Иллюзия жизни или последняя надежда Альдазара.

— Я согласна.

Мама с сестрой обнялись и опять расплакались. Денис продолжал сидеть, не отрывая взгляда от пола. Чтобы прекратить потоп в своей комнате, резко бросила:

— Собирайтесь идите. Сегодня же сходим и оформим всё. Мало ли что может произойти завтра.

— Да, да, Сашенька, ты права. Мы сейчас быстренько.

На удивление, они действительно собрались быстро. Я надеялась у меня есть не меньше двух часов. Ошиблась. Минут через тридцать мы уже выходили из квартиры.

* * *

Чуть больше шести часов назад мы пришли в центр планирования семьи и сообщили о беременности Алины. Я сразу же написала заявление о своем желании отработать, на благо конфедерации, за разрешение на рождение её ребенка. Нас с сестрой развели по разным комнатам. Мама с Денисом остались ждать результатов. Для начала врачи должны проверить как развивается беременность и нет ли какой-либо патологии у плода. Потом проверить состояние здоровья того, кто согласился на отработку. И только если в обоих случаях будет положительный результат, центр планирования семьи даст разрешение на рождение, а меня отправят куда-нибудь далеко и надолго.

Первые три часа проверяли состояние моего здоровья, брали анализы, осматривали, ощупывали и тестировали на разных тренажёрах. Это было неприятно, но терпимо. А вот следующие четыре меня мучили тестами и разговорами, для проверки психологического состояния и стрессоустойчивости. И от этого не отвертеться, так как мой поступок не вписывался в нормы среднестатистического логического поведения и мог быть следствием давления, стресса или нарушения работы головного мозга. Первые два часа, вариации повторяющихся вопросов, вызывали только раздражение. К концу третьего— бешенство. Сейчас же моё сознание впало в прострацию и перестало реагировать на внешние раздражители. Мне в очередной раз напомнили, что в любой момент могу прекратить тестирование. И это была правда. Вот только тогда, я автоматически отказываюсь от своего заявления. Понимаю, что именно этого они и добиваются, но, честно говоря, уже была на грани. Хотелось на все наплевать и уйти. Я не понимаю, почему должна терпеть это издевательство! Одно дело отработка и совсем другое психологический прессинг.

Наконец-то отпустили. Алина освободилась гораздо раньше. Но моё семейство не ушло. Все остались ждать меня и результатов тестирования. Но, к всеобщему огорчению, сообщили что их нам озвучат только завтра, в десять утра. В десять, так в десять. Всё что могла — сделала. Больше от меня ничего не зависит. Сейчас же хочу доползти до кровати и завалиться спать. Сказывается весёлая ночь и напряжённый день. Никто из родных меня ни о чём не спрашивал. И это было правильно на их месте. Я, как бомба замедленного действия, могла взорваться от любого некорректного действия или слова.

В десять, мы сидели в кабинете профессора Самойленко. Начал он с того, что долго и нудно читал нотации Алине и Денису. О недопустимости незапланированной беременности. Об ответственности граждан перед конфедерацией. Рассказывал для чего создан центр планирования семьи. О безответственности некоторых индивидуумов перед обществом и будущими поколениями. Хоть это и были прописные истины, известные всем чуть ли не с пеленок, но моим родственничкам не помешает их послушать ещё пару раз. А то до них всё ещё не доходит. Если судить по их действиям. Но мне-то зачем все это выслушивать? Я и так со всем вышесказанным согласна! Не могли им вчера мозги промыть?

Откинувшись на спинку кожаного кресла, прикрыла глаза и, под монотонное гундение, задремала. Поняла это только когда Алина толкнула меня локтем в бок. Чувствительно так.

— Александра, вы уверены в своем решении? Надеюсь понимаете, что отказываетесь от перспективной работы в лучшем исследовательском институте конфедерации? Многие мечтают получить там место. Вам невероятно повезло и второго шанса получить такую работу не будет.

