелкого зверя в глаз, чтобы не портить шкурку. Стрелы сорвались в смертельный полет, прозвенела тетива. Каждый охотник успел выпустить по пять стрел и они уже нашли свои жертвы, смертельно жаля всадников и коней. Первый ряд конницы, как опавшая волна, схлынул под копытами лавы, был втоптан в землю.

— Назад! — Лучники отступили за спины товарищей.

— Не пустим гостей на землю родовую! Не отдадим на поругание! Готовьте подарки! — прокричал Бус.

— Подарки, — слово пошло гулять по цепочке.

Стоящие в переднем ряду, наклонились к густой траве-мураве и подняли высокие, крепкие колья, с обтесанными острыми концами, направили их в сторону конницы. Такое древко не только коня — медведя выдержат. Тупые концы надежно втыкались в заранее вырытые лунки. Так крепится рогатина, когда на охотника со всей мощи наседает медведь.

Винитар перестал кричать, когда увидел неожиданно выросший впереди частокол кольев — обтесанных топором, прокаленных углями.

— Кони, — выдохнул он, зная, что ситуация вышла из-под контроля. Набравшую скорость конницу, готовую врубиться в ряды врага, уже ничем нельзя было остановить.

Удар был страшен. Кони, на полном скаку, грудью налетали на колья, которые протыкали их тела, чуть ли не насквозь. Животные, хрипя и жалобно крича, поднимались на дыбы, выдергивая частокол. Бешено ржали, выплескивая в небеса боль и ярость от жестокой встречи со смертью. От ударов, всадники вылетали из седел, перелетали через конские головы и головы росов, падали ломая шейные позвонки, ребра — уцелевших тут же добивали.

Первый ряд полег в считанные секунды, кони и люди висели на кольях, образовав мертвый вал плоти, мешая вступить в бой уцелевшей коннице. Атака готов захлебнулась. Жеребец Винитара всхрапнув, завалился на бок. Готу чудом удалось не вылететь из седла — кол пробил грудь коня, окровавленное древко просунулось сквозь круп. Тяжелое тело примяло всадника. Сверху обрушился еще один всадник с конем, оглушая предводителя готов. Стена из мертвых лошадей и всадников скрыла росов. Время застыло и лопнуло от крика перешедших в атаку росов. Взбираясь по мертвому валу, они прыгали сверху на растерявшихся конных росомонов и готов.

В движении конница грозная сила, но когда она стоит на месте, или бестолково топчется — росы подрезали коням сухожилия, калечили животных, нанося удары в тела и заставляя их бестолково носиться по полю, скидывая всадников. Последних резали, душили, давили. Началась дикая и беспощадная резня. Готы никак не были готовы к такому приему.

Тарм пробился из гущи свалки, на открытое пространство. Оглянулся назад. Конница смешалась, сейчас от неё не было никакого толку. Наоборот, дикари-росы, использовали преимущество ближнего боя: калечили лошадей, вспарывая им брюхо; валили на землю всадников, рвали их на части, приходя в неистовство от крови и хаоса боя. Многие готы и росомоны, в ужасе разворачивали коней, стремясь выбраться из свалки. Винитара нигде не было видно.

— Лучше бы ты остался в живых, — пробормотал Тарм, всматриваясь в сражающихся, ища предводителя готов, — иначе Германарих-Кощей, не с тебя, а с меня сдерет живьем шкуру. Я не смогу к нему явиться побежденным. В последнее время старик совсем сдал, возомнил себя богом и легко забирает чужие жизни, а за такое поражение от росов-антов...

На глаза попался сотник готов Ванлан, вылетевший на жеребце с места боя. Его конь жалобно кричал, волоча по земле зеленую требуху, вывалившуюся из вспоротого брюха, оставляя на примятой траве красную полосу. Сотник соскочил на землю, коротким взмахом меча, перерезал жеребцу шею. Жеребец опрокинулся на землю.

Тарм направил к сотнику коня и ещё издали закричал:

— Прикажи, пусть дадут сигнал к отходу!

— Подайте сигнал к отходу! — повторил он команду окружавшим его сотникам: Логру и Туну.

Сигнальщики вскинули туриные рога: над поляной прозвучало несколько коротких, печальных гудков. Готы и росомоны отступили. Росы не преследовали, удовлетворенные тем, что ристалище осталось за ними. Один из готов, Ансельм, вынес на себе бесчувственного Винитара.

Поле боя досталось росам. Покрытые кровью, своей и врагов, они стояли над павшими телами, возбужденно потрясая оружием, насмехаясь над отступившим врагом, выкрикивая вслед готам непристойности.

— Терес, раненных готов не добивайте, — остудил пыл кровника Бус.

— Почему? — Терес задрал голову русоволосому юноше-готу, обессилено лежащему на животе. Из раны, на лбу гота сочилась кровь. Юноша был лишь оглушен. Бледные губы шептали: Водан, прими мою душу в свои чертоги.

— Оставь, — Бус перехватил руку.

— Почему? Почему не убивать? Собакам — собачья смерть!

— Нет, — Бус покачал головой. — Раненных и пленных вернем, пусть расскажут друзьям и близким, что значит воевать с росами.

Терес разжал пальцы, голова юноши ткнулась в песок.

— Правильно брат, — он ногами перевернул гота на спину, заглянул в глаза. Юноша остекленевшим взглядом смотрел в небо, даже не сознавая, что ему оставили жизнь.

Терес рассмеялся.

— Ты едва не погиб, чужеземец. Благодари не Водана, а Перуна, который смилостивился над тобой устами Буса. — Он посмотрел на вождя:

— Они похожи на нас, их волосы, почти такие же светлые, и глаза голубые. Правду говорят, что готы пришли с Венедского моря, а теперь обосновались возле Киммерийского моря, уничтожив Боспорское царство, захватив Дикое поле, Дакию и дошли, чуть ли не до Рима, до края земли.