Звереныш, не обращая внимания на вопли пленника, уверенно направился к стене, ограждавшей рынок, туда, где за клетками с рабами имелся промежуток шагов пять шириной, волоча за собой пойманного вора.

Пустая, незастроенная полоса служила сточной канавой — по ней в канализационную систему стекали потоки нечистот, вымываемых из рабских загонов. По краю канавы росли чахлые деревья, забрасывающие берега реки из дерьма узкими пожухлыми листьями, пахнущими чем-то резким, пряным — эти листья обычно бросали в похлебку рабов, перебивая не очень-то свежий запах залежалого мяса. "Рабское дерево" — так называли его в народе.

Адрус толкнул парня к стене загона, и когда тот собрался удрать, отскочив от грубой каменной кладки как мяч, ткнул его в поддых сложенными в лодочку пальцами правой руки. Парнишка резко выдохнул, согнулся, сложившись вдвое и рухнул к ногам обидчика, сотрясаемый позывами рвоты. Звереныш спокойно посмотрел на испачканного в блевотине воришку, оглянулся по сторонам, подождал, когда парень посмотрит вверх, на него, и глядя в темные, блестящие от слез глаза негромко спросил:

— Все? Больше не будешь орать? Поговорим?

— Чего тебе надо?! — плаксиво, с надрывом в голосе спросил парень, вытирая ладонью опоганенные губы и медленно, опираясь на стену, поднялся на ноги — Я тебя не знаю, и знать не хочу! Отвали, сука! Ты не знаешь, с кем связался, рабская шкура!

— Почему рабская? — поинтересовался Адрус, краем глаза замечая движение справа, в проходе между загонами, там, откуда он только что пришел — Я не раб.

— Да кто ты еще-то? Само собой — раб! — победно заключил вор, глядя куда-то в сторону — Ты рост, а значит — или раб, или вольноотпущенник, но все равно раб! Вы все рабы! Проклятые рабы! И сейчас ты будешь наказан, рабская морда, за то, что посмел тронуть свободного!

— Эй, ты чего до парня докопался? — здоровенный мужлан лет тридцати в кожаной жилетке на голое тело победно навис над Адрусом, тяжело сопя сплющенным носом, попробовавшим десятки чужих кулаков — Ты кто такой, рабское отродье? Давно кости тебе не ломали? Ты чей, ублюдок? Чего тебе от него надо?

— Тебе какое дело? — холодно осведомился Адрус, не меняя положения тела и вроде как не замечая еще двух рож, маячивших за спиной громилы. Парни были чуть старше Адруса — шустрые, какие-то дерганые — они и секунды не могли постоять на месте, все время ухмылялись, переступали с ноги на ногу, приседали, снова вставали, в общем, про таких говорили, что у них шило в заду.

— Мне что за дело?! — искренне удивился громила — Увел моего парня, бьешь его, грабишь! Нужно преподать тебе урок, чтобы ты навсегда запомнил, как доставать моих парней!

Громила шагнул вперед и в его руках как из воздуха возник небольшой узкий кинжал, блеснувший в свете полуденного солнца. В массивных руках разбойника довольно внушительный клинок будто потерялся и был похож на тот маленький ножик для чистки фруктов, что сегодня лежал на подносе в саду принцессы.

— Подожди! — Адрус остался на месте, глядя в глаза предводителя шайки — Я не хочу тебя убивать. Давай поговорим. Мне нужно...

— Он не хочет меня убивать! — громила радостно заржал, ему вторили остальные парни — Да кто ты такой, поганое рабское отродье?! Вы слышали, парни, что сказал этот придурок?!

— Я — это я — медленно, спокойно ответил Адрус, стараясь, чтобы смысл слов дошел до маленького, скрытого в толстой черепной коробке мозга бандита — И мне нужна помощь. Я хочу...

— ...отправиться на тот свет! — закончил громила и коротко глянув через плечо в проход между забором и клетками (не видит ли кто-нибудь!), с размаху ткнул кинжалом в подреберье наглого парня.

Вернее — попытался ткнуть.

