Император Теодрос Второй. Объединитель Эфиопии

Оказалось, что новый губернатор Безабых также поднял восстание, и объявил себя "негусом" Шоа. Теодрос был разгневан, но из-за ухудшающейся ситуации в Бегемдыре и Валло, он не был в том положении, чтобы немедленно действовать. Это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения шоанской знати в Мэгдэле. Осторожно склонив к сотрудничеству хорошего друга Менелика — Мешешу Теодроса, старшего сына самого Императора, шоанцы устроили огромный банкет для всей знати в Мэгдэле и для их охраны. На пиру, как водится, рекой лились крепкие напитки. Скоро охранники и другие гости напились до потери сознания, позабыв всякое чувство меры в еде и спиртном. В полночь, Деджазмач Мешеша Теодрос удостоверился, что ворота цитадели открыты, и Менелик Шоа, его мать Иджигейеху, и большинство шоанской знати тайком спустились по горному склону, и вошли в близлежащий лагерь королевы Валло Веркиту, общепризнанного врага императора. Они оставили позади Дарге Сахле Селассие, много любимого дядю Менелика, на которого, по их мнению, месть императора не должна была обрушиться, поскольку Теодрос имел большую привязанность к нему.

Утром Император пробудился, и обнаружил, что большинство шоанских пленников сбежали, а свою дочь Алиташ, оставленную ее мужем, он застал в слезах. Пылая гневом, он поднялся на сторожевую башню и через полевой бинокль установил, что шоанцы находились в лагере королевы Валло. Он заключил, что лагерь Валло и шоанцы, должно быть, заранее вступили в заговор против него, и тогда его гнев обрушился на представителей знати Валло, также томившихся в плену в Мэгдэле. Несколькими годами ранее, Теодрос захватил сына Веркиту, имама Амеда, одного из двух молодых претендентов на лидерство в маммадохском клане Валло (другим был сын королевы-соперницы Местават). Молодой имам был заключен в тюрьму в Мэгдэле, и вынужден был принять христианство (Теодрос стал его крестным отцом), а вместе с имамом несколько человек из его знати. Веркиту напрасно пыталась вызволить своего сына из Мэгдэлы, и разбила лагерь с большим войском поблизости в надежде освободить его, как только представится удобный случай. Когда Менелик вошел в ее лагерь, королева проницательно заключила, что она располагает ценным заложником, и отправила гонцов в Мэгдэлу, чтобы предложить императору сделку: возвращение шоанского принца и его сторонников в обмен на свободу ее сына и его знати. Ее гонцы, однако, опоздали с этим предложением. Император был в безудержном гневе, направленном на королеву Валло. Теодрос совершил поступок, который был расценен как одно из наиболее жестоких и бессердечных деяний за все его правление. Он приказал привести к нему молодого 12-летнего имама и его знать, и на его глазах отрубить им руки и ноги. Затем он приказал поднести изувеченных валластанцев к краю плато, на котором находилась Мэгдэла, и сбросить с вершины на равнину внизу. Ни одному из шоанцев, кто остался в крепости, не было причинено никакого вреда. Когда новости о зверском убийстве маленького имама распространились, население охватил ужас. Убийство маленького мальчика и его свиты мало кто в империи мог счесть справедливым. Когда эмиссары, которые прибыли, чтобы предать Менелика в руки Теодроса, поняли что случилось, они помчались назад в свой лагерь, чтобы сообщить их королеве, что ее сын был казнен. Веркиту была вне себя от горя. Со смертью ее сына, его конкурент, Абба Ваттеу, сын королевы Местават, наиболее вероятно, будет всеми признан как имам и лидер маммадохов. Ее мир разрушился, ее сын был мертв. Решив, что постигшая ее утрата в какой-то степени явилась божественным наказанием за замышляемое ею предательство в отношении принца Шоа, она как считают, сказала о Менелике: "Аллах должен сильно любить Менелика".

