Операция "Нисхождение"

С первого взгляда кажется, что вокруг меня ничего не изменилось. Я по-прежнему лежу на матрасе из геля в комнатушке, чрезвычайно похожей на ту, в которую я вошла, пребывая в теле человека. Единственное заметное с первого взгляда отличие — отсутствие опутывающих тело ремней. Головой я тоже могу пошевелить свободно — сложная система фиксации, обеспечивающая надёжное подключение разъёма на затылке здесь не нужна. Ещё бы, ведь аватара, в отличие от моего реального тела, ни с чем никакими проводами не связана. Весь поток информации, а это терабиты данных в секунду, передаётся через высокочастотные цифровые радиопередатчики, один из которых, совсем крошечный, встроен в моё второе тело.

Первые движения в теле аватары даются, как всегда, непросто. Но лиха беда начало! Четыре года назад, попробовав "примерить" своего аватара сразу же после операции по вживлению импланта, я вообще не могла пошевелиться, не говоря уже о том, что почти ничего не видела и не слышала. После первой "примерки" были сотни ей подобных, во время которых разработчики долго и муторно занимались состыковкой моей нервной системы с искусственными нервами аватары и калибровкой последних. В ходе этих операций мне приходилось учиться делать всё заново, словно я опять стала младенцем. Но терпение и труд, как мои, так и целого коллектива учёных и инженеров, которые души не чаяли в своём маленьком творении и постоянно поддерживали меня, перетёрли все проблемы. Теперь, по сравнению с первыми днями, я разве что не летала в своей аватаре, управляясь с ним ничуть не хуже, а в чём-то даже и лучше, чем со своим собственным телом. Например, меня не переставали восхищать удивительные возможности зрения аватары, глаза которого обладали невиданными для человека возможностями. Их разрешающая способность позволяла мне без труда разглядывать бактерии, не видимые человеческому глазу, кроме того, при желании я могла сфокусироваться и на удалённых объектах.

Потягиваясь, словно кошка, я проверяю, как функционирует моё второе тело в этот раз. Всё работает как положено. Конечно, точность движений своего настоящего тела мне вряд ли когда-нибудь удастся повторить в аватаре, однако некоторая неуклюжесть бионического тела с лихвой компенсировалось мощью и практической неутомимостью искусственных мышц, обтягивающих кости из сверхпрочного углеродного волокна. Одним движением соскочив с койки, я по привычке смотрюсь в зеркало. Из него на меня смотрит нагая девушка, коренастая и несколько непропорционально сложенная, но за исключением трёх сразу заметных глазу отличий внешне очень похожая на обычную самку вида "Человек Разумный". Васильковые глаза девушки, широко распахнувшиеся на пол-лица, дают фору глазастым героям старых японских мультиков. На её голове, вместо привычных глазу ушей в форме неправильной раковины, красуются торчащие вверх кошачьи ушки. И, наконец, её позвоночник не заканчивается копчиком, а продолжается в виде длинного и подвижного хвоста, покрытого короткой шерсткой и с кисточкой на конце. Все эти особенности моего экстерьера объяснялись тем, что в самом начале работ по созданию аватары Такаде из всех предложенных японскими дизайнерами эскизов понравился именно этот. Правда, было и четвёртое отличие, самое важное, которое, однако, было сложно заметить, разглядывая себя в зеркале. Массово-габаритные характеристики моей аватары были в несколько тысяч раз меньше показателей моего настоящего тела, то есть в таком виде я обладала ростом в семь с половиной сантиметров и массой в семнадцать грамм.

