Сказка 3. Врата Туата

Речения твои мудры, красота подобна потоку, несущему все, что дает покой. Напоминает она праздничный зал, где каждый человек превозносит бога. Сравню тебя с пилоном Птаха и внутренним двором храма Ра.

Я вхожу в страну Аментет золотым соколом и выхожу из него птицей Бенну, подобно утренней звезде. Так укажи мне дорогу к Обители Гора.

Преклоняюсь перед тобою, хозяйка Семи Существ, повелевающих и следящих за Весами в ночь суда, отрубающих головы, ломающих шеи, отнимающих и похищающих сердца, разрывающих грудь и совершающих убийства в Озере Огня. Я знаю тебя, мне известно твое имя. Я иду к тебе, и ты иди ко мне, ибо ты живешь во мне, а я живу в тебе. Укрепи меня волшебным посохом, пусть слова твои даруют год за годом. Дай множество лет, свыше отпущенных, и да будет на то воля твоя, чтобы я мог выйти из загробного мира.

— Подойди ближе, — Хатхор поманила пальцем сына Имтес, — взгляни на священную икомору. Это древо жизни. На его листьях записаны имена и события, обреченные на бессмертие.

Ихетнефрет повиновался. Руки коснулись ближайшей ветви. Легкий шорох едва достигал ушей. Мелкие иероглифы превратились в неразборчивые расплывшиеся пятна, но неведомый голос кричал внутри его мозга: "Мафдет, Гильгамеш, Зиусудра, Лилит, Адонис..."

— Ты хотел знать будущее? — Ихетнефрет вновь почувствовал мысль богини. — Ты должен уничтожить всех демонов в мужском и женском обличье, где бы те ни скрывались; опускаются ли они на воду или взмывают к звездам... Великое существо, внушающее ужас, омоется в их крови и истребит несовершенное.

Тебе предстоит путь в город Верховного Бога, где вход пылает огнем. Сполохи его уничтожают ноздри и уста. Никто не может вдохнуть огненные ветры, кроме Бога, обитающего в священной обители. Он построил город, чтобы пребывать в нем по собственному желанию, и никто не вправе войти в него, кроме как в день великих превращений. Имя городу — Акези. Небесные реки объяты пламенем. Желающие утолить жажду не могут это сделать, поскольку охвачены великим страхом, и сердца их не знают покоя.

— Кто он, таинственный Бог?

— Страна его существует с первобытных времен. Сам он правитель правды и истины, распорядитель пищи среди богов, и в святости не имеет себе подобных. Найдено и признано, что его сила больше, чем всех других, пребывающих в Вечности.

Земля его включает в себя всякое пространство. Юг спускается туда вниз по реке, а Север ежедневно является к нему, чтобы устроить празднество по велению умиротворенного властелина.

— Как я найду его?

— Сопдет укажет дорогу.

Внезапно пламя, окружавшее остров, вспыхнуло с новой силой, обдав Ихетнефрета нестерпимым жаром с ног до головы, заставив инстинктивно закрыть лицо руками. Могучий вибрирующий звук едва не свел с ума хранителя свитков.

— Но как я... — он едва мог перекричать взбесившийся огненный вихрь.

-Четыре сосуда с благовониями, смешанные с молоком белой коровы и мазью хатет, потушат пламя. Приветствую тебя, Издревле Сущий! Дай свет счастливой душе, пребывающей в Туате. О, вы, дети Гора, даруйте силу Ихетнефрету. Пусть не отвергнут его и не заставят повернуть назад у врат Аментета, — Хатхор мысленно произнесла спасительное заклинание, и огонь погас, превратившись в искрящиеся алые угли. — Знаком ли ты с Папирусом мертвых? — обратилась богиня к сыну Имтес.

— Да.

— Тогда ступай. Тайные имена, ежи и ихневмоны уберегут тебя от зла.

— Прощай, прекрасная госпожа, — писец сделал несколько шагов и вновь оказался в воде. Невольно он остановился и обернулся. У дерева судеб стояла Хатхор и семеро ее двойников, держа в руках бубны и систры, наигрывая только им ведомую мелодию. Пламя поглотило чарующие образы богинь.

