Наследник

— Во как! — вздернул брови Багрянцев и ненадолго задумался. — Лады, можно и так. Если только наши дорогие "котятки" пожелают.

— Поглядим, — не обратил внимания на его сомнения лейтенант. — Все равно оборону держать придется в комплексе. Так что, вперед!

Не всем удалось дойти. Прикрывая отход, погиб Георгий Шохинцев... Кольцо синего света, выпущенное одним из четырехруких из своего странного оружия, поразило парня прямо в лицо. Карпин глухо выругался, глядя как тело десантника погружается в мгновенно ставший жидким грунт. Странности этой неудачной экспедиции постепенно складывались в сознании лейтенанта в цельную картину. Очень похоже, что четырехрукие — это охрана комплекса, некие роботы, оставленные древними, чтобы никто не посягнул на их наследие. Пожалуй, по приходу придется допросить доктора Хеменса с пристрастием, невзирая на субординацию — он явно что-то знает, но молчит, сволочь. А если бы сразу сказал, это помогло бы сберечь жизни ребят.

Как только оставшиеся в живых четверо бойцов пересекли внешний квадрат комплекса, четырехрукие отошли обратно в джунгли, прекратив атаку. Навстречу Карпину тут же вышел прятавшийся за ближайшей пирамидой Хеменс в сопровождении Мустафы Джафира.

— Что происходит, лейтенант? — поинтересовался археолог.

— Вам лучше знать! — отрезал Карпин, с гневом глядя на него. — Кто эти четырехрукие?!

— Четырехрукие? — с искренним недоумением переспросил полковник. — Вы кого имеете в виду?

Поняв, что он ничего не знает, лейтенант нехотя рассказал о столкновении с неизвестным противником и том, как поверхность планеты заглатывает погибших. С каждым его словом лицо Хеменса мрачнело все больше.

— Вот, значит, как... — едва слышно сказал он, когда Карпин замолчал.

— Господин полковник, не пора ли рассказать обо всем откровенно? — спросил лейтенант.

— Возможно, и пора... — понурился тот. — Мне приказано открыть вам правду только если не будет другого выхода.

— А его и нет... — невесело усмехнулся Карпин. — Никто из нас домой не вернется, это уже ясно. Гранат и мин не осталось, а плазмеры для четырехруких — что слону дробина. Мне кажется, они решили согнать сюда и нас, и "котов", а затем всех вместе уничтожить.

— Возможно, — пожал плечами полковник. — Хорошо, я расскажу.

Однако ничего он рассказать не успел. Из ближайших к комплексу зарослей выскользнули двое крэнхи в легких отражающих доспехах. Они не стали стрелять, наоборот, демонстративно опустили оружие. А затем один поднял в руке белую тряпку, что говорило о неплохом знании земных обычаев — у "котов" символ вызова на переговоры был совсем иным. Скрещенные над головой руки.

Лейтенант удовлетворенно кивнул. Похоже, командир крэнхи сделал те же выводы, что и он сам. Понял, что вчерашним врагам стоит временно объединиться, чтобы отбиться. Между собой можно разобраться и позже. Он встал и скрестил руки над головой, сообщая, что тоже знает чужие обычаи. "Кот" кивнул, снял шлем, отдал его напарнику и направился к комплексу. Карпин пошел ему навстречу. Похоже, это именно командир — крэнхи признавали только договоренность равных по рангу.

— Ртэ Тхарау, — представился "кот", когда лейтенант приблизился. — Тирхет малого прайда.

Он говорил на интерлингве, выказывая тем самым уважение достойному противнику.

— Владимир Карпин, — представился в ответ землянин. — Лейтенант, командир сводной группы.

Он тоже говорил не на своем языке, а на крэ'нхау, его в военных училищах изучали в обязательном порядке. "Кот" оценил это, так как едва заметно приподнял уголки губ. Карпин с интересом изучал его — до сих пор с живыми крэнхи так близко он не сталкивался, Мертвых, конечно, видел не раз, но это не то. Странное существо. Фигурой походит на человека, только ноги немного короче. Лицо напоминает приплюснутую кошачью морду, покрытую, как и все тело, очень короткой шерстью палевого цвета. Выступающие клыки ясно говорят о том, что эта раса развилась из хищников. Уши полукруглые, плотно прижаты к голове. Подвижные кошачьи усы. На лбу три черных полосы — символ ранга.