Менелик оплакивал Валло знать с нею, и затем отправился в Шоа, где он был восторженно встречен населением. Он сверг узурпатора Безабыха, и был коронован негусом Шоа в Анкобэре. В более трезвом настроении, Теодрос Второй, который всегда любил Менелика как сына, сказал по этому поводу, что сам он, вероятно, тоже бы бежал, чтобы требовать свое наследство в тех же самых обстоятельствах, и не обвинял Менелик вообще за это. Чего он не мог простить, это был отказ от его дочери Алиташ. Почему шоанцы не могли забрать и ее с ними? — спрашивал он. Глубоко в душе, Теодрос подозревал, что шоанская знать всегда считала дочь узурпатора и внучку продавца коссо недостойной партией для их негуса, потомка Соломонидов. Оскорбление глубоко задело его. Что осталось необъяснимым — то, почему главный удар его гнева обрушился на несчастливого принца Валло, который был его крестником, а не на шоанцев, оставшихся в Мэгдэле.

Эти действия привели к тому, что Теодроса все меньше любили и все более боялись. В Шоа и Валло его считали угнетателем, и даже его родная Дембия и Квара пострадали от его неутолимой мести. Он сжег город Гондэр в приступе гнева, и тиграйцы поддерживали тлеющее восстание, которое будет разгораться и угасать, но так и не исчезнет до самого конца его правления. Духовенство громко роптало из-за притеснений, аристократия ненавидела его. Во всей империи, которую он воссоединил после эры смуты и раздробленности, его считали жестоким тираном.

Почва для вторжения сильного внешнего врага была готова, чтобы войти и уничтожить Теодроса, и враг не замедлил появиться. Достаточно интересно, что единственной областью, которая постоянно оставалась лояльной Теодросу, был Хамашен, сердце современной Эритреи.

Как говорилось ранее, император Теодрос Второй послал письмо королеве Виктория, требуя прислать ему оружие, ремесленников и военных советников. Должностные лица в министерстве иностранных дел довольно высокомерно убрали письмо в архив, так и не показав его королеве, так как какого-то африканского монарха, на их взгляд, вряд ли можно было бы принимать всерьез. Теодрос Второй, однако, с нетерпением ожидал ее ответ. Когда британский консул, капитан Камерон съездил в Массауа и возвратился без ответа, император был разъярен. У него также зародились серьезные подозрения насчет консула, потому что Камерон прибыл назад в империю через Меттему, а кроме того, путешествовал через Османские владения. Теодрос подозревал, что англичане были в союзе с его турецкими врагами.

Камерон пытался успокоить императора, уверяя, что вскоре придет ответное письмо от королевы Виктории. Однако, когда прошло два года, и Теодрос так и не дождался письма из Англии, он был глубоко оскорблен тем, что британская королева не соизволила ответить ему, так что он приказал схватить консула Камерона и бросить его в тюрьму. Он объявил, что консул не будет освобожден, пока он не получит ответ на его письмо. Чтобы подчеркнуть серьезность своих намерений, Теодрос арестовал всех европейцев, находившихся в Эфиопии в то время, и взял их в заложники, требуя ответа от королевы Виктории. В число этих невольных пленников вошли, помимо капитана Камерона, и итальянца по имени Пиетро, англичанин доктор Генри Бланк, который впоследствии напишет очаровательную книгу о его злоключениях в Эфиопии, немецкий миссионер Генрих Штерн, который возмутил императора своими сплетней относительно родословной Теодроса, француз Придокс, урожденный швейцарец Керанс, и г-н и г-жа Розенталь с их младенцем сыном, которые были также немецкими протестантскими миссионерами, также как несколько других. Генрих Штерн навлек на себя гнев императора еще и тем, что ранее опубликовал в Европе книгу, в которой изобразил Теодроса грубым, жестоким, вспыльчивым варваром, сыном бедного торговца коссо, завладевшим царским троном лишь при помощи узурпации. Когда Теодросу показали эту книгу, он был взбешен и хотел самолично застрелить Штерна, и его лишь с трудом удалось удержать от убийства миссионера.