Он повторял все мои мысли и слова, которые всего два дня назад высказывала маме. И одно дело, когда я их произносила сама, и другое, когда они звучат со стороны. В душе поднялась волна протеста. Ради чего отказываюсь от всего? Посмотрела на сестру. В ее глазах испуг. Боится, что передумаю? Правильно боится. Искушение отказаться от своего решения очень большое. Вот если бы пришлось отказаться от всего ради бабушки, я бы, не задумываясь, это сделала. Знаю, что и она бы так поступила. Ради любого из нас. Но вот пошевелился бы кто-то, из сидящих тут, ради меня или моих проблем? В этом я не уверена.

Из вихря тяжёлых мыслей меня выдернула рука, которая легла на плечо. От неожиданности вздрогнула и посмотрела назад. Мама. В глазах печаль, на губах улыбка.

— Мы примем любое твоё решение.

Примут. Как же. Так я и поверила. Да меня до конца жизни клевать будут, если откажусь. И про долг перед семьёй вспомнят и про то, как бы поступила бабушка. Всю жизнь будут попрекать. Но это всё ничто. Вполне можно пережить. А вот смогу ли я себя простить сама, если не помогу? Пусть и ценой своей карьеры. Вряд ли.

— Да, уверена.

С двух сторон сразу же раздались облегченные вздохи.

— А вот я не уверен, что смогу себе простить, если позволю талантливому молодому ученому загубить свою жизнь, — мы все уставились на профессора. Честно говоря, внутри затрепетала надежда. А вдруг... Пусть он мне не разрешит это сделать. Тогда меня никто ни в чем не сможет попрекнуть, и я продолжу любимое дело. — Вы ещё очень молоды, поэтому действуете на эмоциях. Я этой ночью познакомился с вашими исследованиями. Великолепные результаты! Вы многого достигли, для своего возраста.

— Спасибо, — было очень приятно. Улыбнулась. Не так часто меня хвалят. А про то, что это никогда не делает семья, вообще молчу. Но нельзя всю славу забирать себе. Всё же я её ещё не заслужила. В чём честно призналась. — Это не только моя заслуга, даже не столько моя заслуга, как моей бабушки. Это её разработки. Я же только продолжатель её идей.

— И, судя по всему, у вас отлично получается. Плод внутри вашей сестры здоров. Но, результаты генетического тестирования показали, что родится среднестатистическая посредственность. Ожидать рождения талантливого ребенка, у актрисы второго плана и художника-неудачника, — говоря всё это, профессор брезгливо посмотрел на будущих родителей, — которые даже не удосужились воспользоваться достижениями человечества для перспективного будущего своего ребенка, не приходится. Поэтому ...

Профессора прервал стук в дверь. Секретарша заглянула в кабинет виновато произнеся.

— Борис Петрович, тут к вам пришли.

— Пусть подождут несколько минут, — недовольно бросил профессор. — Я скоро освобожусь.

— Извините, — дверь открылась шире, и в кабинет зашел мужчина лет пятидесяти в форме военно-космического флота. — Но я не могу ждать.

Профессор несколько секунд смотрел на вошедшего, после чего они вместе покинули кабинет. Аля тут же закрыла лицо руками и разревелась. Денис её обнял и что-то зашептал на ухо, пытаясь успокоить. Мама осталась сидеть неподвижно, уставившись невидящим взглядом в картину на стене. Я же пыталась сдержать довольную улыбку. Похоже мне всё же не придётся никуда ехать. Надеюсь в исследовательском центре примут мои объяснения, почему я не пришла с документами ещё два дня назад.

Минут через пять профессор вернулся в кабинет. Бросив на стол какие-то бумаги, он повернулся к Алине и зло, сквозь зубы, прошипел.

— Расписывайтесь.

Сестра, размазывая слезы по щекам, медленно подошла к столу и быстро пробежала глазами по лежащим там бумагам. После чего схватила ручку и расписалась. К нам она повернулась, счастливо улыбаясь. Не поняла. Вопросительно посмотрела на профессора.

— Извини девочка, тебя ждут в приемной. Ты сама выбрала свою судьбу. Я пытался помочь, но... — и он развел руками, тяжело опускаясь в кресло. Поднявшись, на негнущихся ногах вышла из кабинета. Кроме секретаря и того самого военного, который прервал наш разговор, там больше никого не было. И кто же меня ждёт?

