| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Настенька, извини! Настолько увлеклась 'Хейнкелем', что совершенно забыла, что ты сидишь задом на перед. Мне стыдно, что я о тебе забыла. Завтра переделаем кресло, чтобы оно разворачивалось.
И я понял, что женат. Жена мне не дает, но повесила мне в голову видеокамеру и ПОСТОЯННО следит, куда я смотрю, и на что, и читает мои мысли. Придется стать примерным мужем, тем более, что мы это проходили в Лиелварде... Жена у меня была из местных. Самая красивая девушка города. Ее в городе знали все, а городишко — с гулькин нос. Это означало то, что любой взгляд на любую задницу в городке становился известным моей драгоценной Маргриэте, и она закатывала мне скандал на полчаса — час. Ревнива была до жути. Но, когда Латвия 'вышла из состава', на полном ходу, а нас перевели в Бутурлиновку, моя ревнивая женушка осталась в трехкомнатной квартире в только что построенном доме, 'ленинградской' 137-й серии, а я, 'оккупант', в то время майор, а потом и подполковник, оказался в несемейном общежитии для разведенных в Бутурлиновке. На старости лет. Это — хорошее лекарство не смотреть, куда не надо!
— Я не такая! — сказала Саша.
— Упремся — разберемся. Не ставь меня в глупое положение. А я, постараюсь, тебя в этом отношении не нервировать. Договорились?
— Конечно! — с легкостью, свойственной юности, Саша согласилась не ревновать. У нее это совершенно не получалось! Приходилось выкручиваться мне. Сашка, кстати, очень красивая девчонка, просто не такая яркая, как Настя. А я ее сделал еще и очень строгой. Ее побаиваются. И очень многие.
'Завтра' ничего не получилось: кресел с Пе-3 нет, подали заявку, переходников к кислороду нет, машина стоит в неготовности. Я занялся организацией радиоприводов через Красовского. Их не было, и всю навигацию приходилось вести по счислению и наземным ориентирам. Здесь летали истребители, которым не до штурманских заморочек, которые ими еще и неуверенно владеют. А я видел, как пыхтела Настя, пытаясь сориентироваться на высоте 10 500 ночью, когда вокруг все используют светомаскировку. Искрутилась вся, ловя изгибы речек и очертания перелесков. А ее дело за воздухом следить, это мои глаза и уши. Мне же еще и вести самолет приходится. Нам передали координаты, частоты и время работы приводов АДД, и дополнительно включили два привода, работающих по расписанию, чтобы не помогать немцам в ориентировании. Сам уселся конструлить лафетную часть для 'ВЯшек' в центроплане. Завод собирал Илы, груда битых машин громоздилась рядом Джомолунгмой. Нашел, и правую, и левую. С Ила же и лафетную часть снял, вскрыл, пока не летающий самолет, прорезал отверстия под крепеж, пришлось в двух местах подставлять набор пластин, размер шпаций другой. Мотор-пушки поставить не могу! ШВАКи не приехали, а ВЯ в лафетную часть 'М-105ПФК' не лезет, чуть длиннее, на 28 мм. И направляющие для ленты иные, а главное, коков винта нет, и как назло ни одного целого кока на свалке. На мою возню и беготню по заводу обратили внимание, заинтересовался и первый отдел, и, потом, когда выяснилось, что эта милая светловолосая девица и есть виновница того, что вчера завод не бомбили, подбросили мне слесарей и вооруженцев, раскапотили моторы и воткнули лафетную часть, специально сделанную для ЛаГГ-3, у которого стояла штатно эта пушка, и с этим мотором. Лафеты для них делали в Воронеже. Заводчане сделали и переходник для кислорода, машину заправили, и на следующий день привезли кресло. Ночью город бомбили. 'Миги', по одному, подскакивали в небо, двое не вернулось из полета. Но, гробить штурмана из-за отсутствия истребительного кресла я не хотел. К тому же, не все работы по установке вооружения были готовы, и орудия были не сведены и не пристреляны, да и четвертый раз вылетать без техника не хотелось. Утром появился Василий Иванович. Мы с Настей переобулись в сапоги, а Иваныч завороженно стоял возле машины. Выругался, побежал на завод, вернулся оттуда со вчерашними слесарями. Долго гремели ключами, затем выволокли машину в тир, я уселся в кресло, меня, вместе с самолетом, подвигали, и пристреляли все четыре пушки. Отдача у нее, однако! Весьма не кислая! Ой, чо будет! Гашетки вывели раздельно для всех четырех, но, с парным ключом. В отличие от ШВАК, перезарядка — воздушная, пригодились и армированные воздушные шланги с 'Мессера'. Они подходили непосредственно к механизму перезарядки.
