Ястребиный глаз (общий файл)

Своим дружным коллективом мы, набрав на подносы еды, оккупировали отдельный столик. Ребята оказались очень компанейскими, и к концу обеда даже Фарман оттаял, проявив таки на лице подобие удовольствия от общения. Возвращаясь назад, мы эмоционально осуждали возможность проведения выходных на совместной рыбалке. Да, тут тоже есть такое увлечение. И да, мне это нравится!

В кабинете нас уже ждал мрачный начальник. Сложив руки домиком, Мустанг испытующе смотрел на нашу группу в синем. Чего это он опять? Мы переглянулись и молча рассосались по своим местам. Работа не дремлет, а ожидание веселого вечера скрашивает рутину. Изредка переговариваясь по рабочим моментам, мы с народом разбирали каждый свои бумаги. Хавок пытался временами спать с открытыми глазами. Я это замечала, потому что его сигарета в такие моменты выпадала изо рта прямо на бумаги. Хорошо, хоть не зажженная. А так и не скажешь, что он спит. Вроде, сидит, читает. Фьюри бумагами занят не был. Он был занят разбиранием своего агрегата для передачи информации. Бреда работал и одновременно снова что-то жевал. Единственный, кто полностью отдавался процессу чтения документов, был Фарман. И так за рутинной работой прошел весь оставшийся день. Свою маленькую стопочку Мустанг умудрился растянуть до вечера, и радостно вздохнув, послал меня отнести эту стопку в архив. Вот, засранец, а?

Естественно, когда я вернулась, начальство уже сделало ноги. Правда, чихать мне было на это с высокой колокольни. Впереди меня ждал веселый вечер в хорошей компании! Бар, куда меня привели сослуживцы, был небольшим, но достаточно уютным. Даже живая музыка тут присутствовала в лице двух гитаристов и пианиста. Помещение было отделано неокрашенным деревом и стилизовано под охотничий домик. На стенах развешаны головы зверей, изображающие трофеи. На диванчиках и стульях лежали шкуры каких-то неопределенных животных. Даже большой камин в зале присутствовал. Мы уселись подальше от шумной публики в уголке, сдвинув два стола для удобства общения. Ну, понеслась!

Наблюдать за коллегами было очень занимательно. Например, принявший на грудь Фарман преобразовался в душевного и очень разговорчивого человека. Закинув пару удочек, я поняла, что даже в подогретом состоянии он базар фильтрует и о работе не говорит. Молодец, уважаю. А вот Бреда был сосредоточен только на еде. Учитывая, что платила за все я — он был сосредоточен вдвойне. Да мне и не жалко, в конце концов, мне и тратиться, в общем, не на что. Фьюри пил исключительно пиво. Поесть он, правда, тоже был не промах, но отвалился как насосавшийся клещ от стола первым. Паренек с осоловевшим взглядом развалился на стуле, стараясь не уснуть под ненавязчивую медленную музыку. Хавок не отставал от Бреда в работе челюстями. Все-таки мужики всегда хотят есть. Проверено опытным путем.

Мы много смеялись, рассказывая смешные истории про сослуживцев, или просто случаи из жизни. Душевный вечер вышел бы. Потому что к нам приближался сверкающий глазами Мустанг, прокладывая себе путь сквозь подвыпивших посетителей бара, как ледокол 'Арктика' через льды. Напрямик, гордо и неотвратимо. Вот что он приперся? Я тут только наладила отношения со всеми...

— Лейтенант Хоукай! — Застыл памятником самому себе у нашего столика. Блиин. Народ экстренно пытался сделать вид трезвенников-язвенников, но выходило неправдоподобно. Хавок попытался встать и отдать честь, но я вовремя стукнула его ногой под коленку. Нефиг! Мы отдыхаем.

— Да, сэр. — Нет, ну вот что за долбанные правила у военных вскакивать при появлении начальства. Мы не на работе уже и душевно расслабляемся. Никого не трогаем. Так нет. Пришел командир — отдай честь. И это выражение — отдать честь — дебильное. Настроение падало все ниже.

— Мне сегодня прислали поздравление от некоего лейтенанта Стоуна. Знаете такого? — Подполковник взял свободный стул от соседнего столика и, поставив его рядом со мной, сел.

