По воле богов.

— Отец, уже на землю пала ночь.

Я так устала сильно.

И дать на твой вопрос ответ,

Сейчас мне непосильно.

Теперь на меня смотрела даже мать. Да, понимаю. Не так давно мою увлеченность этим вампиров было сложно не заметить. Но я больше не чувствовала ни увлеченности, ни даже уверенности, что она была. Отец задумчиво постучал пальцами по подлокотнику своего кресла.

— И в чем, скажи, причина?

— Отец, скажу, как на духу.

Запуталась Эльмина.

Мне Ройх был мил, и это так бесспорно.

Но красотой теперь своей его пленяет Дорна.

Ни разу он не дал понять,

Что нравится Эльмина.

И хочет лишь завоевать

Он милость господина.

И пусть это было ложью, в которую не особо верила и я сама, но эта отговорка далась так легко и просто, что я даже перевела дыхание и едва заметно улыбнулась.

Кто бы мне сказал еще пару часов назад, что я буду отговариваться от брака с самым завидным Пьющим кровь, я бы ему горло собственными руками вырвала. Отец и брат молчали, а мать вдруг задала вопрос. Иногда мне кажется, что она просто ненавидит меня.

— То человек тебя смутил?

— Вопрос меня твой возмутил!

Я с негодованием взглянула на нее.

— Мать, оскорбляешь ты меня!

Какой-то человек и я?!

В слово — человек я постаралась вложить, как можно больше отвращения, презрения и брезгливости. Клыки брата заметно уменьшились, и взгляд стал на порядок спокойней. Мать вновь отвернулась к окну, показывая тем самым, что разговор со мной она закончила. А отец разглядывал некоторое время, задумчиво покручивая в пальцах знак нашего клана — руну Крови в круге из красного золота.

— То князя сын.

И у Монтери он один.

Его влечение к Эльмине

Нам может пользу принести.

Коль к нуждам нашим отнести.

Ведь люди горячи и вероятно...

— В употредлении они приятны!

Вновь взъярился брат.

— Отец, ты будешь торговать сестрой?!

— К опасной подошел черте, постой!

Грозно рыкнул отец, и брат, продолжая пылать гневным взором, все-таки смолчал.

— Сказал — могли! Не значит — буду.

И пусть я к людям и лоялен

Но Пьющей кровь им не видать!

Они лишь мясо и не боле.

Об этом в жизни не забуду.

Подпишем договор и наглеца

Не вспомним вовсе, как назвать.

.

— Что с Ройхом? Ты ему откажешь?

Мать посмотрела на отца.

— Нет, ему не откажу.

Но так слова ему скажу.

Пусть ждет ответ самой Эльмины.

А между тем велю я сыну

Сестру отсюда увезти.

Нам не нужна грызня и свара.

Ройх зол и мщением горит,

Того сейчас не надо.

Остынет человек, уймется Пьющий кровь.

А как закончим все дела,

Вернется Эльми вновь.

Ответил отец и встал.

— Свободны все, я речь окончил.

Брат был явно доволен принятым решением. Он поднялся со своего места, поклонился отцу и посмотрел на меня. Сохраняя ледяное спокойствие в каждом жесте, я так же поклонилась отцу и покинула его покои. Разумом я была согласна с отцом, но почему-то в душе все сильней разгоралась буря из смеси негодования и разочарования. Спокойно, Эль, спокойно. Все верно, все правильно. У тебя будет время для того, чтобы привести чувства в порядок и, вернувшись домой, принять предложение Ройха. Я Пьющая кровь и человек не для меня. Это недопустимо... Но почему же так тяжело не проклясть отца за его решение?!

* * *

Скакуны уносили нас с братом все дальше от дворца, и я несколько раз оглянулась, с какой-то дикой надеждой увидеть широкоплечий силуэт, хоть в одном из многочисленных окон, освещенных множеством свечей. Но так и не увидела. Только заслужила от брата угрожающее рычание.

— Ты уезжаешь не навечно.

К чему угас твой взор беспечный?