"Страх повсюду следует за мной, а мысли сеют ужас. Хатхор приказала следовать в обиталище Великого Бога. Сопдет укажет дорогу. Ну, конечно! Ведь именно так я нашел Огненный Остров. Тайные имена? Она так сказала? О, боги! Сколько еще предстоит пройти и увидеть, какие неведомые опасности таятся во мраке", — раздираемый сомнениями и противоречиями, увязая в липком и скользком иле, Ихетнефрет медленно поплелся в сторону, где кровавой каплей сверкала слеза Есит.

"Возможно, мертвым быть не так уж и плохо, — рассуждал хранитель свитков. — Пусть убежище мое и раскрыто, но неизвестность канула во тьму. Глаз Гора сделал меня могущественным, а бог Ануат заботится обо мне, как мать о младенце. Я спрятался среди вас, вечные звезды! Чело мое подобно челу Ра, лицо открыто, сердце покоится на престоле. Имею я власть над речью уст и обладаю заклинанием! Пусть меня считают никчемным человеком. Суровое наказание обойдет меня стороной. О, Величайший! Я вижу твои скрытые владения, я не умру во второй раз!

Совет богов соединил мою шею и спину. Они теперь крепки. Да не разъединит их никто и никогда! Мне дано неограниченное время без начала и конца. Я унаследовал вечность и получил в дар бессмертие".

Черный густой туман спустился с небес, пожирая неведомый мир. Звезды исчезли, лишая человека призрачного света надежды. Тьма и смерть царили повсюду, сковывая движения усталого путника. Зловещая тишина оглушала. Ощущение великого зла терзало душу.

Дикий звериный рык заставил Ихетнефрета вздрогнуть от неожиданности. Огромные врата, обитые листами металла, возникли перед ним из липкого забытья. Львиная морда сжимала в пасти кольцо. Сын Имтес взял его в руки и трижды ударил о полированную медную поверхность.

— Плаха готова, пришел твой черед погибнуть и обратиться в прах, — внезапно страж ожил, открыв глаза.

— Кто ты? — испуганно спросил Ихетнефрет.

— Я повелитель ужаса, правитель Красных земель, готовящий казнь и питающийся внутренностями, страж врат Аментета, — хранитель, щелкая огромными острыми клыками, издал рев, холодящий кровь в жилах.

— О, боги! — вскричал слуга Тота. — Имя этих врат — "Уничтожающий". Имя верхней створки — "Повелитель Маат, стоящий на обеих ногах", а имя нижней створки — "Властелин, обладающий двойной силой".

Приветствую вас, врата! Приветствую вас, о те, кто построил врата! Я пришел в царство Неподвижного Сердца. Я знаю тебя, мне ведомо имя твое, и я знаю бога, охраняющего тебя! Ты — Господин страха с высокими стенами, стерегущий истоки Небесной реки.

Владыка вечности, смилуйся надо мной! Пусть нож привратника никогда не настигнет меня, пусть не паду я под орудием жестокости, ибо я знаю имя, и знаю существо Матчет, живущее в Доме Усири, испускающее лучи света из глаз. Оно ходит по небу, изрыгая пламя, и повелевает Хапи, но само остается невидимым.

— Жажду вкусить теплой крови и сладкого мяса грешника, — оглушительно заскрежетало медноголовое чудовище. — Но твое сердце не смердит, и боги покровительствуют тебе. Знающий имена стражей не познает ярости потока, каков лик страха не увидит он!

Ворота, издавая отвратительный скрежет, медленно открылись, пропуская Ихетнефрета.

— Да отворят передо мной Тот и бог Хапи врата небес, и да войду я в страну холодной и освежающей воды. Пусть будет подарена мне свыше власть, подобная той, которой обладает Ра над врагами в день, когда бушует буря и дождь терзает землю, — с трудом вымолвил хранитель свитков дрожащими от страха губами. — Прохожу я мимо тех, кто копит силы, чтобы поразить меня, кто тайно готовится стать врагом моим. Парю я в небесах птицей, спускаюсь на землю и следую по собственным следам...

Мертвые скалы на множество схенов вокруг простирались перед взором Ихетнефрета. Легкое журчание Возлюбленного Нуном ласкало слух. Тишина и покой следовали за человеком в мире Творящего Прекрасное.

