Три неудачи и хейкко в придачу

— Мне он и Хомяком тоже люб, — подруга глубоко вздохнула, отсчитывая монеты, Киту хорошо было сверху видно, как вздымается грудь в глубоком вырезе. — Нам же не замуж.

Кит скрыл усмешку. Бедный Харальд, всем не замуж. Впрочем, если не потеряет популярность, родить кто-нибудь может, но ребенка отдаст вряд ли.

Все второе действие Киту казалось, что "Ниери" не сводит с него глаз, ярких, почти фиолетовых. Старый мир погиб, и герой сражался с Каеррой на его обломках, чтобы выжить и воссоединиться с возлюбленной. Уже ближе к соплям, но красиво, древние подери Хомяка с его талантом. Кит мял бумагу, в которую был завернут букет, и не замечал, что она рвется. Когда, в самом конце, появилась Рияли, Кит позавидовал ей вместе со всеми женщинами в зале.

Пережить то, что началось после спектакля, оказалось нелегко. Сначала чуть не затоптали, потом выяснилось, что Тиннар исчез в общей суете, но это не страшно — на улице у него будут другие сопровождающие, хуже всего, что Харальда пришлось ждать больше части дня. Он появился, еще не переодевшись, с размазанной помадой — своей собственной — и всклокоченным париком. Осмотрелся затравленно, схватил Кита за руку и почти бегом бросился в лабиринт коридоров к своей гримерке.

— Думал — сожрут, — пожаловался он, закрыв дверь.

Кит скинул с дивана воротник и сел, вытянув ноги вдоль сиденья. Харальд стер краску, снял чулки и потянулся к парику.

— Не надо.

— Что?

— Оставь пока.

— О, — Харальд поправил челку. — Вообще я собирался в ресторан, думал, ты компанию составишь, и потом мы...

— Потом мы тоже, — Кит подтащил ближе за подол.

До ресторана дошли, но лишь потому, что театр закрывался, пришлось остановиться. Харальд выбрал для ужина "Солнце Тариана", подходящее название — сверкало издалека. И очень дорого продавало уединение тем, кто не жаждал публичности, а Харальд явно был готов за него заплатить.

— Как ты относишься к кирунской кухне? — он сел на низкий меховой пуфик и скрестил ноги, снова вызвав у Кита ненужные пока мысли. — Или на войне вы ели даже хомяков?

— Что значит даже? — Кит изучил список блюд и наметил парочку. — Хомяков мы всегда едим, с травами или в соусе. Сытно, вкусно и полезно.

— Кто тут еще дикий, — рассмеялся Харальд. — Как тебе, кстати, пьеса?

— Отлично. Только название — "Все ради хейкко" — это ты свои потаенные желания воплотил?

— Это я их обыграл, очень кстати пришлось. А тебе правда понравилось?

— Похоже, что стал бы хвалить из лести?

Пришел молодой полукровка, принял заказ. Судя по нему, Харальд двое суток не ел.

— Не похоже, что вообще стал бы хвалить, — ответил Харальд, когда закрылась дверь. — Ты...

— Ненавижу весь мир, помню.

— Нет, я... Кит, я никогда не смеялся над твоим прошлым.

— Знаю, только надо мной. Поэтому я и вернулся.

— За новой порцией насмешек? — парика не было, а смотрел Харальд так же и улыбался совершенно бесстыже.

— Уж точно не за разговорами о жизни.

— А почему? Я бы с удовольствием послушал, как ты. Из Халди сам уехал или тоже выгнали?

— А вы не сами? — вот это новость!

— Вышвырнули. С правом вернуться не раньше, чем через год, но как-то я сомневаюсь, что заплатят достаточно.

Принесли заказ. Пока расставляли посуду, Кит успел всласть порадоваться ситуации. Законодательство Халди такие выходки позволяло, и все равно отлично смотрится: нашли врагов с пристяжными косами. Высмеять, конечно, могут, да высмеять могут в любом случае.

Харальд набросился на еду, будто действительно несколько дней голодал. Кит смотрел-смотрел и начал подкладывать куски на тарелку.

— Я ужинал, — пояснил он, когда Харальд стал возмущаться. — Выступление столько сил отнимает?

— Еще бы. Я же не только сам выкладываюсь, а и... как объяснить?

