Занятий как это ни странно Гермиона не прерывала, насмешки же по поводу ушек и хвоста ей удалось прекратит практически сразу, а дёрнувший за него Джордж был обнаружен парализованный под и заклятием щекотки через день, намёк людьми был понят правильно. Больше над Грифендоркой никто не шутил.

Официально дружба Гарри и Рона была загублена когда, первый "поймал" второго за написанием доклада директору, а учитывая что своё возмущение Поттер высказывал рыжему прямо посреди наполненной грифендорцами гостиной и намекнул что, это уже далеко не первый раз, прощать же предательство, он не намерен! Сделать с этим директор не мог ни чего, не стирать же память всему Грифендору?

Превратившееся в пару трио выглядело со стороны очень странно. Они ходили вместе, но очень редко говорили друг с другом, часто складывалось впечатление что они понимают друг друга не просто без слов, но и не глядя друг на друга. В то же время Гаррины оценки стремительно поползли вверх, что не осталось не замечено учителями, и даже по зельеварению он мог ответить на любые каверзные вопросы Снейпа. Причины этому было три; память, которая после ритуала стала лучше; подсказки Гермионы и еженочные лекции, которыми Марволо пытался, как он сам выразился, хоть чуть чуть подтянуть их уровень знаний до приемлемого.

Постепенно к этой паре добавлялись новые люди, уже в почти в открытую они называли себе орденом магии. Практически всегда молчаливые, способные общаться на любом расстоянии, они как одинокие тени бродили по Хогвартсу, изредка заговаривая с кем то. И обещая, каждому своё: орлам — знания, змеям — силу и власть, барсукам — интересные задачи, дружбу и верность, львам — славу будущих битв, очень медленно, будто не желая, молодой орден рос, а в Хогвартсе появлялись новые тени. Тени перемен. Орденцы были лучшими, по предметам, практически не подконтрольные директору, они становились основой новой силы, силы которая стремилась не к власти, а к знаниям.

Посреди просторного зала стояли семь человек, стены этому залу заменяли стеллажи с книгами, они уходил вертикально вверх и терялись в полумраке который заменял потолок.

-Запомните,— говорил Марволо,— чего бы вы не пытались добиться, какие бы цели перед собой ни ставили, в вашей жизни у вас всего важнее две вещи: орден и знания,— он заглядывал всем в глаза и продолжал говорит,— Орден поддержит вас во всём, и никогда не предаст. Мы это орден, а потому наши цели — это цели ордена. Все мы здесь добровольно и ближе людей нет и быть не может, даже смерть не в силах разлучить нас, погибнем мы лишь умерев все!— Марволо говорил уверенно, голосу его хотелось верить,-Знания — это ваш главный инструмент по мимо магии, ваши возможности ограничены лишь вашим невежеством, и чем оно меньше, тем больше ваше могущество. Знания — это власть.

Такие беседы Марволо проводил каждую ночь, вне зависимости, что именно он рассказывал, его внимательно слушали, голос Маджери увлекал и звал, ему хотелось верить и подчиняться.

Даже если у вас нет тела, разум все равно требует иногда отдыха, Марволо наблюдал, как огонь пляшет медленно пожирая дрова. Откинувшись в кресле он медленно погружался в состояния спокойного ничто, исчезла комната вокруг, остались лишь тихое мурлыканье Мио, как он сокращённо называл Гермиону, на остальных она за это обижалась, мягкое кресло и пляска огня перед глазами. Марволо стремительно засыпал, наверное впервые за множество лет.

