Ова 4 (часть 2)

Она лежала, неспособная даже повернуть голову, и пыталась дышать. Нашли ее только на третьи сутки. Потом была лихорадка — какая-то дрянь попала в открытую рану. Несколько дней она бредила. А когда все же пришла в сознание и увидела то, чем стала Суна, пожалела, что осталась жива. Треть жителей умерла за эти дни. Они умирали долго и мучительно. От внутренних ожогов, от попавшего в легкие песка, под завалами, от травм, от жажды. Из выживших не меньше трети стали калеками. Многие оставили конечности под завалами. Кто-то сумел выбраться, но не получив вовремя помощи, отчего раны на руках и ногах гноились, а вовремя оказать помощи так и не смогли, так что конечности отнимали. Были и те, кто выжил после полученных внутренних травм, но обречены до конца жизни дышать, терпя боль в груди.

Но даже на этом все не закончилось. Проблема с водой все еще не была решена. Не хватало пищи, медикаментов, просто здоровых рук. И без того плачевное положение грозило стать критическим. Кьюджин выполнил обещание. Выполнил в полной мере.

Еще немного посмотрев на деревню в лучах заходящего солнца, она двинулась дальше. Остатки синоби Суны ютились в академии, находившейся на самом краю деревни и более чем на две трети встроенной в скалу. Пострадала она не так сильно, как все остальное, так что управление Суной сейчас осуществлялось отсюда.

Пройдя до прохода в один из бывших классов, куноити немного постояла у входа, собираясь с мыслями и пытаясь взять себя в руки, и шагнула внутрь. Класс был наскоро перестроен в операционную. На полу — въевшаяся кровь, столы также в крови. Но пациентов здесь уже не было. Им повезло, несколько меднинов выжили и смогли организоваться. Это спасло еще несколько жизней. Но она сюда шла не за этим. Она шла к последнему оставшемуся здесь пациенту. Хотя это сложно было назвать пациентом.

На дальнем столе лежала конструкция из металла и дерева, внутри которой крепились закрытые емкости с живыми органами. Сердце, легкие и мозг. Органы ее брата. К тому, что лежало на столе, она не могла относиться, как к брату. Но и оборвать жизнь так же не могла. Поэтому приходила сюда, садилась рядом и сидела, ощущая тяжелый запах крови. Кажется, несмотря на прошедшее время, она все еще не осознала и не приняла всего произошедшего. Так и сидела, иногда по нескольку часов, а затем возвращалась к себе. Куноити медленно душила неспособность чем-либо помочь своей деревне. Она была слишком слаба, и ей самой сейчас требовалась постоянная помощь. Она сама ничем не могла помочь.

Раздался стук. Куноити вздрогнула. Дверей в классе не было, да и не стал бы никто стучаться. Кто попало сюда не ходит, а остальные не станут стучаться. Но кто это?

Не дожидаясь ее ответа, в дверь вошел высокий человек. Черный плащ с алыми облаками ясно давал понять, кто это. На лице спиральная маска с единственным глазом. Мужчина вошел, наклонил голову чуть вбок и учтиво поклонился. Куноити тихо сглотнула. Сейчас она была беспомощна, беззащитна. Это был не страх, а напряжение. Смерти она не боялась, после всего перенесенного перспектива умереть казалась почти освобождением. Но у нее еще оставались обязанности перед кланом, перед Суной. И у нее были обязательства перед самой собой. У нее еще была ее месть.

— Приветствую, Темари-сама, — голос Акацки был спокоен, — прошу прощения за внезапность. Не могли бы вы уделить мне немного своего драгоценного времени?

Девушка кивнула:

— Я слушаю.

— Наш лидер, Пейн, очень хотел переговорить с вами. К сожалению, по ряду обстоятельств мы не могли появиться раньше. Но лучше поздно, чем никогда. Вы не против?

Куноити снова кивнула. Акацки сложил печати. Несколько секунд ничего не происходило, а затем перед ним замерцала проекция. Полупрозрачное изображение того, с кем Темари говорила перед тем, как разорвала союз с Конохой. Пейн так же первым делом учтиво поклонился.

— Здравствуй. Сказал бы, что рад снова вас видеть, но это будет неуместно.

