| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Чашу на стол он бухнул машинально, по привычке, как это делал сотни раз до этого, и совершенно зря! Стол оказался на этот раз дальше! Чаша грохнулась на пол с приданным ей ускорением и... разлетелась в черепки с характерным грохотом. От двери в горницу раздалось едва сдерживаемое хихикание. Вот этого только и не хватало для полноты картины — за ним подглядывают! А дальше сработал рефлекс. Он резко, как учили, 'развернулся' в сторону возможного неприятеля... И все произошло очень быстро и беспощадно: разворачиваясь, он потерял равновесие, задел стол, кувшин медленно, будто пьяница в раздумьях, покачнулся — сначала в одну сторону, потом в другую, и упал. Да. Сегодня все было не на его стороне. От кувшина отделилась изрядная часть горлышка и молоко потекло по столу. Отчаянная попытка удержатся, вцепившись в столешницу, не привела к успеху, зато тарелка с лепешками отъехала на противоположный край стола и замерла там в неустойчивом равновесии. 'Покушал лепешечек, попил молочка!' Думал Рацек, изучая стремительно приближающиеся доски пола.
Удар вышиб дух, и заставил вскрикнуть. За дверью уже откровенно ржали. И жирной точкой в его ужине-завтраке шмякнулась тарелка с лепешками — аккурат напротив его лица, но в недосягаемой дали, за столом. Естественно, тоже вдребезги, расшвыряв по полу содержимое в перемешку с глиняными осколками.
Дверь отворилась, за ней обнаружилась девушка лет двадцати с хвостиком, в ночной сорочке. И весьма не дурно сложенная, насколько он мог судить из положения 'лежу на боку,ы впечатавшись физиономией в пол'. Подбежала, не переставая звонко и заливисто хохотать.
— Ну что полетал? Давай помогу подняться.
Она наклонилась и обхватила его со спины за подмышки. Первая мысль была: 'Гнать!' Обида злая душит! Но по здравому рассуждению, он понял, что до лежанки в ближайшие сутки он не доползет сам никак, а идея барахтаться в луже коварно текущего по доскам в его сторону молока ему не решительно не нравилась. Девушка с трудом, но уверенно подняла его на ноги.
— Я Лара. — Представилась она, — А ты Рацек, я знаю. Идем потихоньку.
Уложив его на лежанку, она сообщила:
— Ну и нашумел ты! Пока шел — меня разбудил, а теперь и весь дом поднял. Не переживай, мама у меня, она такая — чтоб ты двигался так делает. Тебе надо. Ты спал три недели. Она твое тело лечить себя заставляла, теперь еще пару дней тебя вести будет. Но ты сильный, это хорошо. Пару дней, если ходить будешь, а если не станешь, долго в себя не прийдешь, а может и вовсе... Поесть я тебе сейчас принесу. Ну да ты заслужил, вона какой путь проделал. Я тут уберу, ты не переживай, посуды много, хоть каждый день бей!
Она улыбалась, укрывала его одеялом и поправляла подушку — все привычно так и ловко, как будто только и делала всю жизнь, что выхаживала раненых. И щебетала и щебетала. И все было хорошо и приятно, но кое-что не вписывалось в общий фон: изба в лесу и девушка в сорочке. И по мере того, как она суетилась вокруг меня и порхать по горнице бабочкой, до меня доходило: она в сорочке, вышитой серебром! В тонкой шелковой сорочке, вышитой серебром... В шелковой сорочке, вышитой серебром, эльфийской работы... Рацек открыл рот и присмотрелся — не мерещится ли. Нет! Да как это?! Изба в лесу и девушка — в шелковой сорочке, вышитой серебром, эльфийской работы, скроенной на человека! И тут невыносимо заболел правый глаз. А она все щебетала и щебетала — уже не смеялась, но говорить не переставала и щебетала, и улыбалась...
Перед глазами все поплыло, но не как раньше, когда бело и холодно, а тепло, темно, уютно, белизны снегов больше не было — было как-то по летнему, как летняя теплая ночь, и так спокойно... И боль уходила и растворялась в темноте. Он решил, что подумает обо всем потом, и тут же уснул.