Натянув на себя белоснежный облегающий комбинезон, я покидаю отведённую для хранения аватары комнатушку и оказываюсь на казавшемся бескрайнем просторе. Моё обычное тело осталось где-то в недрах научно-исследовательского комплекса "Нейролинк", а в аватаре я разгуливаю теперь по испытательному полигону программы "Дивный крохотный мир", быть может, находящемуся за сотни километров от Сан-Франциско. Когда-то давно, уже, наверное, столетие назад, этот ангар был построен для ремонта бомбардировщиков, предназначавшиеся для доставки ядерных зарядов в ходе вероятной третьей мировой войны. За сто лет вероятность глобального конфликта с вновь обретшей силу Европой ничуть не снизилась, но теперь военные планировали убивать людей на другой стороне земного шара иными средствами. Старые бомбардировщики, заменённые гиперзвуковыми ракетами, уже давно либо окончили свой путь на кладбищах самолётов, либо нашли пристанище в музеях, и огромный ангар, оказавшийся не у дел, приобрела для своих целей корпорация "Нейролинк". Самое забавное, что местоположение этого ангара тщательно скрывалось от меня, и я могла только догадываться, где на самом деле он находится. Как-то дома я пыталась найти этот ангар на составленной из спутниковых фотографий виртуальной карте Земли, но ничего подобного не нашла. Похоже, в отношении моего ангара работала военная цензура, которая вырезала любые попавшие на спутниковые снимки режимные объекты из общего доступа.

Вдохнув отдающий металлическим привкусом воздух ангара полной грудью, я чувствую, насколько сильно хочу есть. Конечно, во время моего отсутствия бессознательную аватару не морили голодом, напротив, посредством инъекций вводили необходимые ему питательные вещества. Но эти жалкие капельки могли разве что не дать моему второму телу погибнуть от голода. Когда я только начинала пользоваться аватарой, то сначала сильно удивлялась, как много пищи способно вместить в себя моё крохотное тельце. Будучи подключённой к аватаре, я буквально пожирала всё на своём пути. Биологи, работавшие над "Дивным крохотным миром" неоднократно разъясняли мне этот парадокс неизбежной платой за теплокровность, приводя в пример землероек, которые за день съедают больше своей массы. Ощущая себя той ещё землеройкой, я с разбега влетаю в грядку с клубникой и начинаю уничтожение первой попавшейся спелой ягоды. Понятное дело, что одной только клубникой не наешься, но ей я только набиваю желудок и перехожу к заранее приготовленным крекерам со всевозможными вкусовыми добавками, начиная от вкуса ананаса и заканчивая вкусом червяка. Да-да, именно червяка. Учёные просчитали, что в условиях дикой природы, на которую меня, несмотря на многочисленные просьбы, никак не хотели выпускать, я смогу с успехом питаться червяками. Нельзя сказать, чтобы я была так уж против: таскать на плечах огромный рюкзак с концентратами — то ещё удовольствие, а с голодухи всё сгодится. На десерт я опустошаю куст черники, измазав при этом комбинезон чёрным соком, после чего с размаху плюхаюсь в висящий неподалёку гамак переваривать плотный обед.

Блаженно развалившись в гамаке, я оглядываюсь вокруг. Свет от мощного светодиодного прожектора, медленно ползущего по потолку ангара, словно светило по небу, очень похож на солнечный. Крыша ангара заклеена видеоплёнкой, на которой отображается голубое небо с плывущими по нему облаками. Стены ангара, тоже обклеенные видеоплёнкой, транслируют регулярно меняющиеся пейзажи. Сейчас, например, они показывают живописную сосновую рощу, деревья которой по моему восприятию уходят вверх на километры, а лось, разгуливающий среди них, кажется ожившей скалой. Вся эта имитация создана вовсе не для того, чтобы ввести меня в заблуждение, а для того, чтобы я, когда меня наконец-то выпустят из ангара, смогла быстрее приспособиться к окружающему миру.

С искусственного неба уже привычный голос программы, руководящей мной при испытаниях, сообщает, что пора заканчивать принятие пищи и приступать к обязательным тренировкам. Что любопытно — за мной следят не люди, а искусственный интеллект. Подобная ситуация объяснялась тем, что о моём существовании знало не так уж много людей, большинство из которых были слишком ценны для корпорации, чтобы их можно было отрывать от исследований. Поэтому наблюдение за мной и запись результатов о пройденных тестах были отведены искусственному интеллекту, который справлялся со своей задачей лучше, чем большинство людей. А потом учёные и военные, каждые по своим причинам, знакомились с трёхмерными видеозаписями моих испытаний, придумывали новые тесты и инструктировали присматривавший за мной искусственный интеллект.