Куноити нахмурилась:

— Сказала бы, что рада вас видеть, но это будет ложью.

Пейн кивнул.

— То, что произошло, ужасно. Это трагедия. Я не отрицаю, что вина за ваши беды лежит и на мне. Тем не менее, я обещал вам содействие во время нашего последнего разговора. И готов его предоставить.

Темари перевела взгляд на парня в маске, затем снова на Пейна.

— Мы не выполнили свою часть договора. И не можем выполнить. Гаара мертв.

Пейн кивнул.

— Джинчуурики умер. Но биджу бессмертен. Он возродится рано или поздно. Наша помощь будет уместна, учитывая ваше положение. Вода, еда — все то, что вам нужно, мы способны предоставить. Не сиюминутно, конечно, но способны.

Куноити, несмотря на боль, поднялась.

— Зачем вам это? Такие расходы... Это...

Пейн остановил ее движением руки.

— Я понимаю твой вопрос. Но это дело принципа. Ты можешь как угодно к нам относиться. Но я живу с одной единственной целью. Остановить войны. Остановить раз и навсегда. Потому что в своей жизни я тоже прошел через страдания и боль. И я не хотел бы их приумножать. Но я не всесилен и не всеведущ, ты могла в этом убедиться. Я совершил ошибку. И должен за нее отвечать. Меня глубоко печалит произошедшее. Если бы я мог предоставить вам помощь ранее, я бы это сделал.

Темари отрицательно покачала головой.

— Я не могу тебе доверять.

Пейн кивнул:

— Это было ожидаемо. Но, тем не менее, первый груз с помощью прибудет завтра. Там простые люди. Они привезут воду и пищу. Вы вправе прогнать их. Так же, как в праве и принять нашу помощь. Грузы будут приходить раз в неделю. Если вам что-то нужно, напишите список и передайте этим людям, в следующий раз они попытаются привести то, что вам нужно. Также мы можем помочь, эм...

— Канкуро, — подсказал второй.

— Да, Канкуро. Восстановить его тело. Если ты пожелаешь принять нашу помощь. Сейчас у меня нет времени. Признаться, мы тоже серьезно себя дискредитировали. Но через какое-то время я снова с тобой свяжусь. Надеюсь, мы сумеем преодолеть наши разногласия.

Он вновь поклонился, и проекция исчезла. Акацки в маске снова чуть наклонил голову.

— Прощайте, Темари-сама. Или, возможно, до встречи.

Он применил какую-то технику, и в его глазу будто появилась воронка, в которую всосало все тело Акацки. Секунда, и ничто уже не напоминает о двух ее гостях. Куноити села, с каждой следующей секундой стоять было все мучительнее. Боль и не думала утихать. Ей нужно подумать. Очень хорошо подумать над тем, что произошло.

Глава 4/16.

Очередное утро очередного дня началось с негромкого стука в дверь. За последние дни Звуковики смогли привести апартаменты в более-менее пристойный вид и даже выветрить большинство неприятных запахов. Встречать гостей было незазорно. Гостью.

Девушка пришла одна, без сопровождения. Не была она надзирателем, не была куноити из клана Муи, не была и заключенным. Заку, открывший дверь, порядком удивился, увидев ее. Не мог он так же безошибочно отличить гейшу, как это сделал Кьюжин. Другая деревня, другая школа, но повадки были очень похожи. Внешне закрытое и скромное кимоно со спрятанным в ткани оружием могло быть легко снято. А под ним не было ничего. И это не считая характерной пластики, мимики и скопа прочих отличительных деталей. Гостью пустили в прихожую и пригласили сесть. А вот чаем не угощали. Коноховец смотрел на нее безразличным взглядом, ожидая начала разговора. Оба Звуковика стояли за его спиной.

— Насколько я понимаю, — гейша не стала играть голосом, выражаясь спокойно, без соблазнительных ноток, — мы с тобой коллеги.

Лицо Кьюжина осталось непроницаемым.

— Признаю, до твоего уровня мне еще расти и расти, — дружелюбно улыбнулась куноити, — меня зовут Рьюзецу.

— У тебя ко мне какое-то дело?