В двадцать тридцать, по расписанию, взлет. Юра уже освоился, трепло хреново, болтает без умолку. Настя крутится в новом кресле, работать ей стало удобнее намного. Мы забрались на 11000 тысяч, пришлось заткнуть фонтан Юры, напомнив ему, что он не клоун, чтобы развлекать девочек, а один из наблюдателей. Он обиженно замолчал, но, первым обнаружил ночника. У того чуть блеснул фонарь под луной. Я, не снижаясь, пошел ему навстречу. Немцы борзые! Особо высоко не лезут. 9-10 тысяч, чтобы не так мерзнуть. Пока я устанавливал вооружение, Настя, несколькими улыбками, добыла пульверизаторы и темно-синюю краску, и покрасила днище машины по ночному камуфляжу. А Иваныч сменил дневные коллекторы, на удлиненные ночные. Моторы шли на высотные ночники. Аккуратно подобрались к 'Хейнкелю', и атаковали его сверху. Я пристрелялся только из УБ, попал и дал очередь из двух центропланных пушек. Очень хорошее средство погасить скорость пикирования! За очередь потеряли около сотни км, приходится переносить точку прицеливания. Зато какой ЭФФЕКТ!
— Снимай! — кричу по СПУ. Фашист взорвался в воздухе. И Юра, и Настя нажали на кнопки 'ФЭДов'. До земли осколки будут падать долго, ВНОС их может и не обнаружить. Юра, ох уж мне этот Юра, доложил, что пленка у него оборвалась. Вот же поганец! Камеру надо под курткой держать! К сожалению, фриц, скорее всего, успел сообщить, что атакован, и до израсходования топлива самолеты больше не появились. Определились по приводам, и пошли домой. Через два часа пошли на второе патрулирование, но, безрезультатно. Немцы, все-таки, где-то прорвались, они сбросили на правый берег несколько бомб, но обнаружить и перехватить их мы не смогли. И шут с ним! Собственно, я сюда не личный счет увеличивать попал. Требуются совершенно другие действия, а для этого надо привлечь внимание.
Привлечь внимание удалось! Во-первых, 'Илы' жутко требовались на фронте, поэтому за их выпуском следил лично Верховный, принимая доклады с завода каждый день. Две смены беспрерывной работы одного из мощнейших авиастроительных заводов СССР, это десять-двенадцать новеньких 'Илов', целая эскадрилья, при условии того, что куча летчиков болтается по аэродромам безлошадными. Уже утром на аэродром плюхнулся ПС-84 и шестерка 'Яков', прикрывающих свежеиспеченного генерал-лейтенанта Фалалеева, генерал-майора Красовского с сотоварищи из центральных газет. Все решили 'передать опыт' войскам и поднять дух 'легендарной Красной Армии'. Так было принято. Неожиданно для всех, в первую очередь для Насти и Пескова, эта белобрысая 'дура' отказалась давать интервью газетчикам. И что бы то ни было рассказывать о проделанных ею модификациях стандартного разведчика.
— Это еще почему? — взвился Федор Яковлевич.
