Лорд-Протектор. Мой друг Бенито Муссолини

— А значит, под британской властью мы все сохраним? — тихо спросил русский. — Наш город? Язык, веру, обычаи?... Чем этот ваш фашизм от жаннеризма отличается?

— Спросите у индусов, бирманцев, египтян, — пожал плечами Тьюсбери. — Им не так уж и плохо живется в Британской Империи. Да, случаются иногда волнения, но разве мы отняли у них религию? Запретили молиться своим богам? Говорить на родном языке? Нет и еще раз нет. И не собираемся. А ведь это подчас дикари, каннибалы, темные и невежественные племена. Но даже они смогли сохранить свои традиции и свою культуру. Вы — тем более сможете. Если захотите. У вас будет такой выбор. Но только не под властью жаннеристов.

— И я должен верить вам? — поднял глаза Петр Васильевич.

— А у вас есть выбор? Вы знали это, еще когда поднимались на борт своего катера. Знали это, иначе бы никогда не явились на мой крейсер. Только с нами. Только мы поможем вам сохранить жизнь, свободу и... даже счет в еврейском швейцарском банке, — не удержался от шпильки адмирал.

Министр иностранных дел печально кивнул и медленно оставил кресло.

— Я передам ваши слова другим членам правительства. Я верю, что смогу их уговорить.

— И еще кое-что, — Глен Тьюсбери достал из ящика стола белоснежный конверт, украшенный золотыми вензелями и красными печатями. — Будет лучше, если это передаст кто-то из соотечественников. Потом, если Его Величество захочет переговорить с кем-то из британских представителей, я весь к его услугам.

— О чем вы? — не понял господин Манилов.

— Передайте императору Михаилу, что его родственник и наш добрый король Эдуард Восьмой готов предоставить ему политическое убежище. Пусть царь собирает чемоданы. А мы постараемся отыскать ему достойную замену.

Когда господин министр иностранных дел в компании дюжины британских офицеров покинул флагман, адмирал вернулся в свою каюту и все-таки снизошел до французского коньяка.

— White Man's burden, — устало пробормотал британец. — Fluttered folk and wild... Sullen peoples...

Эпизод 5 часть 1. Моя дорогая Уина.

* * *

Британцы славятся своим консерватизмом, иногда доходящим до полного абсурда в том, что касается древних и освященных веками традиций. Таков их крест, и даже сорок лет мослианского протектората не сильно изменили их взгляды на жизнь. Noblesse oblige, и потому начало нижеследующего рассказа будет таким же консервативным, как и его герои.

Лейтенант Таклберри Эпплбридж, командир патрульного катера F-409, сидел в своей тесной каютке и писал письмо. "Моя дорогая Уина! Вот уже третий месяц, как я не имею возможности увидеть тебя и рассказать обо всем, что тревожит мою душу и сердце, поэтому я вынужден довериться этой бумаге. Боже, храни короля и лорда-протектора; правь, Британия, et cetera. Мое повествование начинается в тот сумрачный и беспросветный день, когда..."

В дверь каюты кто-то постучал.

— Прошу прощения, сэр, но мистер Лервик просит вас подняться на палубу, — заявил бледный и явно чем-то (или кем-то) испуганный матрос Юпедхайд, когда лейтенант позволил стучавшему войти.

— В чем дело? — командир F-409 был само недовольство. — Это так срочно? Старшина Лервик не может справиться без меня?

— Вам лучше взглянуть на это собственными глазами, — прозвучал вполне предсказуемый ответ.

Эпплбридж тяжело вздохнул и, покорный судьбе, поплелся вслед за матросом.

Легкий утренний ветерок немного раздвинул душную туманную вату, повисшую над Ла Маншем, и лейтенант, даже не успевший перекинуться парой слов со своим старшим помощником, старшиной Лервиком, отчетливо разглядел чужой корабль, приближающийся к его катеру. Профессиональная память Эпплбриджа хранила в себе великое, если не бесконечное множество военных и гражданских кораблей всех типов и национальных принадлежностей, но эту модель он опознал не сразу. Пришлось изрядно покопаться в памяти. Нет, он определенно видел ее в одном из многочисленных учебников, прочитанных за годы мучений в Королевском Военно-морском колледже... но вот в каком? Вспомнил! Это был учебник по средневековой истори, а корабль этот — драккар викингов! Ну да, никаких сомнений — драконоголовый нос, роскошный полосатый парус, разноцветные круглые щиты вдоль бортов и воины в островерхих шлемах, выглядывающие из-за щитов...