— Эмоции, — кивнул Кит. — Сколько в Кируне дадите спектаклей?

— Этот единственный. Нас в последний момент впихнули, чтобы заработать, а так, там все расписано до весны.

— То есть ты уезжаешь скоро?

— Да, — Харальд отщипнул кусок лепешки, не сводя с Кита глаз. — Очень скоро.

— Тогда какого мы теряем тут время?

— Правда жрать хотел, — Харальд почесал макушку, волосы надо лбом встопорщились.

— И теперь не сможешь ничего, — проворчал Кит, наливая обоим вина.

Нет, он снова отыщет, раз Харальд так рад его видеть, как показал в гримерке, но когда это будет.

— Ты настолько уверен в этом, что даже не станешь проверять?

— Не провоцируй, тут стенки тонкие.

— А ты дипломат, тебе нельзя позорить службу.

Вино он пил, как лепешку ломал. Кит не выдержал, потянул к себе через стол за отвороты камзола и замер в лайесс от приоткрывшихся губ. Потом наклонил голову, так, чтобы задеть ресницами щеку Харальда, шепнул на ухо:

— Ты прав. Никак нельзя, — и допил, что осталось в бокале.

— Вот знаешь, — Харальд заговорил хрипло, не сразу откашлялся, — я помню, где ты служишь, а видеть в тебе продолжаю вояку.

— И?

— И забываю, что такое дипломат на самом деле, — он позвонил в колокольчик, попросил завернуть с собой сладкое. Кит заглянул в коробку и ухмыльнулся.

На воздухе — морозном, с колкими снежинками, бьющими в лицо — полегчало.

— К кому? — Харальд ссутулился и натянул капюшон. — Мы в "Северянине" остановились.

— К тебе тогда, я дальше живу.

Шли быстро, закоулками, чтобы сократить путь. Несколько раз натыкались на парочки возле глухих стен, и Кит пожалел, что они так не могут. Не то чтобы обязательно на морозе, потрогать хотелось — извилины расплетались. Он подбодрил себя воспоминанием о Харальде, откинувшемся назад на его коленях, белые патлы по полу, мышцы напряжены, и тут же понял, что вспомнил это зря.

— Что ты ползешь, — рявкнул он, схватив Харальда за рукав.

Тот довольно засмеялся и ускорил шаг.

— Слушай, я привык, ну, почти привык к девицам, а ты с чего?

— Да какая разница? Хочется. Такие-то вещи зачем объяснять? Не бойся, женитьбе не помешаю.

— Иди ты, — Харальд обиженно стащил с него шляпу и поднял над собой.

Разница в росте вынуждала Кита встать на цыпочки, а этого уже гордость не допустила, поэтому он натянул выше воротник. Отыграется. Даже знает как.

Гостиница не имела общего входа — к каждому номеру шла внешняя лестница, металлическая и скользкая.

— Ты часто водишь к себе мужиков? — спросил Кит, когда Харальд достал ключ. Вдвоем они бы на крошечную площадку не влезли, поэтому Кит остался ступенькой ниже.

— А как же. Пить в основном. Боишься за свою репутацию? — Харальд отдал ему шляпу и свои перчатки.

— За твою, дурак. Обо мне знают те, кому нужно. В театре верю, что все свои, а тут на любой крыше могут сидеть с кристаллом.

— У меня на самом деле проходной двор, — Харальд толкнул дверь. — Заходи и разувайся сразу, а то натащишь грязи.

Кит не стал говорить о пользе магии, он молча просушил одежду и обувь. Хотя разулся и снял плащ, с Харальда тоже. Слава Каерре, дома тот перестал ломаться, сам полез под рубашку, целуя, кусая, морщась от щетины у Кита на подбородке.

В проходной двор Кит поверил, когда увидел кровать, заваленную тряпками и свитками. Испепелить Харальд не дал, смахнул все на пол и растянулся на покрывале, расстегивая штаны.

— Иди сюда. Прямо так иди, раздену сам.

Кит ногой отбросил мешок, набитый мягким, склонился над Харальдом, прогнулся, подставляясь под холодные ладони. Харальд замерз, оказывается, и Кит сплел согревающее, маскируя его поцелуями, от ключиц к животу. Очень соскучился. Вроде бы и не страдал в одиночестве эти месяцы, а все равно набросился, будто первый мужик.

