Проклятый Город

Холодный сырой ветер, дувший со стороны реденького, какого-то неубедительного леса, пробирался сквозь кофту, а горячий чай согревал изнутри. Мир, в туманной утренней дымке, виделся зыбким и нереальным, и сама она плыла сквозь него, как рыба, раздвигая тяжёлым телом толщу вод. Прохлада, полусвет, тишина, одиночество, когда начинает казаться, что ты вообще единственное живое и разумное существо в этом мире. И только полсотни глаз внимательно следят за каждым твоим движением. Ниания остановилась, как будто на невидимую стенку наткнулась. Глаза. Большие, каждое с крупное яблоко размером, уютненько лежат себе на моховой подстилке и только зрачки пульсируют в такт её движениям. Неправдоподобно чёрные на мутно-белёсом фоне глазного яблока и такая же чёрная оплётка из вен подбирается к ним снизу. Ниания рискнула двинуться — поднесла кружку ко рту и сделала ещё один глоток. Вниз, к желудку прокатилась тёплая волна сладкой горечи и мир опять начал казаться вполне уютным. А глаза? А что глаза? Лежат себе тихонько. Главное, чтобы подо мхом не обнаружился монстр соответствующего размера.

— Вот ты где! — от дома послышался голос Киакинары. — А-а. Икру нашла?

— Икра? — Ниания вновь смерила оценивающим взглядом свою находку. Действительно, похоже. Даже больше похоже, чем на глаза. Примерещится же чушь такая с перепуга. — А чья она? И, главное, кто из неё вылупится?

— Да кто же это может знать?! В наших-то краях! По виду похожа на лягушачью, а кто из неё вылупится неизвестно. Может, головастики особо крупные, может, сразу лягушата, может, неведомая зверушка, а чаще всего в таких случаях получается нечто нежизнеспособное.

— Будь мы в Ансоли или её окрестностях, эту кладку уже уничтожили бы. Превентивно.

— А здесь никогда нельзя знать, что к чему приведёт и, может, как раз безопаснее дождаться естественного развития событий, — она вынула из руки Ниании кружку с чаем и сделала щедрый глоток, недовольно поморщилась, достала из нагрудного кармана какой-то шарик, который с бульком и шипением растворился в чае. Второй глоток был сделан с гораздо большим удовольствием. — Местные старожилы учёные, сами в непонятное не лезут. Ну а я и подавно, не моя сфера понимаемого, будь здесь моя младшенькая, хотя бы одна из двух, но предпочтительнее Ри, она бы точно могла спрогнозировать, что из этого всего выведется. Но тащить её по столь ничтожному поводу совестно — у неё и своих дел много, а диковинок в Проклятом Городе хватает, это и без того всем известно.

Ниания забрала назад свою кружку и сделала ещё один глоток, чтобы запить новость. Вкус у напитка стал необычный и, пожалуй, не слишком приятный, но какая в сущности разница, если в туманное утро в загадочном месте лучше всего вписывается именно горячий чай в толстостенной кружке?

Завтрак мастерили в четыре руки. А почему бы и нет? Глупо было бы начинать питаться раздельно, если учесть, что неопределённое, и довольно продолжительное время им придётся прожить вместе. Да, признаться, ничто другое, как совместное приготовление пищи не способно в короткий срок превратить двоих плохо знакомых между собой людей в почти друзей. По крайней мере, в людей приятных друг другу. Инстинкт, который древнее нынешней, и даже ушедшей цивилизации, пришедший, наверное, из тех времён, когда полуголодное, дикое племя человеков жалось к одному костру, на котором шипела шкворчала сегодняшняя добыча племени.

После ревизии имеющихся продуктов (здесь это строго и обязательно!), решили для начала соорудить на завтрак салатик. Тем более что свежие овощи, которые они с собой притащили, хранились не слишком долго, и, кстати, поэтому считались почти деликатесом. А там, к нему, может, ещё что добавится. В процессе.

Звук — низкий, басовитый, гудящий раздался как раз тогда, когда Ниания примеривалась к короткому толстенькому пупырчатому огурчику. Вздрогнув от неожиданности, она резанула вместо огурца по пальцу.

— Соседи, — спокойно заключила Киакинара и, отставив в сторону доску с недоизмельчёнными ароматными травами, направилась к распахнутой настежь двери, на ходу вытирая руки о первую же подвернувшуюся тряпку. Ниания, сунув в рот пораненный палец, потянулась следом за нею.

Одним из немногих изменений в манерах высокородной владетельной леди, возникших после плотного и длительного общения с взрослой ведьмой, стала некоторая раскрепощённость в том, что касалось телесных потребностей. Раньше она, получившая строгое, классическое воспитание благородной дамы, потянулась бы к аптечке. Смазала порез чем-нибудь лечебным и бинтиком сверху примотала. А то и поручила бы это действо кому-нибудь другому. Горничной. А теперь вот так просто... Зато и заживают мелкие травмы теперь в разы быстрее.

