Поел и с удовольствием вытянулся на узкой, жесткой кровати, я был чистый, сытый, на набитом свежим сеном матрасе, и даже простыне, пусть из небеленого полотна, но как все-таки хорошо снова почувствовать себя человеком.

Волчица, съев говяжью печень, тоже видно чувствовала себя хорошо и, свернувшись калачиком, у порога двери, принялась дремать. Утром я проснулся от того что кто — то всхлипывал в комнате, открыв глаза увидел девушку, лет шестнадцати, забившуюся в угол, и горько плачущую. Спросонья, я даже не понял кто это.

— Ты кто и как сюда попала,— пробормотал я. В ответ услышал, лишь усиливающийся плачь. Наконец я начал приходить в себя и сообразил что это моя волчица, или как там ее, Иваста. Вот же ни чего себе. Она сидела, зажавшись в углу, совершенно голая, и уже начинала с горя подвывать.

-А ну тихо,— рявкнул я,— ты чего тут сырость разводишь, что такого произошло, что надо убиваться, как по покойнику.

— Я очень испугалась, и я совершенно голая,— не переставая всхлипывать, проговорили из угла.

-Так, я сейчас выйду, а ты ложись в кровать и укройся,— сегодня сходим на рынок и купим тебе соответствующую одежду. Я быстро оделся и вышел из комнаты. Остановившись у двери, услышал как по полу, прошлепали ступни ног и, выждав какое-то время, открыл дверь.

-Ты как, мне можно войти, — спросил я.

-Да, входите.

Укрывшись до подбородка, на кровати лежала симпатичная девушка, с большими заплаканными, серыми глазами, пухлыми губами и нежным овалом лица. Не успел я войти в комнату, как в дверь постучали, и вчерашняя служанка, вручила мне мою одежду сухую, чистую и пахнущую травами. Ткнув ей в руку какую-то медную монету, я закрыл дверь, и в раздумье уставился на девушку.

Надо ее одеть, лучше конечно тащить с собой на рынок, и там подбирать одежду по размеру. Но в чем ей туда идти, вот вопрос. Кинув на кровать вещи из стирки, я предложил ей надеть мою рубашку

— Пойду пока закажу завтрак, а потом будем думать, как тебя одеть,— проговорил я, выскальзывая за дверь.

За стойкой стояла та же служанка, приносившая одежду.

-Что желает господин,— с улыбкой спросила она.

-Что вы можете предложить на завтрак.

-Пироги с печенкой, вареные яйца, холодное мясо, пока все, из напитков пиво, разное вино и фруктовый взвар.

-Тогда принесите в комнату пироги, мясо, и взвар, мяса несите побольше. Вернувшись к себе, я застал волчицу, примеряющую мои штаны. Вместится, она могла вся, в одну колошину, да и по длине надо было укоротить чуть ли не вдвое. Увидев меня, она покраснела, но штаны не сняла, рубашка ведь не платье, и хоть опускалась до колен, но девушка решила что не стоит, постороннему мужчине видеть даже того что оставалось. Интересно в образе волчицы она была намного больше обыкновенного волка, оборотни крупнее, сильнее и выносливее своих простых собратьев, а вот в образе человека, небольшая стройная девушка.

После завтрака, я решил все-таки сам отправиться на рынок, и что-то приобрести из одежды для Ивасты. А потом уже можно будет сходить и вдвоем, что бы выбрать одежду по ее вкусу и размеру, сам подбирать ей гардероб я не рискнул. Объяснив все это девице, и приказав ни кому не открывать и не отзываться, я отправился на рынок.

Рынок был шумный и многолюдный, даже за пару кварталов было слышно его гул, а уж "ароматы" накрывали перед самым рынком. Здесь смешалось все, и запах морских даров, которые продавали на рынке и вонь, каких-то гниющих отходов, человеческий пот и запах животных. Небольшой ветерок с моря, дующий порывами, на некоторое время сдувал эти "ароматы", но затем они снова наваливались на снующий народ, так что у непривыкшего человека к таким ароматам, слезились глаза.

Какое-то время я с трудом дышал, стараясь успокоить рвотные позывы, но потом привык, и уже спокойно разглядывал выставленные на продажу товары. В нескольких местах вещали проповедники Урху, их почти ни кто не слушал, но это их не останавливало, и они монотонно повторяли раз за разом текст своей проповеди.