* * *
Элениэль Аллиан Тинвэ.
'Чайка... При чем тут крик чайки?.. Я не была на море с самого раннего детства, еще с мамой и братом-Охтаром... Это сон?! Мне приснился сон?!! Впервые в жизни... К чему он?.. Почему мне так тоскливо от этого крика. Никогда чаек не любила...' — сумбурные, странные мысли, как и обрывки этого тяжелого сна, где одинокая чайка летала под медленно кружащим, словно в безветрии, снегом. Громко кричала, звала кого-то, и едва ли не задевая израненым крылом вяло колышущуюся поверхность мертвого, безжизненного и свинцового моря, какое я никогда в жизни не видела... К чему этот сон? Что значит?.. Это будущее? Прошлое? Что-то важное? Что ты мне показала, Богиня Лаур, богиня ветра и эльфийской магии?..
Но тут робкая заря заглянула в забранное в свинцовый переплет окно, и все тяжелые мысли улетели. Тренировка!!! Я громко позвала Молли, зная, что за час до зари она уже дежурит рядышком, поджидая свою леди-соню! Молли, вторя моему настроению, радостно влетела в комнату, держа чистенький костюм на готове.
— Молли, мне сегодня сон приснился! — пожаловалась я.
— Ой, госпожа, и мне тоже! Такой, что я аж уснуть до зорьки не смогла! Жуть!!!
— А тебе — что?
— А вы — чур первая рассказывайте! — предложила женщина и кинулась помогать мне одеться — терпеть не могу, когда она так делает и по-просту шикнула на нее. Та послушно отстала, но схватила расческу.
— Мне чайка снилась. Орала над морем, летала... И снег, много снега... Брр...
— Ой, плохой это сон, миледи! Очень плохой!
— Чем же, Молли? — с улыбкой я её спросила. У Молли все приметы — 'не к добру'.
— Да как сказать... Чайка... А что такое чайка?..
Я рассмеялась невольно — вот о том и речь!
— А тебе что приснилось, Молли? — я оделась и сладко потянулась всем телом, повторяя про себя 'тренировка-тренировка-тренировка!!!'
— А мне приснилось, что вот поставила я пирожки, что мальчики так любят, в духовку. И вроде все как надо, и тесто как обычно... А тут ррраз! И гаснет духовка! Я и так, и эдак, а огонь все никак не разгорается, и угли погасли, представляете?! И только дым валит! А ужин, он через десять минут!!! — Молли аж затряслась вся, и ручки к груди приложила...
— Да, моя хорошая, вот это — кошмар! — серьезно сказала я, боясь посмеяться над чувствами доброй женщины, — Но это просто сон! Ты же сама поняла?
Молли, шмыгнув носом, закивала и успокоилась. А я — нет... Но я подумаю об этом позже.
Весь день все обитатели замка ходили в предвкушении вечера. К тренировке дроу выгребли откуда то из своих запасов более тяжелые доспехи из темного, совершенно незнакомого мне металла, а на Младшего, по моей просьбе, напялили еще и шлем с толстым кожаным подшлемником. Юноша, конечно же, отбрыкивался до последнего, мотивируя это тем, что шлем ему, выпускнику Военной Академии дроу, не нужен, на что я в ответ категорично заявила, что я его, без шлема, боюсь, и это решило проблему, хотя и стало в дальнейшем поводом для постоянных шуток над 'страшным и ужасным Младшим дроу, которого даже эльфийский маг боится'.
Итак, сразу после заката, я отправилась в маг-зал с Торденом и Младшим. На меня тоже хотели что-нибудь напялить, хотя бы кольчугу, но лицо мое стало, наверное, настолько мрачным, что Торден бывший в курсе истории моей семьи, быстро отказался от этой идеи, сославшись на то, что я в кольчуге ходить не смогу — только переползать с места на место.
