— Ну, не до такой же степени, чтобы так драпать, — не соглашается первый.
Данила, между тем, полежав и подышав, приподнимается и принимает сидячую позу. Сердце у него все еще отчаянно колотится.
— Та-, та-... там... — с некоторой паникой оборачивается он к морю и замолкает, сообразив, что все равно не в силах объяснить местным жителям, что же он видел. А потом и вовсе задумывается, а не приснилось ли ему чудище?
Местный парень, тот, что повыше, всовывает ему в руки небольшую бутылку с водой. Данила, все еще погруженный в свои мысли, жадно пьет.
— Ты ему не воды, ты ему пива дай, — подсказывает щуплый. — Американцы всегда пивом стресс лечат, ну или джин-тоником. Я видел. В кино.
Первый шарит в вещах и достает жестянку с пивом. Видимо местным, так как кроме корейских иероглифов других надписей нет.
Данила так же задумчиво выпивает залпом пиво.
— Во! Видал! Прямо залпом и не морщась! — восхищается щуплый. — Дай ему еще!
— Эта последняя, — предупреждает высокий и всовывает Даниле в руки еще одну банку.
Данила выпивает и эту, впрочем, уже помедленнее. После чего взгляд у него становится более осмысленным. То ли пиво оказало целебное действие, то ли привычные глотательные движения помогли опомниться. Он озирается вокруг и рассматривает хозяев кемпинга.
— Are you American? — пытается пойти на контакт тот, что пониже.
Впрочем, английский у него не лучше, чем у вчерашних собеседников Данилы, да и у Джока за ночь познания не улучшились. Он непонимающе смотрит на корейца.
— Where are you from? Have you ... Ээээ — делает еще одну попытку абориген, но так же как и Данила, утыкается в ограничение своих языковых познаний.
Джок, — неуверенно отвечает Данила, указывая на себя рукой.
— О, Джок! — радуется установленному контакту кореец. — Тебя зовут Джок? Ну, наверное, — собеседник задумывается, пытаясь понять имя это или фамилия, иностранцы они такие ино-странные. В конце решает, что вероятно это имя и представляется соответствующе, только именем, хоть это и противоречит привычному для него порядку вещей. — А я Джи Су. А вот он Сан У, — тычет кореец пальцем сначала в себя, а потом в приятеля.
— Джи-су, Са-ну, — пытается запомнить Данила непривычные имена.
— Давай ему еще пива добудем. Я хёна*6 попрошу купить, — обращается щуплый Джи Су ко второму корейцу.
— Думаешь, согласится? — сомневается Сан У.
— Я очень сильно попрошу, — с оптимизмом отвечает Джи Су.
— Ну хорошо, пробуй, — соглашается Сан У. Щуплый достает телефон.
— Хён, купи нам еще пива, у нас тут американец в гостях, — говорит он в трубку.
— Не, не кончился праздник, вот заберешь нас домой — тогда кончится. Ну, хёёён, ну договорились же только вечером!
— Да не побьют нас. Нет у него тут никаких сослуживцев. Его самого чуть не побили.
— Да не морпех он, и вообще он не военный. Какой он военный, он как мы. Не, он младше нас!
— Ну не знаю, откуда, пока не рассказал, но обязательно расскажет, ты не думай.
— Да точно не военный. И вообще, он с гитарой, музыкант. Вот мы его пивом напоим, а он нам что-нибудь американское, крутое, сыграет.
Данила, видя как кореец болтает по телефону, лихорадочно вынимает из рюкзака свой.
"Доступных сетей не найдено" — вновь сообщает телефон. Парень некоторое время рассматривает несговорчивый аппарат, потом разочарованно убирает его обратно в рюкзак.
— Хён, ну купи нам пива, — продолжает канючить в трубку Джи Су. — Американцу согреться нужно, он на улице без палатки ночевал (ну надо же, попал в точку), и успокоиться, его побили (а тут не попал).
