| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Однако! Вы забыли самого важного для вас, мастер Лайт. Это настоятель ордена сенемитов. И они вовсе не мифические. Мне приходилось бывать на приеме у настоятеля. Лет двести назад. Или сто восемьдесят? Не помню точно.
— Аха, вспомнил, — поправился я. — Орден пустынных рыцарей. Аскеты и могучие маги. Но тоже вариант ничем не лучше мифических богов и королев, они на другом конце континента, насколько я осведомлен.
— В любом случае ваша проблема не проклятие, насколько я понимаю.
— Разве, — возразил я.
Играть на том что они не могут снять проклятие показалось мне разумной идеей. Я все равно не стал бы делать за них грязную работу, но говорить это прямо, означало нарываться на драку. Говоря сленгом преступников это было 'хорошей отмазкой'.
— Вы хотите сказать, что выполните задание, если проклятие снимут?
И тут я дал маху. Говорил же себе, что хитрить не стоит. Как человек из не магического мира я постоянно забывал о том, что здесь мысль — материализуется. После десятисекундной напряженной паузы я сказал со всей возможной уверенностью:
— Если снимете проклятие, то — да.
Ауда наклонил голову. Внимательно сверля меня взглядом черных, как у ворона, зрачков. Я выдержал взгляд. Но ошибку уже сделал.
Зингару поднял взгляд, смотря куда-то за моей спиной и спросил одну из стоящих теней:
— Он говорит правду?
— Нет! — отозвался звонкий голос со стены. По тону принадлежащий весьма юному, почти подросткового возраста, субъекту. — Он врет. И думает, как вас убить!
Телепат-чувственник! Я похолодел. В животе поселились льды Анатарктики. Хорошо, что про лампу не сказал. Впрочем понятно. Телепат-чувственник детектирует только мое желание. Мысли-слова ему не доступны.
Голос Ауды был уже с запахом могилы. Будничным деловым тоном, с красивым хрипловатым зингарским выговором, просто век бы слушал такой, он сказал:
— Убейте, его!
— Ас-с!
...
'Полет над гнездом кукушки'? Нет! Это полет над столом гангстеров! Мой — полет. Я летел над столом с револьвером в руке, поворачиваясь в воздухе боком и распыляя на мелкие осколки керосиновую лампу, одновременно прикрывая глаза. Труп Ауды Харийского не успел еще коснуться пола, когда вокруг уже стало темно от истребленного мной единственного источника света.
'ОДИНАДЦАТЬ!' — начал я обратный отсчет.
Я хлопнулся на другую сторону стола, сжимая уже теплый револьвер, так стремительно выскочивший из под полы пиджака Туса и в миллисекунды оказавшийся в моей руке. Готовой словно разъяренный зверь плюнуть огнем. Перекат. Сменить позицию. Быстро!
Я едва успел — в место мое падения полил свинцовый дождь.
Идиоты! Вспышки выстрелов освещали их фигуры, на короткий миг. А я скинув пиджак и свернув дважды, выстрелил в ответ используя его как импровизированный пламегаситель. Первое правило снайпера — скрыть свое местоположение, при ведении огня.
Две вспышки перестали светить, прежде чем они поняли что к чему и прекратили демаскирующий их огонь.
'ДЕСЯТЬ, ДЕВЯТЬ' — продолжил я, аккуратно и бесшумно отползая. Правило два хорошего снайпера. Меняй позицию, даже если думаешь, что ее не засекли.
Наступила пауза. В густейшей кромешной тьме. В тьме которую можно было резать и есть ломтями. Давясь от страха и напряжения.
Тьма лотереи смерти!
Зря вы меня разозлили. Ох, зря!
Пауза длилась и длилась. Они не знали что делать. Лишь ожидая, что я предприму. Сделаю ошибку, начну стрелять первым. Побегу к воротам, чтобы стать превосходной мишенью в проеме открываемых ворот. Шиш вам!