Тренировка вышла плодотворной. На меня нападали, я защищалась и отбивалась, используя арсенал 'Воздуха'. После, по просьбе Тордена, нападать начала уже я, используя в том числе и 'Воду', а дроу раненными зайцами скакали по залу — уворачиваясь и шипя сквозь зубы, когда их задевало 'стрелой', в них влетал на приличной скорости, размером с хороший арбуз, шар воды, или я на них разряжала ослабленные 'щиты'. Когда, примерно через час, силы начали иссякать, я им просто зачаровала оружие и с удовольствием наблюдала, как Торден гоняет Младшего, который от каждого прикосновения сыплющего искрами оружия непередаваемо энергично подскакивал, больно ужаленный мелкими, злыми молниями. У него действительно оказалась сильная уязвимость к магии — стрелы, которые должны были просто слегка откидывать воина в доспехе назад, его опрокидывали. 'Бриз' сбивал с ног и волок по полу, а после 'оружия' его пришлось откачивать — у него на несколько секунд остановилось сердце. К концу тренировки его пришлось левитировать из зала. Торден только посмеивался, а я кусала губы — не привыкла к тому, что кто-то так бурно и болезненно на магию реагирует. Буду знать, что и такие существа в мире есть.
Основной плюс этой тренировки был в том, что я все это время смогла контролировать силу заклинаний, держа их на самых 'низах', а излишки впитывал 'накопитель' — полу-прозрачный крупный кристалл, выданный мне перед тренировкой Торденом из его личных запасов. На мой вопрос: 'А зачем воину столь редкий накопитель?', Торден ехидно и непонятно ответил: 'А что бы у вас, магов, его было на один меньше!' Я насупилась и решила не допытываться до правды, понимая, что она мне не понравится совершенно.
Когда же мы вышли из зала, в коридоре воцарилась гробовая тишина. Я не сразу поняла — в чем дело. А потом меня осенило: я же сначала 'вытолкала' парящее в воздухе 'тело' Младшего, потом, хмурясь и кусая губы от досады, вышла сама. А следом, как выяснилось, шел, 'печальный' Торден, сделавший скорбное лицо...
— Миледи, вы его что... того? — прошептала трясущимися губами белая, как полотно, Молли.
— Да нет, живой... Был только что... И пострадал не так уж и сильно, — я пожала плечами и махнула двум другим дроу, застывшим изваяниями, — Забирайте, у него судорогой мышцы по-сводило. Полежит и придет в себя.
В подтверждение моих слов жертва магии дернулась и зашипела змеёй.
Дроу, переглянувшись, приняли у меня Младшего и унесли к себе.
Нас уже ждал ужин в столовой, и, решив, что и потом можно переодеться — помылись-то мы на тренировке изрядно, когда я в них водными шарами кидалась. Торден перекинул на локоть мокрый насквозь плащ, и мы пошли утолять голод. Но перед тем, как сесть за стол, дроу достал индикатор и, спросив на сей раз разрешение, приложил к моему запястью. Присвистнул. Я аж сама заглянула — что там?
На индикаторе горели две руны, означающие стихии и четыре из тридцати — резерв. Я кивнула — все верно рассчитала. Нет перерасхода, нет опасности упасть в обморок... Что он всполошился?
— Торден, что вас так обеспокоило?
— Да взгрустнулось, леди Элениэль...
Я склонила голову к плечу, требуя разъяснений — решительно не понимала, где он повод для грусти нашел. Дроу тихо и как-то растерянно продолжил:
— Получается, что в ограниченном пространстве, в честном поединке, мы мало что можем вам противопоставить, только попытаться расстрелять издалека, или напасть внезапно, разом. Да и наши функции здесь, как охраны... Давайте на чистоту, леди, если вы захотите от сюда телепортироваться, мы не сможем вас удержать. Вас сдерживает то, что мы дали клятву вас защитить и ваш здравый смысл. Поверьте, это вызывает крайне неприятные ощущения!
