— Наглядная иллюстрация пословицы 'На воре шапка горит', — прохихикала Оролен. — Ладно, хватит об этой семейке. Ух, ты! — это относилось уже к внезапному ощущению небольшой перегрузки, а затем за окнами, за которыми до сих пор мелькала только одна светящаяся полоса, вспыхнул ослепительный дневной свет.
Девушки соскочили со своих мест и прильнули к окну. Поезд ощутимо замедлил ход, и пейзаж за окном можно было разглядеть во всех подробностях.
— Где это мы? — прищурившись от яркого света, спросила Оролен. За стеклом неспешно проплывали деревья, луга, на светло-синем небе пятнами сидели пушистые облачка.
— По-моему, это средняя полоса Восточно-европейской равнины, то есть территория бывшей России, — тут же откликнулась Хэллин. — О, смотрите, точно, березки!
Айения зачарованно следила за парой коров, пасшихся на лугу возле небольшого ручейка. Их металлические маячковые ошейники поблескивали на солнце.
— Где-то возле Орла, — уверенно заявила Хэллин. — Здесь недалеко крупнейшее производство масломолочных продуктов.
— Как... хорошо, — тихо сказала Айения.
— Да, спокойно... — добавила Оролен. Неожиданно раздался резкий звонок, и все спешно отхлынули от окон, через двадцать секунд гибкая стрела поезда согнулась и пошла под уклон. За стеклом вновь замаячила чернота.
— Хэх... Хэл, ты не знаешь, что ещё мы увидим?
— Не-ет, это держится в строгом секрете, чтобы удивить нас. Кстати, ты взяла что-нибудь поесть?
— С какой это стати? Бабушка всунула в меня столько еды, что мне казалось, я лопну.
— Чё-ё-ёрт, а я забыла зайти в вокзальный буфет. Интересно, здесь есть автоматы с едой?
— Схожу, посмотрю, — Оролен вскочила с кресла и направилась в другой конец поезда, а Хэллин осталась сидеть, со страданьем вслушиваясь в бурчанье живота.
— Вот к чему приводит интернатская жизнь! Постоянно забываешь, что надо поесть. Но ничего. Скоро я научусь самостоятельности — мы с Оролен будем совместно вести хозяйство в нашей квартире в Друине. А ты где собираешься жить? — обратилась она к Айении.
— Э-э, не знаю. Я надеялась найти не слишком дорогой номер в гостинице...
— Слушай, — Хэллин подскочила, и её глаза загорелись, — живи у нас!
— Я не думаю, что это будет удобно... — Айения почему-то ощутила смущение. — У меня нет денег, чтобы платить за аренду квартиры.
— А, ерунда, — Хэллин совсем как Оролен махнула рукой. — Это квартира моей семьи.
— Тогда я, наверное, помешаю твоим родителям.
Девушка громко фыркнула:
— Они там не были с позапрошлого года. И мама, и папа не вылезают с Внешних Планет и прилетают на Землю только на очень важные мероприятия. И ты нам совсем не помешаешь, там как раз лишняя комната.
Тут вернулась Оролен, держа в руках охапку каких-то свёртков.
— Айения будет жить у нас, — радостно сообщила ей Хэллин, а та даже не пыталась возражать.
— Круто! — Оролен бухнула покупки на сиденье. — Ты готовить умеешь?
— Немного...
— О-о-о, — в один голос протянули девушки, а Хэллин закончила. — Теперь мы тебя никуда не отпустим.
— Ну, хорошо, — согласилась Айения со слабой улыбкой. П правде, ей очень хотелось поселиться вместе с девушками, которые ей очень нравились. Они не были знакомы и часа, но уже стали ей ближе, чем одноклассницы, проучившиеся вместе с нею двенадцать лет. Кроме того, они прекрасно знали Друин и процедуру экзаменов, и сейчас Айения с ужасом думала, сможет ли она пройти всё это в одиночку.
— Вот и ладушки, лови суп, — Оролен кинула ей упаковку жидкого бульона.
