Через шесть дней после высадки, Галл наконец натолкнулся на воинов из шестого легиона. Аврелиан встретил его на окраине Турне. Он рассказал Галлу о сражении, в котором он участвовал вместе с франками. Потери были тяжелыми, но не критичными, после боя он сумел собрать шесть из девяти когорт и уйти на север. Так сложилась обстановка, да и воины желали в случае чего укрыться на острове, так что письмо Константина было, весьма кстати. Аврелиан подосадовал, что Константин не пришел на помощь, ибо был уверен, что можно бить варваров, но чувствительные потери и доводы, изложенные в письме, сделали свое дело. Началось движение к Кале. Через три дня им повезло еще раз, на одной из развилок дорог они встретили вооруженных всадников. После переговоров выяснилось, что из Камбре к побережью отходили потрепанные две когорты тридцатого Ульпиева во главе с легатом. Легион не был сильной единицей, к тому времени перед вторжением в его составе было не более шести когорт. В результате стычек с вандалами и аланами он резко уменьшился, усилилось дезертирство, но две когорты все-таки уцелели, и был сохранен знак легиона. Проб, легат тридцатого из германцев-федератов был не прочь составить им компанию. По пути Галл пытался выполнить вторую задачу Константина и забрать с собой хоть часть рабочего люда. Таким образом, спустя две декады после встречи с Аврелианом к побережью выходил обоз, в составе которого числилось двести семей. Большой удачей Константин посчитал наличие среди них нескольких семей ткачей, красильщиков и особенно стеклодувов (прим. автора все эти ремесла были весьма распространены в Белгике — Корсунский и Гюнтер). Было и несколько семей состоятельных магнатов. Они персонально попросили Галла представить их Константину. По прикидкам Галла деньги у них были. Взяв эту информацию на заметку, Константин спросил Галла, а мог ли он привести больше. Галл подумав сказал:

-Наверно да, многие не захотели бросать насиженных мест, хотя и были напуганы, но недостаточность средств для обустройства на новом месте отпугивала.

Константин спросил: — А где же Аврелиан?

Галл сказал, что он сам рванул вперед, докладывать о выполнении задачи, а легат Шестого приступил к подготовке переправы. Константин досадливо подумал, что Либий наверно не успел нанять суда, но Галл заявил, что десяток судов уже стояло в Дувре, и высадка значительно ускорилась. Тихий трудяга квестор оправдывал свою репутацию— незаметного и незаменимого. В общем, к этому времени сборные войска подходили к Лондинию, планируя разместится в лагере Амброна.

-Уж об этом догадаются. — с удовлетворением подумал Константин. Решение пришло быстро. Он отменил ожидавшуюся встречу с Константом, передав тому приказ после завершения инспекции максимально быстро прибыть в Лондиний. В связи со сложившимися обстоятельствами, этот город становился безусловной столицей Британии, впрочем, он таковым и являлся по факту, но теперь это было неоспоримо. На следующий день, оставив три сотни легионеров под командой Галла обустраивать лагерь в Эбораке, Константин налегке с сарматской кавалерией полетел в Лондиний. Подходило время сбора купцов и промышленников на обещанную встречу. Настоятельно требовалось переговорить с Либием по бюджету. Приход такого количества войск, безусловно, радовал, но и расходы увеличились многократно. Он не знал еще, как пополнит казну, но на душе было спокойно и радостно.

-Что ж старина Коэл, посмотрим, приедешь ли ты теперь?

Прибыв в столицу провинции, Константин осмотрел лагерь прибывших переселенцев. Первыми ему представили несколько семей магнатов. Люди были состоятельными, в основном бывшие землевладельцы. Имущества у них почти не числилось, но деньги с собой имелись. И это было главное. Константин обратил внимание на то, что в компании с ними была матрона средних лет.

— Откуда вы прибыли и как вас зовут? — правитель был предельно вежлив, обращаясь к красивой женщине.

— Мое имя Корнелия. Мы жили в районе Августы Треверов, пока наша усадьба не была разгромлена вандалами. Мой муж погиб с некоторыми слугами, прикрывая наше бегство. Мне удалось скрыться вместе с детьми. Удалось также сохранить часть имущества и денег. К счастью, мы быстро встретились с вашими воинами, иначе мне вряд ли удалось бы выжить -Корнелия говорила спокойно и с достоинством, но было видно, что она очень устала.

— Либий — обратился Константин к квестору-финансисту.

-Подбери дом поприличней, помоги с купчей, если не хватит денег одолжи из моих. Выдели людей и помоги доставить имущество.

Корнелия покраснела.

-Не стоит беспокоиться. Главное мы в безопасности. А денег должно хватить — сказала она, впрочем, произнеся последние слова не совсем уверенно. Константин улыбнулся ей, и обернувшись к Либию сказал:

-Выполняй.

Чуть дальше размещались телеги с крестьянами и ремесленниками. Правитель внимательно осматривал прибывших людей.

— Мне сказали, что среди вас есть стеклодувы и ткачи.