Бросил он мне через плечо. Я промолчала. Ответить было нечего. Когда мы отъехали достаточно далеко, Элион придержал своего скакуна и перехватил поводья моего, вынуждая остановиться.

— Что хочешь ты услышать, брат?

Сухо спросила я, пытаясь вернуть контроль над своим животным.

— Я разговору этому не рад,

Но все ж скажу.

Позорно ты вела себя.

И гнев мой честно заслужила.

Сказал он, сверля меня злым взглядом.

— Ты поучить решил меня?

Пустое, брат.

Все Эльми поняла и осознала.

Тобой уж сказано не мало.

Теперь поводья отпусти,

Устала я, и спать хочу.

— Эльмина, вовсе не шучу!

Ты с человека взгляда не сводила.

А как же Ройх?

Его в отставку отпустила?

Не слушая меня, продолжил брат.

— Поводья мне отдай,

Или пешком пойду!

— О Ройхе вспомнил кстати.

Ваш танец безобразен был!

— Он мне жених! Об этом не забыл?

Отмахнулась я и спрыгнула на землю, выполняя свою угрозу.

— Эль!

Проигнорировав вопль брата, я направилась дальше. Идти не так уж и далеко. Вообще можно было остаться у Энцолора. А к его матери отправиться утром. День оказался слишком выматывающим, я по-настоящему устала. Слишком много эмоций для одной маленькой Пьющей кровь.

— Эль!

Продолжить путь верхом мне никто не предлагал, потому я вновь проигнорировала его призыв. Элион налетел на меня, сбил с ног, и мы покатились по земле, рыча, и угрожающе скалясь друг на друга. Может, мои клыки и меньше в два раза, но я никому не позволю так вольно вести себя со мной! Даже брату.

— Эльмина, ты меня взбесила!

Не смей со мной играть в молчанку!

Упрямство глупое твое

Втянуло в эту перебранку!

Шипел Элион.

— Отстань! Иль слезь с меня сию минуту,

Иль горло выгрызу твое

Не смеет даже брат родной

Топтать достоинство мое!

Не менее зло шипела я, пытаясь освободить от его захвата. Брат прижал меня к земле, перехватил мои запястья и теперь нависал сверху, сверкая алыми глазами. Он почти полностью перешел в боевую трансформацию. Хоть убей, но я понять не могу его поведения весь сегодняшний день.

— Ты слишком долго смотришь, брат.

Не нравится мне это взгляд.

Уйди с меня и отведи глаза.

— Ох, Эль, зачем ты мне сестра?

Хриплый голос Элиона заставил меня напрячься. И он начал склоняться к моему лицу. Никогда никого не била, а тут так удачно пришел на память урок Рени, и я двинула коленом в пах безумного Элиона. Он взвыл, и я спешно вскочила на ноги, подозвала своего скакуна и помчалась к леди Минее. Это уже слишком! Ройха я приняла с радостью, человека со смятением, но собственный брат... Надо поговорить с отцом, пусть обращается к целителям, к магам, к богам, к кому угодно, но Элион слишком сильный вампир, чтобы позволять ему скатываться в пропасть безумия.

— Эль, стой!

Вернись ко мне немедля!

— Мой брат, забудь про эти бредни!

Доеду я одна до цели.

Езжай назад, увидимся в конце недели!

Но он догнал меня, правда, больше не пытался рычать, угрожать, воспитывать или сделать еще что-то. Теперь он просто скакал рядом, не поворачивая головы. Хмурое лицо я разглядела боковым зрением. Раскаивается? Стыдно? Или мне вообще все показалось? И брат хотел наказать меня более грубо, чем внушения, которые я не хотела слушать? Потому он и спросил, почему я ему сестра.

— Прости меня, все это глупо.

Обласкан верно я твоей наукой.

Должно быть кровь людская разум будоражит.

Ведь Элиона Эль презреньем не накажет?

Он скривился, и я сбавила ход и похлопала брата по плечу.

— Забыли, брат.

— Не говори отцу, что я сорвался,

И пусть я в этом мало виноват.

Но лучше сделать так,

Чтоб он за те мешки,

Что во дворце гостят, не опасался.