Высокий кореец, Сан У, между тем, греет воду и собирается заваривать вездесущий корейский рамён*7 на завтрак. Данила, углядев еду, непроизвольно сглатывает. Кушал-то он вчера один раз и не сказать, чтобы очень сытно.
— О, ты есть хочешь? — Сан У не такой разговорчивый, зато более внимательный. — Щас сделаем и с тобой поделимся, — добродушно обещает он.
Некоторое время все молчат. Джи Су ждет пива, Сан У ждет пока закипит вода, Джок загипнотизировано смотрит на незаваренный рамен, хотя попросить, ну хотя бы жестами, стесняется.
Скоро рамен заварен, и, о чудо, предложен Даниле. Немного подумав, Сан У протягивает Даниле палочки (американцы-европейцы палочками вроде как не едят, но больше же нет ничего, вилок-ложек друзья с собой не прихватили). Джок в некотором недоумении смотрит на палочки, но потом, подумав, берет их в две руки и в мгновение ока, забыв о приличиях, заглатывает острую лапшу и открывает горящий от специй рот — остудить. После чего ему предложена еще одна бутылка воды, которую тот залпом выпивает.
— Ну и оголодал же ты, — не может промолчать Джи Су.
После того, как с раменом покончено, Сан У показывает на зачехленную гитару.
— Ты играешь? Сыграй нам что-нибудь, — слова дополнены красноречивыми жестами.
Отказывать после того, как его накормили и напоили, Даниле неудобно и он расчехляет свой инструмент. Конечно, гитара концертная и не предназначена для использования под открытым небом, в контакте с суровой природой, но погода вроде бы хорошая и большой опасности для инструмента не представляет. Пальцы привычно пробегают по струнам, россиянин начинает играть. И нужно сказать, все пережитое за вчерашний день выплеснулось в музыке, так он, наверное, не играл никогда в жизни.
— Вот это да-а-а-а, — завороженно тянет Джи Су, когда Данила отпускает струны. — А еще?
А потом еще и еще. После чего высокий Сан У жестом просит взять в руки гитару. Данила неохотно дает.
Парень берет гитару, уважительно прищелкивает языком, а потом пробегается по струнам. Сразу становится понятно, что с инструментом он обращаться умеет и играть учился явно не в подворотне. Потом, перехватив ревнивый взгляд Данилы, с усмешкой отдает гитару обратно и что-то коротко бросает второму корейцу.
Тот вскакивает, идет в палатку и возвращается... с гитарой.
Сан У берет в руки теперь уже свой инструмент и начинает наигрывать что-то в стиле кантри. Играет он не настолько виртуозно как Данила, но тоже очень даже неплохо. Поиграв некоторое время, он останавливается и переглядывается с Джи Су. Приятели как будто о чем-то договариваются. Потом корейцы вдвоем начинают петь что-то жизнерадостное. И явно делают это не в первый раз. У Сан У голос довольно низкий и неожиданно звучный, у мелкого Джи Су высокий, не такой красивый, зато наполнен энергией и задором. Парни то поют двухголосьем, то начинают перекидывать друг другу мелодию, словно мяч, а иногда переходят на реп. Данила сам не замечает, как начинает улыбаться и отбивать ритм песни по деке своей гитары.
Спев пару песен, они показывают на гитару Джока, мол, твоя очередь.
Данила, почесав в затылке, пытается вспомнить что-нибудь такое же жизнерадостное из современной русской эстрады. Не вспоминается. Все либо лирические и слегка заунывное, либо быстрое, но тревожное, и даже депрессивное. А если веселое — то это стеб на мотив а-ля частушки и для людей, не понимающих русского языка абсолютно неинтересный. "Ну и ладно, обойдемся без эстрады" — решает Данила и в пику окружающей действительности затягивает напевное "По старинке ноги в валенки обую". Впрочем, корейцев это устроило, они стали слушать, затаив дыхание. У Данилы голос тоже неплох, не зря же его в хоре ставили солировать. Получается певуче и проникновенно. А уж подыграть себе на гитаре Данила не просто умеет, он делает это мастерски.