Айения нажала кнопку, и суп мгновенно согрелся от химической реакции. Хэллин и Оролен тоже открывали свои порции, как вдруг поезд снова поднялся резко вверх и вагон залил палящий красноватый свет. Девушки мигом забыли о еде и устремили взгляды за окно. На сей раз мимо проплывал странный пейзаж: песчаные волны простирались до самого горизонта, вдали возвышались странные скалы, похожие на гигантские обломки, а на переднем плане, на фоне красноватого, насыщенного песком неба выделялись странные развалины.
— Что это? — спросила безмерно удивлённая Оролен.
— Э-э-э, не знаю, — выдавила Хэллин и девушки с изумлением уставились на неё. — Наверное, это Иран, законсервированные развалины древних городов. Их так много было откопано...
— А, я знаю, — неожиданно вспомнила Айения. — На них накладываются специальные энергетические поля, изолирующие от всех внешних воздействий. Они построены ещё до начала Правления. Подумать только, им больше тридцати тысяч лет.
Хэллин хотела что-то сказать, но промолчала. Резкий сигнал опять известил о конце экскурсии, и все вернулись на свои места. Покончив с едой, девушки опять принялись разговаривать.
— Хэллин, расскажи, пожалуйста, поподробней об экзаменах, — попросила Айения, и Хэллин с вдохновенным видом начала повествование так, как будто всю свою жизнь готовилась к этому выступлению, но Оролен уже не закатывала глаза, а внимательно слушала, очевидно, она тоже очень хотела пройти отбор.
— Во-первых, ты в первый день должна подать заявку на поступление туда, куда хочешь. Вот, я, например, уже написала заявление на Факультет Государственного Управления.
— А я в Военную Академию, — вставила Оролен.
— А что же делать мне? — растерянно спросила Айения.
— Ну, в чём ты разбираешься лучше всего?
— Ну, у меня были достаточно высокие оценки по научно-естественному тесту.
— Тогда, может быть, ты поступишь в Технологический Институт, — предположила Оролен. — Будешь изобретать новое оружие, способы перемещения или ещё что-нибудь. Или, скажем, Медицинский Институт, но он не в самом Друине, а вне зоны.
— Лучше уж техника, — решила Айения.
— Вот и хорошо, — кивнула Хэллин и продолжила. — Со второго дня начинаются испытания. Они абсолютно всесторонни, так как необходимо выделить все достоинства и недостатки претендентов. Независимо от того, куда ты подала заявку, необходимо пройти все испытания. Но рассматриваются результаты только по профильным дисциплинам, в остальных соревнованиях смотрят на твоё поведение: есть ли у тебя бойцовский дух, достоинство и так далее. Зачисляют по конкурсу, но обязательно смотрят, куда подана заявка. Если не туда, где показаны наивысшие результаты, то как бы считается, что претендент не знает своих способностей, и смотрят: велик ли разрыв со следующим поступающим, и если он мал, то претендента могут и не принять. Через день после окончания экзаменов по традиции на стене университета вывешивают бумажные списки поступивших. Говорят, там дежурят медики, потому что претенденты часто падают в обморок.
Оролен и Айения подавленно молчали, потрясённые рассказом. Особенно была поражена Айения, она вдруг осознала, через что ей придется пройти. Нет, о поступлении в Университет не могло быть и речи, единственной реальной целью было хотя бы пережить все это, не сильно опозорившись.
— Экзамены будут проходить публично? — спросила она охрипшим голосом.
— Ну, как сказать, письменные тесты никто транслировать не будет, но борьба там или соревнования по стрельбе обычно устраиваются в особых помещениях при свободном доступе. Это тоже испытание.
Эта новость ещё больше ухудшила настроение Айении: она с ужасом представила себе, как её избивают на глазах у кучи народа. Конечно, это всё было несколько утрировано, но девушка опять захотела вернуться домой. Оролен, очевидно, почувствовала её состояние, поэтому с преувеличенным энтузиазмом воскликнула:
— Как Вы думаете, когда мы увидим следующую достопримечательность?