— Заклинания? — спросил Харальд, когда Кит дернул завязки подштанников.

— Уже.

— Удобно... спать... с хейкко.

— Удобно, что на тебя магия действует.

Кит стянул с него все до колен и прижался щекой к члену, чтобы вздохнуть и не кончить прямо сейчас. У него большие планы на ночь, а он молод, конечно, только не дообрядовый юнец.

— Не первый раз сегодня. Можно не растягивать.

— Заткнись, — взмолился Кит, кусая за бок, вылизывая след, бедро, мошонку. — Заткнись и раздень меня, что ли. Собирался же.

Харальд его отпихнул и подполз ближе, обнял ладонями лицо. Кит не стал вникать, что пробует высмотреть, что угодно пусть — сегодня все его.

— А ты нежным быть умеешь? — спросил Харальд, целуя. — Не то чтобы мне надо сейчас, но вообще?

— Ко времени вопрос, — Кит подставлял скулы, шею. — Я все умею. А ты?

— Тебе нужно? — Харальд не удивлялся, он дразнил. И не рубашку снимал, а оглаживал плечи.

— Я бы предпочел, — он расстегнул ремень, поняв, что не дождется, и сдвинулся левее, чтобы не свалиться к барахлу. — Раз уж ты решил меня трахнуть.

Лег не так красиво, как хотел, но Харальду хватило. Вот теперь он уставился, искренне, без игры. Кит ухмыльнулся и развел ноги.

Харальд даже не сразу внимание обратил, как перед ним красуются, он охренел от факта, что Кит предлагает. Не вязалось с образом, сколько бы ни заигрывал, как бы в постели себя ни вел.

— Ну? — Кит выгнулся "мостиком", чтобы снять штаны.

Харальд обвел взглядом сильную шею с темной родинкой, грудь, широкую, с внезапно маленькими сосками и набросился, прижал к покрывалу руки. И сам не до конца разделся, и Кит теперь, штаны путались, мешали просунуть между ног колено, а Харальд не замечал и не слышал, что шипит ему в ухо Кит. Кожа еще пахла морозом, и Харальд вылизывал ее, подменяя запах своим. Трахнуть нежно, рехнулся. Как он себе это представляет сейчас, вот так матерясь? Харальд не слышал слов, ему голоса хватало. Трахнуть Кита Лиэра. Да он мечтал, как увидел, чтобы не смотрел с превосходством, гребаный хейкко. Мстить, правда, расхотелось. Но нежно точно не сумеет. Он целовал, кусал, засасывал, пока не почувствовал, что Кит крупно дрожит. Испугался, больно?! Харальд почти кинулся вверх, к лицу, и чуть не сплюнул: ржет.

— Ты меня не сожри, Х-хайни, ладно? — попросил Кит, заикаясь.

— Хейкко ты хренов, — посетовал Харальд, склонившись к губам.

Он знал, что в постели хорош, разочаровать не боялся, просто кто его там знает, киллтарийца, как с ним в плену обращались. Хотя не было ничего, кажется, одна вредность, а с ней справятся.

Справились, конечно, хотя долго справлялись — оба не спешили. Ночь длинная, друг друга хотят, почему бы не растянуть? И не помучить Кита ме-едленными движениями, чтобы дыхание перехватывало, чтобы жмурился и хватал за запястья. Но не просил, даже стонал редко, и Харальд ловил эти стоны, сцеловывал каждый и шепотом требовал не молчать. Кит мотал головой, обнимал, гладил по спине, царапал потом, подавался к нему сильнее, и все равно, зараза, только шипел, стиснув зубы. Харальду стало все равно, когда заскрипела кровать, и ногти сильнее впились под лопатки. Да пусть молчит, Каерра с ним, лишь бы дальше вот так выгибался, грыз кулак и сжимал колени на его ребрах. Лишь бы... мысли потерялись где-то наконец, Харальд впился зубами в мокрое плечо и кончил.

Оказалось, что Кит тоже. И он себе не дрочил, просто взял вот и... ох-х, пусть молчит, сколько влезет, если под ним всегда теперь так будет. Кхм, всегда. Харальд подождал, пока отдышатся оба, пока Кит притащит заклинанием бутылку со стола, и сказал:

— Вечером у нас вечеринка прощальная, после сборы. Не уверен, что в Кируне еще увидимся.