Звезды вновь воссияли на небесах, но привычные очертания созвездий покинули пристанище богов, оставшись по ту сторону врат Аментета. Незнакомые светила дарили пепельный свет умиротворенной тверди, играя едва уловимыми бликами на гранях таинственных кристаллов. Восток озарился мертвенным сиянием, слабо освещавшим далекие горы. Зеленовато-желтый призрак, отдаленно напоминая Серебряную ладью далекой Черной Земли, взошел над нагромождением бесформенных глыб, остроконечных пиков, каменных стен и столбов.

"Тоска по утраченной жизни наполняет душу. И музыканты, идущие во главе похоронной процессии, касаются струн, но те не звенят, певцы молчат, влюбленные пребывают в трауре. Стар и млад, владыки и вельможи рыдают. Праздники не отмечаются, а в Доме Возлияния Атума царит скорбь. В храмах не устраивают торжеств, мужчины и женщины погружены в печаль, дети не смеются, и только Великая Нут, могучая сердцем, ставшая небом, наполнила все вокруг холодной красотой ночи. Земля, охваченная безмолвием, лежит перед ней, оплодотворенная божественным светом", — поглощенный собственными мыслями, Ихетнефрет не заметил, как оказался у вторых ворот.

— Остановись, странник! — низкий громовой голос окатил горы, разносясь вокруг гулким эхом.

Перед хранителем свитков предстало существо с телом человека и головой волка. Лик его был грозен, шерсть блестела, глаза налились кровью, взгляд загорелся, обжигая невидимым пламенем.

— Приветствую тебя, хранитель вторых врат Неподвижного Сердца. Я прошел назначенный путь. Я знаю тебя, и мне ведомо имя твое. Открывающий пути, Властелин Времени и урожая, Упуаут. Имя врат — Повелевающие миром и небесами, внушающие земле страх.

— Ты знаешь нас, тебе ведомы наши имена, — прорычало в ответ звероголовое существо. — Но ты не назвал имени замка.

— Имя его — Великий пожиратель, живущий в долине могил, — поспешил исправить ошибку Ихетнефрет. — Он повергает грешников, убивает и разрубает их на части, отправляет осужденных на плаху Востока, где несчастным отсекают головы, дробят шейные позвонки и отрезают ноги.

— Проходи, ибо ты чист, — Упуаут отступил в сторону, пропуская хранителя свитков. Ворота со скрипом отворились.

Черноту небес разрывало сияние двух лун — ярко-красной и бледно-зеленой. Затмевая тусклые звезды, они озаряли однообразную безжизненную пустыню, усеянную камнями, размером с кулак, напоминавшими сердца, вырванные из груди нечестивцев.

Врата с лязгом закрылись, и все вокруг наполнилось плачем и стоном. Земля зашевелилась, издавая отвратительные скрипящие звуки. Тысячи костей лезло наружу, тысячи черепов подставляли пустые глазницы манящему свету, тысячи останков ползли к Ихетнефрету, оставляя после себя мокрые зловонные следы разлагающейся плоти.

— Кто вы? — шарахнулся в страхе сын Имтес.

— Мы те, кто плачет в пустыне, слыша, как запирается дверь, — челюсти пытались издать членораздельные звуки, больше походившие не на речь человека, а на скрежет лапок жука о глиняную стенку кувшина.

— Чего вы хотите?

— Желаем мы вечного покоя. Родник для мучимого жаждой, грудь матери для уст младенца — вот что такое смерть для человека, молящего о ее приходе. Но тщетно! Медлит смерть!

— Разве вы не мертвы?

— Ты прав, пришелец. Мы мертвы, но покой нам недоступен. Мы убийцы, растлители, предатели и святотатцы, наказаны вечными муками за прегрешения... и твое место среди нас.

— Почему же?

— Ты призван убивать, карая. Но ты не бог, и нет у тебя права уничтожать людей, пусть даже и виновных в страшных преступлениях... Свет бледно-зеленой луны умертвит твою плоть, отделив ее от костей, а сияние красной превратится в огненный шквал. Тело разрушится, рабы Ка не совершат заупокойных служб, и вечные мучения станут тебе наградой.