Громкие голоса, наполнившие вагон, ответили на этот вопрос: поезд в очередной раз вынырнул из-под земли, но свет уже не был таким ярким. Сначала многие подумали, что это из-за смены часовых поясов, но потом оказалось, что поезд движется между двумя плотными стенами деревьев. Очевидно, это был тропический лес, деревья стояли так близко друг к другу, что казалось, будто это одна сплошная масса. С веток свешивались длинные, увитые цветами лианы, а в глубине листвы виднелись яркие птички.
Все в поезде издали громкий стон восхищения, в этот раз все до одного не отрывались от окон. Раздался громкий предупреждающий сигнал, и стекла опустились наполовину. В вагон хлынули разнообразные звуки, в основном, переливчатые и резкие трели птиц. Поезд ехал настолько медленно, что было можно высунуться из окон и дотронуться до проплывавших мимо веток. Птички и мелкие животные — лемуры и другие, доверчиво подскакивали поближе, прямо в руки, даже позволяли себя погладить. За несколько минут им скормили половину всей еды.
— А! Я знаю, где мы! — закричала Хэллин, безуспешно пытаясь оттолкнуть Оролен от окна. — Я была здесь на каникулах. Это Парк Джунглей на юго-востоке Индийского полуострова. Здесь практически все животные ручные. Оролен, ну дай мне его погладить, ты уже три минуты здесь стоишь.
Опять раздался резкий звонок, и возле окна замигала красная лампочка. Хэллин с надутым видом подождала, пока Оролен залезет обратно, и нажала на неё.
— Да ладно тебе, — пробурчала Оролен. — Ты-то уже здесь была.
— Ну, хорошо, — согласилась Хэллин. — Но это нечестно! Ведь это не просто так, а поездка в Друин!
Зарождавшийся спор прервало быстрое нарастание перегрузки, гораздо более сильное, чем в прошлый раз.
— Наверное, мы уходим под морское дно, — тихо пробормотала Хэллин, пытаясь подавить тошноту. Только через пять минут давление выровнялось, и все вздохнули свободней.
— Над нами, должно быть, километра три воды, — задумчиво проговорила Айения, смотря вверх.
— Ну да, но даже если туннель сломается, нам ничего не грозит. Поезд имеет настолько сильную защиту, что может плавать в земной мантии или в открытом космосе, так что нам нужно будет только дождаться спасателей. Эти поезда были куплены на Анаране.
— Что-то я спать хочу, — зевнула Оролен и откинула спинку своего кресла, остальные тоже последовали её примеру. Теперь за окном была абсолютная угнетающая чернота, так что через пару минут спали почти все. Очевидно, так обычно и бывало на всех рейсах по этому маршруту, потому что примерно через час прозвенел нежный звонок, вырывая пассажиров из сна. Айения открыла глаза и увидела слабо освещенные стены тоннеля, поезд ехал так медленно, что можно было прочитать технические надписи на них. Было очевидно, что они поднимаются на сушу.
Едва девушки пришли в себя ото сна, как поезд тотчас же выехал на пустынный бесконечный пляж и остановился. Автоматически опустились окна и 'рассосались' двери, голос из передатчика произнес: 'Стоянка — пятнадцать минут'.
— Ну что, пошли? — Оролен первая вскочила и побежала к выходу, Хэллин и Айения последовали за ней. На берегу дул легкий бриз, многие сняли обувь и, смеясь, бегали по песку. Айения подошла к кромке воды и опустила в неё руки. Она была теплой и одновременно освежающей. Четверть часа пролетели незаметно, и сигнал об отправлении застал всех врасплох. Заполняя вагон, путешественники оживленно спорили, ждёт ли их ещё что-нибудь или следующая остановка уже Друин. Оролен влетела последней, сжимая что-то в руках.
— Что это? — с любопытством вытянула голову Хэллин.
— Кокос, — с гордостью ответила Оролен. — С трудом добежала до конца пляжа. Но какие там пальмы! Метров в тридцать!
— Ты, что, залезала на них? — с тревогой спросила Айения.