Клинок, описав дугу, непонятным образом выскочил из руки нападавшего и тут же оказался в руке незнакомого роста, спокойно и даже скучно смотревшего на то, как его пытаются убить.

Еще мгновение — короткое серебристое лезвие мелькнуло в воздухе — здоровяк захрипел, забулькал, схватился за горло, закатывая глаза, и медленно опустился на колени, раскачиваясь, будто под порывами ветра. Потом упал, звучно ударившись лысой головой в камень облицовки сточной канавы.

Базар шумел — кричали продавцы, привлекая внимание к своему товару, кто-то смеялся, кто-то рыдал — жизнь текла мимо бурным потоком, и только тут, за рабским загоном Жульдара Имрупа эта самая жизнь будто остановилась, замерла, застыла, будто муха, вляпавшаяся в густой мед.

На земле дергался, хрипя и побулькивая перерезанной глоткой недавно еще живой здоровенный мужичина. Рядом остолбенели трое парней, никогда не видевшие такой молниеносной и даже скучной расправы: ни тебе красивого боя, ни каких-то особых приемов, ругани и яростной борьбы — вот только что был жив, могуч и страшен — и уже лежит грудой мяса, на которое начали слетаться мухи, привлеченные запахом крови.

— Вот теперь и поговорим — бесцветным голосом заметил Адрус — Глупый был человек. Оскорбляет незнакомца, пытается убить — совсем глупый. Я ведь его предупредил, не правда ли?

Парни не ответили, и первый воришка, из-за которого собственно и начался весь скандал, вдруг начал вопить — пронзительно, громко, так, что у Звереныша едва не заложило уши:

— Убиииил! Аспраса Большого убиииил! По-мо-гитееее!

Через несколько секунд такого крика сюда точно должны были собраться толпы людей, потому через секунду, оценив ситуацию, Звереныш не без сожаления отправил парня вслед за своим предводителем, одним коротким сильным рубящим ударом едва не смахнув голову с плеч. Парень еще не успел упасть на землю, как Звереныш предупредил оставшихся в живых налетчиков:

— Стоять! Не двигаться! Попытаетесь бежать — убью! Если будете правильно себя вести — ничего вам не сделаю!

— Ага...как им ничего не сделал, да? — с горечью спросил невысокий парнишка в полотняной рубахе и таких же полотняных штанах, в которых он утопал, будто в простыне. Одежда явно была ему слишком велика.

— Ты же видел — пожал плечами Адрус — Этот болван пытался меня убить, хотя я его предупредил, что так делать нельзя. Второй начал вопить, звать на помощь — и что мне оставалось делать? Вы же должны это понимать, не маленькие. Мне нужно с вами поговорить, и это будет для вас выгодно. Ну что, готовы к разговору?

— Дурацкий вопрос! — сердито ответил парень повыше, худой, одетый в кожаную безрукавку, похожую на ту, что была надета на громилу — Давай, говори, чего хочешь! Не удался сегодня денек, точно не удался. Придется переходить в шайку Хоцаля Мелкого. Кто теперь нас прикроет? Демоны тебя принесли, ей-ей демоны!

— Можно сказать и так — согласно кивнул равнодушный Адрус — Вот что, парни, тут есть какое-то место, где можно посидеть, чего-нибудь попить, поговорить так, чтобы никто не помешал? Мне не хочется разговаривать над трупами.

— Еще бы не хочется! — буркнул первый — Дерьмом воняет. А если сюда заглянет патруль — сидеть в темнице, это точно. Никто не будет разбираться, кто на самом деле пришил этих придурков! Загребут, и не спросят как зовут! Потом спросят. В суде. Так что валим отсюда. Только...ты это...не будешь их обыскивать? Так-то твоя добыча, да. Но...

— Обыщу — согласно кивнул Адрус, и не спуская взгляда с "пленников", быстро обшарил труп громилы — и не безуспешно. Тяжелый пояс покойного приятно позванивал, обещая добытчику немалую прибыль. Пересчитывать здесь Адрус само собой не стал — потом, все потом. Не до того.

