Капкан для Империи

За данной, явно не относящейся к работникам меча и топора парой, вошёл ещё один "вооружённый" фонарём стражник. Но шутки в сторону, мечи на поясе этих ребят самые что ни на есть настоящие, пусть и находятся сейчас в ножнах. И это тоже важно, ведь мечи не фантастические бластеры и даже не привычный земной огнестрел, отчего делаем вывод: уровень цивилизации здесь вряд ли дотягивает до 20 века.

Общее впечатление от вошедших меня слегка успокоило. Собранные, уверенные и настороженные. Настроение рабочее, резать меня точно не собираются.

<Ваше физическое состояние было оценено>

О, шиза проснулась. Ну ладно, так и быть, не шиза, магия

Использовал оценку на моё бренное тело явно "Солитёр". Если нет, то зачем он на меня пялится, словно я девка румяная? И вообще, они это зря, ведь я, собственно, даже не шифруюсь: повернул голову в их сторону и с настороженным интересом изучаю вошедших.

И на душе у меня, кстати, неспокойно.

Закончив сверлить меня глазами, обладатель мантии встретился с "Мясистым" взглядом, после чего кивнул и прошмыгнул назад в открытую дверь, торопливо из помещения удалившись. Куда же ты, родной, а поздороваться и обняться?

И всё же я чувствую, что попал. Боже, за что ты меня так наказываешь? Да ясно за что. За то, что по характеру я вредный, стебущий всё живое сукин сын. Да, все знали, что человек я надёжный и что если в моей бригаде хорошо работаешь, то не менее хорошо и вовремя получаешь. Но не дай боже тебе неразумному косячить по мелочи, я тебе такого расскажу, что две ночи спать не будешь от воспаления совести. Ну да ладно, это теперь вроде как в прошлом.

— Как вы себя чувствуете? — вкрадчивым и осторожным голосом поинтересовался "Мясистый".

<На вас использовано очарование. В связи с вашей осведомлённостью, действие магии минимально>

Т-а-а-а-а-к... Я уже завидую этому парню, как бы мне подобный навык пригодился по жизни. А то ресторан, цветы, ухаживания. А вот себе я не завидую, ведь меня, похоже, обрабатывают.

Так что же делать? Что говорить? Как себя вести?

Да понятно что, необходимо как и всегда следовать наставлениям деда. Дед у меня был — бомба. Сто кило закалённого в горниле второй мировой войны тротила. Ну да, про "закалённый тротил" глупость, конечно, сказал, но суть отражает.

Так вот, первая заповедь моего деда звучит так:

"Внучок, никому не доверяй. Доверять, внучок, нельзя даже себе. Начнешь себе доверять, а потом съешь что-то несвежее и узнаешь, что и себе доверять нельзя".

Ну, с доверим к этим парням у меня всё в порядке, по причине того, что его нет вообще.

Сложность сейчас в том, что за первой заповедью моего деда следует вторая, помогавшая мне в жизни не меньше первой:

"Внучок, никого никогда не обманывай. Имея дело с серьёзными людьми, ты попадёшься на лжи только один раз, после чего на всю жизнь станешь для них человеком несерьёзным".

Так вот, врать я не люблю. Принципы у меня такие. Жаль только что-то мне подсказывает, что всего этим парням говорить точно не следует. Ладно, послушаем для начала, что они мне сами скажут:

— А как должен? — приподнимаясь и садясь в нише так, чтобы видеть вошедших, поинтересовался я.

Лицо "Мясистого" приняло озабоченный вид, после чего он затараторил своим приятно-гипнотическим голосом:

— Я знаю, что у вас сейчас множество вопросов и что вы, должно быть, испытываете серьёзное волнение. Да и не буду темнить, положение ваше незавидное. Более того, можно сказать, что попали вы в большую беду. Но спокойствие, первым делом спокойствие, из беды этой есть выход. Я всё вам расскажу и, конечно же, отвечу на все ваши вопросы. А сейчас мне очень важно знать, как вы себя чувствуете. А вам, поверьте, очень важно, чтобы о вашем самочувствии знали мы.

