Биоотец и биомать (общий)

— Успокойтесь Таня, ничего страшного не произошло, — начал профессор.

— Дайте зеркало! — перебила его Таня.

Ирина с виноватым видом вытащила из кармана халата и подала зеркальце. Таня выхватила зеркало у Ирины и, держа двумя руками, как будто та могла его отобрать, посмотрела на свое отражение.

Из зеркала смотрела довольно симпатичная девочка, если не обращать внимание на необычную миллитари окраску, с ярко салатовыми эльфийскими ушами (их пришлось отращивать практически заново) и коротким ежиком волос опять же салатового цвета. — И тут я напортачил.

Таня недоверчиво ощупала уши, даже подергала их и поморщилась. После чего вдруг как-то успокоилась, и ее взгляд стал очень задумчивым. Она молча вернула зеркало и повалилась на кровать.

— Да не убивайся ты так, мы обязательно что-нибудь придумаем, — попыталась поддержать девочку Ирина, но Таня в ответ только махнула рукой.

Удивительно, как дети легко ко всему привыкают. Только что визжала в голос, а спустя несколько минут спокойно лежит и о чем-то размышляет. Может это наркоз на нее так действует.

* * *

— Фу! Какая ты зеленая, склизкая, противная, — сказал заяц, увидев лягушку.

— Вообще-то я белая и пушистая, просто болею. — Ответила та.

Просто анекдот.

За дверью послышались разговоры на повышенных тонах, какая-то возня, затем дверь распахнулась и в палату шагнули две рослых фигуры в костюмах химзащиты из прорезиненной ткани и противогазах.

— Что здесь происходит?! — Начал профессор.

— Пройдемте с нами, — раздался приглушенный голос из под противогаза, — Вам все объяснят.

Вторая фигура шагнула к кровати Татьяны и, не говоря ни слова, достала из принесенного с собой бокса шприц и также молча ввела его содержимое в катетер, который был воткнут в вену девочки. Таня мгновенно отключилась.

— Вот уроды! — Опять я остался без зрения. Судя по звукам, Таню завернули во что-то шуршащее и застегивающееся на молнию. На ум сразу пришел пластиковый мешок для трупов. На всякий случай я проверил состояние девочки — жива, но, насколько я понял, находится под действием какого-то сильного снотворного или наркотика. Затем ее куда-то понесли, погрузили в машину и в течение часа мы куда-то ехали, затем еще час тряслись, судя по всему, по грунтовой дороге.

Да. Засветился я капитально. Так просто теперь не отстанут. Нужно всячески стараться показать, что я не заразный, не опасный и вообще весь из себя белый и пушистый.

Я решил пока не торопить события, и тем временем занялся восстановлением легких. После регенерации кожи, я уже знал, как нужно действовать. Сформировав вначале из своей ткани структуру отдаленно напоминающую легочную ткань, я расселил по ней клетки взятые из здоровых участков легких и заставил их ускоренно делиться, замещая собой мои временные заплаты.

Разумеется, я принял меры, чтобы случай с хлорофиллом не повторился. Пока мы двигались к пункту назначения, легкие практически полностью восстановились, и моих клеток там почти не осталось.

За то время что я возился с девочкой мы, наконец, куда-то доехали. Я услышал, как Татьяну прямо в мешке куда-то покатили на каталке, затем долго ехали на лифте, шипели какие-то автоматические двери как в автобусе.

Затем я почувствовал как девочку обклеивают какими-то датчиками, гудела и попискивала непонятная аппаратура, невнятно звучали чьи-то голоса. Тане заглядывали в рот, нос, уши и вообще куда только можно и куда нельзя тоже. Светили фонариком в глаза, но из-за яркого света я ничего не разглядел. Пару раз пытались проколоть кожу, но безуспешно, в конце-концов они удовлетворились все еще торчащим из руки девочки катетером и выдоили с пол-литра крови. Все это время девочка была без сознания.