Вдруг я почувствовал, как кто-то пытается добраться до моего кошелька, на поясе под камзолом, дав время, что бы вор подальше запустил руку, я ее резко схватил и сжал.

-Ой, ой, ой,— услышал я и посмотрел на того кто хотел меня обворовать. Худой парнишка, лет семнадцати, в потрепанной рубашке с непокрытой головой, жалобно ойкал, даже присев немного от боли. Я ослабил хватку, но не отпустил руку вора.

— Ой, дяденька отпусти, я нечаянно, я даже не думал сделать что-то плохое,— заныл он, при этом нагло усмехаясь. Тут же вмешалось несколько зевак, не малой комплекции. Видно было, что это одна команда.

-А ну отпусти мальчишку, чего с пацаном связался, проговорил один из них, а остальные двинулись ко мне.

-Хорошо отпускаю, — проговорил я, и резко сжал руку воришки, ломая ему кости запястья. Парень охнул и стал заваливаться, потеряв сознание, один из защитников подхватил его, не дав упасть, и удивленно заглянул в лицо. Я же повернулся и попытался уйти, но кто-то из охраны вора, схватил меня за плече.

— А ну постой,— прорычал тот, кто меня схватил. Я же ухватив его пальцы, резко взял их на излом и, развернулся к говорившему, чуть нажал и мордоворот стал передо мной на цыпочки, пытаясь ослабить давление.

-Ты что-то хотел?— спросил я его.

-Отпусти,— просипел он бледнея.

— В следующий раз, я просто сломаю тебе руку, ты понял.

-Понял, понял, отпусти господин. Я отпустил его руку, обвел взглядом троицу и, повернувшись, пошел к увиденной мной ранее, лавке торгующей ношенной одеждой. В лавке я долго перебирал одежды, пытаясь что-то выбрать, наконец, нашел почти не ношеное платье, серого цвета. Заплатив за этот сэконд-хенд, я не вытерпел и поинтересовался, откуда эта одежда. Продавец замялся, не зная, что ответить.

-Я не знаю господин, доставляют мне ее жрецы Урху, а где они ее берут мне неизвестно,— промямлил торговец, пряча глаза. И тут до меня дошло, это может даже быть одежда тех, кого отправили на жертвенный алтарь. Мурашки пробежали по спине, и меня даже передернуло от брезгливости. Но деваться было некуда, и я только сильней сжал платье в руке.

-Господин вы не волнуйтесь, все вещи вычищены и постираны, но я уже выходил из лавки.

— Но ведь говорят, что в жертву приносят только животных, людей же, кто не готов принять религию Сингов, изгоняют,— думал я по дороге. Нет, надо будет все шить новое, что бы ни чего не напоминало о том, чья может быть одежда.

На постоялом дворе я проскользнул на второй этаж и, постучав в дверь, окликнул Ивасту. Дверь открылась и меня впустили.

-Вот примерь, и надо быстро наведаться в мастерские, где шьют одежду,— проговорил я, передавая девушке платье. Когда она вышла, одевшись, видно было что платье немного широковато на нее, но да сейчас других вариантов не было.

Пройдя по городу, мы нашли швейную мастерскую, и я предоставил Ивасте полную свободу действий. Она что-то обсуждала с хозяйкой, пока ее обмеряли, а та что-то записывала. После чего хозяйка обратилась ко мне, назвала сумму в десять серебряных монет, и что все будет готово в течение двух дней. Меня это, вполне устраивало, и я, выплатив половину денег, в качестве задатка, девушка еще прикупила какие-то женские нижние юбки, и мы отправился с Ивастой обратно на постоялый двор. По дороге пришлось еще зайти в сапожную мастерскую, где удалось даже купить почти готовые мягкие туфли, и заказать ей легкие сапожки. Туфли, подождав час, пока их доделывали, Иваста одела сразу, и мы направились к себе. Обед мы прозевали, и есть уже хотелось основательно.