Вот же убаюкивающий сукин сын. Знаете, а ведь я ему почти верю. Почти... У меня при жизни имелась одна магическая способность. Я мог засунуть палец в свежий раствор и волшебным образом узнать сколько мешков цемента спёрли у меня со стройки. Так вот, мне не надо ничего засовывать в данного индивида, чтобы знать, что что-то тут не так. И сильно хотелось бы понять, что именно.

— Я чувствую себя прекрасно. Голова работает очень хорошо, — честно ответил я.

И это правда. Ведь не будь сейчас моё сознание разогнано до неприличных скоростей, я бы запинался и тупил, ведь общаясь с данным индивидом, я произвожу похожую на внутренний перевод процедуру. А как иначе, ведь думаю я на незнакомом для себя языке и понимаю его лишь потому, что происходит некий образный перевод. Не в смысле картинок, а в смысле значений.

Блин, или всё не так? Ну не могу я толком происходящее объяснить. Хрень в общем в моей голове творится не совсем мне понятная. Но суть её проста, я понимаю что мне говорят и могу отвечать.

Ответив на вопрос о своём самочувствии, я уставился на "Мясистого" внимательным взглядом, на который он приветливо улыбнулся.

— Неужели не хотите спросить, куда вы попали? — осторожно поинтересовался он.

— Вон туда я попал... — кивнув в угол помещения, буркнул я.

Три пары глаз проследили направление моего кивка. Стражники, которые, держа фонари, настороженно стояли по бокам от "Мясистого" хмыкнули и переглянулись, но тут же придали себе отстранённо-сдержанный вид. Дисциплинированные, однако, парни.

Обладатель же кожаной куртки какое-то время тупил на два каменных бортика, между которыми имелась чаша-углубление и небольшая дырка. Дырку я правда не видел, но исходя из того, что из угла попахивало дерьмом, был уверен, что она там имеется.

"Мясистый" укоризненно покачал головой и обнадёживающим тоном произнёс:

— Ещё раз повторюсь, ваше положение далеко не отчаянное и, если вы будете следовать нашим просьбам и рекомендациям, уже через четыре дня, очень возможно, окажетесь дома. В своём родном мире. Как вас, кстати, зовут?

— Я не помню, — ответил я.

— Ай, яй, яй. Да, увы, в таких случаях как ваш, подобное случается. Скажите, а что вы помните? Попробуйте выцепить ваше последнее воспоминание.

А вот это, барбос щекастый, я тебе, пожалуй, рассказывать не стану. Так как хреновое это воспоминание. Неприятное. Вот я словно мотылёк за мутным стеклом, а вот, после, меня начинает насильственно затягивать в это — чужое для меня тело. С невыразимой не телесной болью скручивает и тянет. И я интуитивно понимаю, что происходит данный процесс по воле сосредоточенных мудил в мантиях.

Мне, кстати, по молодости вторая заповедь деда не понравилась. Это та, которая "Не ври людям внучок". И я, как всякий считающий себя самым умным малолетний дебил, немедленно деда подловил. "Дед, говорю, а вот если тебя нацисты в плен возьмут, ты им что, всю правду расскажешь, да?"

Когда я после от дедовской затрещины очнулся, старый пердун поднял палец вверх и авторитетным тоном заявил:

"Если попадешь в плен внучок, врать нельзя особенно. Коси под дурака, недоговаривай, путай врага и маневрируй".

И уж поверьте, в вопросах попадания в плен мой старик разбирался не понаслышке.

Руководствуясь данным подходом, я ответил на заданный вопрос следующее:

— Что я помню? Помню, что мы весь вечер с товарищем Гариным его гиперболоид чинили, а после? После я спать лёг. А проснулся уже здесь. Сначала пошевелиться не мог, а далее картинки немые полетели. Ну я и лежал, просматривал их, пока вы не пришли.

— Ага, ага, — удовлетворённо закивал "Мясистый". — А что вам снилось не помните? Поверьте, это очень, очень важно. От этого напрямую зависит вернётесь ли вы домой.