Первое испытание на сегодня — верёвочный парк. Головоломная конструкция из многих тысяч ниточек, для меня больше напоминающих канаты, вздымающаяся над моей головой. Наверное, всё это великолепие могло уместиться в ванной комнате нашего коттеджа, но сейчас этот верёвочный лабиринт поражает моё воображение своими масштабами. Подтягиваясь и раскачиваясь на верёвках, которые на самом деле были нитками, я взбираюсь на страшную высоту. Падение с соразмерной высоты для человека означает верную смерть, но я не боюсь — уже не раз падала, но каждый раз отскакивала от пружинистого покрытия пола, отделываясь синяками и ссадинами. Прыг-скок, прыг-скок по верёвкам, всё выше и выше. Хватаюсь за удачно свисающий канат и, словно Тарзан в старинных фильмах, перелетаю через пропасть. На этот раз прыгать вниз не хочу и, цепляясь за верёвки, чтобы задержать падение, соскальзываю на пол.

Следующие испытания неуловимо похожи на верёвочный парк, в то же время зачастую кардинально отличались друг на друга — достаточно сказать, что в одном из тестов мне пришлось работать под водой. В разных испытаниях проверялась скорость моей реакции, сила мышц, точность движений, даже сообразительность. Зачастую они повторялись, однако никогда не следовало забывать, что в одном месте обязательно крылось отличие, которое надо было проходить принципиально иначе. За сутки, который занимало испытание, я ни разу нормально не поспала — для стабильной работы нейрокомпьютерного интерфейса нужна высокая активность головного мозга, поэтому мне искусственно не давали засыпать. Однако отдых перенапряжённому мозгу был нужен, поэтому я несколько раз возвращалась в комнатушку и валилась на койку, погружаясь в дрёму до тех пор, пока ласковый голос программы не звал меня продолжать испытания.

Последнее испытание традиционно связано с мелкой моторикой рук. И на сегодня мне приготовили сортировку крошечных монеток — уменьшенных копий центов разного достоинства. И кто эти задания только придумывает? Если подумать, с развитием электронных способов оплаты, необходимость в бумажках и монетках отпала уже полвека назад, хотя они в ходу до сих пор. А специально для меня с помощью высокоточного трёхмерного принтера были напечатаны невидимые человеческому глазу монетки, которые для меня были точь-в-точь, как настоящие. Если бы эти монеты были в десять тысяч раз больше, они находились бы вне закона. Анекдот: фальшивомонетчики в настройках трёхмерного принтера перепутали единицы измерения и потеряли распечатанные деньги!

И вот, цель достигнута, монеты успешно разложены по отдельным коробочкам и искусственный интеллект в очередной раз поздравляет меня с успешным завершением теста и сообщает, что на эту неделю программа испытаний окончена. Я, желая проверить, сколько осталось сил у утомлённой за шестнадцать часов работы аватары, бегу вприпрыжку. Вот и моя заветная заполненная гелем койка. С разбега плюхаюсь на неё, отчего гель дрожит, словно хочет сбросить меня, устраиваюсь поудобнее и докладываю о готовности к отключению связи с аватарой. Мир гаснет, проявляясь вновь в научно-исследовательском комплексе "Нейролинк". Родное тело затекло от длительной неподвижности и в первый момент даже кажется чужим. Но ощущения быстро возвращаются ко мне, и уже через минуту я встаю, и, пошатываясь, направляюсь в душ. Прежде чем зайти в душевую кабинку, смотрюсь в зеркало и осознаю, насколько моё настоящее тело, несмотря на заметные следы от жгутов, по-человечески красиво по сравнению с искусственным. В ушах раздаётся пиликанье — это на коммуникационный имплант пришло новое сообщение. Я не открываю его, так как заранее знаю, что это извещение о переводе на мой электронный кошелёк очередной зарплаты. Хорошо всё-таки иметь самую необычную работу в мире!