Несколько человек поднялись с телег. Направляясь к нему. Через несколько минут выяснилось, что среди прибывших действительно было несколько профессионалов высокого класса. Один из них стеклодув по имени Клодий, обратился к Константину с вопросом о помощи с началом производства. Правитель успокоил их, объяснив, что помощь обязательно будет оказана в виде займа, но все изделия первоначально придется сдавать в казну по фиксированной цене. После расчета по займу, все ремесленники будут свободны в реализации товара. Сказанное вполне удовлетворило присутствующих. Крестьянам было обещано выделение земли.

Теперь, прежде всего, необходимо было встретился с легатами. Шестой без разговоров отправлялся в Эборак, там проще доукомплектоваться, да и дух воинов поднимется от встречи с родиной. Галл, с тремя сотнями воинов, уходил в Деву на поддержку Септимию. С Тридцатым, было сложнее — он совершенно не тянул на полноценный легион, да и рано ему еще доверять. Впрочем, выхода не было, и уступив настойчивым просьбам Проба, он оставил его когорты в Лондинии, сохранив знак легиона. Таким образом его довольно солидная армия в Британии имела следующую дислокацию: базовый и родной, Второй Августов, выполняя роль фундамента всей конструкции в составе семи когорт, в том числе одной из новобранцев стоял в Иске, в Деве стоял неполный Двадцатый Валериев в составе четырех когорт, в том числе двух боеспособных. Шестой Победоносный уходил в Эборак зализывать раны в составе шести когорт. Аврелиан получил задачу пополниться, хотя бы двумя когортами. При этом Константин мягко намекнул легату на возможность вербовки по заниженным расценкам, бюджет становился головной болью. Аврелиан конечно был не в восторге, но получив аванс на полгода, быстро подобрел и твердо пообещал лишнего не тратить. И наконец, у Константина были планы по воссозданию Тридцатого Ульпиева. Пока же две потрепанные когорты последнего размещались у Амброна в лагере под Лондинием вдобавок к двум его когортам. Причем Амброн назначался префектом лагеря и принимал командование над когортами Проба. Константин отсылал того с тремя сотнями наиболее боеспособных его солдат обратно за пролив с задачей отслеживать ситуацию в Белгике, способствовать переправе мирных жителей в Британию и постепенно наращивать силы хотя бы до двух когорт. Проб получил необходимые деньги и, в общем, с пониманием отнесся к поручению. Этим Константин мягко дал ему понять, что доверие надо заслужить, да и казна в Лондинии не позволяла рисковать, оставляя ее под охраной непроверенных воинов. Конечно, можно было забрать из Иски в Лондон родной, Второй, но Константину нужен был управляемый и надежный легион и он пока не стал сдергивать воинов с родных мест. Воины-федераты пограничной стражи на южном побережье были вполне лояльны, а с приходом такого количества войск и вовсе присмирели. Головной болью оставался Коэл, и теперь надо было ждать его реакции на второй вызов. Все-таки у него было пять полных когорт , в основном сформированных из бриттов, и пятьсот всадников-федератов, а это какая никакая сила пусть и размазанная по валу. Размещение войск на острове не только позволяло отразить довольно сильное нашествие, но и подумать о перспективах всей Северной Галлии. Константин не хотел спешить. Надо было набраться сил, восстановить штатную численность и навести порядок на острове, чтобы исключить всякую неожиданность. Правда, совещание с легатами перед их уходом из Лондиния навевало на грустные мысли. И Аврелиан и Проб не одобряли, в общем, решения Константина бросить Галлию на произвол судьбы. Особенно горячился Аврелиан:

— Зря ты это затеял, с такой силищей мы варваров легко разгромим да и богаче Галлия.

Он в порыве рвения даже забыл как тосковал по родине предков. В разговоре участвовал и Марк, прибывший из Иски. Верный друг был задумчив и грустен. Константин видел, что он всей душой там, в Галлии на поле боя. Солдатский долг, вбитый годами, кровь предков — все это вместе взятое, не позволяло старому вояке отсиживаться, пока враги разоряют его родину.

-Ты тоже так думаешь Марк?— Тот согласно кивнул, опустив голову

— Мы не взбунтуемся Константин, но душа болит.

-Да что мне больше всего надо?— внутренне вскипел Константин. За этот месяц с лишним, впрягшись в этот воз организационных проблем, он постепенно становился другим, менее военным что ли. Друзьям до этого было далеко.