— Фролова Александра Павловна?

На лице мужчины не было никаких эмоций. Уточняя моё имя, он смотрел на меня неприятным, безразличным, ничего не выражающим взглядом. Как на пустое место.

— Да, это я.

Выдавив из себя ответ, поняла— это всё. Конец моей мечты. Плечи поникли.

— Следуйте за мной.

Развернувшись, мужчина пошел на выход, держа в руках одну из папок, лежащих на столе профессора. Я и не заметила, когда её забрали из кабинета.

На улице мы сели в скайтран с затемненными окнами. Мне никто ничего не объяснял, а сама спросить не решалась. Сложив руки на коленях стала выглядывать в окно, пытаясь понять куда меня везут.

Нас высадили на крыше одного из правительственных зданий. Охрана, увидев моего сопровождающего, вытянулась по стойке смирно, отдавая честь. Получается, не простого посыльного за мной направили. Это напрягло, так как не обещало ничего хорошего. Опустившись на несколько этажей в лифте и пройдя по пустому коридору, мы вошли в одну из приемных. Секретарша, сидевшая там, бросила на нас недовольный взгляд и, ни слова не сказав, вернулась к своей работе. А мы, всё так же молча, прошли в кабинет. Сопровождающий кивнул мне на один из стульев, типа не стесняйся присаживайся, а сам подошел к столу, за которым восседал хозяин кабинета, уже довольно пожилой мужчина. Бросил перед ним папку с моим делом, схватил ближайший стул и развернув его, сел, положив на высокую спинку руки, упершись в них подбородком, при этом прожигая недовольным взглядом старика.

— Посмотрим, кого ты ко мне привел, — хозяин кабинета тут же оторвался от своих бумаг и потянулся к, появившейся на его столе, папке. Несколько минут он рассматривал её молча, после чего на его лице появилась довольная улыбка, а вот сопровождающий меня, ещё больше нахмурился. — Генетик. Молодец, Семёныч. Всё можешь, когда прижмёт.

На меня никто не обращал внимание. Вроде как меня тут и нет. Как будто ещё один предмет мебели! С одной стороны, я, вроде как и не против, но чувствую, простым просиживанием мягкого места, не обойдется. Стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, вся обратилась в слух. Вдруг получится что-то понять. Например, зачем им нужен генетик.

— Борис Владимирович, вы знаете моё отношение к этому делу. Я по-прежнему не вижу смысла в происходящем. Только лишние расходы времени и ресурсов. Почему не сделать всё как обычно, тихо, быстро и без шума.

— Не та ситуация, Семёныч. Не та ситуация. Да и отдел расследования по колониальной эмиграции мне в шею дышит. Так что никак нельзя действовать твоим методом. Разве что в крайнем случае. И то, только после того ... — и тут взгляды обоих мужчин уперлись в скоромно сидящую меня. В кабинете повисла гнетущая тишина. То, что разговор не предназначался для моих ушей и ослу понятно. Но я сюда пришла не по собственной воле. Поэтому смело посмотрела в ответ.

Старик нажал на кнопку на коммуникаторе и, не отрывая от меня взгляда, произнес.

— Людочка, принесите мне документы по трудоустройству на имя Фроловой Александры Павловны.

В течении всего времени, пока секретарша принесла всё требуемое, мы опять сидели в тишине. Я всё же не выдержала и опустила взгляд на свои руки и только тогда заметила, что они подрагивают. Нервничаю? А то! Не понимаю, ни куда привели, ни что от меня хотят. Единственное что понятно, это что ничего хорошего ждать не приходится. По-моему, я вляпалась по самое не могу. Как только девушка закрыла дверь, раздался приказ.

— Подойдите и подпишите бумаги.

Поднявшись, не спеша подошла к столу, посмотрела на лежащие бумаги, как на кобру, готовую броситься на меня в любую секунду. Не удержавшись, поинтересовалась.

— Что это?

— Стандартный договор по трудоустройству, а так же неразглашению всего того что вы увидите, узнаете или услышите в период его действия.

