Кровь на эполетах (3 главы из романа)

Показавшаяся от города процессия отрешила меня от этих размышлений. Во главе цепочки людей, направлявшихся к бивуаку батальона, шел Синицын, ведя на поводу лошадь. Рядом вышагивал высокий, худой монах с крестом на груди поверх епитрахили . Иеромонах , возможно сам настоятель. Следом поспешали молодцы в рясах без крестов. В руках они несли кирки, ломы и какие-то бутыли. Я немедленно выдвинулся навстречу.

— Здравствуйте, отче! — поприветствовал монаха первым и снял с головы кивер. — Благословите.

— Здравствуй, чадо! — густым басом ответил монах и перекрестил меня щепотью: — Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа, — после чего продолжил: — Твой офицер, — он указал на Синицына, — поведал, что сюда идут полчища антихристов. Это так?

— Верно, отче, — подтвердил я, возвращая кивер на голову.

— Чтобы их остановить, нужно разрушить мост?

— Непременно.

— Займитесь, дети! — велел монах сопровождавшим его послушникам. Те поклонились и поспешили к мосту. Остался один, с серебряной чашей в правой руке. В ней плескалась вода и торчала деревянная рукоять метелки из мочала. В левой послушник сжимал кадило на цепочке, из которого струился ароматный дымок. — Я же, сын мой, хочу дать напутствие твоим воинам битвой, отпустить им грехи и благословить на бой. Вели всем встать и подготовиться.

Будить задремавших солдат мне не хотелось, но куда денешься? Вера в этом времени — дело серьезное. Именно вера, а не религия. Нет, где-то в Петербурге заседает Святейший правительствующий синод, иерархи церкви делят посты и интригуют, но здесь, в глубинке, люди верят истово, с душой. Для них христианство — образ жизни. Оттого и нет у крестьян и солдат страха смерти, для них она лишь порог перед жизнью вечной. Я приказал Синицину поднимать людей.

Пока батальон выстраивался, наблюдал, как послушники ломают мост. Мосты в этом времени делают просто. Вбивают в дно реки опоры из толстых бревен, на них укладывают балки, поверх настилают бревенчатый помост. И вот сейчас послушники курочили помост кирками и ломами, а бревна сбрасывали в реку. Закончив, полили балки маслом и подожгли. Огонь занялся споро, и вскоре остатки моста пылали. Замечательно! Если французы захотят восстановить, не выйдет.

Тем временем батальон выстроился, и я поспешил занять место на правом фланге. По моей команде солдаты и офицеры стащили с голов кивера. Монах двинулся вдоль строя, помахивая кадилом и творя молитву. Пройдя до конца, передал кадило послушнику и взял чашу. Шагая обратно, махал метелкой, щедро окропляя егерей святой водой. В этот момент к строю подскакал казачий есаул с тремя офицерами. Торопливо спешившись, они стащили с голов шапки с султанами и встали с краю от меня. Получив свою порцию святой воды, широко перекрестились и поклонились монаху. А тот, отдав опустевшую чашу послушнику, подошел ко мне.

— Идем, чадо!

Я послушно последовал за монахом. Он привел меня к середине строя, где мы встали.

— Не могу опросить каждого, будешь отвечать за всех, — сказал монах. — Говори громко, чтобы все слышали. Как имя твое?

— Платон.

— Грешен ли ты, раб Божий Платон?

— Грешен, — подтвердил я.

— Каешься ли в грехах своих?

— Каюсь, — я склонил голову.

Монах накинул на нее епитрахиль.

— Отпускаю тебе, раб Божий, грехи твои, а также всем воинам твоим. Во имя Отца и Сына, и Святого Духа. Аминь.

Монах снял епитрахиль и протянул мне крест. Я приложился к нему, после чего выпрямился и надел на голову кивер.

— Слушайте меня, дети мои! — сказал монах, обращаясь к егерям. — Тяжкое дело вам предстоит — смертная битва с ворогом. Антихрист идет сюда, чтобы поругать наши святыни, жечь, грабить и убивать. Не попустите этого. А коли доведется скончать живот свой, то чистые души ваши угодят сразу на небо, минуя мытарства. Ибо сказано в писании: "Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих". Благословляю вас, дети мои!