'Или вы хотите испробовать терпение снайпера?! О! У меня его океан! Вам и не снилось, как долго может лежать снайпер даже в мерзлой земле, слившись с местностью. Грязью, травой и листвой. Ставь частью пейзажа. Тут вам поможет только боевой вертолет с тепловизором. А его у вас нет. И вряд ли будет. Давайте, давайте! Поглядим, кто кого!'
У кого-то сдали нервы первым. Я услышал отчаянный топот ног в направлении машины у ворот.
Правильно. Подбежать к машине, включить фары. Осветить, чтобы меня могли изрешетить остальные.
'ГЛУПАЯ ИДЕЯ!' Если у вас нет индейских кожаных мокасин, то топот штиблет пятидесятого размера — это смерть. Верная смерть.
И вообще, по складу нельзя бегать в темноте. Это опасно. Тут много всякой всячины: ящиков, вагончиков, максов лайтов. Особенно опасны последние.
Я дважды выстрелил. Шум падающего тела известил о результате моей слепой стрельбы.
'СЕМЬ!' Я снова стремительно сменил позицию. Перезаряжая револьвер. Гангстеры могли выстрелить на шум моего выстрела. Даже не видя пламя сквозь свернутый пиджак.
И не ошибся. Они рискнули меня достать. Опять пламя и опять прекрасные мишени:
'ШЕСТЬ, ПЯТЬ!'
'Что же вы! Не учитесь! Здесь нельзя спешить. Это не стандартная для вас ситуация. Здесь нет лавочников, которых можно без проблем напугать одним видом своей банды, ни пугливых и заискивающих владельцев придорожных кафе, ни намазанных путан вдоль улицы мухобойщиков (бог знает почему она так называется) Это царство снайперов и их терпения! Бандитам здесь не место. Я — здесь хозяин. Хозяин смерти и тьмы'
— Урод! Червяк! Убью ё...!
'ЧЕТЫРЕ!'
А уж разговаривать здесь вообще нельзя. Даже желательно не дышать. Слишком сильное сопение, здорового как мамонт тела, может привлечь смерть. Впрочем теперь вы так рассредоточены, что даже не знаете, я ли это стреляю, или вы сами в друг друга палите. Мне то, по фиг. Я — один. А вас много, хотя вам уже похоже плевать и вы будете стрелять на любой шум.
Коротким взмахом я отбросил в сторону револьвер. Тупо ударившийся о стену склада.
Очередь 'томпсона' скрыла мое тихое — Ас!
Револьвер прилетел в руку и 'томпсон' утих.
'ТРИ! Прощай, Бус! Нам тебя будет очень не хватать. Шлюхи и блекджек ждут тебя в аду'.
Значит осталось двое. Один маг, с тоненьким звонким голоском и одна горилла. Маг-чувственник опасен. Он чувствует направление откуда исходить опасность. Но это знание лишь издевка над ним в данной ситуации. Сказать или крикнуть своим где я, ему нельзя. Это мгновенная смерть. И не факт что от меня, напуганные бандиты откроют огонь на любой шум, прежде чем осознают его источник. 'Ха, дико смешно!' Но бегать от меня он может долго.
Плевать! Буду кидать 'револьвер-бумеранг', пока не заставлю сделать ошибку. Или придумаю еще чего. У меня снайперских трюков вагон и целая тележка. Вам такие и не снились, городская братва!...
— НЕ СТРЕЛЯЙ, МЫ — СДАЕМСЯ!!!
Я чуть не выстрелил на отчаянный крик. И даже узнал голос. Тус! Умный, редчайший ронки. Неудивительно, что ты единственный не стал стрелять в темноте, понимая к чему это может привести. Ты же видел как я с девятисот метров попал 'клапке' в голову.
Я молчал, не реагируя. Может ты хитришь, Тус? Два часа назад сдавался я. А теперь все перевернулось. Только зачем мне твоя сдача далась?
— Не стреляй, Стрелок! Я знаю, что ты не можешь ответить, не выдав своего местоположения. Можешь не отвечать. Со мной Дина, она скажет мне твое желание. Можно нам открыть ворота?
Я задумался. Прямо сейчас я мог его пристрелить. Его голос раздавался буквально в десяти метрах.