Взяв бумаги, углубилась в их изучение. И чем больше читала, тем больше осознавала, писец подкрался незаметно, хоть виден был из далека. Вот чувствовала, что не стоило соглашаться и прикрывать сестру. Знала же, что ничего хорошего из этого не будет. Но о том, во что я вляпалась даже не могла предположить в самом жутком кошмаре. Посмотрела на мужчин. Они довольные откинулись на спинки своих стульев. Знают, что я попала и отступить возможности нет. Как таковой здесь не нужна была даже моя подпись! Я все подписала раньше. Передо мной, скорее, лежала ознакомительная инструкция, которая вступает в силу с момента, когда я к ней прикоснулась. Теперь я состою штатным сотрудником на службе в военно-космических силах Земной конфедерации и всё, что увижу или услышу, содержится под грифом совершенно секретно. Разглашение приравнивается к измене конфедерации и карается смертной казнью. Из-за дрожащих рук бумаги рассыпались по полу. Нагнулась и начала быстро подбирать, одновременно пытаясь успокоиться.

— Ну что же вы, милочка, так нервничаете?

Старик, не взирая на свой возраст, довольно проворно выскочил из-за стола и начал мне помогать. После чего, по-отечески, погладил по голове и предложил стакан воды.

— Не переживай. Расписывайся и обговорим, что тебя ждёт в ближайшее время.

Более-менее успокоившись, расписалась, всё равно выбора у меня не было. И посмотрела на хозяина кабинета, демонстрируя готовность слушать.

— Александра Павловна, что вы знаете о времени большой колонизации?

На прыгающее, от вы, к ты, обращение хозяина кабинета, не обращала внимание. Не до того сейчас. А вот вопрос меня удивил. Он абсолютно не касался моей профессиональной деятельности. Порывшись в памяти попыталась выудить оттуда, то что учили в школе на уроках истории.

— Тысячу лет назад человечество, чтобы решить демографическую проблему с перенаселением Земли, начало колонизацию планет и спутников солнечной системы.

— Не то, — перебил меня Георгий Владимирович, — я имел в виду колонизацию планет вне солнечной системы.

Никогда особо историей не интересовалась, да и по школьной программе этот материал давался вскользь. Но пришлось опять поднапрячь мозги выуживая из них нужную информацию.

-На протяжении чуть больше ста лет, между двадцать седьмым и двадцать девятым веками, было отправлено на освоение новых планет семь кораблей с колонистами, которым повезло выиграть в лотерее ' Новая жизнь'. Все корабли благополучно достигли своей цели и человечество, на этих планетах-колониях, получило возможность развиваться и процветать в составе конфедерации.

Всё. На этом мои знания о колонизации заканчивались. Да и происходило это пятьсот лет назад. Зачем вообще вспоминать то, что давно общеизвестно! Пока человечество не может себе позволить взяться за освоение новых планет. Если людского ресурса в избытке, то вот всего остального не хватает. Я вообще не знаю, как в те давние времена смогли организовать столько экспедиций. Это же сначала надо было найти подходящий мир, потом изучить его на пригодность к проживанию, а в конце ещё и построить огромный корабль, снабдив всем, что понадобиться колонистам для строительства нового мира. Правда, тогда проблема с перенаселением неимоверно зашкаливала. Сорок семь миллиардов, это не теперешние восемнадцать. Поэтому, скорее всего, выгоднее было найти необходимые ресурсы для организации колоний, где люди смогут жить, да ещё и помогая Земле, чем всем ютиться на одной планете. Сейчас же нам надо разобраться с тем что уже есть. Наладить бесперебойное сообщение, и поднять уровень жизни до земного. Если со всеми планетами и спутниками солнечной системы уже никаких проблем нет, мы взаимодействуем как хорошо отлаженный организм, то вот с удалёнными колониями, время от времени случаются сбои и проблемы. Последние события это более — чем наглядно продемонстрировали. Да и уровень жизни там оставляет желать лучшего. Поэтому многие предпочитают ютиться в маленьких квартирках, но в комфорте на Земле, чем существовать в полудиком состоянии в колониях, без элементарных удобств.