Неприятности начались едва мы прошли пару кварталов, вдруг дорогу нам преградили двое жрецов в багряных одеждах, сзади тоже послышались шаги и, оглянувшись, я увидел двоих, с кем я уже имел возможность столкнуться на рынке. Подтолкнув девушку к ограде какого-то дома, и прикрыв ее спиной, я приготовился к драке.

-Смычка религии и воров, как мило, — усмехнулся я, вынимая меч из ножен.

-Ты оскорбил наших адептов,— проговорил один из багряных,— придется очень сильно извиниться. И тут я заметил, что на груди тех с кем столкнулся на рынке, тоже был небольшой багряный знак, с той рожей, что видел на столбах, ограждающих серый лес. В руках багряных тоже появились мечи, и было видно, что они не новички в обращении с оружием, у тех, что сзади, были кинжалы, тоже не малой величины.

-Стой смирно и молча, не пытайся мне помочь,— попросил я Ивасту, потому что видел, как сверкали ее глаза, и раздувались ноздри, понял, что может вмешаться, и интуитивно было готова к трансформации.

Сделав вид, что хочу напасть на адептов с кинжалами, даже сделав шаг в их сторону, я вдруг изменит направление движения и ударил одного из багряных. Тот был на чеку, и попытался плоскостью меча отвести удар, только вот он не знал, что его железка, которую он по ошибке считал мечом, для меня не преграда. Звякнуло, перерубленное лезвие меча и упало под ноги, а сам багряный, словно запнулся, сделал несколько неуверенных шагов, и упал в пыль. Еще ни кто ничего не понял, а я атаковал второго, немного вывернул кисть и, располосовал ему грудь, а потом обратным движением, рассек горло.

Воры, или кто они там были, соображали быстрей жрецов и, увидев, как я расправился с ними, попытались удрать. Но свидетелей я оставлять не собирался, выхватив кинжал, я бросил его, попав одному в спину, а второго я просто догнал и зарубил. Возвращаясь, вынул из тела кинжал, и немного подправил свою работу. Оглянулся вокруг, вроде бы ни кто не видел, да и все произошло очень быстро, а мы не сильно шумели. Будем надеяться, что нас ни кто не видел, а если видел, то не обратил внимание.

-А теперь бежим, только не топай,— сказал я Ивасте, и мы припустили на постоялый двор. В помещение обеденного зала мы вошли спокойно, успев отдышаться после бега. Народ заправлялся спиртным, и на нас почти не обратил внимания. Отправив Ивасту в комнату, я остановился заказать ужин. На постоялом дворе народа прибавилось, как понял по разговорам окружающих, это был купец, прибывший на одном из кораблей, и его люди. Он искал перевозчиков и охрану для дальнейшего движения вглубь королевства. Я осмотрел народ и, заказав ужин, поднялся в комнату.

Эту ночь, на полу пришлось спать мне, кинув под голову рюкзак, и укрывшись камзолом, я попытался заснуть, что мне с трудом, но удалось. Утром встал рано, все-таки спать на ровной гладкой поверхности, не очень удобно. Немного размяв мышцы и умывшись, спустился в зал, и попросил подать травяного отвара покрепче, что бы взбодриться. Прихлебывая горячий отвар, стал обдумывать порядок дел, которые надо совершить.

Конечно, превращение волчицы в девушку, нарушило мои планы, и увеличило время пребывания в городке. Да и вчерашняя схватка со жрецами и ворами тоже в мои планы не входила. Хотел тихо найти корабль и отправиться на нем в сторону северных территорий. Теперь корабль пойду искать только завтра, после того как заберу одежду Ивасты. А там неизвестно, сколько придется еще его искать и ждать, хотя в принципе можно и перекладными добираться, нигде долго не задерживаясь, что бы, не мозолить глаза.

* * *

-Позови мне старшего надзирающего,— приказал слуге, Кьюз Барч главный жрец города. Он был раздражен уже с утра, дошедшими до него слухами, о том, что в городе видели человека с волком-оборотнем. И по все вероятности оборотень был из проклятого леса, если это так, ему тоже придется отвечать перед инспекторами из столицы. А что он мог сделать, в его распоряжении всего двадцать младших жрецов да десяток адептов, а кроме того в его обязанности не входит контролировать еще и лес.

-Все это довольно плохо, просто потому что понаедут проверяющие, и начнется,— почему плохо, додумать он не успел, в дверь постучали.