В кожанке убитого нашелся еще один кинжал, похожий на тот, которым Адрус убил нападавшего, три метательных ножа (один у ворота, на затылке), и маленький, невероятно острый ножик, умещавшийся на ладони. Как понял Адрус — этот бритвенно острый "инструмент" служил для срезания кошельков и разрезания карманов. Все клинки находились в карманах-ножнах, искусно вшитых в кожанку, были выкованы искусным кузнецом и стоили немалых денег — в этом Звереныш уже разбирался.

— Можете обыскать второго — великодушно разрешил Адрус — Если хотите, конечно.

— А чего там обыскивать? — завистливо покачал головой первый парень — У него точно ничего нет, на работу с деньгами не ходят. Все деньги у вожака. Ты их забрал.

Но труп все-таки обшарил, впрочем — на самом деле безрезультатно.

Через пару минут все трое шагали между рядами клеток туда, где по утверждению парней можно было посидеть и поесть, не опасаясь, что кто-то помешает разговору.

Ничего особенного — трактир, наполненный мерзавцами разной масти, комплекции, телосложения и пола. Толпы шлюх, у входа попрошайки, протягивающие грязные, покрытые коростой руки и жалобно стенающие о медяке:"Я со вчерашнего дня ничего не ел!"

Адрус не испытывал жалости к этим несчастным, и не потому, что сердце его очерствело. Лучше умереть, чем стоять вот так — вшивым, грязным, вонючим и просить о куске хлеба. Почему они живут, почему не покончат с собой — жалкие, ничтожные твари?! Если настолько ничтожны, что не могут найти хоть какую-нибудь работу!

Впрочем, он знал — это и была их работа, как рассказал ему однажды друг настоятель. Нарисовать на теле язвы, измазаться грязью и выйти на улицы столицы просить подаяние — с их точки зрения совсем даже неплохая работа, почему нет? Целые династии попрошаек, считающих, что мыть полы в трактире, или натягивать снасти на мачтах корабля — это не для умного челвоека. У попрошаек есть и свой небесный покровитель — он же покровитель воров, пиратов, разбойников и убийц — Бог Тканч, рожденный Создателем из куска земли, в который помочилась лошадь — другие материалы в тот момент у Создателя закончились.

Так утверждалось в священных индлах, рассказывающих о создании Сущего. Эти индлы — толстые медные пластины, хранящиеся в Главном Храме Создателя — якобы были найдены в пещере под столицей, и оставил их сам Создатель, чтобы люди знали, кто есть кто в этом мире, и знали, кому нужно поклоняться.

Адрус не верил в божественное происхождение индл, но спорить с настоятелем не собирался — какое ему дело до того — Создатель оставил эти истории, или же их выбил на пластинах скучающий в тиши храма служитель, обремененный легочной лихорадкой и долгами? Факт, есть факт — на основе древних рассказок религия Занусса (и не только Занусса) развивалась в строго определенном направлении. В том, котором нужно.

Звереныш выбрал место в дальнем углу, так, чтобы видеть вход — это первое, чему учили Псов. Телохранитель, и тем более убийца, должен видеть — кто входит в помещение, чтобы быть всегда наготове — к бою, или к бегству.

Парни, которых захватил с собой Адрус, уселись напротив, через стол, слегка ошеломленные, мрачные, с печатью сомнения и страха на лице. Оно и понятно — что ждать от этого странного парня, убивающего так же легко, как мужчина за соседним столом откусывает от огромного пирога, источающего запах оленины и специй. Все неизвестное опасно — это первое, чему учится мальчишка на кривых улицах жестокой и злой столицы, не прощающей ошибок и не снисходящей до слез несчастных, которым не повезло в этой жизни.

Дожидаясь, когда на их стол обратит внимание подавальщица, Адрус всмотрелся в лица парней, впитывая их внешность, запоминая, делая выводы — как учили в Школе.

"Главное — определить, откуда может исходить опасность, от кого, выбрать основной источник опасности, прислушаться к своим ощущениям — они никогда не подводят! Если считаете, что человек опасен — следите за ним, не упускайте из виду, отслеживайте каждое его движение!"