Оролен фыркнула:
— Вот ещё! Просто врезала по стволу, один и упал.
Поезд мягко тронулся с места и, проехав немного вдоль пляжа, направился прямо к воде. Там, практически невидимый, находился прозрачный вход в туннель. Поезд мягко съехал вниз и, уже скользя по дну, медленно спускался по шельфу. Неожиданно у стенки тоннеля появилась небольшая стайка ярких рыбок, которая спокойно проплыла мимо. Вдруг поезд обогнул небольшой утёс и перед их глазами возник причудливый подводный городок с множеством разноцветных мелькающих пятен.
— Кораллы... — выдохнула Оролен. Действительно, это был гигантский коралловый риф, возвышающийся практически до поверхности воды. Между маленькими бугристыми веточками шныряли юркие рыбки, которые составляли настоящий калейдоскоп; они спокойно плавали рядом с поездом, вызывая громкие возгласы восхищения.
— Почему они нас не боятся? — спросила Айения.
— Стенки туннеля непрозрачны с внешней стороны. Они нас просто не видят. О, это я хочу сфотографировать!
Коря себя за то, что не вспомнили раньше, девушки сфотографировались на фоне окна, а затем просто снимали пируэты рыбок-попугаев. Проехав почти через весь коралловый риф, поезд нырнул вглубь и, постепенно набирая скорость, помчался по туннелю. Девушки съели кокос (Оролен разбила его о стальные ножки сиденья, и почти все молоко вытекло) и уже через двадцать минут Хэллин, посмотрев на часы, сказала, что скоро они уже подъедут. Оролен заблаговременно достала вещи и, действительно, вскоре впереди забрезжил свет и поезд выкатился из туннеля на большую наводненную людьми платформу.
В отличие от Белостокского Транзитного Центра здесь была не высокая, а низкая платформа и с поезда нужно было сходить по специальной лестнице. Девушки решили подождать, пока схлынет основная масса выходящих, а тем временем Айения разглядывала происходящее за окном. Это не шло ни в какое сравнение с Белостоком, настоящее Вавилонское столпотворение. Множество девушек и юношей в беспорядке перемещались по большой площадке, на которой не было обычных клумб, поскольку они бы были затоптаны в миг. Взрослых не было видно вообще, и создавалось впечатление, что случился некий ужасный катаклизм, уничтоживший всех старше двадцати лет. Вдоль площадки тянулось длинное приземистое здание с несколькими большими входами, над которыми висели информационные экраны.
— Ну всё, пошли, — с энтузиазмом воскликнула Оролен и, подхватив сумки, направилась к выходу. Айения заметила, что она прихватила также и вещи Хэллин, которая на это никак не прореагировала. Оролен с легкостью спустилась вниз, а вот Айения чуть не упала. Они опустили сумки на землю и стали оглядываться вокруг. Айения различала раздающиеся отовсюду крики:
— Касабланка, сюда! Рамафет, Рамафет! Манагуа, где вы все?! Аделаида!
Неожиданно они услышали:
— Белосто-о-ок! Белосток!!
Толпа высадившихся из поезда хлынула по направлению к одному из входов, над которым ярко вспыхнула надпись: 'Белосток'. Оролен опять взяла чемоданы, включая и сумку Айении.
— Не стоит, — попробовала возразить та. Но Хэллин заметила:
— Для неё это совсем не трудно, так что успокойся. — И действительно, Айения увидела, как Оролен быстро добежала до входа, легко распихнув чемоданами замешкавшихся. — Я уже лет пять не ношу тяжелые вещи, а для Оролен это даже не тренировка.
Они спокойно подошли к ней, девушка уже заняла место и, сбросив сумки, бухнулась на них:
— Как вы думаете, сколько нам придется ждать?
Неожиданно выражение её лица изменилось, как будто она увидела нечто отвратительное. Айения обернулась и увидела Акараса Лецри.
— Что, Сакаят, опять работаешь грузчиком? Это ведь единственное, на что ты способна. И, наверное, единственная причина, почему с тобой общается Элруд.