— Снилось что-то конечно, но очень смутное. Вот, припоминаю, работа мне моя снилась. Я дома строю. Кошмар снился, что у нас подъёмный кран на дом недостроенный упал. Громадина такая, пылищи поднялось караул и что интересно, крановщик жив остался.

— А ещё что? — заинтересованно вытянул шею собеседник.

Морщу лоб, принимаю позу мыслителя, но вместо ответа на заданный вопрос обдумываю стоит ли дивиться тому, что собеседник не поинтересовался что такое гиперболоид и как выглядит в моём мире подъёмный кран.

— Да муть всякая, ничего важного. И неприличное снилось...

— Что именно неприличное? — насторожился "Мясистый".

— Что, что, как детей делают, — взглянув на собеседника как ни идиота, произнёс я, после чего спросил: — Тебя хоть звать то как?

— Для вас я Бруго уважаемый, — поклонился переговорщик и про себя подумал:

"Ладно, они редко помнят момент захвата и переноса. И этот, похоже, тоже не помнит. Не должен он увидеть и последние воспоминания прошлого владельца тела, их тщательно стирают. Пару раз было конечно, что видели, но такие сразу волнуются сильно, а этот спокойный, даже слишком. Но спокойствие его объяснимо: Элирум в том числе выравнивает эмоциональный фон. Думаю, можно излагать основную легенду".

— Я вижу вы достаточно спокойны и это хорошо, — начал говорить Бруго. — Послушайте меня немного. То, что я вам сейчас скажу, очень важно, да для вас сейчас всё сказанное мной очень важно. Знайте, хорошо чувствовать вы себя сейчас не должны, как и не должны быть таким спокойным. Но мы уже кое-что для вас сделали и ещё много чего сделаем для вашего хорошего состояния. Чтобы спасти вас от разрушения разума, вам дали очень дорогой препарат — Элирум. Он убирает почти все неприятные следствия произошедшего с вами, даёт большую ясность и силу ума. Отчего я уверен, что вы меня прекрасно понимаете и не менее прекрасно соображаете. И вы, наверно, уже задали себе резонный вопрос, а отчего это я заперт в камере, а этот непонятный хмырь в сопровождении двух вооружённых стражников, рассказывает мне, что всё замечательно? Есть такое?

Блин, как говорит, как говорит. Я готов ему верить, я хочу ему верить...

— Допустим, — кивнул я.

— Всё верно. Но поймите и нас. Что мы имеем на практике. Прошлый владелец этого тела был болен тяжёлым духовным заболеванием — загрязнением души. Поверьте, наш мир и его проблемы сильно отличаются от вашего мира. Впрочем, заболевание нечастое и не без труда, но излечимое. Обычно излечимое... — помрачнел Бруго, после чего продолжил:

— Для излечения проводится сложный ритуал, когда специально подготовленные светлые жрецы извлекают душу из тела и производят очистительные процедуры. Увы, но в редких, не зависящих от участников ритуала случаях, душа в тело не возвращается. Как бы сказать, пугается и уходит к источнику, не будем лезть в мистические схемы. Тело при этом остаётся в режиме ожидания, телу без души никак, знаете ли. Такое бездушное тело живёт, правда, недолго, считанные часы. Но эти часы она тянет к себе разных ментальных путешественников. Иногда это демоны, очень опасные демоны, иногда блуждающие во сне иномирцы. Вы, надеюсь, знаете, что сны — это часто путешествия в другие миры. Не все конечно, но некоторые. Ну вот, по вашему лицу я вижу, что вы меня понимаете. Ваша спящая сущность, привлечённая пустым телом как ловушкой, попалась. И мы, как вы видите, не гнушаемся некоторой осторожности, ведь мало ли, что могло в тело забрести. Но не переживайте сильно, вас уже частично проверили, и мы почти уверены, что с вами нам можно иметь дело. Но предосторожности, понимаете... Да и как я уже говорил, ситуация исправима.