Монах перекрестил батальон и пошел вдоль строя. При его приближении, солдаты крестились и кланялись. По их посветлевшим лицам я видел, что не зря приказал всех разбудить. Теперь они не отступят и не побегут. Да и я с ними.

Я проводил монаха до конца строя, а затем осторожно тронул его за рукав рясы.

— Чего тебе, чадо? — повернулся он ко мне.

— Такое дело, отче. Если мы все тут ляжем, неприятель ворвется в город... Надо, чтобы жители ушли, да и вам бы советовал. Не к чему попусту умирать. Дома, коли сожгут, отстроить можно, а вот людей не вернешь. Город превратится в пустошь.

— Ладно, коли так, — ответил монах. — Озабочусь.

Он кивнул и побрел к монастырю. Следом устремились послушники. А ко мне подошел есаул с казаками.

— Справный ты командир, капитан, — сказал, разгладив усы. — Первым делом на молитву людей поставил, грехи им отпустили. И мы с вами, стало быть, сподобились. Это по-нашему, православному. А то я, на тебя глядючи, было подумал, что немец какой. Мундир щегольский, сапоги блистючие — не полковые сапожники тачали. Кресты за что получил?

— Смоленск и Бородино, — ответил я.

— А я не сподобился, — вздохнул есаул, — хотя от самого Гродно с Багратионом шел. До Москвы добегли в черных рубахах, поменять было никак. Ладно, капитан, давай знакомиться. Есаул Кружилин Егор Кузьмич, командир полка. А это мои сотники: Атарщиков, Заикин и Шебуняев.

— Капитан Руцкий Платон Сергеевич, командир первого батальона 42-го егерского полка.

— Атаман прислал меня к тебе в помощь. Поведай, Платон Сергеевич, как думаешь французов бить?

— Итальянцев тоже, — уточнил я. — На нас идет корпус Богарне, вице-короля италийского. Под его началом французы и итальянцы.

— Нам без разницы, — сплюнул казак. — Что тех рубить и колоть, что этих.

— Сейчас своих офицеров позову, — предложил я. — Вместе обсудим. Значит так, господа, — продолжил, когда все собрались. — Неприятель придет с той стороны реки. Мост мы сожгли, брода нет. Итальянцы начнут ладить переправы, без того город им не взять, батальон будет им мешать в этом насколько возможно. Но пятью сотнями егерей весь фронт не прикроешь. Мало нас. Неприятель непременно обойдет с флангов. И вот тут задача для вас, Егор Кузьмич, — повернулся я к есаулу. — Помешать итальянцам построить переправу вы не сможете, для этого ружья нужны. Так что пусть ладят. А вот когда начнут выбираться на берег, берите их в пики и сабли. Удастся после того переправу разрушить — честь и хвала, не получится — отскочили и спрятались за домами. Полезут опять — снова ударили.

— В первый раз, может, и выйдет, — почесал заросший подбородок есаул, — а вот во второй — вряд ли. Подтянут пушки и ударят картечью.

— Не будет у них пушек, отстали в грязи, как и наши.

— Точно знаешь? — Кружилин впился в меня взглядом.

— Сам увидишь, — хмыкнул я. А что? Так было в моем времени. Французы их не сразу подтащили, оттого Малоярославец и переходил из рук в руки в течение дня. — Хочешь отличиться, Егор Кузьмич? Вот тебе случай. Не позволим итальянцам перейти на этот берег, будет тебе слава, крест и дуван.

— А дуван откуда? — удивился казак.

— Они из Москвы идут, которую перед тем долго грабили. Смекаешь, чем у солдат ранцы забиты?

Кружилин переглянулся с сотниками и кивнул.

— Сделаем, Сергеич!

— Рекомендую расставить сотни в разных частях города.

— Не учи отца яйца чесать! — хмыкнул казак и взлетел в седло. Следом — его сотники. — Прощай, капитан! Даст Бог свидимся.