Глава 4

Хогвартские коридоры должны поражать всякого своей пустотой. Впрочем об этом редко кто задумывается, все настолько привыкли, что в школе живут и обучаются не три тысячи на которые рассчитывали основатели, а жалкие три сотни, никто не задумывается о том, почему магическое сообщество почти не растёт, почему на самом деле запретна авада... в одном из таких пустых коридоров Филч увидел странную картину, над явно бездыханным телом Гермионы Грейнджер сидела и плакала... Гермиона Грейнджер, рядом с ней на корточках сидел неизвестный в слизеринской мантии и нашёптывал на кошачье ушко что то явно успокаивающее, в тоже время его рука уже явно привычным движением поглаживала её по голове. Юноша был лет восемнадцати, имел чёрные глаза и волосы, гордую осанку и красивое лицо.

-Мио успокойся,-шептал он,— я обещал, а это значит,что смерть тебе не страшна, пусть это будет стоить мне почти всех моих сил, но уже скоро твоё сердце будет гнать по венам горячую кровь, а лёгкие вдыхать воздух.

Несмотря ни на что девочка продолжала плакать, по её полупрозрачному, хоть и цветному лицу, текли слёзы, они срывались с его края и таяли не долетая до пола, грудь вздымалось от частых всхлипов. Завхоз, посчитав эту ситуацию ненормальной, не привлекая к себе внимания, вызвал директора, и глав соответствующих факультетов: Минерву и Северуса.

Как и всякий хороший руководитель Альбус Дамблдор старался быть в курсе что происходит в его учреждении, и даже то что он по сути уже давно являлся политической фигурой общеевропейского масштаба, не сильно мешало директору следить за своей школой. А потому, то что у него под самым носом происходит что то не учтённое он заметил практически сразу.

Первым звоночком было неожиданное исчезновение из его кабинета той странной книги, и хоть внутреннее расследование показало, что книга вышла, так сказать, своим ходом Дамблдор всё ровно искал виновного, в то что книга была разумна он сильно сомневался, а если и была, тогда зачем ей сбегать?

Вторым неожиданным для него происшествием стала раскрытие Уизли и как следствие превращение золотого трио в пару. Частичное изменение облика Гермионы, и не удачность попыток мадам Помфри его исправить, он списал на неисследованные побочные эффекты оборотного зелья, всё же оно, во первых, не рассчитано на превращение людей в животных, а, во вторых, разрабатывалось это зелье только для взрослых, но не как не для детей.

Третьим что сильно волновало директора, было то, что в школе медленно но уверено появлялась новая сила, после распада золотого трио Гари и Гермиона стали вербовать, иначе этот процесс директор назвать просто не мог, на свою сторону некоторых учеников с первого по четвёртый курс, причём они, казалось, не обращали внимание на то к какому факультету принадлежит человек. Подходили к тому,кто согласится вступить в новосозданный орден магии и знаний, это название для директора подслушал один из портретов. Орденцы, как обратил внимание директора, практически не общались между собой, нигде и никогда не собирались все вместе, главной своей целью ставили знания, имели блоки на мыслях, теряли сознание от зелья болтливости и сыворотки правды, были удивительно молчаливы и вообще производили бы впечатление просто жадных до знаний одиночек если бы ни одно но, они всегда знали что происходит друг с другом, стоило хоть чему либо случится с одним из орденцев, как ближайшие спешили на помощь.

И вот сей час ещё до того как он с Минервой и Северусом смогли дойти до места происшествия, здесь собрались почти все из известных директору орденцев, и похоже вскоре впервые директор сможет увидеть их весь орден где либо ещё кроме как за едой. Они стояли и казалось вели молчаливый разговор, даже не глядя друг на друга.

-Том?— в голосе директора, явно чувствовалось удивление, он не ожидал увидеть его здесь в таком виде, да и ещё утешающего недавно погибшую девочку.

-Марволо, меня зовут Марволо. И лишь так,— в голосе юноши скользила лёгкая грусть.

-Том как... — опять начал Альбус.

-Я разве не ясно сказал,— в голосе слизеринца звучало раздражение,— как меня зовут? Или вам так трудно запомнить? Тома Реддла давно нет, он погиб в своих экспериментах, потерял себя, но на его место встали двое: я и лорд. Надеюсь что меня вы не будете судить по поступкам моего брата, порою мне кажется, что в тяге к бессмертию он потерял рассудок...