Я киваю и с задумчивым видом перевожу взгляд на пол. Я всё понимаю, особенно понимаю, что мои глаза собеседнику сейчас лучше не видеть. Ведь в тех глазах крутится воспоминание, как мою "блуждающую, привлечённую пустым телом душу", пинками в это тело запихивают. Плохо иметь длинные уши, уж больно много лапши на них вмещается. Но отчего-то мне кажется, что ловить собеседника на лжи не лучшая затея. А что остаётся? Остаётся наблюдать и собирать информацию.

— И что же делать? — подняв глаза на Бирго, растерянно спросил я.

— Не волнуйтесь, всё уже подготовлено. Процедура будет происходить в два этапа. Сейчас вас проведут в специальный зал, где путём довольно сложного обряда определят точку положения вашего родного мира и то, возможно ли ваше возвращение. Процедура, замечу, неприятная. Да что душой кривить, болезненная процедура. Далее, после небольшого перерыва и принятия Элирума, вас отправят обратно в ваш мир. И с этим лучше не затягивать, так как покинутое вами тело сейчас скорее всего находится в коме. Ваше же дело не сопротивляться процедуре обряда. Сопротивляться не надо, вы понимаете? Это очень важно, не сопротивляться...

Я, признаться, заслушался. Да и что душой кривить, какая-то часть меня очень хотела этому полноватому, обладающему бархатным голосом человеку верить. И я расслабился. Упустил ту настороженность и недоверие, которые спасли меня немного ранее.

<На вас использовано очарование. Вы поддаётесь очарованию. Ваша воля подавлена. Вы во всём доверяете собеседнику>

— Я вас понимаю... — зачарованно кивнул я.

— Вот и замечательно. Чудненько, так сказать. И не волнуйтесь, всё будет хорошо. Сейчас мы сопроводим вас в нужное место. Помните, пока, увы, только подготовка. Но скоро вы окажетесь дома. И главное не сопротивляться, не сопротивляться, вы меня понимаете?

— Я понимаю... — произнёс я.

Удивительное в общем-то состояние. Вроде и голова ясная и нет никакого транса или гипнотичности. Да и заторможенности как таковой тоже нет. Есть уверенность, что всё хорошо, что Бруго — лучший друг. Такой друг, который никогда не обманет и всегда поможет. Замечательный человек. С большой буквы Замечательный.

— Вот и замечательно, — заулыбался Бруго. — Тогда вставайте и следуйте за нами.

И я встал и последовал. Последовал в свой тщательно подготовленный персональный ад...

Глава 3: Важный разговор.

* * *

Кооперацию, объединение и сотрудничество среди животных мы рассмотрим бегло, пусть и с некоторой дотошностью и глубиной. Отмечу же, однако, сразу, что в вопросе получаемой от сотрудничества выгоды, человек обходит животные виды на много шагов вперёд.

Фаён Салтарский. "Размышление о людях и животных". Глава 2. Издание 4212 года от разделения света и тьмы.

* * *

Особое управление играло роль скорее административную, а вот подчинявшиеся ему напрямую три организации — Императорская разведка (не путать с армейской), Секретная служба и Служба ликвидации "Тени" являлись образованиями заточенными больше на практическую деятельность. Однако, власть Особого управления над данными организациями была исключительно прямой и на практике сосредотачивалась в руках одного человека — приближённого императора — подполковника Евгения Ардона. И сейчас подполковник устраивал разнос сразу трём майорам — главе имперской разведки Амадею Риго, главе секретной службы Эрго Миноресу и командиру "Теней" Энелю.

Стоит, однако, держать в уме, что звания в специальных имперских организациях имели свою — внутреннюю ценность и относительно армии имели старшинство на три ступени. Так, например, Евгений Ардон, будучи подполковником, мог отдать приказ любому армейскому генералу и тот, за некоторым исключением, обязан был полученный приказ выполнить.

Расхаживая по своему просторному кабинету, Евгений — крепко сбитый, невысокий с бычьими чертами лица человек, не лишённый, впрочем, обаяния, "кипел":