— Судьба определена богами. Кого винить за совершенное зло? Ответьте за содеянное. Коль при жизни кара не постигла негодяев, то пусть смерть вам будет в наказание!

Ихетнефрет бросился бежать, не разбирая дороги, ломая полуистлевшие кости, хрустевшие под ногами сухим тростником. Слова проклятий едва достигали ушей. Вонь и смрад заползали в ноздри, страх сдавил горло. Красное ночное светило вспыхнуло ярким пламенем, обжигая нестерпимым жаром безжизненную равнину. Адский огонь пожирал остатки плоти, копошившейся в песке. Дикий скрежет, вой и отчаянные крики стояли повсюду. Страдание, призвавшее отмщение на земле, превратилось в вечную боль смерти.

Сердце разрывало грудь, пытаясь вырваться из телесной темницы. Безумные глаза ослепли. Огненные сполохи пронеслись мимо, поглощая пустыню и звезды. Кругом воцарился первозданный Хаос, безжалостный и неотвратимый.

Мысль о спасении, вырвалась из бесконечных лабиринтов мозга, молнией озарила оцепеневшее сознание, заставив человека бежать прочь от жутких видений разложения и распада, где слился воедино мир восхода и заката, живых и мертвых.

Утратив чувство времени, слыша лишь собственное дыхание, Ихетнефрет не разбирая дороги, тенью мчался в неизвестность. В изнеможении он рухнул на колени, пытаясь вобрать в себя как можно больше воздуха. Голова беспомощно свесилась вниз, слипшиеся волосы едва не касались земли, и струйки пота заливали глаза.

Когда силы вновь вернулись к нему, хранитель свитков попытался подняться. Перед взором предстали третьи врата страны Запада, охраняемые несколькими змеями. Одна из них, вся покрытая блестящей чешуей из кремния и меди, держала в пасти собственный хвост, и, казалось, мирно дремала, слегка приоткрыв левый глаз.

— Приди ко мне, Первый на горизонте! — прошептал Ихетнефрет. — Спаси меня, Великий Бог! Отвори священные врата, открой тайные двери!

Легкий рык, переходящий в шипение, пронесся над равниной. Змеи, доселе беззаботно предававшиеся сытому отдыху, зашевелились, почуяв поживу.

— Еда сама стремится к нам в пасть. — Привратник медленно двинулся в сторону сына Имтес.

— Я знаю ваши имена! — выкрикнул Ихетнефрет.

— Вот как? — лениво проговорил хранитель.

— "Владыка времени" — имя третьих врат. Их охраняют Правдивый сердцем, Склоняющийся перед Ра, Сокровенный и Освещающий путь Ра. Ты же — Тот, чье око опаляет.

— Ты прав, приш-ш-ш-шелец, — зашипел страж. Он опустил голову на хвост и уставился на Ихетнефрета. В глазах исполинской рептилии сверкал лютый блеск, подобный раскаленному песку в пустыне. — Но ты не назвал имени засова! — змей жаждал оросить землю кровью, разбросав вокруг себя куски мяса несчастного.

— Я знаю его, — заорал человек, пытаясь спасти призрачную жизнь. — Имя засова третьих врат Неподвижного Сердца — Господин засовов, получающий богатые дары... — вздох облегчения вырвался из груди.

— Проходи, ибо ты чист! — разочарованно вымолвил Тот, чье око опаляет.

Ворота из огромных кедровых стволов бесшумно отворились.

— Благодарю стража страны Сокара. Да направится твой взгляд против оскорбивших тебя. Хотя зубы твои остры, и не ведают они пощады, я воздаю хвалу победившему собственное сердце, ибо велик и мудр сумевший одолеть рассудком гнев.

— Ни одна голова из проходивших мимо не осталась живой. Но ты избран небожителями. Иди, следуя предначертаниям, чтобы увидеть чудеса земли Великого Бога.

Ихетнефрет повиновался приказанию змея и без оглядки бросился в объятия нового неведомого мира.

Ослепительный свет ударил в глаза. Яркое бело-голубое сияние заливало все вокруг. Каменистая пустыня, освещенная лучами исполинского светила, сливалась с лазурными водами ласкового моря. Остроконечные пики далекой горной гряды рвались в небеса, напоминая вершины Лебана.