Четверо всадников сорвались с места и скрылись за домами. Я проводил их взглядом. Надеюсь, есаул сдержит слово.

— Господин капитан, — вернул меня к действительности Синицын. — Про дуван вы верно знаете?

— Не сомневайтесь, Антип Потапович! — кивнул я. — Полно у них в ранцах добра.

Губы Синицына тронула улыбка. Знаю, что подумал бывший фельдфебель. Потапович заведует неофициальной батальонной кассой, которая пополняется за счет продажи трофеев. После Бородино касса опустела, а тут возможность пополнить. Синицын теперь офицер, его доля в добыче возросла. Есть шанс по окончанию войны выйти в отставку с кое-каким капиталом. Вот и пусть думает об этом. Лучше, чем о том, что придется лечь костьми.

— А теперь, господа, — сказал я. — Обсудим тактику наших действий...

* * *

Офицер подскакал к группе генералов в шитых золотом мундирах, восседавших на красивых, чистокровных лошадях, и бросил ладонь к киверу:

— Ваше королевское высочество! Русских войск на этом и противоположном берегу реки не обнаружено. Жителей в городе не наблюдается, похоже, ушли. Точнее выяснить не удалось — мост через реку сожжен, причем, недавно, опоры еще дымятся. Посылать людей на другой берег посчитал излишним — армию в кустах не спрячешь.

— Вы правы, капитан, — кивнул Богарне . — Благодарю.

Разведчик вновь козырнул и, завернув лошадь, ускакал. Вице-король повернулся к одному из окружавших его генералов.

— Честь занять первым этот русский городишко отдаю вам, Дельзон . Вы отличились в Московской битве, захватив Бородино, повторите этот успех.

— Благодарю, ваше величество, — поклонился генерал.

— Два часа хватит? — спросил Богарне. — Успеете, генерал? — спросил Богарне, пряча часы в карман жилета. — Неплохо было бы пообедать под крышей. Надоели бивуаки.

Генералы улыбнулись немудреной шутке.

— Не сомневайтесь, ваше высочество! — заверил Дельзон и, козырнув, умчался к себе в дивизию. Отдав нужные распоряжения, он вместе с братом Жан-Батистом, служившем при генерале адъютантом, направился к берегу реки. Там Дельзон, спешившись, первым делом осмотрел мост, вернее, его остатки. Разведчик не соврал: сожгли недавно. Балки прогорели и упали в реку, опоры обуглились и еще тлели — восстановить быстро не получится. Это подтвердил и подъехавший к нему майор-сапер.

— Наведем временную, наплавную переправу, господин генерал, — сообщил он, осмотрев остатки моста. — Свяжем плоты, прикрепим их к опорам, для устойчивости вобьем по сторонам в дно бревна. Даже пушки пройдут.

— Действуйте, — кивнул Дельзон.

Майор повернулся к своим саперам и прокричал команду. Бородатые солдаты в белых парусиновых фартуках, являвшихся составной частью их мундиров, скинули ранцы с плеч, взяли пилы и топоры, и направились к густо растущим вдоль реки деревьям. Их было много, как и кустов — обычное дело для России. Дельзон видел это не раз. Осень стояла теплая, и листья на деревьях и кустарниках пожелтели частично. Последних было много — настоящие заросли. И вот почему этим русским не очистить берега реки хотя бы перед городом? А так срубили деревья и кустарники на десять шагов в каждую сторону от моста, чем и ограничились. Дикость! "Хотя нам это к лучшему, — подумал Дельзон. — Не придется посылать саперов в лес за бревнами. Повозок в дивизии мало, как и лошадей".