— Нет, сэр. Я не в курсе, кто такой этот Стоун. — Вот что он пристал? Дама отказала? Не с кем вечер провести? Да кто, в конце концов, этот Стоун, и что такого про меня наплел, что Мустанг сам пришел сюда мне мозг выносить, а не оставил это на завтра?

— Хм, странно. А вот он пишет, будто вас прекрасно знает. Благодарит вас за воспитательную работу с его подчиненными, в результате которой они попали в госпиталь с ушибами разной степени тяжести, вывихами и отбитой мошонкой. — Хавок и Брэда синхронно хрюкнули. Фьюри покраснел, а Фарман... Это Фарман.

— А! Так это те из поезда, наверное, — протянула я. Он че, нажаловался на меня что ли? Охренеть. А еще офицер.

— Так вы все-таки его знаете! — Радостно потер руки подполковник.

— Ну, знаю, как выяснилось. — Блин, похоже, вечер в пролете. Печально. — Что там вам еще понаписал этот гад?

— Вот как вы про коллегу? — Вот только не надо так ехидненько на меня глазками сверкать. — Да, поздравляет меня с таким ценным приобретением, как вы.

— Ммм. Это все? Больше претензий нет? — Я че-то не поняла. Ну, допустим, он пожаловался на причинение средней тяжести травм составу его роты. Тогда почему письмо написано Мустангу? На тот момент он еще не был моим начальником. Странно. Еще поздравление это...

— Нет.

— Можете дать мне прочитать письмо, сэр? — Нет, ну надо же понять подоплеку всего этого. Сдается мне, что подполковник не все озвучил.

— Конечно. — Мне передали листок. Что ж, почитаем. Мдя, а говорят, что бабы поголовно сплетницы. Как же! Вот оно письменное подтверждение, что мужики болтуны почище. Так подробно описать происшествие в поезде, да у летехи талант. Ему б в писатели. Но добила меня последняя фраза. Большими красными буквами наискосок было написано 'Мустанг, поздравляю с приобретением личного дрессировщика! Она и тебя воспитает! У нее отпадные методы!'

— Хорошо, хоть наездницей не обозвал. — Тихо пробормотала я, но судя по неожиданно начавшемуся кашлю, Огненный услышал. — Сэр, вы близко знакомы с лейтенантом?

— Да, мы учились на одном курсе. — Мустанг судорожно пытался запить свой кашель. Нефиг подслушивать.

— Тогда передайте ему, что при встрече я займусь и его дрессировкой. Это если меня до нашей следующей встречи не повысят. А вот если мне дадут очередное звание, то я еще и его физической подготовкой займусь. — Я кровожадно улыбнулась. Вот жешь, заразы. Мужики, одним словом.

— Хоукай, а что там, в поезде-то, произошло? — Хавок не смог подавить острый приступ любопытства. Судя по заинтригованным глазам, остальные тоже изнывают. Блин. Мустанг вопросительно посмотрел на меня. Я махнула рукой, мол, можете зачитать. Ну, он и зачитал этот опус. С выражением и драматическими паузами. Народ честно пытался не хрюкать, глядя на мое мрачное лицо. Выходило плохо. Нет, ну кто же знал, что они знакомы!

Зато остаток вечера прошел весело. Мустанг решил, что ему и с нами хорошо, поэтому остался. Народ немного постеснялся сначала присутствия высокого начальства, но через несколько рюмок всем вдруг стали фиолетовы звездочки на погонах. Письмо мною у подполковника было выпрошено. Поставлю в рамочку дома. Чтоб не забыть поблагодарить лейтенанта при встрече.

Расходились мы за полночь. Сначала толпой пошли провожать Фьюри, как самого нетрезвого и мелкого среди нас. Прилично поплутав, все-таки нашли нужный дом и сдали его маме. Женщина была удивлена как состоянием сына, который к этому моменту уже не держался на ногах, так и нашей разношерстной компанией. Потом пошли провожать меня, но где-то потеряли Фармана. Пока его искали, пришли к казармам. Около которых и нашли потерявшегося сержанта. Бреда и Хавок, подхватив не очень твердо стоящего на ногах сослуживца, пошли его отводить до комнаты. Учитывая, что ни через десять минут, ни через полчаса они не вышли, спать видимо эти трое легли вместе.