Попросил брат, и я вновь кивнула. После этого он замолчал. Впереди блеснула река, на берегу которой примостился дом леди Минеи. Элион первый подъехал к мосту, укусил свое запястье и капнул несколько капель тягучей темной крови на перила. Мост недолго оставался безучастным, кровь исчезла, и алое сияние вспыхнуло над рекой и погасло. Нас пропускали.

Мы нечасто навещали первую леди, она не посещала дворец вовсе. Ко мне Минея относилась с симпатией, Элиона недолюбливала, как и его мать — вторую жену отца и вторую леди. Рени как-то принесла мне сплетню, что из-за второй супруги первая и покинула дворец. С моей матерью она уживалась вполне сносно.

— Кровавой ночи, леди.

Поклонилась я матери Энцолора.

— Мрака.

Коротко ответила она, погладила меня по щеке и вошла в дом.

— Со мной здороваться не надо?

Насмешливо спросил брат, но я видела, ему неприятно.

— А что я сделала мгновение назад?

Прохладно ответила леди Минея и уточнила.

— Ты останешься с нами до утра?

— Сейчас отправлюсь я назад,

Ответил брат и позвал меня.

— Эль.

— Удачи, брат,

Произнесла я, не оборачиваясь.

— Кровавых снов, сестра.

Он еще некоторое время ждал чего-то, после развернулся и покинул маленький, но уютный домик. До нас с Минеей донесся цокот копыт скакуна по доскам моста, и вскоре тишина окутала мое временное жилище. Первая жена отца повела меня в уже знакомую мне по нескольким прошлым визитам комнату, и быстро оставила одну. Я села к окну и долго смотрела в черноту ночи, не в силах двинуться с места. После подышала на стекло и написала имя... Вчиталась в него и спешно стерла, начав сердиться на себя. Ну, сколько же можно?! Оставь меня мое наваждение, я не могу думать о том, кого презираю всей душой!

— Эль, — я обернулась. У двери стояла леди Минея, — ты голодна?

— Нет, — я отрицательно покачала головой.

— Тебя что-то гнетет, — первая леди подошла ко мне и присела рядом.

Я потянулась к ней и положила голову на плечо. Жаль, что мать чаще удерживала меня на расстоянии, Минея всегда казалась мне мягче и ближе, чем мать. А может, я сама держу ее на расстоянии? Ведь я столько обвиняла ее в том, что я мало похожа на других Пьющих кровь, столько страдала, что мне не досталось силы и роста, что мать устранилась, решив оставить меня наедине с обидами и терзаниями.

Леди Минея погладила меня по волосам.

— Расскажешь? — спросила она.

— Меня гнетут сомнения, — наконец, заговорила я. — Ройх сегодня просил разрешение на наш союз.

— Ты ведь мечтала об этом вампире, — мягко произнесла леди.

— Да, но... — так хотелось рассказать о человеческом мужчине, только как признаться в том, что я все еще не могу выкинуть из головы человека?

— Он больше тебе не нравится, — догадалась первая жена моего отца. Я кивнула. — Но ты не поэтому грустишь. Другой вампир?

— Другой, — эхом отозвалась я, так и не признавшись, что это человек. — Я смотрела в его глаза, и мир исчез.

— А он? — с улыбкой спросила Минея.

— Он говорил мне такие слова, каких я еще никогда не слышала. И смотрел так... нежно, вампиры так не смотрят, — я осеклась, испуганно глядя на нее.

— Человек?! Кто-то из тех, кто приехал к твоему отцу? — ее глаза округлились. — Эль, ты увлеклась человеком?!

— Ругайте меня, леди Минея, ругайте, — я покорно склонила голову.

— Пьющая кровь, ты сошла с ума, — покачала головой леди, но осуждения я так и не услышала. — Кто же он?

— Сын сумрачного князя, Арман, — я вновь отвернулась к окну. — Ничего, когда я вернусь, их уже не будет. Останутся только Пьющие кровь, Ройх и я. Все наладится. И Элион успокоится.

— Элион? — губы леди Минеи поджались в тонкую линию. — Что сотворил этот вампир?