Сказать что директор был шокирован, значит не сказать ничего, юноша перед ним мало того что сознался в проведении экспериментов над своей душой, впрочем директор себя поправил навряд ли он считает себя Томом Реддлом иначе он ни говорил бы о его смерти, но и в том, что считает своим братом знаменитого лорда Воландеморта, хотя возможно в этом он и прав. Так же Альбусу становилось понятно, кто именно создавал орден. Кем бы Марволо себя не считал, но со своей сутью спорить он был не в силах.

-Марволо, отойди от девочки,— голос старика был уверен,— кем бы ты себя не называл, не думай, что я забуду о твоих поступках.

-Вы всегда говорите, что человеку надо давать второй шанс, директор, меня же вы судите за поступки других,— в голосе Марволо сквозила тоска,— я не буду просить вас за себя, и попрошу лишь об одном, создайте для девочки новое, живое тело...

К месту уже казалось стеклись практически все, кто учились в школе, учителя и ученики образовывали плотную стену, и лишь вокруг мёртвого тела оставалась небольшая пустая площадка. Прямо же над своим телом сидела и уже успокоилась Мио, а рядом стоял и продолжал её гладить по голове Марволо.

-Нет, ты не заставишь меня помочь тебе вернутся к жизни, Воландеморт...

Прервал великого "светлого" мага смех. Смеялся Марволо, долго и звонко, словно наслаждаясь этим, а отсмеявшись заговорил.

-Разве я не просил не путать меня с братом? А по поводу жизни, вы ошибаетесь Профессор, я жив именно сейчас, тело лишь обуза, зачем оно мне? Всё что хочу, получить могу и так. Вы мне не поможете? Что же не беда, справлюсь сам, но не просите и вы меня о чём либо.

Марволо Отвернулся от директора, что то прошептал на ушко Мио. Та неожиданно спокойно встала, а Марволо в шаге от неё, вытянул руку к ней и она начала истаивать точно туман а потом небольшим сгустком собралась у него на ладони. Тело же её вспыхнуло пламенем и исчезло не оставив даже горстки пепла. Взмах свободной, левой рукой и прямо перед юношей появилась замысловатая фигура, в самых неожиданных её местах были написаны различные руны, кого то из детей вырвало, зрелище того, как появляются с начало кости, потом на них мышцы и внутренние органы не из приятных. Прошло меньше минуты прежде чем над фигурой, полностью появилось живое тело, которое в точности повторяло только что уничтоженное. Марволо подошёл к нему и поместил сгусток который прежде держал на правой ладони ей в грудь, девочка резко задышала и очнулась. Критически осмотрев, Марволо резко накинул на её нагое тело созданный из воздуха плащ.

-Мадам Помфри проведите пожалуйста полное обследование, всё же смерть не самое полезное для организма, кроме того её желудок сейчас пуст, что тоже не есть хорошо.— Маджери итак к концу ритуала был практически прозрачен, а к концу фразы исчез совсем.

Медведьме не осталось ничего иного, как повести только что воскрешённую девочку в больничное крыло. Директор с этим согласился, наблюдение конечно за Грейнджер надо организовать, как и за орденцами вообще, но главное надо подумать, открылось слишком много новой информации.

Текут одна за одной мысли, и лишь иногда их прерывает редкое потрескивание дров в камине, бледные руки тянутся, словно пытаются согреться, к придуманному огню, в то время как сознание продолжает быстро работать, и пусть партия только началась, но это шахматы в слепую, а потому, чтоб сделать ход, надо порою показать свои фигуры и подставить их под удар. Господину директору приоткрыли свои позиции, что же пусть думает, зато подобное он не будет подобен скрыть... Мысли Марволо были прерваны бесцеремонно появившейся девочкой. Она подошла к камину, устроилась поудобнее, так чтоб не придавить хвост, и протягивая руки к огню слегка мурлычущим голосом начала говорить.