Когда новости относительно этих инцидентов достигли Уайт-холла, был объявлен поспешный розыск письма, которое было найдено с некоторыми трудностями. Королева Виктория была вынуждена написать ответ, который не сумел удовлетворить Теодроса. В 1864, Британия отправила Хормузда Рассама, урожденного ассирийца, находящегося на дипломатической службе у британской короны, чтобы добиться от императора свободы для европейских заключенных. Выведенный из себя требованиями Рассама, Теодрос арестовал его также и заключил в тюрьму вместе с остальной частью европейских пленников.

Терпение английских политиков истощилось. После долгих парламентских дебатов, было решено, что должны быть предприняты жесткие и действенные меры, чтобы исправить это оскорбление против королевы и королевства, в результате в Эфиопию был направлен экспедиционный корпус, с целью разгромить Теодроса и освободить заложников. Генерал сэр Роберт Нэпир во главе армии, состоявшей из 32,000 британцев и солдат индийской колониальной армии, высадился в Зуле (Зейле) на побережье Красного моря, и двинулся вглубь эфиопского нагорья. Обслуживающие части построили рельсовую колею, чтобы перевезти вглубь страны вооружение и боеприпасы, то время как сам Нэпир разослал сообщения местной знати, в которых говорилось, что англичане были друзьями, что они прибыли не для того чтобы завоевать Эфиопию, но с единственной целью освободить своих соотечественников и сокрушить угнетателя. Зная о том, что эфиопы имели обыкновение быстро забывать о внутренних спорах и объединяться для борьбы с внешним вторжением, Британский главнокомандующий требовал ручательства, что этого не случится. Уаг-шум Гобэзэ Гебрэ Медхин и Менелик, негус Шоа, на словах осторожно пообещали оказать британцам поддержку, но они испытывали подозрения относительно долгосрочных намерений англичан, и не оказали никакой конкретной помощи. Деджазмач Касса Мерча, правитель Тембиена и Эндерты, напротив, без малейших колебаний и приступов растерянности встал на сторону англичан. Он встретился с сэром Робертом Нэпиром (встреча была обставлена со всеми церемониальными почестями), и обеспечил британской экспедиции проводников, носильщиков и безопасность. Нэпир произвел впечатление на эфиопского принца, как своим появлением на месте встречи верхом на слоне, так и наличием у него множества орудий, стрелявших в знак приветствия. Деджазмач Касса был уверен, что император Теодрос, ослабленный и непопулярный, не имел шанса устоять против этой огромной, хорошо экипированной и грозной армии. Итак, он стал для британцев самым надежным союзником.

Император между тем, перевез его пленников в Мэгдэлу, укрепил цитадель и ждал Нэпира и его армию. Он приказал его огромную пушку (отлитую по его приказу европейскими миссионерами и названую "Севастополь" в честь героического сражения за этот город во время недавней Крымской войны) подкатить на самый край откоса горного плато, служившего основанием его города-крепости и подготовился, чтобы сражаться с войсками английской королевы. 10-ого апреля, 1868 года, британская армия впервые встретилась в бою с армией Теодроса II, во главе которой император поставил своего любимого друга детства, генерала фитаурари Гэбрийе, в битве при Ароге. Эфиопская армия потерпела сокрушительный разгром, и Гэбрийе был убит. Теодрос осознал, наблюдая за сражением с высот Мэгдэлы, что у него нет практически никаких шансов выстоять против армии Нэпира. Несмотря на то, что некоторые приближенные убеждали его устроить резню пленников-европейцев и тем самым сорвать планы врага по их освобождению, утомленный император принял на сей раз иное решение. Он на следующий день послал генералу Нэпиру письмо, подарил ему значительное количество рогатого скота, чтобы отпраздновать пасху, а также отпустил всех заложников. Его письмо было исполнено грусти: он описывал в нем Нэпиру свои несбыточные мечты об улучшении жизни в его стране и освобождении Святой Земли от турков, как он был побежден из-за неповиновения его собственных людей, и как Нэпир одержал победу, потому что он привел армию из земли, где "люди находились в состоянии дисциплины и порядка". Он даже признавал, что "считая себя великими правителем, я дал Вам сражение, но ... " его большое орудие, которое, как он надеялся, обрушит смертельный ливень на его врагов, взорвалось и пришло в негодность при первом же выстреле, и было бесполезно.