— Насколько я понимаю, вы тоже столкнулись с... этими? — вежливо поинтересовался крэнхи.

— Столкнулись, — подтвердил человек. — К сожалению, наши плазмеры против них оказались бессильны.

-Как и наши, — недовольно дернул усами Тхарау. — Пришлось отступить.

— А вы заметили, что и нас, и вас целенаправленно гнали к комплексу?

— Заметил, естественно. И мне это очень не нравится.

— Только выбора нет, — помрачнел лейтенант. — Откуда они появились, хотел бы я знать...

— Прямо из грунта, — сообщил тирхет. — Отправленный вами отряд едва успел открыть огонь, как земля между нами стала жидкой, и из нее полезли эти непонятные существа. Кстати, хотел высказать свое уважение. Ваши бойцы, конечно, полегли все, но сумели уничтожить более полутора десятков врагов.

— Полегли, значит... — перед глазами Карпина появились лица Добрыненко, Стормина, Джексона и Коэна. — Земля вам пухом, ребята...

— И память светлых богов, — Тхарау сложил руки перед грудью и поднял глаза к небу. — Они были достойными воинами и заслужили право на небесный чертог.

— Благодарю, — наклонил голову лейтенант. — Но вернемся к нашим делам. Я думаю, что четырехрукие — охрана комплекса.

— Очень может быть... — задумчиво сказал тирхет. — Но почему тогда нас гнали именно сюда?

— Возможно, чтобы уничтожить наверняка, — предположил Карпин.

— Не уверен, — снова пошевелил усами Тхарау. — Впрочем, увидим. А пока я хотел бы сообщить, почему пошел на переговоры.

— Думая, это ясно, — позволил себе едва заметную усмешку лейтенант. — В такой ситуации глупо воевать на два фронта. Я и сам думал о том, что нам с вами стоило бы объединиться на время и совместно дать отпор новому врагу.

— Ваше предположение верно, — тирхет посмотрел ему прямо в глаза. — Вы согласны?

— Да. Другого выхода у нас просто нет. Ведите своих бойцов.

— Хорошо.

— Кстати, а вам известно, что подмоги не будет? — поинтересовался Карпин. — Ни вам, ни нам.

— Известно, — во взгляде Тхарау появился гнев. — Сообщили. Но причины я не знаю, а тот, кто знал ее, погиб.

— Зато наш жив, — сжал кулаки лейтенант. — И я эту причину из него вытрясу! Мне почему-то кажется, что она одна и для нас, и для вас.

— Похоже, что так... — отчетливо скрипнул зубами тирхет. — Значит, я веду бойцов. Полагаюсь на вашу честь.

— Прошу выждать пять наших минут или... три с половиной ваших лерт, кажется.

Крэнхи ничего не ответил, только поклонился и скрылся в зарослях. А Карпин вернулся к комплексу.

— Мы объединяемся с "котами", — сообщил он.

— Вы с ума сошли, лейтенант! — так и подпрыгнул полковник.

— А вы, доктор Хеменс, лучше рассказывайте все! — с яростью выплюнул Карпин. — Что, черт вас дери, это значит?! Почему только шестнадцать человек?! Почему подмоги не будет?! Почему крэнхи тоже шестнадцать?!

— Расскажу... — понурился тот. — Но все же вы зря решили объединиться с врагом.

— Не зря. Все равно никто из нас — ни человек, ни "кот" — живым отсюда не выберется. Так что говорите. Тирхету, кстати, это тоже интересно знать — их научный персонал погиб. Знает только, что их оставили на произвол судьбы, как и нас.

— Господин лейтенант, — прервал его Мустафа Джафир. — "Коты" идут. Стрелять или нет?

— Нет! Нам сейчас вместе драться с четырехрукими.