-Хозяин, что вы со мной сделали, я же не была такой.

-Я же просил, меня так не называй, ведь для меня орденцы не моя собственность, но моё продолжение, мои глаза, ушы и руки... А насчёт того что не была, вся наша жизнь, сплошные изменения, каждый миг мы чуть чуть меняемся, если изменения прекратились, то это лишь значит, от тебя не осталось даже праха, не осталось более чему меняться.

-Какой же ты всё же слизеринец,— в голосе переплелись в странном союзе осуждение и восхищение,— ни слова лжи, но и мне ты не ответил, а ведь казалось бы, всё в пределах темы, да орден и себя ты не различаешь, но почему то среди других, ты выделяешь меня, я для тебя как любимая кошка, а ведь уже не как, наверняка ведь сам постарался, не верю я в такие случайности...— голос её срывался на рыдания, из кошачьих глаз текли слёзы, а сама она стоя на коленях смотрела на того, кто своей волей привязал её к себе.

-Мио ты всегда была умной девочкой, так зачем ты снова и снова возвращаешься к этому разговору, или ты обиделась на то, что тебе пришлось участвовать в этом спектакле, за что ты меня винишь сегодня. Я же с тобой уже ни раз говорил, о том что такой вариант исключать нельзя, я не подстраивал твою смерть специально, но я сделал всё чтобы ты вернулась к жизни как можно скорее,— юноша говорил медленно, будто пытаясь донести прописные истины,— Мио заклятье которое я составил действует нормально?— Марволо резко сменил тему.

-Да хозяин, нормально, никогда бы не подумала, что кошки страдают дальнозоркостью, а ты опять переводишь тему, даже не особо скрываешь, что поправил что то у меня в голове,— девочка ненадолго прервалась, не в силах противиться желанию замурлыкать,— ты слишком хорошо знаешь, как мной управлять.

Юноша не отрицал, что в своих экспериментах не раз, и не два, а гораздо больше, работал с сознанием орденцев, но в Мио он вложил больше всего своего трудам, да работа была ещё не закончена, но перебрать сотни воспоминаний. Разобрать на кусочки и собрать опять, так как надо, систему ценностей — преклонение перед авторитетом он превратил в желание быть с хозяином и странную любовь к нему, обожание книг и уже бывшую у неё раньше тягу к знаниям в полноценную жажду познания, а так как именно Марволо дарил Мио большинство получаемых ею знаний, то и эта чета превратилась в тонкий поводок привязывающий её к нему, к тому же таких привязок было много, очень много, каждое положительное чувство, которое мог, он привязывал к себе.

— Всё же смерть не проходит бесследно, твой разум не в порядке Мио, подойди ко мне, я помогу тебе привести его в порядок— его рука сделала подзывающий жест,— Хорошо что предвидя подобное я взял у тебя копии всех воспоминаний. И внимательно изучил твой разум.

Лорд Малфой напряжённо размышлял, то что назвавший себя Марволо и лорд если и не являются одним человеком, то невероятно близки он не сомневался. Но вот каких идеалов придерживался, какие цели ставил этот человек( а человек ли? Люциус сильно сомневался.), что он реально может. Воспоминания сына о случившемся с грязнокровкой мужчина просмотрел не раз, разглядывал каждый жест юноши, вслушивался в каждое его слово, ища ответы на свои вопросы. И раз за разом поражался могуществу этого существа, способному воскрешать своих союзников, никто и никогда, не обещал помочь избежать смерти, а этот потратил почти все свои силы ради обретённой, которую Люциус и полноценным человеком не назвал бы, так умное животное не более. Лорд неожиданно рассмеялся, а ведь и вправду, что то в этом есть, коврик у ног это именно то место которое должны занимать грязнокровки по праву...

12345

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