Возле того столба, назначение которого при первом взгляде Ниания не смогла опознать, стоял мужичонка в стоптанных сапогах и сером ватнике, не снимаемом даже не смотря на летнее время. Подвешенная на верёвке железка продолжала тихонько раскачиваться и дрожать, издавая тот самый постепенно затухающий звук, что так напугал её своей внезапностью. Судя по всему, это у ведьмы было что-то вроде дверного звонка.

— А колокольчик повесить что, не судьба? — спросила она, казалось бы совсем тихо, но Киакинара не только услышала, но и сочла нужным ответить:

— Колокол. Вешала. Два раза. Народец здесь ушлый. После второго раза не стала вешать ничего и тому, кому я была нужна, приходилось рисковать нарваться на ведьму не в настроении в не самый удачный момент, — её лицо осветила такая пакостная ухмылка, что рука прямо-таки сама потянулась сотворить какой-нибудь охранный жест. — После третьего чего попало, что мне там под руку попалось, сами подвесили кусок рельсы. И вторую железку рядом положили, чтобы было чем по первой стучать.

В переговоры, которые велись по поводу покупки заячьей тушки, которую местный житель то и дело принимался вертеть, показывая её со всех сторон, Ниания не вникала и на что именно её сменяла, Киакинара тоже не заметила. Гораздо больше её волновал вопрос, как с нею расправляться дальше. Разумеется, готовить, как и любой её современник, леди умела, но обычно продукты доставлялись с Чёрной кухни на Светлую уже вымытыми, вычищенными, ощипанными, обрезанными, а иногда уже и наполовину готовыми. Потрошить и ошкуривать дичь ей до сих пор не доводилось — это точно.

Для Киакинары таких проблем просто не существовало. Она в несколько уверенных движений расправилась с зайчатиной, откинув на доску истекающую кровью ободранную и выпотрошенную тушку. Ножом ведьма орудовала с ловкостью, выдающей немалый опыт.

— Часто тебе приносят такие охотничьи трофеи? — спросила Ниания, вновь принимаясь за зелень.

— Бывает, — Киекинара, руки которой были испачканы по самые локти, плечом попыталась заложить выпавшую из причёски рыжую прядь, настойчиво лезущую в глаза. — Притаскивают. На коз охотятся или вот, на зайцев капканы ставят. Мясо-то тут можно ловить. С некоторыми ограничениями. Зверя, порчей тронутого, добывать будут только очень голодные и совсем глупые. Или бессовестные.

— Голодные и глупые — это понятно, а бессовестные тут при чём?

— А это когда порченного Той стороной зверя добывают на продажу, чужим здоровьем рисковать — не своим. А чтобы уродства не были заметны, тушку предварительно разделывают. Правда, таким образом надуть можно только новичков, старожилы-то знают правила: "Продаёшь дичь — предъяви всю тушу целиком".

— Нда. Правила здесь, — покачала головой Ниания и вновь взялась за нож. — Не знаешь — пропадёшь, не Та сторона, так люди подставят и доконают. Как будто в иной мир попала.

— Почти так оно и есть. Места здесь — не самые благостные, — Киакинара обмазала куски зайчатины приготовленным Нианией чесночным соусом, уложила их глиняный горшок и отправила его в печь.

— И где живут эти местные охотники? Как ты их там называла? И, кстати, много их?

— Да уж немало. Одни приходят, другие уходят. Некоторые назад, на Большую Землю переправляются, решив, что достаточно с них опасностей и приключений. Другие на тот свет, а некоторые и прямиком на Ту сторону.

— Это как?

— Это заходят в аномальную зону, и больше их никто не видит. Зовутся местные — "диггеры". Тоже ещё из тех времён словцо и вроде бы означало "житель подземелья". Не поручусь. Но большая часть диггеров обитает именно что под землёй. В участках древней канализации, которая, кстати, сохранилась много лучше надземных частей Города.

— И не страшно им?

— А чего бояться? Это же просто землянка получается. Холодно там даже летом, но ты же видела, как они там одеваются? Да надо следить, чтобы в дожди их через лаз не залило.

— А Та сторона? Разве она не отметилась в подземельях?

— Да ну брось, какие там подземелья? Канализация, распределители, технические тоннели, которые живые люди практически не посещали. А Та сторона выплеснулась как раз в местах скопления людей. И крупных животных, кстати тоже, хотя менее впечатляюще и факт этот не слишком широко известен. Собственно, его и установили значительно позже, — на тот момент у людей хватало своих бед, чтобы ещё и за живой природой наблюдениями заниматься.

— Ты не будешь возражать, если я запишу то, что ты тут рассказываешь?

— Да пожалуйста, — Киакинара широко и небрежно развела руками. Мол, для хорошего человека ничего не жалко.

Когда с завтраком было покончено (ах, этот завтрак! свежая зайчатина да в диком чесноке! но, впрочем, и салатик без внимания не остался — собираясь в Развалины, леди морально готовила себя к непритязательному существованию, а тут такой приятный сюрприз), Ниания задала самый животрепещущий вопрос:

— Что теперь? — и даже руки по-ученически сложила.

— Не знаю. Никогда не пробовала никого учить. Даже детей. А уж что делать с такой взрослой деточкой вообще не представляю. Наверное, мы будем просто гулять по округе, ждать, пока твоё ведьминское дарование как-нибудь проявит себя.

