Приходил в себя почти до самого заката. Впервые в этом мире я убил двух человек и испытал при этом лишь большое воодушевление. С их смертью мне вдруг стало значительно легче, появилось странное ощущение большой силы в мышцах и даже жрать временно расхотелось. Все лишние мысли вылетели из головы, позволяя сполна насладиться кровавой победой. Но склонявшееся к горизонту светило заставляло вспоминать о суровых реалиях окружающего мира. Захотелось узнать, что случилось с лучником. Ведь он не просто так упал в пропасть, будучи привязанным тросом к стреле, а стрела крепко застряла в опоре моста. Проверил — трос натянут. Значит, на другом конце до сих пор висит груз. Заглядывая вниз, едва удержался. А то бы сам сиганул с трёхсотметровой высоты на острые камни. Висящее на почти невидимой паутине тело выглядело абсолютно безжизненным. Пережить удар о стену пропасти ему не удалось. Теперь нужно его оттуда как-то вытащить, уж очень прельщает меня содержимое сохранившегося на теле большого заплечного мешка. Тонкий трос, едва ли миллиметровой толщины, больно резал руки. Засевшая в опоре моста стрела выглядела поистине чужеродно в этом мире. Серого цвета невероятной прочности металл и мягкое металлическое оперение из тонких волосков. Наконечник вошел глубоко в опору, даже не представляю, как его оттуда теперь извлечь. Трос тоже выделяется на общем фоне упадка и примитивности. Явное синтетическое чёрное волокно сложного машинного плетения. В какой интересный мир я попал.
На поднятие второй тушки ушла добрая половина ночи. Я приловчился, сделав блок из обычной верёвки, наматывая тонкий трос виток за витком на опору. И когда перевалил груз через край обрыва, вздохнул с большим облегчением. Тело ожидаемо оказалось холодным. Стояла кромешная темнота, и я решил отложить инспекцию добычи на утро, разве только сняв с тела пропахшей какими-то незнакомыми травами заплечный мешок. С тела второго коротыша до этого снял только комплектные кожаные ножны к его ножу, ничего больше кроме заляпанной кровью одежды у него не было. Я её тоже обязательно приберу, но завтра. Всё завтра.
Крепко прилипший к рёбрам желудок помешал мне выспаться, выдернув из блаженного беспамятства с первыми лучами взошедшего светила. С далёкого вверху ледника красиво волнами стекал вниз белый холодный туман. Он медленно растекался по заалевшему в рассветных лучах горному склону широкими ручьями, собиравшимися в целые реки, стекавшие дальше в большое озеро горной долины. Шум близкого водопада дополнительно оживлял виденную глазами сюрреалистичную картину. Наслаждаться красотами природы мешал сильный голод, а также сковавший конечности холод. Но прежде чем идти в обход кустов с ягодами силы, я разогрел тело гимнастикой и занялся разбором доставшихся мне трофеев. Вдруг там найдётся немного еды? Выложил из специального кармана заплечного мешка красивый лук явно промышленного изготовления. Уж очень качественно он был изготовлен. 'Промышленности' добавляло и наличие утопленных в непонятный тёмный и приятный на ощупь материал ручки серых металлических болтов под хитрый шестигранный ключ, благодаря которым можно быстро разобрать лук на три составные части. Ключ я позже нашел в другом кармашке мешка. Тетива похожа на металлическую гитарную струну с медной оплёткой. Попробовал её оттянуть, поразившись необходимому для этого усилию. Мне едва удалось отклонить её от нормали на расстояние ладони. А ведь я способен поднимать грузы больше своего веса. Направив энергию 'ци' в мышцы рук, смог оттянуть тетиву уже на целых три ладони. Какой же силой обладал тот щуплый стрелок? Умопомрачительно! Впрочем, её ему всё равно оказалось мало для выживания. Банально не хватило ума. Кто мешал натянуть трос между двух опор? Или я что-то не до конца понимаю? Нужно позже проверить тот тонкий трос. Слишком уж он прочен. А это весьма подозрительно.