-Разрешите войти вашество, — спросил после стука в дверь, старший надзирающий, маленького роста, неказистый человек, с постоянно бегающими глазами, огромным носом, потными руками и неприятным запахом изо рта. Главному жрецу, старший надзирающий был очень неприятен, но сделать он ни чего не мог, в столице у этого надзирающего были очень большие связи. Приходилось терпеть и ждать случая, когда можно его будет подставить и убрать от себя.

-Входи Ториль, можешь присесть,— указал Барч на одно из кресел, у резного, лакированного стола за которым Барч и сидел, — Что ты знаешь о человеке с волком-оборотнем, вошедшим пару дней назад в город.?

-Эээээ,— промямлил тот растеряно, при этом бледнея.

-Так понимаю, ни чего,— усмехнулся главный жрец. Барч встал, прошелся по комнате и встал перед Торилем, покачиваясь с пятки на носок. — А чем интересно ты занимаешься, что об этом я узнаю совершенно от посторонних людей, а тот, кто обязан мне об этом доложить, сам ни чего не знает.

-Я тут вот болел немного,— еле слышно пробормотал надзирающий.

-А может ты в очередной раз, был у любовницы, и забросил все дела по службе,— нависая над подчиненным, все больше распалялся Барч. В это самое время, в дверь снова постучали, и заглянувший секретарь сообщил, что принесли записку от начальника стражи города.

-Давай ее сюда,— недовольно сказал жрец, со злостью глядя на секретаря, который прервал выволочку, надзирающего. Приняв записку, он развернул ее и, прочитав, еще больше распалился.

Ты, ты об этом тоже ни чего не знаешь?— стал тыкать в лицо надзирающему, лист бумаги. Кинув лист перед подчиненным, что бы тот прочитал, он упал в кресло, теперь уже точно не избежать проверки из столицы. Давно такого не случалось, что бы убивали жрецов Урху. Бывало, умирали с перепою, или тонули, будучи пьяными, упав в сточную канаву. Но вот убийств не было лет десять.

Ториль, прочитав записку, покрылся холодным потом, тут его и родственник, служивший секретарем верховного жреца, мог не спасти. Ему запросто могут вменить не соответствие должности и небрежность по службе, и тогда засунут на самый низ. А потеряв нынешнюю должность, он будет вечно служить младшим жрецом, проповедовать на рынках и возится с адептами. Подумав об этом, волосы на голове его зашевелились, и по спине потек холодный пот. Непроизвольно, он соскользнул с кресла, в котором сидел, на колени, и пополз, стеная и моля прощения, к старшему жрецу.

-Прошу милости и прощения,— взывал он,— все что прикажете, вашество, ни когда больше, пощадите. Старший жрец презрительно посмотрел, на ползающего, у его ног надзирающего, и в его голове начал рождаться план.

— Встань и садись за стол,— приказал он Торилю. А когда тот поднялся, уточнил — бери лист бумаги и, пиши объяснение. Где был, что делал, почему не знал о происшедшем, после того как напишешь, будем думать как все исправить, что бы в столице к этому отнеслись спокойно.

Пока Ториль потел, высунув язык, описывая объяснение, Барч обдумывал, как поступить, и что написать в столицу, по поводу последних событий. Город, как и все другие приморские города, был свободным и не подчинялся ни жрецам Урху, ни королю. С королем был заключен договор о разделении прав и свобод. В городе существовал совет капитанов и старшин гильдий, бургомистр это была выборная должность, со жрецами была договоренность, что они могут иметь в городе своих адептов, но храмы не строят, инакомыслящих не преследуют, и жертвенного алтаря не имеют. В случае нарушения условий корабелы перестают отвозить паломников на один из островов океана, где находился главный алтарь, для молитв и проведения обрядов. Уже были прецеденты ранее, отказавшись от услуг корабелов, жрецы решили сами, отправиться в паломничество. Да вот только вышла незадача, не смогли доплыть даже до пролива, соединяющего море и океан, что произошло, ни кто просто не знает, исчез корабль и все. Было еще несколько попыток, и все закончились одинаково, в одной из попыток паломничества, пропал и бывший верховный жрец. После этого и был заключен договор с корабелами.