— Они, — я показал большим пальцем правой руки в сторону толпы корреспондентов, — ради красного словца, маму родную продадут, и меня с экипажем под удар подставят. Нет у немцев здесь под Курском и Харьковом высотных истребителей, а у меня — разведчик, а не самолет ПВО, это не моя работа заниматься увеличением собственного счета. Я — воробьиха стреляная! Нутром чую, что немцы здесь ударят, под Изюмом. И пока у нас есть высотный разведчик, а у немцев нечем его достать, нужно найти 6-ю армию Рейхенау. Помните, Степан Акимович, как он нас летом гонял? А если эти шавки напишут, что за машину здесь сделали, то немцы быстренько перебросят сюда компрессоры и нагнетатели, и достанут меня, и на 13 тысячах достанут. Поэтому, товарищ командующий, рано писать правду о том, как был сбит 'Хейнкель'. Проще соврать, что его сбил МиГ, и, если хотите, чтобы именно я была на фотографии, могу постоять возле МиГа. А на разведвылеты надо срочно, пока степь не высохла и следы видны.
Фалалеев высокий, выше Сашки, хоть она и числится в 'дылдах', 173 см ростом, но Фалалеев за 180, и крупный, массивный. Очень не любил, когда ему перечили. Он нависал надо мной и шумно дышал, собираясь устроить разнос.
— Сашеньку под Малоярославцем по частям собирали, но снимки она доставила! — сказал Красовский. — Лучший мой разведчик.
— Постойте здесь! — сказал Федор Яковлевич корреспондентам, — Давай отойдем, воробушек. Что ты там про Рейхенау сказала?
— Я больше не про Рейхенау, а про следы в мокрой степи. Изюм-Барвенковский выступ слишком лакомая цель, чтобы немцы, как только степь просохнет, не попытались его срезать. Надо найти танки Клейста и 6-ю армию. Где они, там и удар будет. Да и в Крыму дела идут к концу, а это еще одна армия. Считаю, что главные события произойдут здесь, и готова доставить доказательства этому. Если не болтать, что здесь находится высотный разведчик, то успеем безопасно провести эту операцию.
Фалалеев задумался, покусал губы, он понимал, что девчонка говорит ему то, что думает, и просится к черту на рога. А с виду — кукла.
— Добро, летала на 'МиГе'! Твою машину не покажем, и готовьте ее к рейду по тылам.
Настю тоже сняли возле 'МиГа', как ведомую. Она цвела и пахла! Юре слава не досталась, военная необходимость! А что делать? Война!
Перед съемками мне прикрутили шпалу на петлицу, а Настя обменяла пилу на первый кубик. Но, в Ставку ушла настоящая информация, и на завод полетела телеграмма, что проведенные войсковые испытания высотного ночного истребителя успешно завершены, и требуется по чертежам и описаниям, имевшимся в НИИ ВВС, срочно собрать полк высотных истребителей Пе-3ВИ, и 'каплями', по мере готовности, направить их и летчиков-ночников на угрожаемые участки, для охраны промышленных объектов Волжского промышленного района. Предусмотреть установку радиолокатора 'Гнейс' в носовой части истребителя. Ковровскому пулеметному заводу предусмотреть установку щелевого съемного дульного тормоза на автоматическое орудие ВЯ-23 по прилагаемым чертежам.
Дульный тормоз понадобился больше для отвода пороховых газов от всасывающего коллектора, Чертеж предусматривал два положения щелей: центропланные пушки отводили газы вверх и вниз, чтобы не повреждать обшивку, а мотор-пушки вправо и влево. Вид тормоза я взял с КОРДа. В общем, время, потраченное в НИИ ВВС на проведение испытаний, позволило быстро провести войсковые испытания и добиться приема на вооружение новой модификации. В течение месяца у волжских городов появится надежное ПВО, будет ускорена доводка 'Гнейса', который попал на вооружение только осенью 42-го.
В результате, одиночные ночные бомбардировщики не смогут прорываться к Горькому и безнаказанно бомбить ГАЗ. Как и к Рыбинску, и к другим городам. В той истории эту дыру заткнули слишком поздно, и понесли необоснованные потери. Но, второй акт марлезонского балета нам предстоит исполнять в небе над Донбассом. Благо, что знаю где искать места сосредоточения обеих немецких армий. Главное: вернуться со снимками. Вешаем дополнительные топливные баки, снимаем все четыре пушки. Не думайте, что это сложно, это вооруженцы делают каждый день для чистки оружия. Машину облегчили, потому, что пойдем на максимальной высоте.
— Юра, ты сегодня дома сидишь. — сказал я, засобиравшемуся на вылет, стрелку.