— Нервничает просто. Люди на нас на всех действуют. Их запах доводит до исступления, — отмахнулась я.

— И все же ты увлеклась одним из них, — улыбнулась леди уголками губ.

— Он пахнет... силой, — наконец, я нашла подходящее определение этому мнящему и завораживающему запаху, что я ощущала от синеглазого мужчины. — Ему хочется покориться.

Мы помолчали. Леди поглаживала меня по руке. Ее тело было холодней моего, и я вспомнила тепло, что шло от рук Армана, и как билось его сердце, так быстро, так по живому. Неужели он сказал правду, и я отравлена его словами, этим поцелуем... Пальцы сами коснулись губ, и я закрыла глаза, вновь переживая слияние наших губ. Надо как-то выкинуть его из головы! Нужно переключиться на что-то другое.

— Леди Минея, — я подняла на нее взгляд, — за что вы не любите Элиона?

— За излишнее благородство твоего отца, — ответила она и встала.

— Поясните, — я поймала ее за руку.

Первая жена моего отца посмотрела на меня, затем вновь села рядом.

— Тайна за тайну, Эль. Когда твой отец взял клятву молчания, потому я прошу тебя нигде не повторять то, что я тебе расскажу. — Сказала леди, и я с готовностью кивнула. — Это старая история. Твой отец тогда еще не был первым лордом. Во главе клана Одариан стоял его брат. У них были сложные отношения. Эльмар не уступал Эдару в силе, равный во всем. Старший брат страшился угрозы и всячески подавлял и ломал твоего отца. Его женушка помогала первому лорду, боясь потерять свое положение. Я уже была женой твоего отца, единственной женой, когда Эдар сдох. Боги свидетели, сколько всего вытерпели мы по вине главы клана и его жены. Энцолор после всего и не любит быть при дворе. Ему проще появляться по надобности, чем постоянно видеть грызню сильных. Но твой отец оказался слишком благороден, он взял бывшую первую леди второй женой, а племянника признал родным сыном. Элиону на тот момент было всего четыре года, он даже не помнит, что рожден другим отцом. Эльмар обязал клятой молчания всех, кто знал об этом, чтобы приемный сын никогда не узнал, что он племянник. А после, когда Энцолор покинул клан, сначала из-за обучения в академии, а после пожелал жить вне пределов двора первого лорда, Элион стал преемником твоего отца. Но он мне не нравится. Такой же злобный сварг, как и его отец. Почему ты побледнела, Эль?

— Так он мне не родной брат, — потрясенно выдохнула я. — Леди Минея, он не должен об этом узнать!

— От меня точно не узнает, — усмехнулась она.

— От меня тоже, — кивнула я.

Элион по праву рождения первый лорд, и отец сейчас занимает его место. Если он только узнает, если заподозрит, ох, гнилая кровь... В характере брата восстать против моего отца и его дяди. И еще его странное поведение сегодня. И то, сколько раз Элион вмешивался, когда я оставалась наедине с Ройхом и эта фраза: " Почему ты мне сестра?". Попытка поцеловать, когда он считает, что мы родные, а узнав, что нас породили разные отцы и матери... Нет-нет, Элион слишком жесток, чтобы играть с ним, как с Ройхом. Решителен, зол и опасен. Одно дело родная сестра, другое двоюродная. Нет, нет и нет.

— Какой тяжелый и долгий день, — вздохнула я.

— Ложись, Эль, — леди Минея встала и направилась к дверям. — Кровавых.

— И вам, — попрощалась я с первой леди.

Но еще долго не могла заснуть, глядя в светлеющее предрассветное небо и гадая, что сейчас делает синеглазый человеческий мужчина.

Глава 2

Дворец первого лорда клана Одариан погружался в сон. Последние аккорды бала уже отзвучали, и делегацию людей сопроводили в отведенное им крыло. Вампиры исчезли, как только люди покинули бальный зал. Холодные, бесшумные, с лживыми улыбками на тонких ярко-красных губах, они скользили, как тени, провожали жадными взглядами в спины, вызывали неосознанное желание схватиться за оружие.