Сильно веселый Мустанг решил героически проводить меня по небезопасным улицам мирного города до дома. Учитывая, что я единственная трезвая во всей компании, это было смешно. Я попыталась указать на сей факт начальству, но тому было откровенно пофиг. Он продолжал идти за мной, пока мы не дошли-таки до моего дома. Дальше начался театр одного актера. Пустите меня на чашечку кофе, а то я так голоден, что переночевать негде. На глаз оценив безобидность подполковника, я все-таки разрешила ему зайти на чашку кофе. Думаете, он приставать будет? Может, конечно, у него и были такие планы, но судя по внешним признакам, он свалиться храпящим телом минут через десять. И в таком состоянии он до дома просто не дойдет.

Поднявшись на мой третий этаж, пропустила его в квартиру. Пока подполковник с непередаваемым выражением лица, что-то напополам между надменностью и любопытством, изучал мой скромный быт, я варила кофе. На одну чашку. На себя. Думаю, еще пять минут и я найду в гостиной спящий полутруп под алкогольными парами. Вот так, главное не доводить до кипения. Все. Сейчас осядет, и налью кофе в кружку. Первое, что я купила в Ист-сити, были две больших кружки для кофе. Да, я знаю, что я кофейный маньяк. Одна кружка теперь радовала меня каждой утро дома, а вторую я оттащила на работу. Там из столовой можно было брать кофе с собой. Народ сегодня шарахался от меня с почти пол-литровой кружкой, но думаю, все скоро привыкнут к этому зрелищу.

С кофе в руках выхожу в гостиную. Хм, никого нет. Странно. Он что ушел, что ли? Пожав плечами, зашла в спальню. Этого следовало ожидать, конечно. Но не думала, что у Мустанга хватит наглости завалиться спать на мою кровать. Хоть бы сапоги снял, так нет, он просто лег так, чтобы они свисали. Ну и что с ним делать? Пьяного будить себе дороже. Пришлось снимать с него сапоги и накрывать пледом. Блин.

Достала из шкафа запасное одеяло и белье и постелила себе на диване в гостиной. Вот же, начальство попалось! Из-за него не высплюсь теперь. Диван был слишком мягкий. Не выработалась у меня еще привычка спать на мягком, даже кровать купила с жестким матрацем. Сходив в ванну, одела свои домашние штаны и майку и, допив кофе, улеглась. Все. Пора баиньки.

ГЛАВА 6

У меня дежавю какое-то. Проснулась рывком, потому что кто-то незнакомый был рядом. Тело действовало на автомате, хватаю за руку, подсечка, вывернуть руку, прижать коленом. Ствол из под подушки привычно прыгнул в руку. Теперь открыть глаза.

Епрст. Закрыть их нафиг. Я ничего не видела! Ничего! Абсолютно! Блин, что делать-то? Опять приоткрыла глаза, может, кажется? Черт-черт-черт! На меня мрачно косил взглядом прижатый мною к полу и обездвиженный Мустанг. Сбылась мечта того летехи. Может, вырубить его? Свалю по-тихому, хрен докажет, что я его пинала.

— Лейтенант, если вы думаете меня сейчас вырубить, надеясь на то, что я все забуду, спешу вас разочаровать, — пропыхтел в пол Огенный.

— А если я посильнее стукну? — Боже, что я несу? Алхимик даже прифигел от такой постановки вопроса.

— Не думаю, что это поможет, — уже не так уверенно добавил он. Пришлось слезать с его тушки. В конце концов, это мое начальство. Может отряхнуть его? Да не, не стоит. Пойду лучше с глаз долой, кофе сделаю.

Гремя на кухне чайником и изображая бурную деятельность, пыталась придумать, как мне извиниться. С одной стороны, он тут спать разлегся, меня не спросив, и знал о моих рефлексах. Ну, в целом знал. Тем более его письменно предупредили! С другой, своего начальника утром мордой в пол. Не комильфо.