В принципе, я полностью восстановил все повреждения, и, если не считать цвета кожи, то мог бы, со спокойной совестью, полностью удалится из организма девочки, чтобы не светится лишний раз. Но я ее втравил, судя по всему, в неприятную историю и теперь должен был как-то помочь из нее выпутаться.

Тем не менее, я полностью уничтожил остаток своих клеток в коже и легких, оставив их лишь в глазах и ушах, чтобы я мог хоть как-то контролировать ситуацию. Теперь никакие анализы не могли показать моего присутствия в организме, только если в глаза не полезут. Про уши я не беспокоился, там всего-то было буквально пара моих волокон в качестве вибродатчиков.

Правда, я совершенно не представлял, как я смогу ей помочь, ведь даже совета дать не могу. Думаете, почему я до сих пор не сделал звук, ведь привязать к той же барабанной перепонке еще и пару мышечных волокон и, таким образом, заставить ее колебаться совсем плевое дело. Ага! Вот привяжите веревку к какой-нибудь мембране и дергая за нее попробуйте изобразить человеческую речь. Ну что, получилось?

А вот как я сам понимаю человеческую речь вопрос интересный. В принципе, кроме нескольких клеток чувствительных к вибрации я ничего и не делал. Дальше оно как-то само декодируется. Наверное, я унаследовал эту возможность с тех пор, когда еще был человеком.

Возможно, у меня есть и обратный интерфейс, но он, скорее всего, заточен на управление голосовыми связками и ротовым аппаратом, а не мембраной. Вырастить голосовые связки прямо в ухе я, естественно, не мог, а использовать Танины не хотел. Так у бедной девочки и крыша могла уехать, если бы она вдруг заговорила сама с собой, да еще и вслух. И со стороны это выглядело бы по меньшей мере странно.

Но ничего другого я придумать не мог. Поэтому вспомнив свои эксперименты по работе с синтезом речи, я занялся, фактически, изобретением биокомпьютера.

Да, я же не сказал, что еще будучи человеком, я работал программистом в сотовой компании, и тогда получил задание разработать голосовой движек для рассылки абонентам голосовых сообщений. Готовый покупать начальство почему-то не захотело. Ну, платят, да и ладно. Короче, сделал я им тогда нечто монотонно бормотающее. Сейчас этот опыт пригодился.

Вначале, я хотел просто научить отдельную клетку запоминать и воспроизводить звук, но, видимо для нее это оказалось слишком сложным. Генерировать импульсы определенной частоты, это — пожалуйста, а как чуть что-то более сложное, то тут фиг вам.

Тогда я сделал несколько десятков клеток, думаю, что я уже имею право называть их нейронами, которые умели просто гудеть по команде, — каждая на своей ноте. Затем сформировал второй слой из командных нейронов, каждый из которых соответствовал какому-либо звуку русского языка. Уже на этом этапе, активировав в нужном порядке эти нейроны, я мог получать на выходе вполне человеческую речь. Но я пошел дальше, добавив еще один слой, из цепочек нейронов, который уже соответствовал словам.

Потренировавшись какое-то время и заодно пополнив словарный запас моего синтезатора, я настолько свыкнулся с ним, что смог вполне бегло разговаривать.

Наконец, я подключил его к мышечным волокнам подсоединенным к барабанной перепонке, как и планировал с самого начала.

За это время невидимые вивисекторы закончили свои дела и оставили девочку в покое.

* * *

Вдруг я почувствовал какое-то беспокойство исходящее со стороны моего пруда. Надо признать, что занимаясь девочкой, я совершенно забыл о своей поляне. Теперь же переключившись на ос, я даже поначалу не понял куда я попал.