-Да подумайте же вы. С чем мы туда придем, и что останется за спиной? У меня неполных три легиона. Из них только один сколочен и боеспособен. Конницы почти нет. В случае ухода — тыла нет, ибо его разгромят. Да и многие в случае ухода проклянут нас. Как мы будем гоняться по Галлии за вандалами с их конницей. С кочующей казной, по разоренной земле. Надолго нас хватит? Из Рима и Константинополя вестей нет. Кто мы для августов, и не получится ли так, что, несмотря на наши победы, наши головы все равно слетят? Я не хочу быть очередным узурпатором однодневкой. Ну, год , ну два и что дальше.? Моя мысль не о сиюминутных задачах. Мы закрепимся здесь, укрепим береговую оборону, обустроим остров, поспособствуем развитию ремесел и торговли. Укрепим легионы, проверим их в деле за валом. Но и это не главное. Нужно здесь, на небольшом клочке нашей империи, попробовать изменить сам уклад жизни городов и поселков. Нам нужно, чтобы люди увидели в нас защиту и власть, заботливую власть, а не временщиков, жирующих за их счет, окружающих себя танцовщицами, актерами и гадателями, как только появится часть денег. Наложить на себя тяжкий подвиг умеренности и потребовать это от других. Только тогда, мы сможем восстановить доверие к власти и наши Публии, Марки и Сервилии, загибающиеся сейчас на полях, ощутят себя гражданами великой державы, а не разменной монетой в руках очередного менялы. Только тогда они составят костяк новых легионов — римских, а не полу варварских как сейчас. Все это было раньше, и на этом стояла наша Родина, стояла и развивалась. Или мы восстановим доверие к власти и соучастие народа в управлении страной, хотя бы здесь, или варвары станут хозяевами на нашей земле. И вот когда мы хоть немного окрепнем, год, два, три тогда и посмотрим кто кого. Вспомните, как после Аравсиона у республики не было иных войск кроме Мария, и он четыре или пять лет ждал, пока окрепнут его войска, а варвары как свиньи нажрутся желудей в той же Галлии. А когда пришло время, он стер их в порошок.

Константин умолк остывая. Потрясенные соратники переваривали сказанное, понимая далеко не все, но нутром учуяв, как высоко взлетел их товарищ. На следующий день началась передислокация войск. А Константин сидел с Петронием и Либием, настойчиво ломая голову как свести бюджет. Петроний сильно изменился. Груз забот, казалось, омолодил его. Обрюзгший чинуша и буквоед, каким он был всего два месяца назад, потихоньку превращался в деятельного и властного администратора и если его раньше побаивались и недолюбливали, то теперь появились заметные нотки уважения. Посовещавшись с Константином, они решили провести выборы в сенат в ноябре текущего года. Петроний усиленно разрабатывал концепцию управления всем островным хозяйством. При этом Константин твердо сказал о сокращении штатов вдвое, уменьшении бюрократических препон и ускорении делопроизводства. Но сейчас главной заботой был бюджет. Либий сумел организовать фонд по переселению, пожертвования были достаточно весомы. Казна прибывших легионов объединялась с общей казной под управлением Либия. Во избежание эксцессов легаты получили полугодовой аванс. В случае удачного и недорогого набора, им обещалась премия от сэкономленного. Под руководством Либия шли ревизии муниципий. Бывалый квестор разворошил это гнездо мздоимцев, и двое чиновников из Лондиния, таможенник из Дувра и глава администрации Комолодунума были казнены. Их имущество отписано в казну, а семьи с месячным запасом провизии высажены в Кале с предписанием идти на все четыре стороны. Среди чиновничества данные меры произвели должный эффект и если и были недовольные, то уж очень незаметны. По указке Петрония, четверых самых деятельных и честных чиновников отметили премией в размере годовых окладов. В общем, здесь дела шли неплохо. Начался учет и принятие золота и серебра из рудников, проблем с переоформлением не возникло. Через два — три месяца собирались начать чеканку монеты, но Константин тянул, ожидая вестей из столиц и драгметаллы пока накапливались в слитках. Подбив все данные, Либий в разговоре с глазу на глаз сообщил Константину, что год-полтора они протянут, но нужно было после выборов сената обнародовать новый налоговый и таможенный закон. Либий получил задачу в течение месяца подготовить уже конкретные предложения, которые останется только подтвердить. Переселенческую программу свалили на ведомство Петрония. Семьи беженцев, приведенные Галлом, были оставлены в Лондинии. Им выплачивались небольшие подъемные на обустройство. Как и было оговорено при встрече, ткачи и стеклодувы получили кроме всего прочего деньги на организацию производства, с отдачей товаром по фиксированным ценам. Люди, избежавшие насилия и погрома, были согласны на уступку в цене товара, в обмен на спокойное жилье. В условленное время отплыл и Хлодомир. Константин попросил провести от его имени переговоры, с вождями салических франков еще остающихся вне империи по торговле и военному взаимодействию на случай угроз соседних саксов. Все это было весьма сомнительно, но почву надо было готовить. По договору с ним, его прибытие ожидалось в августе — сентябре пока море спокойно. На одном из кораблей Константин отправил центуриона с пятью десятками воинов, с задачей основать укрепленный форт на острове, указанном Хлодомиром. Вскоре прибыл Коэл. И это было интересно. Внутренним чутьем Константин понял, что за внешним проявлением любезности скрывался какой-то подвох. Коэл доложил, что по росписи у него пять полных когорт и четыре сотни всадников федератов. Константин подтвердил его полномочия, не желая портить отношения с верхушкой бриттских вождей. Коэлу он не доверял и отправил к нему нескольких воинов для связи. И вот прошло два месяца. Константин наслаждался майским днем и стоял у окна. Вчера он запросил в архиве работы Вегеция (прим. автора — историк военного искусства, классический труд по организации легионов), приказал их размножить и отправить к легатам. Так и пролетел следующий месяц, пока в конце июня в ставке Константина не появился долгожданный Приск.