Нэпир довольно учтиво ответил на это письмо Тедроса, поблагодарил императора за мирные предложения и заявил, что будет обращаться с императором и его семейством со всеми возможными почестями. Но Теодрос запальчиво ответил, что англичане никогда не увидят его пленником. В тоже время император понял, что его дело было проиграно, и что его гибель была близко. В пасхальный понедельник 1868 года, британцы атаковали горную крепость Мэгдэла и штурмовали цитадель. Эфиопские войска сражались отважно, но напрасно, они были вскоре разбиты. Британцы рассыпались по цитадели и устремились к резиденции императора в Мэгдэле в поисках Теодроса. То, что они нашли, ошеломило их. Увидев, что все было потеряно, и что ему грозит постыдный плен, Теодрос Второй, царь царей и император Эфиопии, поднял пистолет, присланный ему несколько лет назад королевой Викторией, вложил дуло себе в рот и застрелился. Английские солдаты, первыми обнаружившими его тело, начали разрывать его одежду на сувениры, повергнув в ужас эфиопских пленников этим варварским для христиан поступком. Нэпир прибыл на место трагического события и гневно приказал, чтобы солдаты прекратили осквернение трупа императора. Он приказал, чтобы его тело охранял почетный караул, и приказал, чтобы другой почетный караул был приставлен к овдовевшей Императрице Тируворк и ее маленькому сыну Алемейеху Теводросу. Все оставшиеся заключенные в Мэгдэле были освобождены, и восстановлен порядок. Нэпир заслужил уважение эфиопов тем, что приказал устроить военные похороны с соблюдением всех необходимых обрядов для императора Теодроса в Церкви Медхане Алем (Спаситель Мира), по окончании церемонии похорон были произведены торжественные залпы из орудий, а солдаты салютовали телу императора по мере того, как его останки проносили мимо их парадного строя. Императрица и родственники императора не присутствовали на похоронах, из-за опасения англичан, что враги Теодроса, которых его смерть лишила возможности отомстить ему, могут напасть на его семейство. Домашние слуги Теодроса и его немногочисленные сторонники вопили и оплакивали " Льва Мэгдэлы " и плакальщики на панихиде прославляли его за то, что он предпочел гордую смерть унижению плена. Новости о смерти Императора распространяются быстро. В Шоа, где Теодроса повсеместно ненавидели как угнетателя, царила бурная радость. Шоанский негус однако, несмотря на его сообщения о поддержке действий англичан, как считают, скрылся от всех в своих покоях и плакал в течение трех дней. Политически, Менелик был общепризнанный враг Теводроса. Лично, однако, Теодрос фактически растил Менелика с детских лет, и вероятно, испытывал к Менелику глубокую привязанность. Менелик оплакивал Теодроса так, как будто умершим был его собственный отец.

В последующие годы, суровая реальность деспотичного правления Теодроса II была отчасти позабыта, и вместо этого, его роль в воссоединении раздробленной страны, его мечты о модернизации и прогрессе, и его последний неравный бой с превосходящим по силе врагом заменили любое другое отрицательное изображение его. Прежде всего, тот факт, что он предпочел смерть позору и унижению, казалось, воплощал характер эфиопов и их гордость. Он стал символом национальной гордости его актом самоубийства, и в наши дни, он рассматривается как национальный герой и великий император. Он оставил значительный след в истории его страны, и изменил ее к лучшему.