— Может, я могу тебе чем-нибудь помочь? — Ниании внезапно стало совестно, что она столько времени отнимает у хозяйки этого дома. А ведь у неё наверняка были какие-то свои планы. — В твоей работе?

— Помочь? Да нет, наверное, — задумчиво протянула Киакинара. — Хотя ты же вроде бы немного в материаловедении разбираешься? И, всё же, нет. Гулять мы будем. И тебе это нужнее, и я отдохну. А то в последнее время мне всё чаще притаскивают поделки древних, и всё реже приходится выискивать и добывать их самостоятельно.

3

Леди Ниания

Эти дни, как Ниания вспоминала потом, были одними из самых прекрасных в её жизни. Позже, она ещё не раз возвращалась в Развалины, но такой остроты и новизны впечатлений уже не было.

Киакинара, которая казалось бы, должна была бы испытывать раздражение от навязанной ей гостьи, с удовольствием водила её по самым примечательным местам Развалин. Словно бы давно хотела, но некому было похвастаться ими, не находилось в окружении ведьмы достойного ценителя. По крайней мере, Ниания не уловила ни одной фальшивой нотки с её стороны. И Проклятый Город в её сопровождении казался страшным и опасным — тысячу раз "да", но вместе с тем фантастическим и завораживающим, вроде мешка с диковинками к которым только надо найти подход. А ведьма подход знала.

Город был велик. Из книг она знала, что площадь его составляет около двухсот пятидесяти тысяч гектар, что сравнимо с размером некоторых, не самых больших, провинций империи, но знать — одно дело, а увидеть своими глазами — совсем другое. Эх, не будь у них ступы, большую часть времени занимала бы дорога по опасным и не очень интересным местам, но им повезло, транспорт в наличии имелся и, следовательно, им не приходилось даром терять прорву времени. Ниания даже перестала считать ведьмину ступу пыточным приспособлением, признав за нею полезность, потому как, полчаса — час и вот они уже выходят среди полуразрушенных, частично поглощённых природой строений Развалин. И не знаешь, в каком направлении лучше вертеть головой: вверх, где на немыслимую высоту уносятся остовы зданий, или вниз, под ноги, где то и дело подворачиваются в самый неудобный момент камни, корни выросших и уже успевших обветшать деревьев или совсем уж что-то неопознаваемое. Впрочем, всё это было только в самый первый раз. Она очень быстро усвоила, что в первую очередь стоит смотреть под ноги и по сторонам, а поднимать голову вверх можно только полностью остановившись, предварительно убедившись в сравнительной безопасности.

Впечатления яркими калейдоскопными осколками складывались в копилку памяти, не перемешиваясь, но и не создавая целостной картины.

В первый же вылет по местным достопримечательностям, едва только Ниании позволено было покинуть ступу, они остановились посреди улицы — широкой, шириной с добрую площадь, таких сейчас не делают и совершенно непонятно, зачем они такие предкам нужны были, и у Ниании появилась возможность не только оглядеться по сторонам, но и в полной мере прочувствовать всё, что ей внушало это место. Высотные здания, сохранившиеся каким-то чудом, хоть и изрядно обглоданные временем — громадные, величественные, при взгляде на которые сердце замирает от сожаления и тоски. Ведь было же, было! И одновременно накрывает чувство собственной незначительности — что я такое на фоне всего этого?!

В тот день они никуда больше толком и не сходили. Киакинара, мудро рассудив, что в первый день её новой подруге нужно выгуляться, спустить дурную энергию и внезапно проснувшийся щенячий энтузиазм. Ниания вволю налазилась по руинам, насмотрелась на то, во что время и природа превращают человеческие постройки. И даже нашла пару потенциально интересных металлических обломков, которыми иные искатели сокровищ ни за что не заинтересовались бы.

Вечер они просидели над чертежами, планами и картами, выискивая самые интересные и необычные места, которые стоило бы посетить в первую очередь. А также оценивая степень допустимого риска. А с утра, наспех позавтракав запаренной со вчерашнего вечера кашей, отправились воплощать планы в жизнь.

Первым на их пути оказался район Войры. Что означает это слово, время до них не донесло, да и сам район сохранился ... так себе. Зарос мелколистным кустарником, обрушился большей частью зданий, но на то, что сохранилось в относительной целостности, посмотреть стоило. И вот они уже пробираются по изрядно покорёженным ступенькам на первый этаж древнего торгового центра. Что это именно торговый центр, сказала Киакинара, сама Ниания ни за что бы не признала в этом величественном архитектурном сооружении обычный магазин. Далёкий потолок его частично обрушился, частично упирался в небо плавно изогнутыми кусками арматуры, высокие стрельчатые окна щерились пустыми глазницами, под голыми стенами скопились кучи неопознаваемого мусора поросшие мхом и мелкой слабой травкой. Межэтажных перекрытий не существовало и уже, кажется довольно давно.

— Ты смотри, к стенам не приближайся, особенно если одна тут будешь. Они ветхие. Та сторона тут, конечно, погуляла, но прочности им не добавила.

— А есть такие, которым добавила?