Между тем, в кемпинг прибыл брат Джи Су, совсем уже взрослый парень, скорее не парень, а молодой мужчина. Он приехал на потрепанном джипе, остановился неподалеку и скромненько, без шума подошел к музицирующей компании.
Джи Су все равно брата заметил:
— Ой, хён, — расплывается он в улыбке и прикладывает палец к губам, мол, дай дослушать.
Хён некоторое время подозрительно разглядывает Данилу. Когда тот заканчивает петь выносит вердикт:
— Похоже, ваш американец и впрямь безобидный. Ну, общайтесь, братья по разуму, вернее по его отсутствию. Может, у него чему научитесь полезному, а потом и впрямь айдолами станете. Все заработок. Музыкант — это не увлечение, это диагноз. Вот женюсь, заведу детей, ни за что им гитару покупать не буду! Мне и брата музыканта хватит, — несмотря на ворчание, видно, что братишку хён любит и готов потакать некоторым его слабостям.
— Пойдем, я вам там много чего привез.
Джи Су вскакивает:
— Только без меня не играйте, подождите.
— Сан У, тоже пойдем к машине, поможешь, — командует брат Джи Су.
Сан У жестами просит Данилу пока помолчать. Джок в ответ испуганно смотрит на Сан У и оглядывается на взрослого корейца. "Тут что, играть нельзя? — заполошно думает он. — А вдруг гитару отберут? Не отдам!!!", и на всякий случай обнимает инструмент, прижимая его к груди.
Впрочем, через пару минут местные парни возвращаются груженые пакетами, а гитару отбирать никто и не думает.
— Вон в том пакете и вот в этом нормальная еда, — инструктирует на ходу брат. — Мама собрала, решила, что вы тут на природе за день оголодаете, отощаете, наедитесь всякой гадости, переедите и посадите желудок, и все одновременно. А вот тут ваше пиво. Я еще соджу*8 прихватил, а то что там ваше пиво для американца-то. Но если от вас запах унюхаю, то все, вам не жить! Никогда больше ничего вам покупать не стану. Поняли? И пиво тоже не вздумайте пить. Вы свою долю выпили. Вчера. Я за вами вечером, часов в девять, десять приеду и экспертизу устрою.
— Да мы свою долю не пили, мы все американцу отдали, скажи, Сан У, — ноет Джи Су. Сан У подтверждает.
После доставки пакетов парни кланяются старшему на корейский манер и хён отбывает.
Проводив взглядом брата и удостоверившись, что тот уехал, корейцы пристраивают пакеты возле палатки и возвращаются с двумя банками пива и бутылкой соджу. Бутылку, открыв, вручают Джоку, банки берут себе.
Джок делает несколько крупных и быстрых глотков, потом с удивлением смотрит на бутылку: "Что это?". Сан У, видя, что иностранец больше не пьет, осторожно вынимает бутылку из его рук, завинчивает крышечку и ставит возле ног чужака. Мол, выпьешь, когда захочешь. И показывает на гитару: продолжаем?
И они продолжили. Конечно, что там пара банок пива и несколько глотков соджу для русского человека, но вкупе с музыкой выпитое заставило расслабиться, забыть о проблемах (все равно же они не решаются!), а языковой барьер вдруг совершенно перестал мешать. Кажется, увлеченные музыкой парни понимали друг друга без слов. Скоро они тянули корейские и русские песни на три голоса и не важно, что часть голосов пела без слов. Так же отсутствие общего языка не помешало им пообедать чем бог, а точнее, мама Джи Су послала, побродить босиком по волнам (Джок подозрительно косился на море, но от местных ребят не отставал), а потом опять петь, петь или играть в две гитары.
Вечером, когда за корейцами приехал брат и сообщил, что праздник по поводу успешно сданных промежуточных экзаменов закончен и пора по домам, Данила, не задумываясь, сел в машину с корейцами, и ни у кого это не вызвало удивления, ни у корейцев, ни у самого "американца".
.
Эпизод 4. Возле дома семьи Сан У.