Вслед за луком из отдельного кармана я извлёк стрелу. Одну. Такую же металлическую стрелу, как засела в опоре моста. Странная и непонятная конструкция. Вращая металлическое древко относительно слабо выраженного острого наконечника, можно раздвигать и убирать внутрь пазов препятствующие извлечению стрелы из пораженной мишени специальные усики. 'Ага, понял!' — я картинно стукнул себя по лбу. Покрутив древко, я сложу усики в пазы и легко вытащу стрелу даже из прочнейшей деревяшки. Хитро придумано! Больше стрел в мешке мне не попалось. Странно. Возможно, колчан с обычными стрелами остался в притороченных к бокам бегового ящера сумках, а в заплечном мешке носилось только самое ценное имущество, которое жалко потерять. Так, в основном отделении сверху лежит одежда в отдельном непромокаемом мешке из тонкой почти прозрачной кожи с ремешками утяжек. Возможно даже человеческой кожи, где тут взять другую похожую? Разобравшись с хитрыми завязками, вытащил содержимое. Просто хорошая одежда из прочной мягкой ткани серо-коричневого оттенка. Явно ручной пошив, однако ткань определённо машинной выделки. Исключительно ровные нити очень плотно прилегают друг к другу. Без специальных станков такое качество сложно получить. Если вообще возможно. Полный комплект одежды, включая рубашку, куртку, штаны с широким кожаным ремнём и сапогами с вполне оформленным каблуком. И действительно, на беговых ящерах здесь давно применяются стремена, потому и обувка наездников с каблуками. Одежда и сапоги для меня явно великоваты. Пойдёт на вырост. Кстати — всё новое и чистое, словно только-только приобретено или пошито. Это радует. Под одеждой обнаружился небольшой кожаный мешок с затягивающейся верёвкой горловиной, внутри которого я нащупал продолговатые мягкие предметы!
— Ягоды силы! Зрелые! — Громко воскликнул я, поднося первую ягоду сначала к глазам, а затем закидывая её в рот.
Просто божественный вкус, стоило проглотить выдавленный зубами сок, как по телу пробежала приятная волна тепла, начисто смывшая чувство голода и остатки сонливости. Внешне зрелая ягода силы напоминала обычную земную сливу, только без косточки внутри. Имела плотную кожуру тёмно-лилового оттенка. Из доставшейся мне по наследству памяти тела, я узнал, что зрелые ягоды могут храниться буквально годами, полностью сохраняя свои замечательные свойства. Использовались в сих местах в качестве денег наряду с какими-то монетами и чем-то ещё. Бывший владелец тела тех монет лично не видел, но слышал разговоры соплеменников, в которых они активно обсуждались. Какие-то там 'треги' или 'пенты' — тогда он мало чего понял. Лишь то, что за те загадочные штуковины где-то далеко можно приобрести много ягод силы и оружие невиданной красоты и мощи.
Вслед за первым мешочком с ягодами на свет был извлечён второй, а за ним и третий. Ровно по сто штук — я удосужился пересчитать. Кроме полных мешочков нашлись ещё полсотни пустых. Да уж, если это и вправду человеческая кожа, то мне уже становится страшно. Удивился, почему все ягоды остались целыми, ведь бывший владелец мешка крепко приложился о скалу. Разбил себе голову и переломал позвоночник. Ага, стоило мне легонько стукнуть по мешочку с ягодами, как я ощутил вместо него настоящий камень. Особо выделанная человеческая кожа при ударах мгновенно твердела. Чудеса. На самом дне заплечного мешка обнаружилась нарисованная на шкуре какого-то ящера грубая карта с множеством пометок. Я долго крутил её перед глазами, силясь понять, что на ней вообще изображено и где на ней может обозначаться моё горное плато. Нашел лишь условную линию идущей по изображению горных пиков древней дороги, где-то на которой оно может найтись. Увы — ценность этой карты для меня близка к нулю. Да и вообще. Разве только оценить условный масштаб куска континента. Больше ничем заплечный мешок меня не порадовал. Впрочем, и так грех жаловаться. Зрелые ягоды силы позволят окончательно забыть о голоде, и полностью сосредоточится на строительстве дома.