— Александра Петровна, почему? Я болтать не буду! Клянусь!
— Юра, с подвесными баками нам лететь пять сорок, а кислорода на три тридцать, если втроем. А ты его в два раза больше нас кушаешь. Понимаешь? Ты сегодня — дома!
— А если 'мессера'?
— Нехватка кислорода гораздо опаснее, Юра. Не спорь.
— Я не спорю, Александра Петровна, но, хотелось бы вместе.
— Нет возможности, Юра.
Анастасия собирается, тоже, в другой комнате, что-то напевает. Она сегодня счастливая: ее фотография выйдет завтра во всех центральных газетах. У нее нет сегодняшнего маршрута. Она получит его в воздухе. Она не знает, в какую историю я ее втянул, но мне нужен штурман, и привязка к местности. Я знаю, что это — жестоко, тем более, что найдись у немцев пара 'высотников', и мы не вернемся. Нижняя сфера не прикрыта. Нет кислорода для этого. Если я увижу атаку снизу, то, может быть, есть шанс. Санька притихла, а я потихоньку собираю вещи на вылет. Вышли на улицу. Настя удивленно спрашивает, где Юра, и собирается проорать его имя на весь ночной двор.
— Настя, не кричи, пошли.
— А Юра?
— Его не будет. Все на тебе, и верхняя, и нижняя.
— Не поняла!
— Младший лейтенант Афанасьева! На старт шагом марш.
Шли на старт, не разговаривая между собой. Настя что-то бурчала либо бессвязное, либо тихое. Иваныч на старте, доложился о готовности. Рядом с ним Костик, вооруженец, тень Иваныча. Подали два парашюта. Настя поняла, что 'Эти все знали заранее!', и притихла.
Подошел замнач ОО и передал пакет. Я расписался в получении.
— Лейтенант Афанасьева! Ваш пакет, вскрыть после взлета. — протянул Насте сопроводиловку лейтенант ГБ. Она тупо расписалась в ней протянутым карандашом, и недоуменно уставилась на меня. Иваныч открыл люк, первой в него, обтягивая на каждой ступеньке свою великолепную попку, поднялась Настя, вслед за ней я, хлопнув по руке Иваныча, поднялся. Иваныч встал напротив меня с левого борта и проследил за запуском. Они с Костиком выдернули колодки, и хлопнули с обеих сторон ладошкой по законцовке крыла машину. Старт военного самолета сейчас, и тогда, абсолютно ничем не различается, кроме обмундирования. Я вырулил на старт, впереди горело три костра, точнее, три жестяных банки с бензином. Вся подсветка. Выровнялся по средней, добро на взлет, и я, парируя гироскопический момент, прибавляю обороты обоим двигателям. Чуть подыграл себе педалями, отпустил тормоз. Это не по бетону, а по траве. Трясет, но машина уверенно набирает скорость. С нами взлетают три 'МиГа', сопроводить до высоты восемь тысяч. Работаю с ними. В ночи это сложно, все внимание на них. Поднялись, и я их отпустил. Настя отвечала строго по 'молитве', ни одного лишнего слова. О задании она не знала ничего. Бурчит, что-то, за спиной, жму правую кнопку на штурвале и пою:
Удивительный вальс мне сыграл Ленинград,
без рояля и скрипок, без нот и без слов.
Удивительный вальс танцевал Летний сад,
удивительный вальс из осенних костров.
Вальс — всегда на Вы, вальс — речной волны,
вальс мостов Невы, дальних стран,
вальс растерянный, вальс расстрелянный,
вальс растрелльевый, вальс — туман.
В удивительном вальсе кружились дома,
и старинные храмы несли купола,
и на лучших страницах раскрылись тома,
и звонили беззвучные колокола.
Вальс пустых дворцов, вальс былых венцов,
вальс к лицу лицо, без прикрас,
вальс военных дней, смерти и огней,
вальс судьбы моей, жизни вальс,
Вальс старинных дам, вальс клаксонных гамм,
вальс огней реклам, вальс дождей,
вальс недвижных поз, вальс больших стрекоз,
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