Девушка улыбнулась.

— А ты куда-то спешишь?

— Нет. Но удовольствия от общения не получаю, так что предпочел бы заняться чем-нибудь другим.

Куноити кивнула:

— Например, убил бы кого-нибудь. Да?

Кьюджин промолчал.

— Как насчет небольшого обмена? Сегодня тебя пригласят на ринг. Но не для драки с другими заключенными, а для поединка с нашими питомцами.

— Неинтересно, — ответил Коноховец.

— Мое предложение обмена или поединок?

— Оба.

Рьюезецу хмыкнула.

— За поединок тебе заплатят.

— Не испытываю недостатка в средствах.

— Возможно, тебе нужна плата другого рода? — никаких соблазнительных движений. Гейша намекала на информацию.

Кьюджин едва заметно качнул головой.

— Тебе нечего мне предложить. Я имею достаточно информации, чтобы понимать ситуацию. Информации, за которую мне очень хорошо заплатят за пределами тюрьмы. Больше, чем вы способны предложить.

Рьюзецу кивнула.

— Сразу виден высокий класс. Умеешь набивать себе цену. Но не обольщайся. Ты знаешь не так уж и много.

— Я знаю достаточно, чтобы любая из Великих Какурезато захотела расколотить ваш замок до основания.

Куноити кивнула:

— И ты не первый. На нас нападали много раз, но никто так и не сумел довести дело до конца. Ведь мы еще живы.

Кьюджин позволил себе сдержанную улыбку.

— Молодец, хорошая девочка, выкрутилась. А хочешь, я тебя удивлю?

Рьюзецу кивнула:

— Попробуй.

— Ваши подопытные. Очень живучие ребята. Вот только идея их создания принадлежит не вам. А я знаю, где, когда и как подобные им были созданы. На моих глазах все происходило. И источник минерала мне известен.

Гейша умела держать лицо. Она очень хорошо держала лицо. Но все же промежуток времени, потребовавшийся ей для ответа, очень о многом сказал Кьюджину.

— Вы так уверены, что наши подопытные действительно связаны с тем, о чем вы говорили?

— Абсолютно. Но с тобой я больше ничего обсуждать не буду.

Куноити кивнула.

— Понимаю, — она поднялась, поклонившись, — спасибо за демонстрацию разницы между нами. Теперь я знаю, чему мне стоит учиться.

Коноховец не ответил, даже не смотрел в ее сторону. Рьюзецу удалилась, стараясь выглядеть максимально непринужденно, хотя и была серьезно напряжена. Когда за ней закрылась дверь, Заку вопросительно посмотрел на хозяина.

— Э-э-э... Я не буду выглядеть совсем дураком, если спрошу, что это было?

— Будешь, — ответил Коноховец.

А Кин одарила напарника уничижительным взглядом.

— Что непонятного? Хозяин сделал Муи тонкое предложение.

Заку отмахнулся:

— Это я и сам понял. Просто не верится. Ты всерьез хочешь договориться с Муи?

Кьюджин пожал плечами:

— Если он сам захочет.

Заку нахмурился, что говорило о тяжелой работе мысли.

— Но он глава тюрьмы. А ты заключенный. Мы действительно можем о чем-то с ним договариваться?

— Не мы, а наш хозяин, — поправила Кин.

Коноховец поднялся и неторопливо побрел на кухню.

— Хозяин напоминает, что он еще не завтракал.

Куноити тут же бросилась собирать стол, а Заку пошел вслед, не унимаясь:

— Но что ты ему можешь предложить? Ты и так сидишь в его тюрьме!

— Заку, я пока сижу в пока его тюрьме. Но все может измениться. Он не может меня напугать, ему просто нечем. Зато у него есть, что мне предложить. И у меня есть, что ему предложить. В конечном итоге, мы же не враги. Он выполняет свою работу, у меня есть свои причины сидеть здесь и не рыпаться. Так почему бы нам не договориться?

Кин выставила тарелки на стол, и Кьюджин сосредоточился на еде. Заку некоторое время тоже был занят своей порцией, но вопросы у него не кончились.

— А можешь рассказать, как ты понял, что ему нужно? Ну, про тот минерал.