Глава третья, в которой я теряю всё

Приведя себя в порядок, помывшись и одевшись, я иду на подземную парковку, здороваясь по дороге с встретившимися мне учёными и обслуживающими научный комплекс аниматронами. Там, на зарезервированном месте стоит наша старенькая "Тесла". В ней уже давно ждёт меня, листая новости, мой папа. Он приехал, как всегда, заранее, благо субботним вечером пробок почти никогда не бывает.

— Ну что, нашла свою дольку бесплатного сыра? — шутливо, по уже давно заведённому обычаю, приветствует меня папа.

— Конечно, ведь моя мышеловка самая большая мышеловка в мире! — так же смешно отвечаю я, представляю тот самый сыр в мышеловке.

И только теперь осознаю, насколько сильно хочу есть. Так, что весь рот мгновенно наполняется слюнями и мне приходится судорожно сглатывать. Живот урчит, легко перекрывая едва слышное жужжание электромотора "Теслы", которая как раз выезжала с парковки. Будучи в аватаре, я по мере сил насыщала её, но моё настоящее тело всё это время было вынуждено обходиться без еды. Но давно уже прошли те времена, когда после каждого погружения меня окружала команда врачей, тщательно проверявших состояние моего здоровья и кормивших по разработанной специально для меня диете. Сейчас же после отключения от аватары я была свободна как ветер и не желала больше кормиться ни пресным диетическим питанием, ни опостылевшими уже стандартными обедами в закусочной научно-исследовательского корпуса "Нейролинка", пусть даже в ней сотрудникам корпорации полагалась приличная скидка.

Поэтому мы, недолго думая, двинули в находившийся неподалёку китайский ресторанчик. Последний год в каждый субботний вечер я устраивала "праздник обжоры" именно в нём. Вообще-то ела я обычно немного, но после работы стремилась восполнить нехватку питательных веществ по полной программе. Знакомый повар, едва завидев нас, сразу вынес, как он выражался, "порцию на десятерых" — лапшу, рис ассорти, запечённую утку и тому подобные блюда. Всё это настоящее и поэтому очень дорогое. Наверное, этот обед стоил больше, чем всё остальное питание за неделю — стандартные школьные саморазогревающиеся контейнеры, которые по социальным программам полагались каждому школьнику, и разнообразные полуфабрикаты, закупаемые ними раз в месяц в районном супермаркете. Папа в поглощении лапши не отставал от меня — наверное, тоже голодал всю субботу из солидарности с работавшей по выходным дочкой. Когда пир был закончен, я чувствовала себя раздутой от наполнявших меня лакомств, словно колобок из русской народной сказки. Теперь оставалось только плюхнулась на сиденье авто и скомандовать автопилоту, чтобы он отвёз нас домой, с чем умная машина успешно справилась менее чем за полчаса.

Этим субботним мартовским вечером, вернувшись с испытаний домой, я лежала на кровати в своей комнате, переваривала обильный обед и пыталась заснуть. После испытаний мозг всегда был перевозбужден, и заснуть сразу, хоть я никогда не жаловалась на бессонницу, мне ещё ни разу не удавалось. В таких случаях я обычно углублялась в чтение какой-нибудь древней бумажной книги — папа в своё время потратил кучу денег на покупку и доставку в Калифорнию из Социалистической Европы напечатанных ещё в прошлом веке книг на русском языке. Зато теперь я могла похвастаться перед одноклассниками уникальной вещью — личной бумажной библиотекой. Примерно после начала работы в "Нейролинке" и последовавшей за ней бессонницей я взяла за привычку читать приключенческую классику, фантастику и энциклопедии не с электронных свитков, а с тяжёлых и по-особому пахнущих бумажных книг.