И все бы ничего, но на дворе — июнь 1966 года от Рождества. Откуда здесь взяться древнему драккару?! Совершенно некстати вспомнился прочитанный добрую неделю назад бульварный роман какого-то американского автора, как его, "Корабли в океане времени". Забавное чтиво, авианосцы против эскадры Колумба, хотя писака-янки явно был сухопутной крысой... Что за бред лезет в голову?! Нет, этому драккару должно быть какое-то рациональной объяснение. Что ж, чужой корабль в британских водах — это всего лишь чужой корабль, и на этот счет есть четкие инструкции и приказы. Лейтенант Эпплбридж потянулся за мегафоном:

— Здесь К.Е.В. Ф-409. Неизвестный корабль, вы нарушили морскую границу Великобритании. Немедлено назовите себя!

— Тысячу извинений, капитан! — прогремело в ответ. — Мы всего лишь честные реконструкторы! Готовимся к юбилею! У нас есть все разрешения от ваших властей!

Реконструкторы?! Дьявол, как он мог забыть! Конечно, через несколько месяцев исполнится ровно 900 лет легендарному десанту Вильгельма Завоевателя! После долгих и мучительных размышлений (юбилей чего? успешного вторжения лягушатников?!) правительство все-таки решило отпраздновать юбилей великой победы основателя династии со всей пышностью и торжественностью. Как и следовало ожидать, французы проявили к грядущему празднику самый живой интерес. Возможно, их еще допустят на представление. В эти дни в Лондоне и Париже много говорят о "рязрядке"...

Впрочем, эти "викинги" на французов не похожи. Кто-то из материковых союзников? Фламандцы или голландцы?

— Оставайтесь на месте и готовьтесь принять досмотровую партию! — прозвучала новая команда Эпплбриджа. "Викинги" послушно спустили парус и принялись сушить весла. Еще через несколько минут корабли соприкоснулись бортами.

Разумеется, "досмотровую партию" (какая там партия? перемахнули с палубы на палубу) возглавил лейтенант Эпплбридж собственной персоной. Как можно было отказать себе в таком развлечении — побывать на настоящем корабле Вильгельма Завоевателя! Ну, не совсем настоящем... Неважно.

— Вот, можете убедиться, капитан, все в порядке, все разрешения, все печати, все подписи, — командир "викингов" — суровый, бродатый, в блестящей кольчуге — протягивал Эпплбриджу целую кипу бумаг. Англичанин недовольно уставился на верхнюю. Это на каком языке? Голландском или фламандском? Черт его знает. Они что, издеваются? Лейтенант отодвинул непонятный документ и посмотрел на следующий. Час от часу не легче.

— Вы не могли бы... — Эпплбридж поднял глаза на "нормандского" капитана, но тот почему-то исчез из поля зрения. Лейтенант оглянулся по сторонам. А, вот он, отошел к правому борту. — Вы не могли бы...

Ему не позволили завершить фразу.

Последнее, что увидел левый глаз Эпплбриджа — пуля 45-го калибра, вылетающая из его правой глазницы под самым неожиданным углом.

Экипаж Ф-409, сраженный многочисленными выстрелами из бесшумных пистолетов и автоматов ненадолго пережил своего командира.

— Торопитесь! — капитан "викингов" принялся отдавать новые приказы. — Тела за борт! Фернандо — к штурвалу! Хосе — к кормовому пулемету! Педро — к носовой пушке! Быстрее, hijo de puta! Медина-Сидония был жалкий неудачник! А у нас все получится!

* * *

Сперва за дверь вышвырнули посла, передавшего ноту. Чуть позже лорд-протектор прогнал всех своих министров и советников. Он желал остаться наедине с самим собой и все тщательно обдумать.