'Ладно. Тип может оказаться полезным. У них Шани и если я его шлепну, то нитка оборвется и надо будет рыть землю носом , чтобы ее снова найти.'
— Он не будет стрелять. Можно открыть ворота.
Голос юного субъекта, подтвердил мое желание. Удобно иметь такого переговорщика, который чувствует твои самые искренние желания. Фиг обманешь. А иметь его на своей стороне — просто гигантское преимущество...
Тус действовал по словно данной мной инструкции. Открыв ворота от отошел на несколько шагов и встал держа руки сцепленными на шее и не оборачиваясь. Девчонка лет тринадцати четырнадцати — тот самый маг-чувственник — встала рядом тоже подняв руки. Но как-то дурашливо на уровне плеч и ладошками вверх, словно 'прикалываясь' с этого положения. Если бы не только что случившееся смертоубийство, я бы подумал что ей смешно. На ней была какая-то одежда в стиле 'албанского' национального костюма с желтой жилеткой и белой юбкой до колен. Довольно странный наряд для этих мест.
Я оглядел эту картину из глубины склада, наблюдая за ними из темноты, а потом вышел наружу. И только сейчас понял насколько затхлый воздух был на этом проклятом складе. Пьянящий ночной ветерок прибрежной зоны невероятно освежал. Я вздохнул полной грудью, наслаждаясь окончанием этой лотереи со смертью, подошел к своим пленникам.
Тус вздрогнул, когда я коснулся его стволом револьвера, но ничего не сказал и не обернулся.
— Не бойся, Тус. Он не будет стрелять. Он хочет нас использовать, — сказала девчонка, беззаботным тоном.
Я разозлился на нее.
— Хватит, читать мои мысли! Ты ни черта про меня не знаешь. Что ты вообще делаешь с этими бандюганами? Где твои родители?
Девчонка хмыкнула и обернулась через плечо. Без зазрения совести рассматривая меня озорными глазами. Я был в легком шоке. Что за воспитание! Ей действительно было весело!...
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
'УЛИЦА ДЕРЕВЯНОЙ ЗМЕИ'
Я не помню как сюда попал — в этот необычный сказочный Мир, зараженный технологией. То есть момент моего прибытия помню, но ни до, как я из деревни в двадцати километрах от Твери, куда ехал по срочному делу. Друг позвонил, которого двадцать лет не видел. Отчаянный крик о помощи. А потом темнота. Ни черта не помню, что там произошло.
Дальше, уже только здесь. В этом странном мире. По прибытии я ходил по городу, думая что попал в прошлое Земли в тридцатые или двадцатые года. О машине времени мечтал, дурак! Но это заблуждение быстро прояснилось. Ни по английский, ни по французский, ни вообще на каком либо земном языке тут никто не говорил. Хотя все выглядело до смешного комично. Стиль США тридцатых годов, дико разбавленный какой-то своей культурной атмосферой — такой чужой и от того кажущейся еще более нелепой.
Два дня после моего 'приземления' я шастал по городу присматриваясь, пытаясь иногда заговорить с прохожими, удивляясь виду некоторых 'людей', которые оказались вовсе не людьми. Помню шок, когда впервые увидел волшебство. Хотя, сначала решил что фокусы, иллюзия, но потом понял таких трюков не бывает. Фокусники и иллюзионисты всегда устраивают какие-то исчезновения, левитации и прочее, а тут был совсем другой уровень. При фокусах ты никогда не видишь как волшебство само происходит, это часть всегда опускается, ведь это обман. А тут все во всей красе. Если что-то дезинтегрируется, исчезает, ты буквально видишь как предмет съеживается и по частям тает, при это выделяется физически ощутимая порция энергии, влияющая не окружающую температуру. Говоря проще — падает или повышается температура воздуха вокруг. Попробуй тут это за фокусы принять!
К концу второго дня моего блуждания по этому фантастически чужому мегаполису, мне дико хотелось есть. С водой проблем не было, то и дело попадались парки где были маленькие фонтанчики для питья и я почти сто процентов был уверен, что странная надпись невиданными мной иероглифами на таких местах означала — питьевая вода.
Потом я встретил Шани.