— Мир большой, — хмыкнул Кит, выдирая пробку. — Неплохое вино. Я не собираюсь прекращать наши встречи, пока ты не женишься.

— А свадьба тебе мешает чем? — Харальд отобрал бутылку и тоже выпил. Неплохое, правда. — Я же не по любви собрался. Или ты противник измен?

Кит смотрел долго, улыбаясь краем рта.

— Уже привязался? Зачем тебе это, Хомяк?

— Ты сам говорил, что скучаешь.

— Так я и не себя спрашиваю.

Харальд подумал и не стал отвечать. Да и нечего было, в любви клясться не собирался, а что-то несвязное, о том, как хорошо и не хочется прекращать, можно оставить при себе. Поэтому он сбросил бутылку вниз, когда опустела, там все равно гора, и снова полез приставать.

Ушел Кит до рассвета. Собрал одежду, выдернул подштанники из-под Харальда и все разгладил брезгливым заклинанием. Харальд не видел плетений, только по рисункам представлял, какая это невнятица, а наблюдать любил, как серьезнеют лица и воздух словно становится плотнее.

— Давай выброшу? — предложил Кит, расчистив себе тропинку к выходу.

Харальд показал ему неприличный жест. Тут нового половина, не влезло в сундук.

— Там же могут с кристаллом сидеть, — поддел он.

— Надеюсь, примерзли. Пили мы, ты сам говорил, а я и не трезв.

Харальд не поверил, но кто этих хейкко знает, может, и опьянение подделает. Он считал, что Кит слишком подозрителен, с другой стороны, дипломату лучше знать, как испортить жизнь невинному человеку.

— До встречи? — спросил он, вытянувшись на кровати.

Кит тщательно его осмотрел, а улыбнулся совсем по-мальчишечьи, без тени похоти.

— Конечно. Удачи вам с Ниери.

Когда стук каблуков по обледеневшим ступеням затих, Харальд обнял подушку и наконец-то заснул. У него был долгий день, а сон даже Кит не заменит.

Разбудил Ялке, стучал, будто на Кируну сыплются огненные молнии. Харальд сначала открыл, потом вспомнил, как выглядит. Причем, ладно он, комната.

— И что тут было? — присвистнул Ялке, сдвинув Харальда в сторону от двери.

— Пили с Лиэром.

— А потом?

— Потом я спал.

— Тоже с Лиэром? — Ялке подобрал темно-синие чулки.

— Нет, спал я один, — Харальд твердо выдержал скептический взгляд. Не лжет же, действительно один. Совсем, одинокий, как последний хомяк в котелке прожорливого киллтарийца. Он чуть не заплакал от жалости к себе. Где-то тут Ялке ему и поверил.

— Мы с тобой вечером выпьем с горя, а пока собирайся.

— Куда?

— Местная театральная элита приглашает на загородный обед. Не исключено, что он перейдет в ужин, там и выпьем.

Харальд на пробу стукнулся лбом о стену, потом опомнился и развел плечи.

— Что значит, приглашает?! Почему я не в курсе?

Ялке посмотрел ему ниже пояса, фыркнул и кинул чулки.

— Прикройся. Вчера после спектакля все обсудили и договорились. Ах да, тебя не было, ты пил.

Харальд пробурчал невнятно, что это было его свободное время, и вообще, он сделал труппе кассу, так что имеет право. Ялке вслушиваться не стал, указал на таз с водой и встал у выхода, чтобы Харальд не сбежал. Голым в центре города.

Пока умывался, выяснил, что до обеда еще три части, просто все сволочи и решили разбудить заранее. В общем, и кстати: Харальд, только полностью одевшись, сообразил, что загородный обед будет на свежем воздухе. Конечно, поставят какую-нибудь защиту, но туда-обратно тоже нужно добраться. Он встряхнул плащ, в котором ездил на спектакль, Кит и его "постирал", значит, подойдет. Ялке ворвался слишком неожиданно, что на улице творится, Харальд не успел рассмотреть.

— Ветер с реки, — сказал Ялке, когда Харальд прижался носом к стеклу. — Капюшон сдувает. Я тебя сейчас соберу и пойду утепляться.