Нет, ну какова наглость! "Самурайская дуэль"! Объявление войны за пять минут до первого выстрела! Одновременные атаки на Гибралтар и Балеары, десант в Ирландии, десант в Гастингсе!!! На что они намекают? И кто их только надоумил?!

Неужели Жаннере?... Черт побери, старый враг уже добрых десять месяцев лежит в своем электрическом мавзолее, а он все никак не привыкнет... А если его все-таки оживили?! Бред, чушь, не смей об этом и думать. Жаннере умер, мертв, скончался, сдох! Это кто-то другой.

Но почему кто-то другой? Почему обязательно "надоумил"? Они и сами могли. Нельзя недооценивать противника. Даже такого противника.

Нельзя недооценивать, поэтому необходимо рассмотреть все возможные варианты. Даже самые невозможные.

Кто-то из наследников? Не все из новых вождей Жаннеристской Евразии получают удовольствие от "разрядки". Лорд-протектор позволил себе расслабиться и ухмыльнуться. "Получают удовольствие от разрядки". Надо будет запомнить и использовать в одной из речей. Когда-нибудь потом. Хотя смешного мало. Кто мог запустить эту заварушку? Губарев? Нет, вот уж кому совершенно не нужна война. Михай? Только не этот слизняк. Красотка Перрьян? Черта с два! Кто-нибудь из людей второго круга? Слишком много подозреваемых...

А почему именно жаннеристы? У Британии есть и другие враги. Итальянцы? Разумеется, у Бенито кишка тонка, но вот его соратники и потенциальные наследники... Бальбо? Грациани? Царфатти?!

А если не итальянцы? Вдруг — кто-то из собственных вассалов или недовольных союзников?! Новгород? Фламандцы? Португальцы?! Нет, только не португальцы. ФРГ?! Почему бы и нет? Столкнуть Англию и Францию, а под шумок возродить старую добрую Германию!..

Или все-таки Жаннере?! Старый мерзавец любил создавать тайные армии и планировать военные операции на годы вперед. Допустим, подписал приказ всего за несколько дней до смерти. Умер. Но приказ-то никто не отменял! И вот сегодня настал день "Х"! Исполнители — младшие офицеры и мелкие чиновники, а вожди С.А.С. и знать ничего не знают!

Конечно, разумеется, о прямой и открытой войне "Евразии" и "Океании" и речи быть не может. Но этот змеиный укус, когда очень больно и ничего нельзя доказать... Cui prodest? Кому выгодно? Всем, абсолютно всем, от Новгорода до Претории, и от Иерусалима до Токиnbsp;о. Британский лев схлопотал добрый пинок под зад — что за восхитительное зрелище! Как оони не помнят зло, помнят только хорошее. Это и анзаков касается. И канадцев. И даже чертовых родезийцев. Да. Мы можем сохранить и укрепить единство. И тогда никто не устоит перед нами. А когда мы станем едины... Кто сказал, что верховный главнокомандующий должен сидеть в Вашингтоне?"

ни все сейчас радуются! Мерзавцы! Ублюдки! Твари, твари, твари!!! Ну, ничего! Мы себя еще покажем! Они еще пожалеют! И те, кто открыто осмелился поднять оружие — и те, кто за ними стоят! Приказы уже отданы. Десанты будут уничтожены в считанные часы. Флоты выйдут в море и спасут Гибралтар, и Балеары, и другие острова... и... и...

...черт побери... неужели все так банально?... как в старинных романах?... не хватает воздуха, круги перед глазами... нет, только не сейчас!!! он не имеет права, нет!... он должен выиграть эту войну... империя нуждается в нем!

— Империя... Британия... — прохрипел лорд-протектор, хватаясь за сердце и медленно оседая на пол.

Он собирался добавить "Авангард", но потом счел это перебором и замолчал. К тому же, слово это вот уже тридцать с лишним лет ассоциировалось исключительно с французским диктатором и его странными взглядами на жизнь.