Внимательно осмотрел и трофейный клинок чёрного цвета. Черноту ему придавала особая патина, сам металл был желтым, почти золотым. 'Бронза' — сразу догадался я. Но его не смог поцарапать мой нож и наоборот чёрный клинок легко царапал обычную бронзу. Вспомнил истории о так называемой 'чёрной бронзе' из моего мира. Вроде бы это сплав меди с бериллием и небольшой примесью железа, как раз придающего характерный чёрный цвет образующейся на поверхности патине. Как её получают, я не знал. Просто помнил истории, где оружие из этой бронзы стоило по весу золота или даже дороже его. И трофейный клинок мне определённо пригодится, а то мой первый нож уже готов развалиться из-за сверхинтенсивной эксплуатации. Всё же металл у него скверный.
Разобравшись с первыми трофеями, нацепил трофейный клинок на пояс, и двинул проверять трупы. За ночь они крепко закоченели. Вчера ночью я уже подумывал заняться каннибализмом, но теперь, естественно, передумал. Тщательно раздев покойников, благо кожаные доспехи крепились на обычных завязках, внимательно осмотрел тела. Жилистые, мышцы буквально стальные. Лишний жирок отсутствует как явление. На телах заметны следы многочисленных мелких шрамов. Во рту все передние зубы целенаправленно заточены под зверские клыки. Именно заточены, ибо характерно повреждена эмаль. Зачем так делать, непонятно. Кроме устрашающего вида улыбки одни неудобства. После внимательного осмотра внешности, приступил к вскрытию. Я совсем не патологоанатом-любитель, но хотелось узнать, полностью ли соответствуют здешние люди людям моего мира. Ведь из этого можно сделать весьма далеко идущие выводы о глобальном мироустройстве вселенной. Ожидал встретить какие-то неожиданности, увы — ожидания оказались обмануты. Внутри трупы вполне соответствовали тому, что я помнил из анатомического атласа. Может какие-то мелкие отличия и есть — просто я их не заметил. Всё же медицина у меня была побочной специальностью. В конечном итоге две тушки со следами хирургического надругательства полетели вниз. Живущим в камнях мелким ящерицам тоже нужна пища. Снятую с мёртвых тел кожаную броню и грязную нательную одежду я отправил отмачиваться в тёплую лужу с душистым сеном, ибо несло от неё весьма немилосердно.
Семь следующих дней я старательно строил дом, подняв стены ещё на метр. Подаренная аборигенами верёвка сильно помогла таскать тяжелые и ужасно неудобные камни. Отдыхая, пытался тянуть тугой лук. Прогресс наметился, хотя и едва-едва. Физической силы мышц было мало и дополнительное усиление энергией помогало плохо. Добавился плюс один дополнительный сантиметр оттяжки и то благо. Впереди ещё много свободного времени. Питался исключительно трофейными ягодами силы по две штуки в день. Голод окончательно ушел, и работать стало заметно легче. И ещё пропала потребность избавляться от излишков непереваренной массы. Что при отсутствии тут туалетной бумаги несомненное благо. Сколько может протянуть растущий организм на одних ягодах — сказать сложно. Построю дом, снова займусь охотой. Новый урожай на кустах тоже дозревал — красных ягод становилось всё больше. Но теперь я смотрел на них исключительно с внутренним содроганием, вспоминая противный вкус и разницу со вкусом зрелых. Назначив восьмой день выходным, снова проснулся не выспавшимся из-за обострения чувства скорого появления врагов. Никак не хотят оставить меня в покое — всё лезут и лезут. Придётся опять за ними следить, наверняка ведь придумали очередную каверзу.
И действительно, на другой стороне пропасти постепенно собирались аборигены в изрядном количестве. Пока только голые рабы, расставлявшие какие-то громоздкие конструкции из палок и кожи. Периодически впряженные в волокуши тягловые ящеры притаскивали новые грузы. Пытался понять, что там строят, но логика их действий ускользала от меня. А ведь в тех постройках виделась какая-то скрытая система. Так рабы и провозились до самой ночи, с закатом убравшись вниз по дороге и оставив только одного сторожа в грязных лохмотьях. Я тоже решил отоспаться, основные события явно переносятся на завтра.