Люди и крэнхи заняли оборону вокруг внутренних граней одной из четырех самых больших пирамид. И те, и другие понимали, то толку от этого мало, но сдаваться не собирались, намереваясь дорого продать свои жизни.

— А вот теперь, доктор, говорите, — Карпин покосился на незаметно подошедшего Тхарау.

— Вы уверены? — устало спросил тот.

— Да!

— Понимаете ли вы, что если мы выживем, то и вас, и меня ждет трибунал?

— Понимаю, — криво усмехнулся лейтенант.

— Меня, кстати, тоже, — оскалившись, вставил тирхет.

— Пусть будет так... — тяжело вздохнул Хеменс. — В общем, этот комплекс открыт довольно давно, около пяти лет назад. И нами, и крэнхи. Данная планетная система, как вы знаете, не раз переходила из рук в руки. Многие, наверное, задавались вопросом по какой причине за ничем не примечательную систему ведутся столь яростные бои...

— Задавались, — согласился лейтенант. — Я тоже этого не понимал. Но почему тогда комплекс не исследовали вдоль и поперек?

— А в него никто не мог проникнуть! Ни с воздуха, ни по суше. Он казался миражом, призраком, хотя сканеры фиксировали наличие материальных объектов. Но при попытке приблизиться к комплексу на расстоянии двух километров искривлялось само пространство-время — такой вывод сделали физики. И хоть летательный аппарат, хоть наземная машина оказывались за пределами запретной зоны, перемещаясь туда практически мгновенно! Было предпринято больше сотни попыток, но все они оказались безуспешны.

— А дальше?

— Дальше?.. — сгорбился Хеменс. — А дальше во всех четырех углах запретной зоны за одну ночь возникли плиты из неизвестного нашим ученым материала с надписями на языке древних, который еще лет сто назад был расшифрован в должной мере. На этих плитах сообщалось, что проникнуть на территорию комплекса может только отряд из двенадцати воинов и четырех невооруженных "мудрецов". Причем, давалась таблица дат по календарю Лонхайт, когда это возможно. Проходы в защитном поле держались открытыми не более получаса, если перевести на наше время. Теперь вам ясно почему и наш, и крэнхианский челноки так быстро стартовали?

— Ясно... — лейтенанту очень не понравилось услышанное. Получается, их отряд просто отправили на убой? Да, так и получается.

— Но это еще не все, — продолжил археолог. — Вечером того дня, когда обнаружили плиты, планету в очередной раз атаковали крэнхи. Все четыре плиты мы вывезти не успели, одна досталась им. Через несколько дней от их командования поступило предложение о перемирии. Мы в ответ предложили, чтобы каждая сторона отправила на исследование комплекса по отряду указанной древними численности, так как до открытия ближайшего "окна" осталось всего десять дней. Они согласились. Теперь вы знаете все.

— Но почему нам ничего не сказали?.. — с тоской спросил Карпин. — Неужели бы мы хуже дрались, если бы знали правду?

— А это вопрос уже не ко мне, а к командованию, — поднял руки Хеменс. — Мне самому не понравилось использование людей вслепую, но приказ есть приказ. Не мне вам объяснять, что это такое. Сами офицер.

— Вы правы, — вынужден был согласиться лейтенант. — А теперь нам осталось только достойно умереть.

— Вот именно, — мрачно согласился крэнхи. — Мне тоже многое стало ясно. Искренне благодарен вам за это.

— А вот и четырехрукие пожаловали... — подал голос Багрянцев.

Действительно, из джунглей появился ряд закованных в зеркальные доспехи фигур. Они шли рядами, как на параде, держа строй. Первый ряд. Второй. Третий... Десятый. Даже если бы за спиной у землян и крэнхи была расположена база снабжения, с неограниченным боезапасом и безотказным квартирмейстером... Шансов справиться со столькими врагами все равно бы не было. Четырехрукие шли убивать беззащитных.

Беззащитных? Лейтенант протянул руку тирхету, и — руки встретились. Лицо Тхарау повело в гримасе, встопорщившей усы:

— Нас меньше...