По обеим сторонам от генерала дружно стучали топоры и визжали пилы. Саперы ловко валили деревья, обрубали с них сучья, затем, распилив получавшиеся бревна под нужный размер, тащили их к остаткам моста. Здесь другие солдаты ловко вязали плоты после чего, орудуя вырубленными жердями, спускали их на воду и крепили к остаткам опор. Третьи, взбежав на плот, вбивали по другому его краю в топкое дно тонкие бревна, заостренные с одного конца. Сначала — обухом топора, а затем — деревянной бабой с прибитыми к ней ручками. Наплавной мост рост на глазах и скоро приблизился к мосткам на противоположной стороне. Сюда, видимо, ходили стирать белье из города русские бабы. Один из саперов взобрался на мостки, один из товарищей бросил ему конец веревки. Сапер ловко поймал его и побежал к берегу. Там он, зажав веревку в зубах, стал вбивать в берег кол, который перед этим держал под мышкой. Закончив, привязал к нему веревку. Бросив топор, вернулся на мостки, где товарищ подал ему еще один кол и конец веревки. С ними бородатый сапер поступил аналогично. Затем с присоединившимся к нему товарищем, упираясь ногами в землю, стал подтягивать ближний к нему плот. Когда тот коснулся берега, саперы привязали веревки к кольям, закрепив переправу. Делали они это настолько ловко, что Дельзон залюбовался.

— Алексис! — внезапно раздался крик брата.

Дельзон повернул голову. Брат указывал рукой на противоположный берег в стороне от наведенного моста. Генерал глянул туда и похолодел — над кустами и среди деревьев вырос строй солдат в зеленых и серых мундирах. В руках они держали ружья, из которых целились в генерала и саперов.

"Дьявол!" — еще успел подумать генерал, и это стало последней его мыслью. Сразу две пули пробили ему грудь, третья угодила в лоб. Дельзон умер мгновенно. Обливаясь кровью рухнул его брат, падали и не вставали более с земли саперы. Те что находились на переправе, сиганули в воду, но намокшие мундиры разом утащили их на дно. Тем временем выскочившие из-за кустов русские егеря перебежали по мосту на занятый французами берег, где дружными залпами отогнали всполошившуюся было пехоту неприятеля. Тем временем их товарищи собрали инструмент и ранцы убитых саперов. Не забыли про убитого генерала и офицера, забрав их шпаги, пистолеты и двууголку Дельзона. Бежавших лошадей ловить не стали — торопились. Покончив со сбором трофеев, русские ушли на свой берег, перерубив перед тем трофейными топорами связывавшие плоты веревки. Освободившиеся плоты поплыли по реке мимо ее заросших берегов. Переправа перестала существовать.

Вице-король с генералами согревался подогретым вином, когда от реки донеслась заполошная стрельба. Стреляли много и часто. Лица генералов вытянулись. Богарне отставил бокал и жестом подозвал адъютанта.

— Узнайте, что там! — приказал хмуро.

Адъютант вскочил на коня и ускакал. Пока он отсутствовал, вице-король молча ходил возле походного столика, заложив руки за спину. В этом он невольно подражал своему знаменитому отчиму. Отошедшие в сторонку генералы наблюдали за командиром корпуса, не решаясь завести разговор. Слуги и вовсе превратились в соляные столбы. Так продолжалось минут десять. Наконец со стороны реки показался всадник. Подскакав, адъютант спрыгнул на землю и подбежал к Богарне.

— Ваше королевское высочество, — доложил, бросив ладонь к киверу. — Засада. Русские прятались в кустах и за деревьями, а когда саперы навели мост, открыли пальбу. Перебив саперов, разрушили мост. Погиб генерал Дельзон и его адъютант Жан-Батист, — добавил офицер, понизив голос.

— Как?!

Богарне уставился на адъютанта.

— Генерал с братом наблюдали за строительством моста и угодили под залп, — ответил тот, поежившись.

— Черт! — выругался Богарне и повернулся к генералам. — Офицера, проводившего разведку — под суд! И... — он обвел взглядом подчиненных. — Пино ! Вы замените Дельзона.

— Слушаюсь, ваше высочество! — поклонился генерал.

— Перед тем, как наводить переправы, проведите тщательную разведку местности. Отгоните русских от берега реки и не позволяйте им приблизиться. Можете взять в помощь 12-ю бригаду кавалерии. Лишней не будет. И не повторяйте ошибки Дельзона — у меня не так много хороших генералов.