И снова крайне неприятная побудка. В который раз порадовался за себя за то, что устраиваюсь спать в строящемся доме. К рассвету к горам снизу подошел мощный атмосферный фронт и поднялся шквальный ветер. Вот реально от его порывов запросто можно улететь, если не за что будет зацепиться. Круг двухметровых стен удачно защитил меня от первых самых мощных порывов, затем ветер немного стих. Ждал большого дождя, но поведение облачности в горах весьма своеобразное. В низине как раз обильно поливало, и складывалось впечатление, что там всё просто смоет, а здесь ни одной капли. Лишь сырой ветер гонит волны по траве и кустам с ягодами. Просидев половину дня, отправился на обход подконтрольной территории, чай, не унесёт ветром вниз. На другой стороне пропасти пустая голая площадка. Все постройки и кучи новых стройматериалов реально сдуло и разметало о камни. Исключительно удачно на мою сторону залетело несколько закреплённых на растяжках из тонких крепких палок больших кусков выделанной толстой кожи ящеров. Как по заказу подкинули. Хватит на дверь, крышку отдушины и даже лежанку. А то спать на ворохе свежего сена ужасно неудобно. Задувания ветра снова усилились, резко похолодало, пришлось возвращаться к стенам и одеваться в трофейные доспехи. Ибо новая одежда из мешка всё же великовата, да и жалко её. Изорву, таская тяжелые камни.
Ветреная холодная непогода затянулась на десять дней. Я не терял зря времени, наконец-то перекрыв купол дома. Укладка последних камней требовала изрядного мастерства и повышенной осторожности, благо, я уже вполне приловчился. Каменный клей схватывался намертво, разрушить мою постройку будет весьма сложно. Проще взорвать, но тут вряд ли у кого-то найдётся взрывчатка. Схватившийся клей или его правильно всё же называть 'цементом', больше не поддавался размоканию, превращаясь в монолит. Я радовался как ребёнок, собственно, ведь я сейчас в детском теле, теперь грядущая зима перестала меня страшить. Завершив сам дом, занялся внутренней обстановкой. Хотелось немного обустройства и уюта. Тёплый сортир — величайшее достижение цивилизации, мне, к сожалению, совершенно недоступное. Банально не из чего его сделать. Зато сложить печку... ну, по крайней мере, можно попытаться. Топить придётся высушенной травой, но как покажет себя мой каменный клей при сильном нагревании пока не ясно. А ведь его потребуется много. Печку нужно складывать из мелких камней, дабы весь жар пламени бездарно не вылетал в трубу вместе с дымом. Да и со сложным дымоходом придётся сильно морочиться. Риск угореть откровенно пугает. И всё равно нужно пробовать. Работа закипела с новой силой.
Стоило установиться тёплой безветренной погоде, как на другой стороне пропасти снова появились неуёмные аборигены. Идея со строительством чего-то непонятного провалилась, но осталось сильное желание каким-то образом выкурить с плато подлого захватчика. А голь на выдумку хитра. Вот, что это там такое стоит? По виду просто натянута большая шкура ящера на капитальных растяжках из толстых брёвен. А рядом что ещё? Тоже какие-то растяжки размером поменьше. Голые рабы чего-то таскают туда-сюда под присмотром одного надсмотрщика-коротышки. Да, да — именно коротышки, а не ребёнка, как я подумал поначалу. Одет надсмотрщик в кожаную броню коричневого оттенка. Он явно что-то означает, наверное, демонстрирует всем занимаемый статус в племени. У первых двух погибших от моей руки коротышек доспехи имели насыщенный зелёный цвет. После долгого вымачивания с душистым сеном краски немного поблекли и потекли, превратившись во вполне подходящий 'травяной камуфляж'. Потому именно сейчас я навязал те доспехи на себя, благо размер легко регулировался кожаными ремешками. Кстати, выделанная особым образом кожа приобретала необычайно высокую прочность. Нож её едва поцарапал. А при резких ударах кожа мгновенно твердела. Замеченный эффект привёл меня в сильное изумление, ибо я не понимал причин, почему так происходит. Твёрдость сохранялась всего пару секунд, но и этого хватало для удачного отражения прилетевшей стрелы или выпущенного пращей камня. Доспех прикрывал грудь, спину, плечи, торс, частично руки и ноги. Сделано грамотно и удобно, движений почти не стесняет. Были бы ещё наколенники и налокотники, но чего нема — того нема. Голова и шея тоже оставались полностью открытыми. Шлем бы мне сейчас совсем не помешал. Но у прежних владельцев явно имелась какая-то запрещающая покрывать голову древняя традиция, иначе, почему они сами до защиты головы не додумались. Возможно, у них имеются специальные щиты на руку, мне, к сожалению, их не досталось.