В полном душевном раздрае, я приготовила кофе и яичницу. Все это время начальство мне своим присутствием не надоедало. Наконец, завтрак был готов, и откладывать извинения было уже некуда. Вышла в гостиную с повинной головой. Огненный сидел на диване с видом обиженной и униженной добродетели.

— Подполковник Мустанг, я...

— Вам незачем извиняться, лейтенант. — Ух ты. А сколько яда в голосе. Что ж, сам напросился.

— Я не извиняться пришла. Кушать подано, идите жрать пожалуйста, сэ-э-э-эр, — в духе Бэрримора протянула я и, развернувшись, потопала обратно на кухню. Нахер такое начальство! Сев за стол, отдала должное вкусняшке в тарелке и кофе. Во, снова приперся мне настроение портить.

Изрядно помятый Мустанг тяжело плюхнулся на стул напротив и взялся за еду. Нет, я понимаю, что после такой встряски сказать 'доброе утро' тяжело, может, даже невозможно, но блин хоть бы 'приятного аппетита' пожелал! Этот же ведет себя, как принц крови. Принеси, подай, поди нафиг, не мешай. Надо было его все-таки стукнуть. Чтоб стал фиолетовым в крапинку. Сидит невозмутимый, как рояль, ест. Интересно, как он в таком виде на работу пойдет? Мятый мундир, сам не брит — не чесан. Хм, дайте-ка, я угадаю. Он пошлет меня за свежими тряпками к себе домой. Ну-ну. Мустанг доел яичницу и отодвинул от себя тарелку.

— Элизабет, как же с тобой сложно, — вдруг вздохнул он. Не понял! Я еще и виновата? Ну, в чем-то, может, и виновата. Например, что вообще в дом его пустила.

— В смысле?

— Ну, давай без наших с тобой завуалированных разговоров на этот раз. — Откинувшись на спинку стула, Мустанг сложил руки на груди. — Я не сержусь, тут и ежу понятно, что рефлексы с войны никуда не делись, тем более мы с тобой с фронта вернулись без малого месяц.

— Тогда чего ты из себя невесть что строишь? — тоже переходя на 'ты', спросила я у него, сделав глоток кофе.

— Тебе ничего такие слова как "флирт", "кокетство" не говорят? — Я чуть кофе не выплюнула. Офигеть!

— Это... Вот это в зале... Это типа было КОКЕТСТВО? Вы кокетничали со мной? — Главное не ржать. Главное НЕ ржать!

— Ну, да. Можно и так сказать. — Неуверенно продолжал подполковник, глядя на мое перекошенное лицо. А меня пробило на хрюканье. Спокойно, я сказала! Держи себя в руках!

— Скажи, кто тебя учил этому благородному искусству? Я сегодня же пристрелю его, чтобы не мучился сам и не мучил других. — Закрыла лицо руками. Блин, я же не продержусь долго.

— Да так, по верхам нахватался. — Во блин, и это известный бабник! Боже ж ты мой! Если я не ошибаюсь, у него приемная мать содержит бордель, а он так странно ухаживает. Или, может, это я больная? И воспринимаю все это через какое-то кривое зеркало?

— Ну да. Кх...Полковник, погодите, я сейчас. — Я рванула в ванну, пустила воду в душе и уткнувшись в полотенце дала наконец волю смеху. Черт, я счас сдохну! Как я понимаю, на нашего подполковника бабы сами вешались, отсюда и привычка себя так ставить. Типа добивайся меня, дорогая. Ой, не могу.

— Элизабет, я слышу, что ты там ржешь. Можешь не прятаться, — раздался раздраженный голос Роя из-за двери. Блин. Че теперь делать-то? Нет ничего хуже уязвленной мужской гордости. Разве что только поруганное женское самомнение.

Умывшись, вышла из ванной и пошла искать обиженного начальника. Что сказать ему, я не знала, тем более весь его флирт по отношению ко мне, скорее рефлекс на особу женского пола в ближайшем окружении, чем серьезная попытка сблизиться. Подполковник нашелся в спальне, заправляющем измятую кровать. Ну, уже неплохо. Нагадил — убери.

— Вы изволили закончить потешаться надо мной? — Вскинул бровь Мустанг. Обиделся все-таки.