Землянин улыбнулся в ответ:

— Но мы — сильнее!

Не было лишних слов. Два плазмера синхронно повернулись стволами в сторону врага и разом плюнули огнем. Следом, подхватывая порыв командиров, ударили уцелевшие бойцы обоих отрядов. Волна пламени прокатилась по наступающим рядам, но огненные шары стекали с доспехов четырехруких, не причиняя им видимого вреда.

Люди и крэнхи продолжали стрелять. Кто-то молился, кто-то пел на родном языке. Они готовились встретить смерть, как подобает воинам.

— Мы вместе! Мы — сильнее!

Голос Тхарау летел над полем боя, и было в этом что-то... невыносимое. Звуки вокруг умирали один за другим, кроме одного, страшного, пронзительно-хрипящего крика.

— Мы — вместе! — услышал себя Карпин, давя пальцем на спуск разрядившегося плазмера, Он, землянин, русский, потомственный офицер в седьмом колене внезапно понял, осознал, ЧТО именно кричит...

И как-то вдруг, сразу, наступила тишина.

Что-то изменилось вокруг. Казалось, сама атмосфера стала иной. Доброжелательной, что ли? Лейтенант не знал, он во все глаза смотрел на опустивших оружие четырехруких. Почему они не стреляют, почему не атакуют? Что произошло? А фигуры в доспехах между тем начали уходить в землю. Не прошло и двух минут, как она поглотила их. Затем в воздухе прозвучал музыкальный аккорд, и ребра всех пирамид комплекса засветились белым огнем.

— Господин лейтенант, смотрите! — заставил Карпина вздрогнуть голос рядового Хармена. — Это же...

Из боковой грани ближайшей пирамиды один за другим выходили одетые в одинаковые светло-серые комбинезоны странного покроя люди и крэнхи. Погибшие. Джексон, Добрыненко, Стормин, Коэн, Парон, Шохинцев... Живые! Они улыбались, светло улыбались. И ничего не говорили.

Небо над комплексом неожиданно засветилось, облака заиграли разными цветами, и из ниоткуда грянул пронизывающий до костей голос, который каждый услышал на своем родном языке:

— Сообщество крэнхи... к постижению Пути допускается... Сообщество людей... к постижению Пути допускается...

Мгновение молчания, и с какой-то непривычной, ошеломляющей до глубины души теплотой прозвучало:

— Вступительный экзамен сдан. Добро пожаловать в первый класс!

А затем наступила тишина. Потом что-то звякнуло. Как-то не всерьез, растерянно выругался Багрянцев. Ему ответил Джексон. Боец из крэнхи передернул усами, выронил плазмер и двумя ладонями потер нос. Держась за левую сторону груди, привалился к камню доктор Хеменс. Тхарау легким движением сбросил с плеча ремень оружия и, пошатываясь, побрел куда-то, на ходу расстегивая комбинезон.

— Сподобились, блин... — выдохнул Карпин.

И глупо, счастливо, совершенно безответственно улыбнулся.

Глава 2

— Внимание, командующий на борту! — звонкий голос вахтенного офицера заставил встречающих вытянуться во фрунт.

Пронзительно засвистели дудки боцманов, почетный караул вскинул табельные плазмеры в приветственном салюте. Десантники встали по стойке смирно и отдали честь. Створки шлюзового отсека разъехались в стороны, и в ангар ступил сухопарый среднего роста человек лет шестидесяти на вид в безукоризненно сидевшей на нем форме с погонами контр-адмирала Объединенного Флота. В одном глазу поблескивал древнего вида монокль. Он окинул ангар требовательным холодным взглядом и не спеша двинулся вдоль строя. Следом шел с небольшим кейсом в руках личный адъютант, молодой белокурый лейтенант. Худое лицо нового командующего космической станцией "Роберт Хайнлайн" было совершенно невозмутимым, однако все знали, что контр-адмирал Карл фон Бок подмечает все и всегда, любой, даже малейший недостаток — он слыл невообразимым педантом даже среди своих соплеменников, немцев, и больше всего на свете ценил порядок.