Над всей поляной был развернут огромный пластиковый шатер. Вокруг пруда на высоких треногах ярко горели прожектора, где-то стучал дизель-генератор. Всюду сновали люди одетые как те, что приходили за Татьяной, т. е. в прорезиненных костюмах и противогазах. Они натащили кучу аппаратуры, что-то измеряли, брали пробы воды, грунта и воздуха. Даже насверлили кучу дырок в ближайших деревьях и аккуратно собрали стружку. Беспокойство было вызвано тем, что прямо в центр моего пруда была брошена маленькая проволочная клетка на веревке с живой белой крысой внутри. Крыса медленно погружалась и отчаянно барахталась. В общем-то, было понятно, для чего они это сделали: хотели посмотреть какие повреждения получит крыса при контакте со мной. А вот фиг вам угадали. Я теперь белый и пушистый прям как ваша крыса и не буду больше никого переваривать.

Хотя, не надо их совсем уж разочаровывать. Я покрыл шерсть крысы слоем хлорофилла не трогая при этом кожу. — Вот, будешь теперь зеленая и пушистая... Ну, когда обсохнешь, — сказал я мысленно крысе. А ученые пусть как хотят, так и объясняют то, что произошло с девочкой.

По идее, предпринятые мною меры должны убедить ученых, в моей безопасности и не заразности, и в меня теперь не станут сразу бросаться напалмом.

* * *

На следующее утро, открыв глаза, Таня обнаружила себя в незнакомом маленьком помещении и привязанной к кровати. После наркоза кружилась голова и путались мысли. Рядом попискивала стойка с аппаратурой, от которой к девочке тянулась куча проводов.

Стены, потолок и пол помещения были покрыты одинаковой сероватой плиткой. В противоположной от кровати стене была металлическая герметичная дверь покрытая радужными разводами, которые появляются на металле, когда он подвергается нагреванию до высокой температуры. Рядом с дверью и практически напротив кровати, находилось небольшое горизонтально расположенное зеркало размером где-то полметра на метр в массивной металлической раме и зачем-то вмурованной в стену.

Через несколько минут, дверь с шипением отворилась и в комнату вошла женщина средних лет.

— О! Прогресс на лицо! — заметил я, — Точнее на лице. — На лице у женщины вместо противогаза была прозрачная маска с фильтром типа респиратора. И одета она была не в тяжелый прорезиненный костюм, а в легкий комбинезон, тем не менее, не оставляющий открытых участков тела. Мгновенно переключившись на одну из ос, я убедился в аналогичном прогрессе на лицах людей работающих у моего пруда. Да и их количество поубавилось. Видимо мне удалось-таки немного убедить их в своей безвредности.

— Здравствуй Таня, — с улыбкой произнесла вошедшая.

— Здравствуйте. — Отозвалась девочка, — А где я нахожусь? И почему не приходит мама? И зачем меня привязали к кровати?

— Ты в больнице, но не переживай, с тобой все будет в порядке. — Пояснила женщина, расстегивая ремни удерживающие Таню.

— Ага, как же, — не поверила девочка, — В больнице таких дверей не бывает.

— Ты в специальной больнице, для таких как ты.

— А разве, такие как я еще есть?! — заинтересовалась Таня.

— Нет. Ты такая одна, — поспешила исправиться женщина, — Ты можешь рассказать, что произошло?

И Таня рассказала.

Она участвовала в фентезийной ролевой игре. В этот раз гейм-мастер Сергей со своим помощником решили добавить в игру свежей крови, и взяли несколько новичков. Из-за этого игра не заладилась с самого начала.

Таня отыгрывала эльфийку Старшую Жрицу Древа Жизни, — самого сильного персонажа эльфов. Она проводила ритуал зарождения Древа, который сама же и придумала специально для этой игры. Ко всеобщему удивлению, после проведения ритуала, прямо у всех на глазах, буквально за считанные минуты вырос молоденький дубок. Тогда Таня чуть было не поверила в собственные магические способности. Но, чуть позже, тайком попробовав еще что-нибудь наколдовать убедилась, что у нее ничего не получается.

А сейчас, когда Таня обнаружила у себя наполовину зеленую кожу, да еще и эльфийские уши, она уже не знает, что и думать.