— Не доверяете моему здравому смыслу, сударь? Правильно делаете, — улыбнулась я загрустившему темному эльфу, — Вообще удержать мага, а тем более Высшего эльфа, против его воли довольно сложно, но вы не совсем правы, Торден. Против лорда Дарриэла я смогла продержаться от силы секунд пять. Если вы нападете разом, мне останется только заклинание абсолютной защиты, 'кокон', но это крайняя мера, так оно спадает само, но через неделю-две, а я после него буду выжата полностью, даже шевелиться не смогу. И вряд ли я сейчас хотя бы минуту продержусь против того, кто всерьез решит меня убить, — я лукаво улыбнулась Тордену, — На тренировке вы только обозначали свои намеренья, стараясь не причинить вреда. А с телепортацией тоже не все так просто. Перемещаться нужно куда-то конкретно, зная координаты и, еще лучше, в знакомое тебе место. И есть большая вероятность, что меня засекут по энергетическому следу.
Дроу кивнул, принимая мои объяснения. Помолчал и задумчиво произнес:
— Для тренировок в даже в пол-силы придется отстранить Младшего. Вы довольно четко обозначили свою позицию и нежелание кого-либо из нас убить или искалечить.
— Торден, можете считать это непростительной слабостью или блажью светлой эльфийки, но... Но я никого не хочу убивать. Без крайней необходимости, поймите меня.
— Зря, миледи! — Дроу, кажется был недоволен, и понимать меня не собирался, — Зачастую это решает проблемы. Многие. Но иногда — наоборот, их создает, если убить не того...
Мы немного помолчали, спохватившись, и накинулись на ужин — еда-то стынет. А когда с горячим разобрались, дроу продолжил 'воспитательный процесс':
— А с Дарриэлем... Совершенно не удивлен, что против него трудно выстоять, — я насторожилась, а дроу, ухмыляясь уголком рта, продолжил, — Его ваш уважаемый отец тренировал. Их с младшим братом, Охтарона Тинвэ и старшего лорда Дэраха. Когда вас, извините, еще на свете не было.
— А я не знала, — протянула я чуть обиженно.
Вот и еще один сюрприз. Стало грустно от мысли, что Дарр и Охтарон тренировались вместе, а для меня это еще одна тайна.
— Это не афишируется, как вы понимаете. То, что Дарриэль и его отец натренированы против магов, закрытая информация, миледи.
— Почему так? — я опять нахмурилась, — К чему эти сложности и секреты, сударь?
Торден, недовольный моей недогадливостью, сердито дернул уголком рта и разъяснил:
— А вы на секундочку представьте, Ваше Высочество, что будет, если ваш нынешний Совет узнает, что у нас есть несколько дроу, которые совершенно спокойно могут убивать магов? И что их к этому, вдобавок, готовил уважаемый всеми архимаг из Высших эльфов?..
Я подумала... Аж мороз прошел по коже, когда я в полной мере осознала, к чему это может привести, если этот секрет раскроется:
— Сказать, что будет международный скандал, это ничего не сказать. Это раз. И два — их попытаются устранить. Аккуратно, тихо, но на это будут брошены огромные силы и средства. Что бы их знания не были переданы никому.
Дроу кивнул, подтверждая верность моих выводов.
— А в том, что я их не выдам, вы уверены, сударь? — я очень внимательно следила за реакцией темного, но он был спокоен, как скалы за нашим замком.
— Да.
— На каком основании?
— Я знал вашего отца, и был мельком знаком с вашим братом, леди. Благородны и прямолинейны до невообразимого. Признаю — и в вас это тоже есть. Вы не предаете друзей. А лорды Четвертого дома — ваши друзья.
Я аж от такой сомнительной похвалы зарделась. Умеют они так комплименты делать, что не знаешь — плакать или смеяться, поблагодарить или обидится. Лучше перевести тему, чем я и занялась, спросив:
— А где вы познакомились с лордом Дарриэлем, если это не секрет?
— А вот это уже только лорд Дарриэль вам может рассказать, — с долей сочувствия в голосе протянул дроу.
— Хорошо, а то, каким краем вы тут замешаны, и как давно — можете сказать?
— Могу, — дроу улыбнулся уголком рта, — Но не все, как вы понимаете.
— Скажите?
Дроу налил себе вина, подумал и, тщательно подбирая слова, начал рассказ:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