Коноховец поднял взгляд на шестерку, размышляя, к чему эти вопросы. Хочет донести? Не, пусть донесет. Сразу станет ясно, насколько ему можно доверять.

— Ничего сложного. Я знаю, что это за минерал и откуда он взялся. У меня есть причины считать, что Муи не является одним из тех, кто контролирует место, в котором добывается этот минерал. Если он уже знает, то моя информация интереса для него не представляет и сам торг теряет смысл. Так что представим, что он не знает. Значит, с ним связался тот, кому принадлежит место добычи и секрет минерала. Когда этот неизвестный, назовем его Альфа, договаривался с Муи, он мог как рассказать о минерале, так и не рассказывать, предоставив только сам продукт и описав его основные свойства. Я бы на месте Альфы ничего не рассказывал, во всяком случае, не сразу. Когда будет результат — да, а на стадии разработки — нет. С большой вероятностью Альфа поручил Муи решить проблему с неуправляемостью подопытных. Минерал имеет и другие побочные эффекты, но что мы видели на деле? Психи не нападали на надзирателей. Да и ушли сами. Значит, в какой-то степени их контролируют. Но все это домыслы. На самом деле все зависит от того, какие взаимоотношения у Альфы и Муи. Если достаточно дружеские и доверительные, мне ничего не светит. А вот если между ними есть трения и недопонимание...

Договаривать он не стал, намек был понятен.

— И ты решил рискнуть, — кивнул Заку. — В одном случае ты ничего не теряешь, а в другом можешь многое приобрести.

Кьюджин кивнул:

— У меня есть основания считать, что этот Альфа не относится ни к одной из Какурезато, в лучшем случае связан с каким-то из Дайме. Причем точно не с Дайме Великих Стран — у них и свои исследователи найдутся. Его надежность как партнера очень неоднозначна. Я же вполне могу говорить от лица Конохи. Чувствуете разницу?

Звуковики покивали.

— Значит, ждать ответа? — спросил Заку.

Кьюджин пожал плечами:

— Обычно берут день или два на раздумья. Правда, если Муи не дурак, то позовет сразу, как будет время на разговор.

Заку порывался что-то еще спросить, но Коноховец жестом остановил вопрос и вернулся к еде. Больше по этой теме рассказывать он ничего не собирался, и так достаточно сказал. Правда, к чести Звуковика, он не порывался никуда улизнуть и всегда оставался в поле зрения или где-то рядом. Судя по всему, даже мыслей идти и что-то кому-то докладывать у него не возникало. Про Кин можно и не вспоминать, она не позволяла себе даже намеком показать нечто иное, чем полное подчинение. Ей действительно потребуется реабилитация, чтобы прийти в норму... Ну, или шоковая ситуация. Но, прикинув варианты, Кьюджин решил оставить эту проблему до возвращения, а потом передать Кин в руки медиков. Повторить тоже, что он делал с Саске, не выйдет — ситуация другая. Да и не Коноха это, никакого размаха. К тому же, вреда от состояния Кин нет ни для Кьюджина, ни для нее самой. Даже наоборот. Заметив, что она плохо спит по ночам, первые три дня Кьюджин приходил к куноити, чтобы посидеть рядом, а уходил, стоило ей заснуть. Подействовало — теперь засыпала без проблем и спала крепко.

Муи размышлял недолго. Приказ привести заключенного после обеда был отдан практически сразу после того, как Рьюзецу передала содержание разговора. После этого Муи размышлял над двумя вопросами. Первый — как много захочет Коноховец. Самое очевидное отпадало. Цену информации Кьюджин знал и менять ее на свободу не станет. Деньги ему, вроде как, тоже не слишком нужны. Значит, услуги и информация. И с этим были проблемы. Торговать информацией Муи не мог — это одно из условий существования тюрьмы. С услугами было непонятно. Вторым вопросом было: действительно ли этот заключенный знает, о чем идет речь? И насколько много он знает? Если знает о минерале и о месте, из которого он берется, то должен знать и того, кто минерал поставляет. Но тогда почему старец никак не отреагировал на Кьюджина? Они все же незнакомы? Вопросов было много. И откладывать разговор не имело смысла.