Затем Таня рассказала, как убегала от орков и провалилась в болото, а больше она ничего не помнит.

— Доктор, — спросила Таня в конце рассказа, — я что правда преращаюсь в эльфа?

— Нет! Конечно, нет! — рассмеялась женщина, — Просто в болоте тебе на кожу попала одна редкая зеленая водоросль от чего кожа покрасилась, но скоро краска сойдет.

Этим известием она несказанно обрадовала девочку.

— А уши? — Спросила Таня.

— А уши, так этоже твои силиконовые импланты!

Тут выяснилось, что Таня себе никаких имплантов себе не вставляла, и что уши у нее были накладные. Женщина ощупав уши девочки предположила, что силикон каким-то образом оказался обросшим кожей, благо он биологически инертен и не отторгается организмом. И призналась, что теперь у Тани феноменальная регенерация и любые раны зарастают буквально за считанные минуты.

— Ладно. Уши пусть остаются. Мне так даже нравится. — решила девочка, — побуду пока эльфом.

В конце беседы Таня поинтересовалась как побыстрее избавиться от зеленого цвета.

Доктор улыбнулась и ответила, что зеленый цвет придает коже хлорофилл, и что Тане нужно просто позагорать на солнышке и зелень исчезнет.

Девочка тут же поинтересовалась когда ей можно будет выйти на Солнышко. На что врач ответила, что пока нельзя, нужно сделать еще несколько анализов, но это не займет много времени.

Ну, хоть какой-то толк от этих ученых, — подумал я, — В кои-то веки, сделали правильные выводы и дали дельный совет, насчет позагорать.

Вспомнив о Меллорне, я сгонял одну из ос на соседнюю поляну и увидел премилую картину. Ученые разбили здесь базовый лагерь. Стояло несколько палаток, ходили люди, причем без всякой защиты, а один из них, сейчас мочился на мой Меллорн.

С трудом подавив в себе желание сделать из него Гринписовца, то есть покрасить ему пис хлорофиллом в зеленый цвет, я мысленно вернулся в палату.

Оказалось, что женщина уже ушла, но Тане принесли завтрак и она его сейчас усиленно поглощала. Поэтому я отложил испытание своего синтезатора речи на более позднее время. А то еще подавится от неожиданности, услышав вдруг в голове глас божий. Хе-хе.

К тому же, за Таней наверняка наблюдали и, если она вдруг начала бы разговаривать вслух сама с собой, то, наверняка, получила бы соответствующий диагноз. А разговаривать придется именно вслух, так как мыслей я читать не умею. Поэтому я решил отложить знакомство на ночь, когда и наблюдать будут не так внимательно, и, в случае чего, все можно будет списать на разговоры во сне.

Я вернулся на поляну с Меллорном. Видимо, информация о нем уже дошла до горе-ученых, потому что они уже поголовно были в комбинезонах и масках-респираторах. И один уже примеривался с аккумуляторной дрелью к моему Меллорну.

Ну куда ты полез с 9 миллиметровым сверлом на ствол чуть больше сантиметра. — Хрясть! — Естественно, ствол, просверленный насквозь, не выдержал веса кроны и обломился. Из земли остался торчать лишь полуметровый пенек. Отвалившуюся крону быстро упаковали в полиэтилен и унесли, про стружку тоже не забыли.

Интересно, куда они крону утащили?

Сконцентрировавшись, я почувствовал несколько групп клеток не связанных с центральным прудом. Причем одна из этих колоний сейчас буквально лопалась от обжорства и усиленно делилась.

Надо сказать, что я запретил моим клеткам пользоваться ловчими нитями со стрекательными клетками, так же запретил вырабатывать яд. Но питаться и размножаться, как простое одноклеточное я не запрещал, чем данная колония сейчас вовсю пользовалась.

Заинтересовавшись, я взял эту колонию под контроль и, спустя 10 минут работы, вырастил глазик.