Мракадемия

Интересно, когда вернулась леди Берклея, и где мачеха пропадала всю ночь? Она, между прочим, замужем!

— Ну раз зовет... — я с радостью бросила мокрое полотенце на спинку стула. Наконец-то предлог прерваться! Да и обсудить с мачехой мое желание учиться тоже стоит как можно скорее. До экзамена всего два дня!

Эрджина зачем-то пошла меня провожать. Наверное, собиралась подслушивать. Как-то слишком она была довольна для утра, наверняка уже успела нажаловаться на нас с Беллой.

А вот и кузина! Белая как снег Изабелла вышла из дверей мачехиной спальни. С утра она успела привести себя в порядок — русые волосы лежали один к одному, скромное серое платье без единой складочки. Аккуратистка.

Толстушка, глядя на грустную кузину, засияла как начищенный медяк. Ну точно что-то наплела маменьке!

— Доброе утро, Сандра, — убито сказала подруга.

— Надеюсь, что доброе. — Мне оставалось только кивнуть. Не при Эрджи расспрашивать.

— Злолушка, ты здесь? Войди! — громко позвала мачеха из комнаты.

Ну, Всеблагие, хоть тут помогите!

Распрямив спину, я вошла в спальню Берклеи и в очередной раз подивилась неувядающей красоте фифы. Она сидела в легком пеньюаре за туалетным столиком и расчесывала роскошные белокурые локоны. Судя по довольной улыбке, эта паучиха уже успела напиться крови собственной племянницы.

Вспомнив, что лучший метод обороны — это нападение, я плотно прикрыла за собой дверь и заявила:

— Мадам, я хочу поступить в Академию мрака!

— Что? — мачеха на миг замерла и расхохоталась. — Какая тебе академия, ты на себя в зеркало посмотри!

Она отложила щетку для волос, повернулась и смерила меня пренебрежительным взглядом голубых глаз с ног до головы.

— Даже не надейся. В академию магии, чтоб ты знала, принимают только детей благородной крови, получивших начальное образование в школе или пансионате. А у тебя, несчастье ты наше, ни образования, ни даже имени! Какие документы ты подашь на зачисление, если их у тебя нет?

Я сцепила за спиной руки, чтобы плечи гордо и независимо расправились, и упрямо повторила:

— Мне пойдут навстречу, уверена. Кровь у меня благородная, вам ли не знать. Я обучена достаточно, чтобы сдать вступительные экзамены, меня и без бумажки об образовании могут принять.

— Не могут, наивная ты наша. Маги приносят клятву, и любые клятвы запечатываются именем. А у тебя его нет. Ни документов нет, ни записи в храмовой книге, — ухмыльнулась ведьма. — Ничего нет! Ты никто, тебя не существует вне этих стен.

— Будут у меня документы, — твердо сказала я мачехе, хотя уверенности никакой не было. Но отступать мне некуда. Еще немного, и ее стараниями все наше семейство останется без крыши над головой. — Я уже почти совершеннолетняя. Схожу в храм и попрошу дать мне новое имя. А свидетели, кто я такая, у меня есть, они под клятвой подтвердят, если отец не захочет.

— Твой отец уже давно ничего не хочет, — поморщилась мачеха. — Он безнадежно болен, и боюсь, помрет прежде твоего упрямого деда.

О, знаю я этот ее страх. Она так хотела стать графиней, но титул перейдет к ее мужу (и моему отцу) только после смерти деда, а тот помирать не собирается, в отличие от виконта, на которого несколько лет назад во время внезапной снежной бури в лесу упало дерево и перебило позвоночник. Случилось это, кстати, после его ссоры с мачехой — отец хотел запретить ей жить в столице и тратить его состояние на балах.

Если ли бы в тот день отца не сопровождала свора его лютых псов, больше похожих на волков, то там бы он и замерз. Животные приволокли хозяина в его лесной дом, но с тех пор виконт не встает и лечится в королевской больнице для привилегированных клиентов. Должности при короле он лишился, и его характер испортился еще больше. Зато мачеха, как верная жена, осталась поближе к мужу, в столичном особняке Виннеров.

Подозревать-то я ее подозреваю в том, что неспроста грянула буря и обрушилось дерево, но доказать ничего не могу.

Так вот, самое печальное для мачехи — дед и после этого несчастья не снизошел и не помирился с сыном. И даже на версту не подпускает к себе его новую семью, как не подпускал старую. И меня, разумеется. Вообще не уверена, что графу Лиорскому известно о моем существовании, дай Всеблагие ему долгих лет и доброго здравия, чтобы подольше позлить виконтессу Виннер.

— Не так это делается, Злолушка ты наша, — ухмыльнулась белокурая змеища. — Этак любой голодранец может собрать кучу забулдыг, притащить в храм и объявить себя виконтом или даже потерянным принцем.

— А как?

— Во-от! — ехидно протянула ведьма. — Не знаешь. А я знаю, но не скажу. Пока. Но имя — это еще не самая большая твоя проблема. Самая большая — это твой дар. С чем ты придешь в магическую академию? Какой дар предъявишь?

— Но вы же сами обзывали меня ведьмой. И говорили, что у меня "черный глаз", что я навожу порчу...

— Ах, дорогая, это я, признаюсь, напраслину на тебя возводила, — призналась змеища и снова расхохоталась, глядя на то, как обескураженно вытянулось мое лицо.

А ведь сколько слез я пролила, доказывая Конни, что я не проклинала противную Эрджи и даже рядом не стояла, когда толстушка вывихнула лодыжку, в очередной раз воруя варенье на кухне. Причем, она всегда спихивала эти кражи на меня или Беллу. Или взять проворовавшихся слуг, страдавших то от расстройства желудка, то от нападения нашего петуха... сразу после того, как я обнаруживала поддельный счет из булочной или от мясника.

Каждый раз, когда в нашем доме что-то с кем-то случалось, виноватой, с легкой руки мачехи, считалась я и мой якобы "черный глаз". Разве это не ведьминский дар?

— Ну какая из тебя ведьма? — забила Берклея новый гвоздь в мое самоуважение. — Ведьмы безжалостны, а ты вечно с какими-то цыплятками и котятками носишься и милостыню всякой швали подаешь. Моими деньгами и едой, между прочим.

Ну я и разозлилась! Она ведь говорила о доброй Ашше! И денег я ей никогда не давала, потому что у меня своих никогда и не было. Мне казалось, мои редкие встречи с калекой остаются тайной, но разве что-то можно утаить от пронырливой стервы, доставшейся мне в мачехи?

Пока я подбирала не слишком резкие слова для ответа, Берклея раскрыла коробочку с украшениями и достала рубиновые серьги, вдела одну в ухо, полюбовалась собой и стала вдевать вторую, но тут встретилась со мной взглядами в зеркале. Сережка выпала из ее рук и так неудачно, что хрупкая подвеска отпала. Голубые глаза ведьмы полыхнули злостью, но она мгновенно взяла себя в руки и натянуто улыбнулась.

— Хорошо, я помогу тебе воплотить эту бредовую идею с академией, — внезапно повернулась она и пробуравила меня пристальным взглядом. — Но с одним условием.

— Каким?

— Ты поможешь Эрджине очаровать его высочество принца.

Полностью книга выложена ТУТ