Странное совпадение — сразу нарваться на такое приключение. Словно меня нарочно кто-то подвел к этому переулку манипулируя моим подсознанием.
В переулке банда каких-то странных 'гопников', по другому я их назвать не могу, бо это были не люди, зажали в тупике необычную синюю девицу Я уже видел 'серомордатых' типов, хотя в таком количестве впервые. Зато синих девиц ростом с двенадцатилетнюю человеческую девочку впервые. Она приковала мое внимание как видом своей белых, завязанных хвостом пони на затылке, длинных волос, так и странным нарядом напоминающим одежду восточных танцовщиц с оголенной талией.
Возглавлял это сборище здоровенный тип, как узнал позднее это был ронки. Раса микро-великанов, которую часто используют для охраны. Мозгов для выполнения более продвинутой трудовой деятельности у них просто нет. Типичное: сила есть — ума не надо, в своей полной красе.
Ронки находился в двадцати метрах, спиной ко мне и представлял прекрасную мишень для удара с разбега.
Я почти не колебался. Вопрос зачем я в это влезаю, даже не возник в сознании. У меня не было выбора в общем-то, либо обратить на себя внимание местных. Либо мне придется умереть от голода, или стать преступником. Ибо без языка и знаний местных обычаев мне до смерти нужен был 'здешний гид'.
Так что бы я не говорил о рыцарских поступках и приличных джентльменах, бросающихся на помощь дамам в данной ситуации. Я, в основном, помогал самому себе.
'Йоко гэри кэкоми' — так длинно называется то, что я сделал в следующий момент. В переводе с японского — удар пяткой в прыжке. Здоровый тип, на затылок которого я обрушил все мои знания от юношеского увлечения восточными единоборствами, с величием фонарного столба завалился вперед. Мне даже на миг показалось что я бью в этот самый столб, настолько массивен был этот тип. Кило двести, не меньше. И никак не жира!
Моя выходка вызвала шок и панику в среде 'серомордых'. Чем я 'подло' воспользовался. Вернее, я так думал. Ростом драверы меньше людей и как-то хилее. Словно подростки. Но у них есть когти. Вернее ногти, но в сто раз круче и массивнее человеческих. Заточенные напильником они представляют страшную угрозу в уличной драке. Пока я увлеченно раскидывал их приемами дзюдо, ударами ног и рук, меня несколько раз посекли. Причем так быстро, что я заметил только когда почувствовал запах собственной крови и резкую боль. Из вены!
А потом в меня кинули заклятие. Впервые. Хлопок и страшный удар по спине. Словно кто-то въехал мне по спине мешком муки. Наотмашь! Не было жесткости бейсбольной биты, но дыхание он мне отнял сразу. Я начал падать и в этот момент синяя девушка закричала. Вспышка неимоверного света, которая защитила меня от последующей атаки уличного колдуна и ударная волна разметавшая банду драверов. Я покачнулся на грани бесчувствия. Понимая всю глупость положения. Спасал уже не я, а меня спасали. 'Спаситель, хренов!' подумал я себя, окончательно вырубаясь.
Очнулся я уже в ателье Шани. Как она объяснила мне позднее она вызвала такси, дотащив меня до выхода из переулка, чему я никак не мог до сих пор поверить. Я весил девяносто кило и она — сорокакилограммовая шайнарская фея — никак не могла тащить меня — здорового, по местным меркам, бугая. С виду хрупкая же. Хотя наверное магию использовала.
В общем очнулся я у этой синей девицы. Голый. Она меня раздела и занималась лечением моих порезов. Когда я на них взглянул, то сам струхнул. Мама родная! Меня посекли где только можно. Даже про стыд забыл. Будучи уверенным в хлипкости моих противников я не держал их на расстоянии и каждый из этих поганцев, хоть как-то меня задел своими наточенными ногтями-когтями, на знаю как их называть.
Но синяя деваха знала свое дело на пять с плюсом. И на моих глазах она штопала мои раны и порезы листиком какого-то растения. Просто прикладывала его и тихо напевала. Раз, другой. Порезы исчезали и затягивались, оставляя лишь рубцы.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