Машина остановилась на тихой улочке возле небольшого домика с мансардой, огороженного высоким забором и окруженного деревьями небольшого садика. Сан У взял рюкзак, вышел из машины и жестами позвал за собой Данилу, добавляя по-корейски: "пойдем". Все остальные, включая вещи из разобранного кемпинга и корейскую гитару, уехали дальше. Видимо, гитара принадлежит Джи Су, а не Сан У, хотя играл на ней весь день именно Сан У.
Местный гитарист привел своего гостя в дом. Дом пуст. Родители Сан У работают на круизном лайнере и сейчас в плавании, а за парнем приглядывает подруга матери, которая живет на этой же улице. Впрочем, приглядывает очень относительно, парень-то уже взрослый.
Мальчишки поднимаются в мансарду — там вотчина Сан У. Из мансарды, по корейским обычаям, есть выход на плоскую крышу. На крыше под навесом стоит диван, на открытом пространстве расположился низенький столик, возле ограждения "жилого" пространства крыши стоят какие-то тумбочки и ящики, а с другой стороны даже устроен гамак. Это тоже вотчина Сан У. Родители, когда бывают дома и им хочется посидеть на воздухе, располагаются на большой веранде в саду. Впрочем, когда родители дома и Сан У тоже там сидит. Это когда видишь родителей каждый день, хочется от них уединиться. А если, как у Сан У, родителей по несколько месяцев не бывает дома, тогда наоборот, хочется побыть с ними.
Хозяин оставляет гостя в своей комнате на несколько минут и возвращается с матрасом, подушкой и одеялом. Расстилает на полу и показывает сначала на Данилу, потом на спальное место. Тот кивает: "Понял, не дурак". Затем Сан У показывает гостю где тут душ и прочие удобства, а сам уходит вниз ради каких-то необходимых домашних дел.
Данила скидывает верхнюю одежду и снимает с шеи подаренного еще дома волка.
— Э-эх, — говорит он, обращаясь к металлическому зверю. — А еще сказали, ты удачу принесешь! Вот не пришли бы пацаны тебя дарить, я бы поспал перед отлетом и в самолете бы так крепко не уснул. А если не уснул бы так крепко, может и сюда бы не провалился. И как я все же здесь очутился? — несмотря на претензии, он любовно гладит волка по вихрастому лбу, после чего засовывает его в карман рюкзака.
.
.
Серия 3. Человек со звезды.
.
Эпизод 1. Дом Сан У.
Утром Сан У проснувшись стал разглядывать спящего гостя.
Вчера был праздник. В связи с тем, что в школе прошло пробное тестирование им дали дополнительные выходные, а родители Джи Су разрешили целых два дня ничего не делать по дому и устроить себе приключение на природе. У Сан У родители далеко, разрешения спрашивать не у кого и он, естественно, присоединился к своему другу. Вчера неожиданное явление белобрысого иностранца, потрясающе играющего на гитаре, воспринималось как незапланированная деталь праздничного приключения. Сюрприз. Приключения они потому и приключения, что происходят всякие неожиданные вещи, например, откуда ни возьмись, прибегают гитаристы, не говорящие по-корейски, и начинают музицировать.
А вот сегодня Сан У задумался, откуда все же взялся этот самый гитарист, почему бродит один, почему у него нет провожатых, знающих язык, и почему он так безропотно пошел с ними? У него что, своих дел нет? "Надо попробовать с ним объясниться. Может, ему помощь нужна?"
Не успел СанУ как следует додумать свою мысль и встать, как в дверь затрезвонили. Это с утра пораньше примчался Джи Су. Пришлось идти вниз открывать.
— Ну как, где американец? — с порога интересуется Джи Су, не успев войти в дом.
— Спит еще.
— Здорово! А я боялся, что он ушел.
— Нет, не ушел. Но нужно поговорить с ним, — озвучил Сан У свои утренние размышления. — Расспросить как следует. Может, он потерялся, а языка не знает. Ехал куда-нибудь с группой, может быть даже на гастроли, и потерялся. А без менеджеров ничего не знает и не может.