"Империя... Британия..." Не хватает еще одного слова. Ничего в голову не приходит. А впрочем, какая разница? Все равно никто его не слышит. И все равно наследники и соратники постараются придумать красивую легенду о его последних минутах. Да, они постараются.

Эпизод 5 часть 2. Спасение рядового Коннери.

— Делайте ваши ставки, дамы и господа! — объявил крупье.

Крупье был жулик, но это была единственная игра в городе, и поэтому Томас послушно сделал ставку.

nbsp;

&

&

— Красное выиграло! — объявил крупье несколько секунд спустя.

"Хороший знак", — подумал Томас и собрал свой выигрыш. Машинально потянулся за портсигаром, но движение это отозвалось болью в горле, поэтому портсигар так и остался нераскрытым. Обернулся, собирался щелкнуть пальцами, но патрулировавший окрестности официант не стал дожидаться приглашающего жеста:

— Что пожелает месье? Могу предложить Dom Perignon 59-го года.

— Годится, — согласно кивнул Томас.

— Звучит как издевательство, — проворчал пожилой бразилец, сидевший рядом с ним. — Он забыл добавить — "из лучших калифорнийских сортов"! С тех пор как проклятые жаннеристы разрушили французское виноделие...

— В таком мире мы живем, — развел руками Томас.

— Вам не понять, — продолжал ворчать бразилец, — вы слишком молоды. Вот как сейчас помню, высаживаемся мы в Марселе...

— Вы участвовали в Великой Войне?! — изобразил удивление Томас, хотя удивляться было нечему. Старикан мог и в франко-прусской участвовать, песок так и сыплется.

— Да, в составе португальского корпуса. Увы, но тогда мы проиграли. Но кто мог знать, что великая победа над бошами тридцать лет спустя обернется для Франции еще большим проигрышем?!

— Никто, — охотно согласился Томас. — Простите, мне пора.

Уже стоя на ступеньках, он снова потянулся за портсигаром. Портсигар не обнаружился ни в одном из карманов. Неужели забыл? Пришлось вернуться. Но на зеленом сукне игрального стола портсигар также не наблюдался, как и в его окрестностях. Стащили. Интересно, кто? Стоит ли поднять скандал?

— Вы что-то потеряли, сеньор? — прозвучал над ухом знакомый насмешливый голос. — Нельзя быть таким рассеянным!

Томас обернулся. Нет, это был не долгожданный Норман Бартон, и не Рик ван Нуттер. В этот раз коллеги из ЦРУ прислали другого связного.

— А если бы его стащили наши оппоненты? — поинтересовался Джеймс Хеллборн, возвращая Томасу портсигар.

— А ты не думал, что я на это и рассчитывал? — проворчал британец. — И ты сорвал тщательно продуманную провокацию?

nbsp;— А ты не думал, что я на это и рассчитывал? — проворчал британец. — И ты сорвал тщательно продуманную провокацию?

— Как бы не так, — ухмыльнулся собеседник.

— НАШИ оппоненты? — поспешил уточнить Томас.

— Наши, наши, — снисходительно кивнул Хеллборн. — Над вами весь Вашингтон смеется, но мы не можем допустить падение англо-саксонской ВБР под ударами гниющих латинских декадентов!

— Я шотландец, мне наплевать, — равнодушно пожал плечами Томас.

— Как бы не так, — снова ухмыльнулся ЦРУшник. — Лоулендер, протестант — ты наш, с потрохами и до мозга костей!

"Как бы не так", — в свою очередь подумал Томас, но вносить поправки в заявление американца не стал. Пусть остается в сладком плену своих заблуждений.

— Так и будем стоять посреди зала? — поинтересовался проклятый янки. — Мы привлекаем нездоровое внимание! Что о нас люди подумают? Что ты скажешь о том милом столике в углу?

— Он нам подойдет, — согласился Томас.

Устроились. Заказали еще немного калифорнийского Dom Perignon.

— Мы кого-нибудь еще ждем? — уточнил Хеллборн, в мгновение ока прикончивший свой бокал. Одно слово — янки! Ни малейшего представления о достойном поведении в приличном обществе!