Двое парней — не смуглые, и не северяне, видимо помесь тех и других. Потомки рабов? Может быть... Прямые каштановые волосы убраны в хвосты, перетянутые медными скрепами, веснушчатые лица узкие, жесткие, серые глаза смотрят настороженно, прищурясь. Тела напряжены — видимо решают, как побыстрее свалить из трактира, если дело запахнет кровью. Но и любопытство — само собой, интересно — кто же этот красавчик, так легко расправившийся с громилой? Чего-чего, но любопытства у столичных жителей хоть отбавляй — сунуть нос в чужое дело — развлечение на первом месте после бойцовых ям и погромов купеческих лавок.

Первый парень пониже, коренастый, крепкий, с толстыми запястьями и широкими ладонями — из него получился бы хороший борец.

Второй — высокий, тонкокостный, пальцы длинные, ловкие — все время чего-то перебирает на столе, трогает, ни секунды без движения. Такими пальцами хорошо взрезать сумки, куртки, срезать кошельки и броши. Чем, вероятно, он и занимается. Первый парень скорее всего силовая поддержка — отжать "клиента" в сторону, прикрыть от любопытных глаз, а в случае провала — удержать толпу, не дать догнать воришку. Не зря у него на лице два шрама — возле правого уха, и на подбородке. Ничего не поделаешь — такая работа.

Адрус великолепно знал, как работают воры — его учили воровать, и при желании он мог бы превзойти в этом искусстве любого из базарных воришек. По крайней мере так говорил преподаватель воровского искусства в Школе Псов. Адрус мог раздеть человека так ловко, что тот заметил бы свалившиеся штаны только тогда, когда те ударились бы о ботинки жертвы.

У Мастера Смерти должны быть очень, очень ловкие руки. Неловкий убийца долго не проживет. Впрочем — среди Псов неловких не было. Они умирали раньше, чем их выпускали из Школы.

— Как тебя звать? — Адрус пристально посмотрел в глаза крепыша, и тот вдруг невольно вздрогнул — взгляд голубых глаз был странным, нечеловеческим, не таким, какой должен быть у молодого парня. Ощущение — будто взгляд пронизывал насквозь, просвечивая мозг, как солнечные лучи пролетают сквозь стеклянный кубок.

— Меня тут зовут Кернер-Крепыш — выдавил из себя парень, и закусил губу, пытаясь скрыть волнение.

— Ты? — Звереныш посмотрел на воришку с нервными руками.

— Дорон-Рукастый — мрачно ответил вор, и уткнувшись взглядом в столешницу, спросил — А как нам тебя звать?

— Тот здоровяк, это был ваш хозяин? — Адрус игнорировал вопрос парня.

— Ну...да — пожал плечами Крепыш — Был. Теперь — нет. Вспыльчивый был слишком. Я ему говорил — лучше решать словами, а он сразу за нож. До сих пор все заканчивалось хорошо...

— Хорошо — это как? — скривился Звереныш — Убивал? А вы смотрели, да?

— Жизнь такая — вяло бросил Крепыш, отводя взгляд от Адруса — Или ты, или тебя. Сегодня он, завтра мы. Все равно сдохнем когда-нибудь... Ну, так чего ты от нас хотел? Денег у нас нет, убивать нас бесполезно. Да и не враги мы тебе...вроде как.

— Закажите, чего хотите — Адрус снова посмотрел на подавальщицу, болтавшую с клиентом у стойки, нахмурился, сунул руку в пояс, снятый с громилы, достал оттуда медяк и почти не целясь, ловко запустил его через всю комнату прямо в затылок толстощекой девицы. Она ойкнула, потерла голову, посмотрела вниз, подняла медяк, оглянулась, растерянно осматривая зал. Адрус поманил ее пальцем, девка нахмурилась и решительно зашагала к столу, где сидели эти трое молодых парней, никак не выглядевшие способными на выгодный заказ. Когда подошла к столу и подбоченилась, набирая воздуха в широкую грудь, украшенную внушительными выпуклостями, Звереныш поймал ее взгляд и посмотрел так, что девица осеклась, как-то сразу сдулась и виновато улыбаясь, спросила: