Глава Одиннадцатая. Заговор

Далее шел ровный и весьма сильный поток крови — настолько близок по цвету был этот ручей. Однако, это была самая бесполезная подпитка из всех: везде, где бы "Кровь" не встречалась с другой эмоцией, она тут же теряла свой цвет, замещаясь на новый. Даже следа не оставалось, сколько бы не было "Крови". До "цветов" этот поток не добирался вообще нигде.

"Страх", "Месть", "Ненависть" и "Ярость" — четыре основных столпа веры дроу, четыре основных догмата их божеств. Страх — это Ллос. Месть — Киарансале, Ненависть — Ваэррон и Ярость — Селветарм, бог оружия и битвы, Защитник Паутины, которого даже и не пытались ввести в Земли, но, похоже, оставили ради массовки.

И последний ручеек, переливающийся серебристо желтой "водой", утыкавшийся в серый поток страха, но не растворявшийся в нем, а освещавший крохотный пятачок в мощной реке серости, прежде чем исчезнуть, поглощенным ею. Отдельные искорки этого ручья мерцали везде в паутине Души, местами даже собираясь в капельки и озерца, и там, где это случалось, происходили разительные перемены. "Крови" Ярости эти искорки придавали красивый алый оттенок, отчего она уже воспринималась не такой угрожающей и опасной, и даже могла какое-то время подавлять Страх. Черноту Мести они сами успешно растворяли в себе, сколько бы ее ни было — единственные, кто мог такое сделать. Лаву Ненависти искорки успокаивали и охлаждали, делая черно-красный поток каким-то веселым, не опасным и не таким разрушающим. Там, где простая Лава разрушала паутину Души, тот же поток, украшенный Лунными Искрами наоборот, делал ее прочнее, а цвета начинали сиять ярче. А вот Страх боролся с желтоватой водой яростно, давил ее всем своим количеством и темнотой, не давая сверкать и переливаться, и из-за этого вся паутина души была затянутся серой туманной пеленою.

Последний значимый догмат: Красота и Свет — Эйлистри!

Постепенно обнаружились и другие цвета: тоненькие и слабенькие. Зеленый цвет весенней листвы: Жизнь, Созидание — тончайшая нить, протянутая от Светлой Богини. Лиловый: Вожделение, Наслаждение — этот ручеек тоже был тонок, слаб и имел маркер демонических сил, вот уж сюрприз. Затем обнаружился ярко-белый лучик от Эльрата и тошнотворно-болотный цвет хаки — слава богам, это послание от Всехзохаваю было еще боле слабым, чем предыдущее. Имелись и другие проблески, которые вели подпитку Души, но они были настолько слабы, что с трудом замечались глазом, и уже не определялись, к какому из божеств имели отношение.

Копаться внутри Души было попросту опасно, и я стала внимательнее изучать поступающие потоки. Убрать серость, усилить серебристо-желтый цвет... Но как? Клубящаяся тьма, из которой вырывались потоки, оказалась твердой, как камень. И лишь там, где поток цвета вырывался на свободу, имелись, вроде как, камни, перекрывающие проход. Вот они-то отлично расшатывались! Стоило мне только извлечь один, перекрывающий серебристо-желтый поток, как тот тут же усилился, и стал отыгрывать пространство у Серости. Изучив же исток потока Страха, я убедилась, что легко могу перекрывать его все теми же комьями черноты, ранее перекрывавшими поток энергии Эйлистри. Все стало более-менее понятно, вот только времени оставалось все меньше, на изучение ситуации и выданной задачи я потратила почти шесть минут. Да и "камни", перекрывающие поток, оказались неподатливыми. Вытаскивать их было непросто. В какой-то момент, когда поток Эйлистри уже был намного сильнее серого страха Ллос, я, по наитию, попыталась вытащить камушек, перекрывавший зеленый поток. Получилось, толщина нити увеличилась, зелени в паутине Души стало заметно больше. Но и сложность проделанной работы оказалось несоизмеримой. Добытый клок тьмы отправился перекрывать Черноту Мести, сокращая ее. Ярость я трогать не стала, это чувство почему-то прекрасно сочеталось с любым другим, каждый раз преобразовываясь во что-то более созидательное, чем была сама по себе. А уж в сочетании с Лунными Искрами или Изумрудной Зеленью и вовсе радовало глаз. Не стала я трогать и Ненависть — просто времени не оставалось. Странно даже, что это не самое лучшее чувство, почему-то, приветствовалось другими богами, и их цвета лишь дополняли Ненависть, делая ее чуть менее разрушительной, сглаживая. Только ярко-белый поток Эльрата решительно уничтожал Лаву, превращая ее в холодные черные комья. Именно ручеек Святого я постаралась усилить в последнюю очередь, больше эксперимента ради. И не смогла. Перекрывавшие поток комья тьмы сидели очень прочно, и расшатать их было решительно невозможно за оставшееся время. Однако, даже само расшатывание, как оказалось, усиливало поток, пусть и не на много. Наконец, за десяток секунд до окончания таймера, я остановилась, окинув взглядом получившуюся картину.

Получилось неплохо. Тем, где раньше клубился Серый Туман, теперь все переливалось яркими красками, в которых превалировало серебро и зелень. Но ни яркая красно-желтая Лава, ни кроваво-красная Ярость никуда не делись. Просто если раньше они подавлялись страхом, то теперь наоборот, усиливались и управлялись желтыми потоками. Не исчез и Страх. Он теперь переплетался, не смешиваясь, с другими цветами, незаметно присутствуя в каждом потоке. Однако стоило только возникнуть озерку Серости, как тут же накатывала яркая волна, и смывала его, заполняя получившееся пространство разноцветной "водой". Все правильно: страх есть сигнал, на который надо отреагировать, но не более чем. Отдавать всего себя страху означает жить в постоянном стрессе, и попросту изводить себя и окружающих. Нет, Страх не крепок, как скала. На самом деле, он мягок и податлив, как вата. Это все окружающие чувства делают из страха каменную стену, пытаясь ликвидировать угрозу, и тратя на это всю свою энергию, которую сам Страх даже не усиливает, а наоборот, поглощает.

Я слегка залюбовалась полученным результатом, как вдруг все резко собралось в одну белесую точку, оказавшуюся белком закатившегося глаза Бинайраэна. Дроу все также висел в лапище Медведя, находясь в бессознательном состоянии. Я и сама чувствовала такую усталость, что готова была упасть тут же и отрубиться. Запас Веры исчез весь до последней капли, а на выносливость оказался наложен небольшой штраф. Похоже, я перерасходовала все свои личные запасы, но, находясь в полубессознательном состоянии, не смогла начать черпать их из алтаря. Чисто интуитивно я сделала пару шагов назад, к кровати, и, почувствовав позади себя опору, упала на нее.

— Все сделано, — я жестом махнула рукой к двери. — Надеюсь, что получилось правильно, но сейчас я просто никакая. Медведь, отнеси, пожалуйста, этого парня отдохнуть, Джандиира покажет, куда. Мне, пожалуй, тоже нужен отдых. Имаэри, вместе с Радинэль осмотрите приспособление, которым Сайфелаэ распылила порошок. Нам что-то подобное пригодится для диверсии против орков. Да, и еще... Хитрый Бунтовщик, конечно, имя как имя, и мне повезло, что ему дали именно такое. Но, на всякий случай, когда очнется, предложите выбрать официальное прозвище.

* * *

Зарда и Сайфелаэ сбежали не одни, с ними ушли еще три дроу: двое из "команды" Бинайраэна и единственная воительница из собственной группы "теней" Зарды. Чесслайдрил своей властью объединила остатки двух команд, и отправила эту — целиком мужскую, кстати — группу, охранять гоблинов на шахте. Я могла это только одобрить. Доверия, к сожалению, им не было. Сама я вынуждена была отправиться на отдых перед очередным полуночным поклонением. За это время военными был выработан план атаки форта гоблиноидов, с учетом нехитрого приспособления, которым меня попыталась отравить Сайфелаэ. Да, она использовала взрывающийся плод, немного усиленный магией для пущего эффекта, а потом попросту положила пару таких слегка подсушенных, чтобы не взорвались раньше времени, плодов в бумажный мешочек с грибными спорами. Взрыв успешно разрывал бумагу, и споры разлетались в довольно большом объеме. Для этого достаточно было "оживить" плоды малой толикой магии жизни из числа простейшей бытовой, которой владел любой садовник. И которую Сайфелаэ смогла перенести на свиток. Им и воспользовался охранник-дроу для активации споровой "бомбочки", заложенной в комнате "Ясинтры" перед моим визитом.

Как же смущенно выглядели Имаэри и Радинэль, которых умудрилась переиграть на их поле простая садовница!

За беглецами, конечно же, следили. Азалайтен заверила меня, что раньше воскресного полудня родов не произойдет, и жертвовать пока будет некого. Дива же, в свою очередь, согласилась с тем, что сама Сайфелаэ вовсе не лидер заговорщиц, а такая же жертва, как и ее ребенок. Настоящий лидер — Зарда. Именно она, войдя во вкус запугивания окружающих, постепенно решила, что я не права в своем упрямом следовании догмам Эйлистри. Увидев же мое преобразование, и поняв, чем ей это грозит в будущем, Зарда решила действовать. Тем более, что срок родов приближался. Найти себе союзников среди бывших слуг Паучихи оказалось для нее не сложно. Достаточно было сказать, в кого я превратилась, и Бинайраэн тут же активировал свою ловушку на Шайнтлайна, но творчески дополнив ее побегом Зарды и Сайфелаэ. "Ясинтра" использовалась в темную. Да, она писала свою записку, вот только еще до того, как я разобралась с Мастером и стала Серебровласым Рыцарем. Про мое преобразование она не знала, просто, отдохнув от плена крысолюдов, собралась мыслями на тему что делать дальше, и решила начать действовать по-своему. Записка была придержана, чуть-чуть подправлена, и выдана мне тогда, когда это было нужно Бинайраэну. План же последнего я разгадала полностью: "подвинуть" Шайнтлайна, и потихоньку организовать переворот в пользу Ллос. На месте главного контрразведчика замка это было сделать довольно просто. Все это рассказал мне сам Бинайраэн, когда пришел в себя. За ним, конечно, присматривали, но не трогали, и не мешали первым делом отправиться в таверну, и напиться до потери сознания. Вот в процессе этого действа я и выслушала его исповедь.

— Я испугался. Раньше мне это казалось чем-то самим собою разумеющимся, — чуть не плакал он. — Как же, оказаться в одном замке с душеедкой, которой нас пугают чуть ли не с пеленок! Почти что с демоном! А госпожа Т"рисстри взяла, да и приняла это спокойно, словно само собою разумеющееся. Оно и понятно, Мать наша... — имя он, может, и попытался вымолвить, но не смог. — От нее окончательно отвернулась.

— Ты потому и подбросил ей ложную версию?

— Ну да. Ты ж ей и раньше доверяла, а теперь и подавно должна была. А вот скажи мне, на чем я прокололся? — Бинайраэн явно пошел слегка вразнос, а вдобавок перекрытая подпитка страха перестала действовать. Раньше фамильярничать с женщиной он даже в подпитии не стал бы.

— Я же следила не только за "Ясинтрой" и тем, кто с ней общается, но и за тем, от кого придут соответствующие сигналы. В этом случае, Т"рисстри была не лучшим вариантом для запуска ложного следа. Не будь его, я бы начала действовать самостоятельно, и тогда у твоего заговора были неплохие шансы. — сказать прямым текстом, что главной причиной, выдавшей Бинайраэна, было присвоенное ему системой имя, недвусмысленно говорившее о предательстве, я не имела права.

Бинайраэн опрокинул в себя еще один стакан спиртного. Я, моральной поддержки ради, пригубила и свой, с "лесным чаем" — отваром, предоставляемым халфлингами. Табу на спиртное, даже виртуальное, для себя я не отменяла.

— Ну и хорошо, что я прокололся, — согласился он нетрезвым голосом. — Зато теперь мне не страшно. Или страшно? Страшно то, что мне не страшно... Нет, не так... Ох, запутался я, в общем.

— По крайней мере, ты можешь спокойно расслабиться и напиться без опасений за свою спину, — констатировала я. — Ближайшие дни все равно не ожидается ничего срочного в твоей компетенции. А после уничтожения лагеря орков... Воскресенье, опять я устрою гуляния.

— Это да... Приятно... Ик... Расслабиться...

— Скажи, ты поможешь мне спасти Сайфелаэ и остальных?

— За... Зачем?

— Они не потеряны окончательно. В любом случае не потеряны.

— Но с моей помощью будет проще, это ясно. Глу... Помогу, в общем... Не... Не знаю... Ох...

— Ладно, отдыхай, расслабляйся. С орками ты и твоя группа мне вряд ли могли помочь, — я встала, и вышла за дверь таверны. Нет, с орками он бы очень даже помог, как и мастера скрыта Зарды, но и без них ничего сложного моя операция не представляла. Основную работу на себя брали согласившиеся на щедрую оплату Тарук и его кобольды.

Интерлюдия

День Ирины был расписан довольно плотно, ведь на ней был не только мониторинг похождений Сешат в игре, но и слежение за работоспособностью игровой камеры: подмены питательного раствора, позволявшего подпитывать тело, не выходя из игры, и уборка контейнеров с испражнениями. А также готовка и уборка в помещениях дачи, где, собственно, они и базировались, подальше от городской суеты. А помещение это, вдобавок рассчитанное на проживание инвалида, было весьма немаленьким. Так что работы было много. Обязательный мониторинг всего, происходившего в игре и написание обязательных отчетов на эту тему тоже являлись серьезной работой, и требовали немало времени. Как результат, приходилось четко расписывать свое время, и что-то проматывать, что-то опускать, как несущественное. Может быть, поэтому, она и упустила из внимания те мелочи, которые, исходя из пришедшей ей с курьером бумажной корреспонденции, были сочтены важными. А вот сейчас, перебирая замечания, и прокручивая еще раз фрагменты из игры, к которым они относились, она попросту не представляла себе, что же с этим делать дальше? Выводы были, мягко говоря, неоднозначными.

Самым серьезным проколом была песня-стих, которую продекларировала Дива после боя у моста. Сама по себе песенка не содержала ничего странного, если не считать пары подправленных строк. Сразу после исполнения, она Ирину нисколько не заинтересовала просто потому, что в игровой базе данных еще при ее работе на Земли было столько всевозможных мелодий и песен, что найтись могло все, что угодно. Это и стало причиной того, что сам стих Ирина проверять не стала. Однако фокус оказался даже не в самой песенке, а в том, что Дива произнесла дальше: "Сочинил какой-то никому неизвестный парень, а одна бардесса записала. Потом другой бард сделал эту песню."

"Старый Мост" оказалась стихотворением, доделанным до песни участником совершенно неизвестной ей рок-группы "Сузорье" Владимиром Пучинским. А источником стихотворения была книга Агнии Барто "Переводы с Детского", изданная в далеком 1977 году. Автор исходного текста: Младен Клюге, 12 лет!

Дива в точности рассказала историю создания песни!

Вот и думай, была ли эта информация привязана к записанным в базу Земель данным или нет? И вообще, есть ли эта песня в базе? Сама база была открыта ограничено из-за авторских прав создателей музыки и песен, и узнать, что в ней есть, а чего нет, было возможно только косвенно. Так, можно было заказать за деньги музыкальный кристалл. Но далеко не все песни было возможно купить, если внесший ее в базу игрок по какой-либо причине запретил бы это делать. То есть, Дива, могла знать песню, могла знать ее историю, и внешними средствами проверить эти познания было невозможно. Подозрения подогревались еще и тем, что конкретно эту песню записать на кристалл было нельзя.